!!Экзамен зачет 2023 год / Второй семестр

1.Лицо должно действовать «в чужом интересе», сознавая это. Включение ссылки на чужой интерес в само наименование института и превращение ее таким образом в конституирующий соответствующее обязательство признак предполагают необходимость начать именно с данного условия. Следует в этой связи указать на включенную в ГК норму, исключающую признание гестором, а значит, и носителем соответствующих прав лицом, чьи действия не были направлены на обеспечение интересов другого. В качестве примера случая, не подпадающего под действие гл.

50ГК, в ст. 987, о которой идет речь, приведена ситуация, в которой лицо ошибочно предполагало, что действует в своем интересе. Особо отмечается при этом, что если в подобной ситуации действия лица все же привели к неосновательному обогащению другого, к отношениям сторон подлежат применению иные правила – те, которые содержатся в гл. 60 ГК. А из этого, в частности, следует: стать гестором по ошибке нельзя. Вместе с тем соответствующее требование не связывает возникновения соответствующего права с необходимостью знать того, в чьих интересах осуществляется действие.

2.«Чужой интерес» должен соответствовать указанным в ст.

980ГК требованиям. В ст. 980 ГК в общем виде предусмотрено совершение гестором непременно таких действий, которые должны соответствовать непротивоправным интересам другого лица. По указанной причине нормы гл. 50 ГК не могут служить основанием для заявления таких, например, требований, которые опираются на совершение действий, направленных на то, чтобы помочь другому обойти предусмотренные в законе обязательные требования или избежать ответственности, к которой он должен быть привлечен. В самой ст. 980 ГК особо выделены два вида «непротивоправных интересов»: предотвращение вреда личности или имуществу другого лица, а также исполнение его обязательств.

3.Действия гестора должны совершаться непременно в интересах доминуса. Приведенное требование составляет одну из важнейших гарантий для доминуса. Существование такой гарантии предопределило принципиальную возможность возложения на лицо последствий состоявшегося без участия его воли вторжения в его же имущественную сферу. Статья 980 (п. 1) ГК содержит определенную расшифровку соответствующего требования: действия должны совершаться исходя из очевидной выгоды

или пользы и действительных или вероятных намерений заинтересованного лица.

4.Свои действия гестор должен осуществлять с заботливостью и осмотрительностью, необходимыми по обстоятельствам дела. Особенность в этом смысле гл. 50 ГК состоит в том, что она прямо называет критерии, которыми следует руководствоваться и гестору, и оценивающему его поведение суду: речь идет о заботливости и осмотрительности, необходимых «по обстоятельствам».

5.Лицо, осуществлявшее действия, не должно исключать для себя возможности получения компенсации от тех, в чьих интересах оно действовало. Указанное условие все же не означает необходимости действовать непременно в расчете на компенсацию. Все сводится к тому, что не должен заявлять требование о компенсации тот, кто, оказывая услугу, в этот момент имел целью одарить таким образом другого.

6.Действия лица должны совершаться добровольно. Кодекс поставил в один ряд с действиями без поручения также и такие действия, которые совершены при отсутствии иного указания или заранее обещанного согласия заинтересованного лица. Сама по себе не ограниченная ничем ссылка на «иное указание» достаточна для того, чтобы считать находящимися за рамками гл. 50 ГК те отношения, в которых «действия в чужом интересе» совершаются во исполнение лицом лежащей на нем обязанности. При этом не имеет значения правовая природа соответствующих обязанностей: носят ли они частноправовой характер или характер публичных действий. Последняя ситуация выделена в п. 2 ст. 980 ГК. В нем речь идет о неприменении правил гл. 50 ГК к действиям в интересе других лиц, совершаемых государственными и муниципальными органами, если только такие действия являются одной из целей их деятельности.

7.Действия лица совершаются за его счет. Данный признак не включен в ст. 980 ГК, поскольку, очевидно, именно с ним в определенной мере связаны едва ли не все остальные статьи гл. 50. Значение этого признака состоит в том, что «исполнитель либо использует находящееся в его фактическом распоряжении имущество другого лица, либо расходует свои средства, имея в виду получить от него компенсацию».

Ни одно из перечисленных условий само по себе, равно как и все они в совокупности, не может наделить гестора какими-либо полномочиями на выступление от имени доминуса. Не обладая полномочиями, полученными от доминуса, гестор всегда будет в положении лица, действующего без полномочий.

Взавершение квалификации рассматриваемых отношений следует определить, к какому из четырех видов обязательств

– договорным, деликтным, квазидоговорным или квазиделиктным – их следовало бы отнести, если принять за основу такое четырехчленное деление обязательств (оснований их возникновения). С этой целью достаточно расчленить название «Обязательства из ведения чужих дел без поручения», выделив в нем как то, что речь идет о «ведении чужого дела», так и то, что «ведение дела» происходит без поручения. Это позволит вынести указанные обязательства за рамки договорных, но вместе с тем поставить их рядом, т.е. отнести к числу квазидоговорных.

Ввопросе наименования сторон намечается значительный разнобой. Речь идет о том, что в законодательстве едва ли не

каждой страны стороны называются поразному. Что касается Основ 1991 г. и действующего Кодекса, то в них для названия сторон используется описание занимаемого каждой из них в обязательстве положения. Соответственно в Основах 1991 г. речь шла о «лице, совершившем сделку в интересах другого лица, не имея на то полномочий» и «лице, в интересах которого совершена сделка», а в ГК – о «лице, действующем в чужом интересе» и «заинтересованном лице». Такие решения все же трудно назвать оптимальными. Неудивительно, что в литературе, в том числе и в современной, нередко возвращаются к римским терминам «гестор» и «доминус».

ГК, по общему правилу, не содержит прямых ограничений возможности участия тех или иных видов субъектов в рассматриваемом обязательстве на той или иной из его сторон. Речь, следовательно, идет прежде всего о принципиальной допустимости выступления в роли гестора и доминуса в равной мере как юридических лиц, так и граждан. Что касается доминуса, то в этой роли может оказаться любое юридическое лицо и любой гражданин: как дееспособный, так и недееспособный.

Применительно к гестору определение возможных участников на соответствующей стороне зависит прежде всего от характера совершаемых действий. Имеется в виду, являются ли они фактическими или юридическими? Так, лицо, на котором лежит обязанность совершить в чужом интересе фактические действия, может быть признано гестором независимо от наличия у него дееспособности: спасти человека от нападения на него взбесившегося пса, приобретя тем самым соответствующее право на компенсацию, может и недееспособный. В отношении заключенных гестором сделок особой специфики нет, поскольку наличие дееспособности у граждан, а равно соответствие сделки специальной правоспособности юридического лица служат непременными условиями ее действительности. Единственное относящееся к гестору ограничение установлено в ст. 980 (п. 2) ГК, которая исключила возможность распространения правил, предусмотренных гл. 50 ГК, на случаи совершения государственными или муниципальными органами действий в интересах других лиц. Имеются в виду органы, для которых, на что уже обращалось внимание, совершение подобных действий служит одной из целей их деятельности.

Особый интерес вызывает сопоставление рассматриваемых обязательств с четырьмя институтами. Первый из них – обязательства вследствие неосновательного обогащения. Вопреки расхожему мнению, нормы гл. 50 ГК отнюдь не превращаются в специальные по отношению к включенным в гл. 60 ГК. Иначе и не может быть уже потому, что регулируемые названными главами отношения являются антиподами. Достаточно указать в этой связи на то, что в отличие от обязательств вследствие неосновательного обогащения, признаком которых, как вполне обоснованно отмечал А.Л. Маковский, является «в широком смысле слова незаконность обогащения», обязательство, о котором идет речь, возникает из прямо указанного в таком качестве в законе основания – действия в чужом интересе без поручения. При этом одним из непременных условий возникновения обязательств по ст. 980 ГК как раз и служит, на что уже обращалось внимание, именно правомерность действий. Нормы гл. 60 ГК не являются точно так же «запасными» по отношению к нормам гл. 50 ГК. «Запасные», «общие нормы» могут применяться субсидиарно только в случаях, когда специальных, регулирующих те же отношения норм не

хватает. Иная ситуация имеется в данном случае. Речь идет не о восполнении пробела в правовом регулировании какого-либо частного вопроса, а о квалификации соответствующих отношений как таковых.

Сопоставляя рассматриваемые обязательства, В.А. Рясенцев подчеркивал, что «случаи неосновательного обогащения характеризуются: 1) недостаточным правовым основанием для получения одной стороной выгод за счет другой; 2) отсутствием намерения у лица потерпевшего доставить выгоду, обогатить другое лицо; 3) возникновением обязательства на стороне обогатившегося, независимо от воли потерпевшего, а лишь в силу неосновательного перемещения ценностей, неоправданного получения одним лицом за счет другого. Противоположные признаки мы находим в случаях ведения дела другого лица без поручения, но в его интересах».

Субъективный момент: наличие или отсутствие намерения действовать в чужом интересе (признак номер 2) – является основным признаком для различения деятельности в чужом интересе без поручения, с одной стороны, и неосновательного обогащения – с другой. В зависимости от наличия или отсутствия такого намерения разрешаются и все остальные вопросы взаимоотношений сторон.

Теперь о втором, тесно связанном с первым институте – договоре поручения. Необходимость такого сопоставления возникает лишь тогда, когда по своему характеру совершаемые третьим лицом действия не являются исключительно фактическими уже потому, что эти последние заведомо находятся за пределами договора поручения. Необходимость сопоставления negotiorum gestio с договором поручения предопределяется уже тем, что конститутивным признаком предусмотренного гл. 50 ГК обязательства служит «отсутствие поручения». Соответственно такое сопоставление имеет значение прежде всего для выявления различий, в конечном счете явившихся результатом того, что одна из моделей рассчитана на действия «по поручению», а другая – «без поручения».

Договор поручения, являющийся, по сути, договором о представительстве, направлен на совершение поверенным действий от имени доверителя, в то время как гестор своими действиями установить юридическую связь между

третьими лицами и доминусом не может. Указанного результата можно достичь только путем использования иных правовых институтов, притом в порядке и на основаниях, указанных законом.

Существует также определенное несовпадение и в предмете обязательств, возникающих соответственно из действий в чужом интересе и из договора поручения. Фактические действия в указанном договоре используются только в качестве возможного дополнения к действиям юридическим, а при negotiorum gestio те же фактические действия являются таким же самостоятельным предметом обязательств, как и действия юридические.

Вопрос о соотношении negotiorum gestio с третьим по счету институтом – представительством как таковым возникает, естественно, лишь тогда, когда совершенные гестором в чужом интересе действия выражаются в заключении сделки. Представительство охватывает отношения внешние, связывающие гестора и(или) доминуса с тем третьим лицом, с которым была совершена сделка. В отличие от этого negotiorum gestio в соответствующих случаях имеет в виду исключительно внутренние отношения, складывающиеся между тем, кто совершает сделку (гестором), и тем, в чьих интересах сделка совершена.

Наряду с неосновательным обогащением, договором поручения и представительством интерес может иметь сопоставление negotiorum gestio с обязательством вследствие причинения вреда (гл. 59 ГК). Соответствующему вопросу посвящена ст. 988 ГК, в силу которой отношения по возмещению вреда, причиненного действиями без поручения заинтересованному лицу (т.е. доминусу) или третьим лицам, регулируются правилами, предусмотренными гл. 59 ГК («Обязательства вследствие причинения вреда»).

Начиная с римского права, обязательство, порожденное negotiorum gestio, признавалось и признается двусторонним, включающим обязанности как гестора, так и доминуса. Именно в римском праве была проведена представляющая интерес и в настоящее время оценка законодателем сравнительной значимости обязанностей, лежащих на каждой из сторон. Исходным началом послужило то, что обязательство, о котором идет речь, приравнивалось к группе двусторонних, при этом неравноценных. Главными

были признаны обязанности именно гестора, а доминуса – побочными, вследствие чего требования к нему доминуса рассматривались как actio directa, а требования самого гестора к доминусу – только как actio contrario.

Подобную оценку соотношения обязанностей сторон можно считать в определенной мере присущей и современному праву. Уже ст. 980 ГК, с которой начинается гл. 50 ГК, содержит набор требований, адресованных гестору. Их соблюдение позволяет дать оценку совершенным гестором действиям. И тогда, когда лицо, признанное гестором, принимает на себя обязательство продолжить начатое в чужом интересе дело, все, что предусмотрено в указанной статье, используется для оценки действий, которые будут совершены гестором во исполнение обязательства.

Вопрос о том, входит ли в число обязанностей гестора продолжение начатого дела, неоднократно поднимался в литературе. Вот что писал по этому поводу уже в наше время В.А. Рясенцев: «Гестор не может без уважительных причин прервать ведение чужого дела и оставить его в таком состоянии, в котором могли бы пострадать интересы другого лица. Он должен либо закончить дело, либо вести его до того момента, пока собственник или управомоченное им лицо сможет само им распорядиться. Если собственник умер, то гестор обязан продолжать дело, пока его не смогут вести наследники умершего».

ГК не содержит норм, непосредственно направленных на понуждение гестора к продолжению начатого дела. Между тем включение на этот счет некоторых правил в Кодекс было бы, как полагаем, оправданным. Так, есть все основания хотя бы распространить на наследников гестора ту обязанность, которая возложена на наследников поверенного: направить в случае его смерти соответствующее извещение доверителю, приняв необходимые меры для охраны имущества поверенного.

Первое прямое указание в ГК на обязанности гестора содержится в ст. 981. Ею предусмотрена необходимость при первой возможности сообщить доминусу о совершенных им (гестором) действиях. Гестор освобождается от этой обязанности только при условии, что действия в интересах доминуса совершались в его присутствии. Последнее правило, призванное защитить на этот раз гестора, действует, правда, только на случай, когда в роли доминуса

выступает гражданин.

На основе полученной таким образом информации (она может быть и письменной, и устной) доминус принимает обязательное для гестора решение относительно путей дальнейшего развития их отношений, которое также может быть и письменным, и устным. Гестор обязан выждать решения доминуса в течение разумного срока (п. 1 ст. 981 ГК). Требование «выждать» не предполагает необходимости продолжить на это время ведение дел. Напротив, продолжая действовать, не получив решения доминуса, гестор принимает на себя риск возможных негативных последствий своих действий, включая отказ доминуса по указанной причине от возмещения убытков.

Из приведенного правила сделаны определенные исключения. Так, гестору нет необходимости дожидаться решения доминуса тогда, когда продолжение дела заведомо окажется в интересах последнего. Статья 981 (п. 1) ГК уточняет, что речь идет о случае, когда ожидание может повлечь для доминуса серьезный ущерб. В подобных случаях гестор не только вправе, но и обязан продолжить дело. Продолжать его он обязан и тогда, когда по любым причинам (зависящим или не зависящим от него) не послал соответствующее сообщение доминусу.

Решение доминуса может выражаться в том, что именуется Кодексом в ряде статей, помещенных в гл. 50 ГК, «одобрением» или, напротив, «неодобрением» действий гестора.

Совершенная гестором сделка может быть заключена либо от имени доминуса, либо от собственного, гестора, имени.

Имманентный negotiorum gestio признак – совершение действий без поручения – заведомо означает, что у гестора отсутствуют необходимые полномочия на заключение сделок от имени доминуса. А значит, совершенная таким образом сделка способна установить непосредственную юридическую связь между доминусом и тем третьим лицом, с которым сделка была совершена, только путем одобрения в соответствии со ст. 183 ГК.

Пункт 1 ст. 183 ГК, определяющий последствия совершения сделки на случай отсутствия полномочий у представителя, позволяет применительно к negotiorum gestio сделать вывод,

что действия гестора, заключившего в таких случаях от имени доминуса сделку с третьим лицом, могут порождать вытекающие из нее права и обязанности у третьего лица только по отношению к самому гестору.

Такое же последствие возникает при совершении сделки гестором от собственного имени: права и обязанности связывают с третьим лицом гестора. В этом случае установление юридической связи между доминусом и третьим лицом возможно лишь путем последующего перехода изначально принадлежащих гестору прав и лежащих на нем обязанностей к доминусу.

Соответствующему вопросу посвящена ст. 986 ГК. Она именуется «Последствия сделки в чужом интересе». Хотя, в отличие от законодательства некоторых стран, ГК РФ не признает наименования статьи нормой, все же приведенное название позволяет сделать определенный вывод относительно сферы действия включенных в нее правил: они распространяются на обе ситуации. Имеется в виду совершение сделки гестором от своего имени, а при отсутствии одобрения — и от имени доминуса. Возможная в подобных случаях замена лиц в обязательстве, которое связывает гестора с третьим лицом, подчиняется общим нормам гл. 24 ГК с тем, что роль специальных норм выполняют правила, включенные в ст. 986 ГК. Указанные нормы, как и другие, содержащиеся в гл. 50 ГК, носят императивный характер.

Применительно к negotiorum gestio особый интерес представляет перевод долга. Статья 986 ГК сохраняет содержащееся в п. 1 ст. 391 ГК требование, в силу которого перевод долга может происходить лишь с согласия кредитора. А это означает в результате необходимость для перевода долга положительного изъявления воли всеми тремя участниками (доминусом, гестором и третьим лицом

– кредитором). Цель ст. 986 ГК именно и состоит в том, чтобы указать, каким образом должна выражаться эта воля применительно к negotiorum gestio. Прежде всего речь идет о доминусе, который выступает в роли нового должника. Для него предусмотрена необходимость «одобрения сделки». При этом указанное «одобрение» является особенным, отличным от того, которое исходит от доминуса в отношении сделки, совершенной гестором от его имени. В последнем случае нет оснований для перевода долга и уступки прав, поскольку такое «одобрение» означает, что

права и обязанности по сделке, совершенной гестором, сразу же возникают у доминуса в силу имевшегося с его стороны одобрения.

Интерес представляет и вопрос о воле двух остальных участников: если гестор совершает сделку от своего собственного имени, то, значит, он заранее соглашается подвергаться лично относительно своего контрагента всем последствиям заключенной им сделки; таково и намерение третьего лица.Итак, указанная статья, выходя за рамки ст. 391 ГК, позволяющей сделать вывод о необходимости для перевода долга также прямо выраженного согласия кредитора, считает достаточным для перевода долга гестором то, что другая сторона (т.е. третье лицо) при заключении сделки знала или должна была знать о том, что сделка заключена в чужом интересе. Речь, таким образом, идет о сделке, совершенной гестором от имени доминуса. И для этого случая ст. 986 ГК исключает необходимость в выражении третьим лицом согласия на перевод долга, считая тем самым, что его воля на этот счет уже была в наличии в момент заключения сделки. И только применительно к остальным случаям, т.е. при совершении сделки гестором от собственного имени, обязательным условием для возникновения обязанностей у доминуса становится то обстоятельство, что третье лицо не возражало против перевода долга.

В гл. 50 ГК термин «одобрение» в положительном смысле употребляется в ст. 981, 982 и 986 ГК. При этом во всех трех случаях он не является равнозначным одноименному термину, используемому в п. 1 ст. 183 ГК.Достаточно указать на то, что все три статьи, о которых идет речь, рассчитаны на любые случаи совершения действия гестором, кроме тех, когда тот выступает от имени доминуса, т.е. в ситуации, предусмотренной п. 1 ст. 183 ГК.

Если оставить в стороне ст. 981 и 986 ГК, остается третья по счету статья (ст. 982 ГК «Последствия одобрения заинтересованным лицом действий в его интересе»), которой предусмотрено, что при одобрении «заинтересованным лицом», т.е. доминусом, действий гестора «к отношениям сторон в дальнейшем применяются правила о договоре поручения или ином договоре, соответствующем характеру предпринятых действий...». Прямой смысл указанной нормы состоит в том, что складывающиеся между сторонами