3145

Выпуск № 4(36), 2017 ISSN 2587-8085

Далее рассмотрим особенности системы структурно-синтаксических формантов притяжательности.

В качестве средств репрезентации притяжательности на синтаксическом уровне выступают конструкции образованные по моделям: N1 of N2, N1 with N2, N1+N2. Словарные дефиниции предлогов отражают их системное значение притяжательности:

of (кого/чего) – belonging to, associated with, containing, having [1**, p. 434]. – принад-

лежащий, связанный с, содержащийся, имеющийся

with (с) – possessing, having [1**, p. 718]. – обладающий, имеющий.

Как мы видим, предлоги of (кого/чего) и with (с) определяются через понятия имеющий, владеющий и принадлежащий. Соответственно этому, за счет их семантики в содержании категории притяжательности активизируются прагма-семантическое значение «владение» и «принадлежность». В то же время предлог of (кого/чего) определяется через понятие связь, отношение. Это обусловливает активизирование в содержании категории притяжательности прагма-семантического значения «отношение / отнесенность к субъекту». Выделенные категориальные значения ложатся в основу формируемого в процессе речемыслительной деятельности притяжательного смысла. Его конкретизация осуществляется на уровне высказывания за счет семантики лексической единицы, выражающего объект притяжательного отношения, и/или контекста ситуации.

Поскольку связь субъекта и объекта притяжательного отношения носит взаимообусловленный характер, необходимо рассмотреть, какой из компонентов анализируемых конструкций может выражать субъект притяжательного отношения.

В конструкциях N1 of N2 и N1+N2 субъект притяжательного отношения может быть выражен существительным, являющимся как первым, так и вторым компонентом конструкций. Например:

(6) According to the paper, the dive guide was Philip Abanks, son of Barry Abanks, t h e o w n e r o f t h e d i v e l o d g e [4*, p. 163]. – Согласно документу, консультантом по дайвингу являлся Филипп Абанс, сын Барри Абанкса, владелец (перевод автора

(В.М.))

(7) Private matters, regarding t h e d e a t h o f h i s s o n [4*, p. 314]. – Частные во-

просы, касающиеся смерти его сына (перевод автора (В.М.))

(8) T h e m o t h e r o f t h e B o r g i a s [7*, p. 266]. – Мать семейства Борджиа (пе-

ревод автора (В.М.))

(9) At t h e b e g i n n i n g o f h e r c a r e e r Julia had been somewhat sensitive on the point, but when once she was established as a great actress she changed her mind [7*, p. 91]. – В начале своей карьеры Джулия была несколько чувствительна в этом вопросе, но когда она стала великой актрисой, она изменила свое мнение (перевод автора

(В.М.)).

В представленных высказываниях отношение притяжательности формируется посредством конструкции N1 of N2. Субъект притяжательного отношения в (6) и (7) выражен нарицательными существительными конкретной семантики owner (владелец) и son (сын), являющимися первым и вторым компонентами конструкции соответственно. На основе этого можно заключить, что существительное, обозначающее одушевленные объекты выражает субъект притяжательного отношения.

Если существительные в составе конструкции выражают одушевленные объекты как, например, в (8), то субъект притяжательного отношения будет выражен существительным, занимающим вторую позицию.

Однако если оба компонента конструкции N1 of N2 представлены существительными, обозначающими одушевленные (8) или неодушевленные (4) объекты, то субъект притяжа-

167

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

тельного отношения будет выражен тем существительным, которое занимает позицию второго компонента – именем собственным the Borgias (семейство Борджиа) в (8) и нарицательным существительным конкретной семантики career в (9).

В структуре конструкции N1+N2 субъект притяжательного отношения выражен существительным, занимающим, как правило, позицию первого компонента. Например:

(10) For millions of American adults, j u r y d u t y is life’s most prolonged contact with a government agency [3*, p. 192]. – Для миллионов взрослых американцев долг присяжных – это самый продолжительный в жизни контакт с государственным органом

(перевод автора (В.М.)).

(11)“[…] Drogheda will become a f a m i l y c o n c e r n , run by the family without help from outsiders.” [5*, p. 65]. – «[...] Дрохеда станет семейной ценностью, управляемой семьей без посторонней помощи» (перевод автора (В.М.)).

(12)It gave her a little thrill of pleasure to recollect that people had already been assem-

bling at the pit and g a l l e r y d o o r s when she left the theatre after the dress-rehearsal,

[…] [7*, p. 280]. – Воспоминание о том, что люди однажды уже толпились в холлах и галереях, когда она выходила из театра после генеральной репетиции, принесло ей немного радости […] (перевод автора (В.М.)).

Так, в данных предложениях существительное, выражающее субъект притяжательного отношения, является первым компонентом конструкции N1+N2, независимо от того, обозначает ли оно одушевленные (10), (11) или неодушевленные (12) объекты.

В тех случаях, когда существительное, занимающее позицию первого компонента конструкции N1+N2, определяет или характеризует существительное, занимающее позицию второго компонента конструкции, субъект притяжательного отношения выражен существительным, занимающим позицию второго компонента.

(13) Conversation between me and t h e t a x i d r i v e r had rather dried up as we drove to the new address [1*, p. 218]. – Разговор между мной и водителем такси начал угасать, когда мы поехали по новому адресу (перевод автора (В.М.))

(14) Have bought marvelous new r e c i p e b o o k by Marco Pierre White [1*, p. 255]. –

Купила чудесную новую книгу рецептов Марко Пьера Уайта (перевод автора (В.М.)).

В предложениях (13), (14) субъект притяжательного отношения выражен нарицательными существительными конкретной семантики driver (водитель) и book (книга), являющимися вторым компонентом конструкции. Это обусловлено тем, что нарицательные существительные конкретной семантики taxi (такси) и recipe (рецепт), занимающие позицию первого компонента конструкции и выражающие объект притяжательного отношения, характеризуют сферу деятельности (13) и содержание (14) субъекта.

При формировании притяжательных смыслов с помощью конструкции N1 with N2 субъект притяжательного отношения всегда выражен существительным, занимающим позицию первого компонента, независимо от семантики этого существительного.

(15) He was then a m a n of nearly forty, w i t h a small h e a d on an elegant body, not very good-looking but of distinguished appearance [7*, p. 91]. – В то время ему было почти сорок, его небольшая голова возвышалась на элегантном теле, не очень красивом, но разительно выделяющимся своим внешним видом (перевод автора (В.М.))

(16) It was a little more difficult when C h a r l e s , w i t h h i s fine s e n s i t i v e n e s s , saw that she was no longer in love with Michael [7*, p. 96]. – Чарльзу, с его тонкой чувст-

вительностью, далось с трудом осознание того, что она больше не любит Майкла

(перевод автора (В.М.)).

168

taneous e q u a t i o n s , […] systematically leaves out what is our main task to explain [9*, p. 13]. – Ни один из методов, даже эконометрика со своей системой совместных уравнений, [...] систематически не принимает во внимание, что является нашей ос-

новной задачей (перевод автора (В.М.)).

В предложении (15) субъект притяжательного отношения выражен нарицательным существительным конкретной семантики man (человек, мужчина), обозначающим одушевленный объект. В (16) субъект притяжательного отношения выражен именем собственным Charles (Чарлз). В примере (17) субъект притяжательного отношения выражен нарицательным существительным абстрактной семантики economics (экономика), обозначающим неодушевленный объект.

Субъект притяжательного отношения и объект притяжательного отношения на синтаксическом уровне, помимо существительных, может быть также выражен местоимениями, как правило, личными, и герундием:

H e was about forty, w i t h a short military h a i r c u t on the sides and a wisp of gray hair hanging almost to his eyebrows [4*, p. 118]. – Ему было около сорока; на висках волосы его были пострижены коротко, под военного, но на лбу, почти до бровей, свисали седые пряди (перевод автора (В.М.)).

Her tenderness for Michael and h e r ever-present s e n s e o f h a v i n g b e e n for years u n j u s t to him filled her with contrition [7*, p. 226]. – Ее нежность к Майклу и ее не-

проходящее чувство, что она годами была несправедлива к нему, переполняли ее раскаянием (перевод автора (В.М.)).

Как и в случае с конструкцией морфологического уровня, в конструкциях N1 of N2 и N1+N2 функциональный субъект может не совпадать с субъектом позиционным.

She put a dressing-gown, […] a m a n ’ s d r e s s i n g - g o w n , in plum-coloured silk [7*, p. 157]. – Она натянула халат, [...] мужской халат, из шелка цвета темной сливы

(перевод автора (В.М.)).

[…] I want to be an editorial assistant and gain some m a g a z i n e w r i t i n g e x p e r i - e n c e [10*, p. 12]. – Я хочу стать помощником редактора и получить опыт работы в журнале.

“[…] I don’t want a n a i r - h o s t e s s b a g .” [1*, p. 8]. – «[...] Мне не нужен чемодан как у стюардессы» (перевод автора (В.М.)).

В приведенных примерах функциональный субъект притяжательного отношения выражен личным местоимением she (она) и I (я), не входящим составным компонентом в структуру конструкций N’s+N и N1+N2, т.е. представлен эксплицитно.

Выводы. Как показывает проведенное исследование, категория притяжательности является значимой в познавательной системе человека, что доказывается вариативностью ее репрезентации в языке, которая осуществляется на лексическом и грамматическом уровнях. Особенности и характеристики окружающего мира, осмысливаемые человеком, фиксируются в языковых формах, свойственных для каждого из уровней. Процесс реализации отношения притяжательности на том или ином языковом уровне обусловливается определенным набором языковых средств. Так, лексическими средствами репрезентации притяжательных отношений являются глаголы притяжательной семантики и притяжательные местоимениями; на морфологическом уровне категория притяжательности выражается конструкцией N’s+N и на синтаксическом – N1 of N2, N1 with N2, N1+N2.

Языковые средства указывают на возникновение отношения притяжательности между субъектом и объектом. За счет их системного значения в содержании категории притя-

169

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

жательности активизируются прагма-семантические значения «владение», «принадлежность», «приобретение или смена собственности, принадлежности» или «отношение / отнесенность к субъекту». В дальнейшем выделенные значения ложатся в основу формирования определенного притяжательного смысла.

Анализ притяжательных номинаций с позиций функционального подхода раскрывает участие описываемых единиц в сочетании с другими средствами в процессе эволюции функциональной динамики системы английского дискурса.

Библиографический список

[1]Малахова В.Л. Влияние дискурсивного пространства на формирование притяжательного смысла / В.Л. Малахова // Филологические науки. Вопросы теории и практики. – 2015. – № 2 (44). – Ч. 1. – С. 138-140.

[2]Томалин Б., Малюга Е.Н. Деловой английский в век глобализации / Б. Томалин, Е.Н. Малюга // Вопросы прикладной лингвистики. – 2016. – № 24. – С. 7-18.

[3]Фомина З.Е. Инновации в сфере русского коммуникативного поведения как социально обусловленные рефлексии новой российской действительности / З.Е. Фомина // Научный вестник Воронежского государственного архитектурно-строительного университета. Серия: Современные лингвистические и методико-дидактические исследования. – 2011. – Вып. 15. – С. 166-179.

[4]McCarthy M. Usage on the move: evolution and re-volution / M. McCarthy // Training language and culture. – 2017. – Vol. 1. – Issue 2. – P. 8-22.

[5]Пономаренко Е.В., Радюк А.В. Смысловой синергизм как основа актуализации коммуникативных стратегий и тактик английского делового дискурса / Е.В. Пономаренко, А.В. Радюк // Научный вестник Воронежского государственного архитектурностроительного университета. Серия: Современные лингвистические и методикодидактические исследования. – 2013. – Вып. 2 (20). – С. 34-42.

[6]Khramchenko D.S. Planning the functional field of business English discourse: linguosynergetic approach / D.S. Khramchenko // Вопросы прикладной лингвистики. – 2015.

–№ 18. – С. 151-163.

[7]Быхтина Н.В., Малахова В.Л. Использование современных интерактивных методов обучения на занятиях иностранного языка как условие формирования профессиональной культуры специалиста органов внутренних дел / Н.В. Быхтина, В.Л. Малахова // Проблемы правоохранительной деятельности. – 2013. – № 2. – С. 46-48.

[8]Кузнецова К.В. Экономический дискурс как объект лингвистического исследования и его основные аспекты / К.В. Кузнецова // Вопросы прикладной лингвистики. – М.: РУДН, 2015. – Выпуск 2 (18). – С. 72-79.

[9]Леденева С.Н. Функционально-прагматические свойства языковых средств рекламного дискурса / С.Н. Леденева // Вестник Брянского государственного университета. – 2017. – № 1. – С. 306-312.

[10]Малюга Е.Н. Лингвокультурная специфика профессионального англоязычного экономического дискурса / Е.Н. Малюга // Научный вестник Воронежского государственного архитектурно-строительного университета. Серия: Современные лингвистические и методико-дидактические исследования. – 2014. – Вып. 2 (22). – С. 33-40.

[11]Фомина З.Е. Метеорологические пословичные приметы с именем святого в немецком лингвокультурном сообществе/ З.Е. Фомина // Научный вестник Воронежского государственного архитектурно-строительного университета. Сер. Современные лингвистические и методико-дидактические исследования. – 2015. – вып. 2 (26). – С. 129–146.

[12]Кобрина Н.А., Болдырев Н.Н., Худяков А.А. Теоретическая грамматика современного английского языка / Н.А. Кобрина, Н.Н. Болдырев, А.А. Худяков. – М.: Высшая школа, 2007. – 368 с.

170

[13] Болдырев Н.Н., Толмачева И.Н. Категории знаменательности и служебности в языке / Н.Н. Болдырев, И.Н. Толмачева // Когнитивные исследования языка. – 2014. – №

17. – С. 369-375.

Список проанализированных источников

[1*] Fielding H. Bridget Jones’s diary / H. Fielding. – L.: Picador, 2001. – 310 p. [2*] Alcott L.M. Little women / L.M. Alcott. – L.: Penguin, 2005. – 217 p.

[3*] The American legal system / Ed. by T. McAdams // Law, Business, and Society. – N.Y.: Richard D. Irwin, Inc., 1989. – P. 167-261.

[4*] Grisham J. The firm / J. Grisham. – L.: Arrow Books, 1992. – 490 p.

[5*] McCullough C. The thorn birds / C. McCullough. – N.Y., Hagerstown, San Francisco, L.: Harper & Row, Publishers, 1977. – 560 p.

[6*] Maloney M.T. The complexity of price discovery in an efficient market: the stock market reaction to the challenger crash / M.T. Maloney, J.H. Mulherin // Readings in applied microeconomics. The power of the market. – L., N.Y.: Routledge; Taylor and Francis Group, 2009. – P.61-87.

[7*] Maugham W.S. Theatre / W.S. Maugham. – М., 2005. – 304 p.

[8*] Brown D. Angels and demons / D. Brown. – L.: Corgi, 2002. – 620 p.

[9*] Hayek F.A. The use of knowledge in society / F.A. Hayek // Readings in applied microeconomics. The power of the market. – L., N.Y.: Routledge; Taylor and Francis Group, 2009. – P. 4-13.

[10*] Weisberger L. The devil wears Prada / L. Weisberger. – N.Y., L., Toronto, Sydney, Auckland, 2003. – 360 p.

Список словарей

[1**] Hornby A.S., C. Ruse. Oxford student’s dictionary of current English / A.S. Hornby,

C. Ruse. – Oxford: Oxford University Press, 1997. – 748 p.

[2**] Collins Cobuild Advanced Learner’s English Dictionary. – Harper Collins Publishers, 2006. – 1768 p.

Bibliograficheskij spisok

[1]Malahova V.L. Vlijanie diskursivnogo prostranstva na formirovanie pritjazhatel'nogo smysla / V.L. Malahova // Filologicheskie nauki. Voprosy teorii i praktiki. – 2015. – № 2 (44). – Ch. 1. – S. 138-140.

[2]Tomalin B., Maljuga E.N. Delovoj anglijskij v vek globalizacii / B. Tomalin, E.N. Maljuga // Voprosy prikladnoj lingvistiki. – 2016. – № 24. – S. 7-18.

[3]Fomina Z.E. Innovacii v sfere russkogo kommunikativnogo povedenija kak social'no obuslovlennye refleksii novoj rossijskoj dejstvitel'nosti / Z.E. Fomina // Nauchnyj vestnik Voronezhskogo gosudarstvennogo arhitekturno-stroitel'nogo universiteta. Serija: Sovremennye lingvisticheskie i metodiko-didakticheskie issledovanija. – 2011. – Vyp. 15. – S. 166-179.

[4]McCarthy M. Usage on the move: evolution and re-volution / M. McCarthy // Training language and culture. – 2017. – Vol. 1. – Issue 2. – P. 8-22.

[5]Ponomarenko E.V., Radjuk A.V. Smyslovoj sinergizm kak osnova aktualizacii kommunikativnyh strategij i taktik anglijskogo delovogo diskursa / E.V. Ponomarenko, A.V. Radjuk // Nauchnyj vestnik Voronezhskogo gosudarstvennogo arhitekturno-stroitel'nogo universiteta. Serija: Sovremennye lingvisticheskie i metodiko-didakticheskie issledovanija. – 2013. – Vyp. 2 (20). – S. 34-42.

[6]Khramchenko D.S. Planning the functional field of business English discourse: linguosynergetic approach / D.S. Khramchenko // Voprosy prikladnoj lingvistiki. – 2015. – №

18.– S. 151-163.

171

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

[7]Byhtina N.V., Malahova V.L. Ispol'zovanie sovremennyh interaktivnyh metodov obuchenija na zanjatijah inostrannogo jazyka kak uslovie formirovanija professional'noj kul'tury specialista organov vnutrennih del / N.V. Byhtina, V.L. Malahova // Problemy pravoohranitel'noj dejatel'nosti. – 2013. – № 2. – S. 46-48.

[8]Kuznecova K.V. Jekonomicheskij diskurs kak ob#ekt lingvisticheskogo issledovanija i ego osnovnye aspekty / K.V. Kuznecova // Voprosy prikladnoj lingvistiki. – M.: RUDN, 2015. – Vypusk 2 (18). – S. 72-79.

[9]Ledeneva S.N. Funkcional'no-pragmaticheskie svojstva jazykovyh sredstv reklamnogo diskursa / S.N. Ledeneva // Vestnik Brjanskogo gosudarstvennogo universiteta. – 2017. – № 1. – S. 306-312.

[10]Maljuga E.N. Lingvokul'turnaja specifika professional'nogo anglojazychnogo jekonomicheskogo diskursa / E.N. Maljuga // Nauchnyj vestnik Voronezhskogo gosudarstvennogo arhitekturno-stroitel'nogo universiteta. Serija: Sovremennye lingvisticheskie i metodiko-didakticheskie issledovanija. – 2014. – Vyp. 2 (22). – S. 33-40.

[11]Fomina Z.E. Meteorologicheskie poslovichnye primety s imenem svjatogo v nemeckom lingvokul'turnom soobshhestve/ Z.E. Fomina // Nauchnyj vestnik Voronezhskogo gosudarstvennogo arhitekturno-stroitel'nogo universiteta. Ser. Sovremennye lingvisticheskie i metodiko-didakticheskie issledovanija. – 2015. – vyp. 2 (26). – S. 129–146.

[12]Kobrina N.A., Boldyrev N.N., Hudjakov A.A. Teoreticheskaja grammatika sovremennogo anglijskogo jazyka / N.A. Kobrina, N.N. Boldyrev, A.A. Hudjakov. – M.: Vysshaja shkola, 2007. – 368 s.

[13]Boldyrev N.N., Tolmacheva I.N. Kategorii znamenatel'nosti i sluzhebnosti v jazyke / N.N. Boldyrev, I.N. Tolmacheva // Kognitivnye issledovanija jazyka. – 2014. – № 17. – S. 369-375.

market reaction to the challenger crash / M.T. Maloney, J.H. Mulherin // Readings in applied microeconomics. The power of the market. – L., N.Y.: Routledge; Taylor and Francis Group, 2009.

croeconomics. The power of the market. – L., N.Y.: Routledge; Taylor and Francis Group, 2009.

– P. 4-13.

[10*] Weisberger L. The devil wears Prada / L. Weisberger. – N.Y., L., Toronto, Sydney, Auckland, 2003. – 360 p.

Spisok slovarej

[1**] Hornby A.S., C. Ruse. Oxford student’s dictionary of current English / A.S. Hornby,

C. Ruse. – Oxford: Oxford University Press, 1997. – 748 p.

[2**] Collins Cobuild Advanced Learner’s English Dictionary. – Harper Collins Publishers, 2006. – 1768 p.

172

CATEGORY OF POSSESSION AND ITS SYSTEM ORGANIZATION IN THE ENGLISH DISCOURSE

V.L. Malakhova

_____________________________________________________________________________

Moscow State Institute of International Relations (University) at Ministry for Foreign Affairs of the Russian Federation Candidate of philological science, associate professor, assistant professor of English Language Department № 4

FGAO UVO MGIMO (University) at the MFA of Russia Victoria Leonidovna Malakhova

e-mail: mv313@yandex.ru

_____________________________________________________________________________

Statement of the problem. The article describes the specifics of the representation of the category of possessiveness by the means of the lexical and grammatical levels of the English language. The author analyzes properties of lexical and grammatical, structural and morphological, structural and syntactic means of expression of possession.

Results. The author described the initial state of the development of the category of possessiveness, the features of the formation of pragmatic and semantic possessive meanings by lexical means (verbs of possessive semantics and possessive pronouns), morphological (N’s+N) and syntactic (N1 of N2, N1 with N2, N1+N2). Moreover, the common factors of making up of possessive meanings by certain means and the basic pragmatic and semantic categorical meanings which form their basis are specified.

Conclusion. Representation of the category of possessiveness in the language is carried out at the lexical and grammatical levels; each of them has a certain set of language means. Language forms, typical for a particular level, reflect different aspects of possessiveness in different ways. Clarification and concretization of a pragmatic and semantic possessive meaning, as well as the actualization of categorical meanings, occur due to additional discursive factors within the framework of a particular utterance.

Key words: category of possessiveness, relation, representation, language levels, language means, discourse, pragmatic and semantic possessive meaning.

173

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

НАУЧНЫЙ ОБЗОР

SCIENTIFIC OVERVIEW

Фомина З.Е.

ОБ ИТОГАХ МЕЖДУНАРОДНОЙ НАУЧНОЙ КОНФЕРЕНЦИИ: «ПОНЯТИЕ ВЕРЫ В РАЗНЫХ ЯЗЫКАХ И КУЛЬТУРАХ». ИНСТИТУТ ЯЗЫКОЗНАНИЯ РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК. ПРОБЛЕМНАЯ ГРУППА «ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ», Г. МОСКВА, 28–30 СЕНТЯБРЯ 2017 ГОДА

С28 сентября по 30 сентября в Институте языкознания РАН (г. Москва) состоялась Международная научная конференция «Понятие ВЕРЫ в разных языках и культурах». В работе конференции принимали участие ученые из многочисленных вузов г. Москвы (МГИМО(У) МИД РФ, МГУ, РУДН, МГЛУ и мн. др.), С.- Петербурга, Казани, Тулы, Челябинска, Иркутска, Самары, Воронежа, Твери, Саранска, Елец, Могилев, Екатеринбург и мн. др., а также зарубежные коллеги – из Польши, Китая, Белоруссии и др.

Сприветственным словом выступили Директор Института языкознания РАН, профессор Андрей Александрович Кибрик и руководитель Проблемной группы, про-

фессор Мария Львовна Ковшова.

Идея конференции, как было отмечено в информационном письме, «навеяна беседами с Ниной Давидовной Арутюновой». На конференции состоялось детальное и многоаспектное обсуждение феномена «ВЕРА», в частности, в логическом, структурном, концептуальном и сравнительно-историческом аспектах. Центральными векторами в рассмотрении феномена «Вера» послужили следующие:

1) Понятие веры в религии и в жизни; 2) Вера в научном и философском тексте; 3) Вера в культурологическом аспекте; 4) Вера в сфере этики; 5) Вера в интеллектуальном и коммуникативном пространствах; 6) Лексикон веры; 7) Фразеология и духовный код культуры. 8) Вера в народном сознании; 9) Понятие и образы веры в художественных мирах литературы; 10) Образы веры в разных формах и видах искусства (иконопись, живопись, скульптура, танец, музыка, кино). Особенности их интерпретации в искусствоведческом, религиозном и обыденном дискурсах.

Всего заслушано свыше 100 докладов. На пленарном заседании было представлено 12 докладов.

Сактуальным пленарным докладом на тему: Вера как основа мировосприятия и миропонимания в русской языковой картине мира выступил проф. Тимур Беньюминович

Радбиль (профессор кафедры прикладной лингвистики и межкультурной коммуникации НИУ ВШЭ (Нижегородский филиал). Тимур Беньюминович приходит к выводу о том, что «в каком-то феноменологическом смысле вера – это что-то самое главное в нас. Вера – нечто сущностное, фундаментальное именно для человеческого типа экзистенции. Это особой орган ориентации в мире, культурного освоения действительности и понимания своего места в мире». Можно со значительной долей уВЕРенности утверждать, как отмечает Тимур Беньюминович, что языковые данные свидетельствуют о том, что в русском мире именно ВЕРА выступает базовым способом совокупной духовной, ценностной и поведенческой активности этноса, ядерным компонентом национальной идентичности.

Ирина Ивановна Макеева (к.ф.н. ст. науч. сотр. РАН (ИРЯ) обратилась в своем док-

ладе к проблематике: «Верный – неверный в истории русского языка». Ирина Ивановна отметила, что семантика прилагательных верный – неверный в истории русского языка (XI-XVIII вв.) была очень широкой и охватывала не только сферу этики и ментальную сферу, но также и сферу религии. В этом заключается, по мнению докладчика, основное отличие от современного русского языка, в котором религиозное понятие от верный пе-

174

решло к слову верующий. В период XI-XVIII вв. на долю религиозной сферы приходится большинство словоупотреблений.

Софья Юльевна Семенова (к.ф.н. ИНИОН РАН, ст. науч. сотруд.; РГГУ (доцент)) посвятила свой доклад рассмотрению русского параметрического существительного вероятность, его этимологию (как философско-математического термина) и контекстное окружение в обиходном и научном дискурсе. По мнению Софьи Юльевны, представляется примечательным, что русский язык – один из немногих европейских языков, в котором обозначение научного понятия вероятности связано со словом вера; в ряде других европейских языков термин связан с идеями возможности и правдоподобия.

Калькированное слово правдоподобие также вошло в русскую терминосистему теории вероятностей.

Фокус исследования проф. Татьяны Евгеньевны Янко (ФГБУН Институт языкозна-

ния РАН, д.ф.н.) составила проблема: «Достоверность и вероятность: регулярная поли-

семия в зеркале русской просодии. Если ранее, как подчеркнула Татьяна Евгеньевна, выдвигалась гипотеза о том, что определенным подзначениям слов соответствуют определенные коммуникативные роли, то в настоящее время удается дополнить пару «семантическое содержание ― коммуникативная функция» третьим компонентом: «семантическое содержание ― коммуникативная функция ― просодическая конструкция». Слова со зна-

чением истинности (слова семантического гнезда верности – истины – истинности)

имеют в качестве подзначений смыслы ‘достоверно’ и ‘вероятно’, которым соответствуют фиксированные коммуникативные роли верификативной ремы и парентезы соответственно. Эти коммуникативные функции выражаются определенными просодическими конструкциями.

Следующий круг пленарных докладов составили доклады: проф. С.А. Крылова, проф. О.Е. Фроловой, проф. Н.Г. Брагиной, проф. Дороты Пазио-Влазловской и др.

Ольга Евгеньевна Фролова (к. пед наук, д.ф.н., научный сотрудник каф. русского языка филолог. ф-та МГУ) представила в своем докладе результаты изучения понятий Вера и Недоверие на материале многочисленных лексикографических источников. Ольга Евгеньевна подчеркнула, что в словарях отмечается разное количество значений у глаголов

доверить и доверять.

Наталья Георгиевна Брагина (Государственный институт русского языка им. А.С. Пушкина, профессор кафедры русской словесности и межкультурной коммуникации РГГУ) рассматривает историю развития коннотаций у 4-х слов: безбожник, атеист, нигилист, агностик. Наталья Георгиевна отмечает, что эти слова, принадлежат к общему коннотативному и семантическому полю. «Имея некоторый сходный набор семантических признаков, похожие контексты употребления, они выражают разные языковые представления о том, что такое неверие вообще и как в языке профилируются разные его аспекты». В докладе были рассмотрены социокультурные аспекты неверия, выраженные в культурных коннотациях и закрепленные в разных типах дискурса.

Большой интерес вызвало выступление Дороты Пазио-Влазовской (Институт славистики Польской академии наук, научный сотрудник, заместитель директор, кандидат гуманитарных наук) на тему: «Кто такие «захожане»? Штрихи к лексическому портрету». Исследование посвящено изучению отражения изменений в отношении россиян к вере и к церкви, в частности, православной, на уровне лексики. Исходя из утверждения о религиозном ренессансе в России, автор предлагает посмотреть на него сквозь призму лексики, прибегая к методике кейсстади.

Докладчик отметила, что слово «захожане» практически не используется в русском языке. Тем не менее, ей удалось найти 200 цитат в Рунете с интересующим ее словом. Определение слова «захожане» сформулировано следующим образом: это люди, имен которых мы не знаем, люди, которые на какое-то время заходят в церковь. Д. ПазиоВлазовская исследовала семантику и специфику употребления слова «захожане» в сопоставлении с лексемой «прихожане» и пришла к выводу о том, что разговорное по своей сути слово захожане используется в церковной среде преимущественно

175

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

священнослужителями и прихожанами с негативной коннотацией. В настоящее время оно получает почти терминологический статус при классификации разных групп воцерковленных и околоцерковных людей.

Большой интерес представили пленарные доклады проф. Н.А. Николиной (МПГУ) - «Словообразовательное гнездо "вера " в русском языке (на фоне других славянских языков)»; проф. Г.Н. Скляревской (Санкт-Петербургский ун-т) - «Размышления о статусе лексики православия в современном русском языке»; проф. Э. Конефал (Гданьский ун-т) - Об атрибутах веры (по данным русского и польского языков), проф. Е.Р. Иоанесян (Ияз. РАН, г. Москва)- «Вера и страх»; проф. В. Высочаньски - «Концептуализация веры во фразеологии»; проф. В.А. Масловой (Витебский ун-т) - «Духовный код русской лингвокультуры: сакральный аспект».

Втечение 3-х дней работали 3 секции.

Врамках работы СЕКЦИИ 1. «Вера в зеркале фразеологии и паремиологии » изыскания концентрируются на представлении концептуализации веры во фразеологии (на материале разных языков). Так, Луиза Каримовна Байрамова (Казанский федеральный университет; профессор; доктор филологических наук; профессор), рассматривая фразеологию как код духовной культуры, особое внимание уделяет проблеме отражения «Веры в истину, правду во фразеологизмах русского языка». Луиза Каримовна делает вывод о том, что Вера в истину выражается фразеологизмами, связанными с темами: говорить правду прямо, откровенно; раскрыть, показать, узнавать правду; и др. Пословицы, поговорки, афоризмы, отражая веру в правду, утверждают следующие идеи: Бог любит правду. Народ жаждет правды и др. У истины много друзей, поборников. Неверие в существование / в победу правды: Велика святорусская земля, а правде нигде нет места. Нет правды на земле, но правды нет и выше (А.С. Пушкин. «Моцарт и Сальери»).

Вдокладе проф. О.А. Мещеряковой (Елецкий государственный университет им. И. А. Бунина), доц. Н.В. Шестеркиной Н.В. (Мордовский государственный университет им. Н. П. Огарева) рассматривались русские загадки о трех религиозных постах, которые соблюдаются христианами: Филиппов (Рождественский), Петровский (в честь св. апостолов Петра и Павла) и Великий пост (в честь Пасхи).

Вдокладе Елены Николаевны Цветаевой (Московский государственный лингвистический университет, зав. каф. лексикологии и стилистики немецкого языка факультета немецкого языка, к.ф.н., доц.) на тему: «Верность и вера» в немецком праве: к истории фразеологизма auf Treu und Glauben» речь идет о современном немецком фразеологизме auf Treu und Glauben «под честное слово, на веру», уходящем корнями в древнее право, сочетающем в себе мотивы как собственно германского религиозного и правового мировоззрения, так и римских юридических традиций. Немаловажным для процессов фразеологизации является и история семантики обоих именных компонентов, неслучайно оказавшихся в составе одного устойчивого выражения.

Мария Владимировна Ясинская (Россия, Институт славяноведения РАН, научный сотрудник, к.ф.н.) выступила с докладом на тему: «Своя и чужая вера в нарративах жи-

телей бывшего белорусского местечка Бешенковичи (по материалам экспедиции)». Мария Владимировна проанализировала «устные рассказы жителей бывшего белорусского местечка о поликонфессиональном прошлом и настоящем Бешенковичей, где до войны доля еврейского населения составляла более 50%, белорусская часть жителей исповедовала как православие, так и католичество, в округе были также старообрядческие общины». Докладчик отметила, что в настоящее время еврейское население практически полностью отсутствует, равно как и представители старообрядцев, но память о них до сих пор сохраняется в нарративах старожилов-белорусов.

Проф. Мария Львовна Ковшова (Институт языкознания РАН, г. Москва) выступила с докладом на тему: «Сквозные» образы веры в русских идиомах и паремиях». Предметом лингвокультурологического исследования является семантика русских пословиц, загадок

иидиом, в которых нашли свое отражение образы веры. Мария Львовна обосновала тезис

176