3145

Выпуск № 4(36), 2017 ISSN 2587-8085

[4*] АиФ, № 28(1809), 8-14 июля 2015, С.12.

[5*] АН Черноземье, № 26 (467), 16-22 июля 2015, С. 11. [6*] АН, № 39 (480), 15-22 октября 2015 года, С.1-2.

[7*] Аргументы Недели, № 22 (463), четверг 18 июня 2015 года, С.7. [8*] Аргументы Недели, № 20 (461), 4 июня 2015 года, С.1.

[9*] КП, 3-4 июля, № 73 (26401), С.8.

[10*] АН, № 32 (523), 18-24 августа 2016 года, С.2. [11*] КП, № 2-т (26479-т), 14-21 января 2016 года, С.4. [12*] КП, № 89 (26417) 11 августа 2015, С.13.

[13*] АН, № 50 (491), 29 декабря 2015 года-14 января 2016 года, С. 15. [14*] КП, № 28-т (26403-т), 9-16 июля 2015, С.7.

[15*] Ущербность угнетенных классов – Алексей Алексеенко – Наука и технологии – Материалы сайта – Сноб, URL: http://snob.ru/selected/entry/9045 (дата обращения – 3.04.2015).

[16*] КП, 16-23 апреля 2015 года, С.2.

[17*] АН, № 28 (519), 21-27 июля 2016 года, С.17.

[18*] АиФ, № 35 (1053), 26 августа-1 сентября 2015, С.28. [19*] АН, № 18 (509), 12-18 мая 2016 года, С.22.

[20*] АН, № 13 (504), 7-13 апреля 2016 года, С.1-2. [21*] АН, № 32 (523), 18-24 августа 2016 года, С.24.

[22*] The New York Times, URL: https://www.nytimes.com/2017/07/07/opinion/putin- meets-tons-of- trumps.html?action=click&contentCollection=Opinion&module=RelatedCoverage&region=End OfArticle&pgtype=article (время обращения – 11.07.17).

Bibliograficheskij spisok

[1]Zyrjanova I.P. Precedentnye fenomeny v zagolovkah rossijskoj i britanskoj pressy (2005–2009 gg.), Avtoreferat dis. … k.f.n., 10.02.20 – sravnitel'noistoricheskoe, tipologicheskoe i sopostavitel'noe jazykoznanie. – Ekaterinburg, 2010 g. – 24 s.

[2]Ivashova E. S. Ispol'zovanie precedentnyh antroponimov v media-tekstah: gendernyj aspekt / Vestnik Cherepoveckogo gosudarstvennogo universiteta, 2012. – №3. – T. 1. – s. 65-69.

[3]Nahimova E.A. Imena rossijskih carej kak precedentnoe pole v sovremennyh rossijskih SMI // Vestnik Permskogo universiteta, 2009 god. – Vyp.2. – S. 12-19.

[4]Kropacheva K.I. Antropocentricheskij podhod k izucheniju antroponimicheskogo prostranstva anglijskogo jazyka // Culture and Civilization, 2015. – №4-5. – S. 17-30.

[5]Nenasheva T.A. Konnotativnaja semantika referentno odnoznachnogo imeni: monografija / T.A. Nenasheva. – N. Novgorod, 2012. – 153 s.

[6]Fomina Z.E. Meteorologicheskie poslovichnye primety s imenem svjatogo v nemeckom lingvokul'turnom soobshhestve/ Z.E. Fomina // Nauchnyj vestnik Voronezhskogo gosudarstvennogo arhitekturno-stroitel'nogo universiteta. Ser. Sovremennye lingvisticheskie i metodiko-didakticheskie issledovanija. – 2015. – vyp. 2 (26). – S. 129–146.

[7]Fomina Z.E. Chelovek, prostranstvo i kul'tura v zerkale russkih paremij/ Z.E. Fomina // Nauchnyj vestnik Voronezhskogo gosudarstvennogo arhitekturno-stroitel'nogo universiteta. Ser. Sovremennye lingvisticheskie i metodiko-didakticheskie issledovanija. – 2016. – vyp. 2 (30). – S. 42–59.

[8]Sherstjukova E.V., Kolesnikov A.A., Peresypkin A.P. Nacional'no-kul'turnyj aspekt funkcionirovanija imen sobstvennyh (na materiale nemeckogo jazyka). – Filologicheskie nauki. Voprosy teorii i praktiki, 2010. – № 1 (5), chast' 1. – S. 227-229.

157

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

[9]Sebrjuk A.N. Stanovlenie i funkcionirovanie afroamerikanskih antroponimov (na materiale amerikanskogo varianta anglijskogo jazyka) Dissertacija … k.f.n. – Moskva, 2014. – 224 s.

[10]Zubkova L.I. Kul'turnaja obuslovlennost' antroponimicheskoj konnotacii // Vestnik TGU, 2008. – № 8(64). – S. 146-152.

[11]Garagulja S.I. K voprosu ob antroponimicheskoj identichnosti (na materiale anglijskih lichnyh imen) // Voprosy onomastiki, 2012. – № 2(13). – S. 43-52.

[12]Garagulja S.I. Iz opyta sozdanija «Lingvokul'turologicheskogo slovarja anglijskih lichnyh imen» // Vestnik Nizhegorodskogo universiteta im. N.I. Lobachevskogo,

2016. – №2. – S. 205-211.

[13]Kovaleva M.S. Anglijskie antroponimy i ih leksikograficheskoe predstavlenie

Avtoreferat … k.f.n. – Samara, 2015. – 24 s.

[14]Dolzhikova S.N. Precedentnye fenomeny v anglijskom jazyke [Jelektronnyj resurs]

–URL: http://journal.kfrgteu.ru/files/1/2011_2_18.pdf (data obrashhenija 29.08.17).

[15]Kovaleva M.S. Otrazhenie semantiki imen sobstvennyh v anglijskih antroponimicheskih slovarjah // Al'manah sovremennoj nauki i obrazovanija, 2014. – № 1 (80) . – C. 56-59.

Spisok analiziruemyh istochnikov

[1*] AiF, № 22 (1803) 27 maja-2 ijunja 2015 goda, S.8. [2*] AN, № 33 (474), 3-9 sentjabrja 2015, S. 1-2.

[3*] Argumenty Nedeli, №1 6 (457), chetverg 7 maja 2015 maja 2015 goda, S.8.

[4*] AiF, № 28 (1809), 8-14 ijulja 2015, S.12.

[5*] AN Chernozem'e, № 26 (467), 16-22 ijulja 2015, S. 11. [6*] AN, № 39 (480), 15-22 oktjabrja 2015 goda, S.1-2.

[15*] Ushherbnost' ugnetennyh klassov – Aleksej Alekseenko – Nauka i tehnologii – Materialy sajta – Snob, URL: http://snob.ru/selected/entry/9045 (data obrashhenija – 3.04.2015).

[16*] KP, 16-23 aprelja 2015 goda, S.2.

[17*] AN, № 28 (519), 21-27 ijulja 2016 goda, S.17.

[18*] AiF, № 35(1053), 26 avgusta-1 sentjabrja 2015, S.28. [19*] AN, № 18 (509), 12-18 maja 2016 goda, S.22.

[20*] AN, № 13 (504), 7-13 aprelja 2016 goda, S.1-2. [21*] AN, № 32 (523), 18-24 avgusta 2016 goda, S.24. [22*] The New York Times, URL:

https://www.nytimes.com/2017/07/07/opinion/putin-meets-tons-of- trumps.html?action=click&contentCollection=Opinion&module=RelatedCoverage&region =EndOfArticle&pgtype=article (vremja obrashhenija – 11.07.17).

158

PECULIARITIES OF FUNCTIONING OF COLLOCATIONS WITH AN ANTHROPONYMIC COMPONENT IN MEDIADISCOURSE

I.V. Guyduk

___________________________________________________________________________

Voronezh State Technical University,

Ph.D. in Linguistics, Associate Professor of the Department of Foreign Languages of the Build- ing-and-Technology Faculty

Irina Victorovna Guyduk

e-mail: e-mail: irene.123@mail.ru

___________________________________________________________________________

Statement of the problem. The article is devoted to the peculiarities of functioning of collocations with a precedent name as an anthroponymic component in media texts. The article analyzes the structure and typology of evaluation of collocations with the anthroponymic component.

Results. The main structural models of collocations with a precedent name as an anthroponymic component are described. A classification of the evaluation of these collocations with the anthroponymic component has been developed, and it has been analyzed by which linguistic and non-linguistic means different types of evaluation are created.

Conclusion. Analyzing the modality and pragmatic potential of collocations with a precedent name as an anthroponymic component, we have revealed a typology of the evaluative anthroponymic component in their composition. So, the anthroponymic component included in the composition of a collocation can have a neutral modality, or it can have the following types of evaluation: explicit meliorative evaluation, explicit derogative evaluation, implicit meliorative evaluation, or implicit derogative evaluation. In addition, pragmatic peculiarities of fixed collocations in mediadiscourse have been described and analyzed in the article.

Key words: media discourse, media text, intertextuality, precedent name, anthroponymic derivative, collocation with an anthroponymic component, neutral modality, implicit evaluation, explicit evaluation, meliorative evaluation, derogative evaluation.

159

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

УДК 811.111

СИСТЕМНАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ КАТЕГОРИИ ПРИТЯЖАТЕЛЬНОСТИ В АНГЛИЙСКОМ ДИСКУРСЕ

В.Л. Малахова

_____________________________________________________________________________

Московский государственный институт международных отношений (университет) Министерства иностранных дел Российской Федерации, кандидат филологических наук, доцент,

доцент кафедры английского языка № 4 ФГАО УВО МГИМО (У) МИД России Виктория Леонидовна Малахова

е-mail: mv313@yandex.ru

_____________________________________________________________________________

Постановка задачи. В статье описываются особенности репрезентации категории притяжательности средствами лексического и грамматического уровней языковой системы английского языка. Анализируются свойства лексико-грамматических, структурно-морфологических и структурно-синтаксических средств выражения притяжательности.

Результаты. Описано исходное состояние развития категории притяжательности, особенностей формирования прагма-семантических притяжательных смыслов лексическими средствами (глаголами притяжательной семантики и притяжательными местоимениями), морфологической (N’s+N) и синтаксическими (N1 of N2, N1 with N2, N1+N2) конструкциями. Выявлены закономерности формирования притяжательных смыслов определенными средствами и основные прагма-семантические категориальные значения, ложащиеся в основу формирования этих смыслов.

Выводы. Репрезентация категории притяжательности в языке осуществляется на лексическом и грамматическом уровнях, каждый из которых представлен определенным набором языковых средств: глаголами притяжательной семантики, притяжательными местоимениями, конструкциями N’s+N, N1 of N2, N1 with N2, N1+N2. Языковые формы, характерные для того или иного уровня, по-разному отражают всевозможные аспекты притяжательности. Уточнение и конкретизация прагма-семантического притяжательного смысла, формируемого разноуровневыми языковыми средствами, а также актуализация категориальных значений происходит за счет дополнительных дискурсивных факторов в рамках конкретного высказывания.

Ключевые слова: категория притяжательности, отношение, репрезентация, языковые уровни, языковые средства, дискурс, прагма-семантический притяжательный смысл.

Введение.

Притяжательные номинации неоднократно описывались в научной литературе с позиций структурно-семантического, функционального и когнитивного подходов (работы Н.Н. Болдырева, А.В. Бондарко, А. Вежбицкой, Е.М. Вольф, Н.В. Друзиной, Вяч. Вс. Иванова, О.Н. Селиверстовой, Дж.Р. Тейлора, В.Н. Топорова, Ч. Филлмора, М. Халлидея и др.). Однако эта тема не теряет актуальности по ряду причин:

1)отношения притяжательности носят универсальный характер: они актуализируют феномен, присущий любому языковому сознанию, – связь объекта с другими объектами внешнего мира (не только принадлежность), а также связь между элементами внутри самогó объекта [1];

2)остается недостаточно изученной их роль в эволюции функционального (прагмасемантического) пространства дискурса, которому они придают специфические смысловые приращения;

3)современный этап развития языков, в том числе английского, отличается довольно интенсивными изменениями в структуре и прагматике языковых единиц (например,

____________________

©Малахова В.Л., 2017

160

тенденция к употреблению притяжательной формы -’s с неодушевленными существительными), и это требует систематизации и осмысления [2; 3; 4].

Притяжательность понимается как функционально-семантическая категория, включающая прагма-семантические значения притяжательности и средства их вербализации [1, с. 138]. Эта категория представлена в языке как лексико-грамматическими, так и структурными средствами, и, таким образом, в рамках общей языковой системы создает свою (под)систему, включающую множество компонентов-формантов притяжательности и связей между ними. Эти связи обеспечивают двойственное состояние (под)системы: с одной стороны, относительно стабильное и равновесное (связи воспроизводятся по сложившимся в языке моделям), с другой – подвижное и эволюционирующее (связи формируются индивидуально в каждом конкретном употреблении). Подобные явления достаточно убедительно раскрывает функциональная лингвосинергетика, изучающая динамикосистемные свойства языка и речи [5; 6]. В русле этого направления анализ языковой системы в целом, ее подсистем и входящих в них единиц строится с опорой на описание «фазы порядка» – исходного состояния исследуемой системы (в нашем случае категории притяжательности). Таким образом, на данном этапе мы видим нашу задачу в описании свойств лексико-грамматических, структурно-морфологических и структурносинтаксических средств выражения притяжательности, а также особенностей формирования прагма-семантических притяжательных смыслов названными средствами.

Подобное исследование позволит выявить спектр возможностей языка в характеристике отношений притяжательности, а также понять специфику взаимосвязи в сознании человека притяжательных отношений и их вербальных репрезентантов. Данный тип отношений представляет интерес не только в лингвистическом, но и в экстралингвистическом ракурсе, так как коррелирует с имущественными вопросами, различными семейными, социальными и политическими отношениями, авторскими правами, приоритетом той или иной из участвующих сторон в решении возникающих проблем и т.п. Отсюда очевидна значимость категории притяжательности для дискурса, который охватывает различные аспекты взаимоотношений людей, – не только бытового, но и институционального дискурса разных типов, отражающего процессы регулирования этих взаимоотношений (в частности экономического, правового, рекламного и в целом делового) [7; 8; 9; 10; 11; 12;13]. Известно, что в этих сферах деятельности различные ситуации обостряются не столько из-за сложности самих решаемых вопросов, сколько из-за недостаточной гибкости реакции или точности формулировок по отношению к партнеру (оппоненту). Поэтому было бы желательно, чтобы лингвистический анализ средств выражения притяжательности и их функционирования в дискурсе помог в разработке рекомендаций по гармонизации взаимодействия людей на почве отношений притяжательности.

Все сказанное возводит проводимый анализ в ранг актуальных.

Методология исследования. В настоящей статье объектом исследования являются прагма-семантические притяжательные смыслы, формируемые конкретными языковыми средствами в рамках определенного дискурсивного пространства. Предметом исследования служат средства выражения притяжательности в английском языке, их функциональные (прагма-семантические) свойства, а также влияние притяжательных номинаций на формирование системы смыслов английского дискурса. Изучение особенностей формирования прагма-семантических притяжательных смыслов проводится на материале текстов художественных и публицистических произведений современных англоязычных авторов. В ходе исследования применялись методы функционального анализа дискурса, компонентного анализа, систематизации.

Результаты исследования. Как отмечено выше, категория притяжательности представлена совокупностью прагма-семантических притяжательных смыслов и значений и средств их вербализации. С позиций функционального подхода притяжательность рассматривается как функционально-семантическая категория, а притяжательный смысл – как вариант актуализированного прагма-семантического значения.

161

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

Вформировании притяжательного смысла участвуют средства лексического и грамматического уровней – притяжательные местоимения, глаголы притяжательной семанти-

ки, конструкции морфологического (N’s+N) и синтаксического (N1 of N2, N1+N2, N1 with N2) уровней языка, а также дополнительные дискурсивные способы реализации, благодаря которым конкретизируется притяжательный смысл и актуализируются категориальные значения в тех или иных высказываниях. Этот процесс протекает комплексно – как синергийное взаимодействие всех элементов речи, дающих смысловые приращения притяжательной семантики и разнообразной прагматики.

Выражение притяжательности на лексическом уровне связано с формированием представлений и знаний о возможных притяжательных отношениях, смыслах и характеристиках, устанавливающихся между объектами естественного мира, а также между объектами внутреннего мира человека. В общем виде лексика отражает определенную часть картины мира, а реализация притяжательности на этом уровне языка обусловлена способностью человека выделять тот или иной актуальный в данной ситуации притяжательный смысл. Для анализа закономерностей формирования притяжательных смыслов лексическими единицами в английском дискурсе, а также выявление прагма-семантических категориальных значений, ложащихся в основу формирования этих смыслов, обратимся к глаголам притяжательной семантики и притяжательным местоимениям.

Всистеме английского глагола имеется подкласс глаголов, в семантическую структуру которых входит компонент обладания. К выделенной группе глаголов относятся та-

кие как, например, have (иметь), possess (обладать), own (владеть), belong (принадлежать), contain (содержать, вмещать), take (брать), gain (приобретать), obtain (получать, приобретать), get (получать), acquire (получать, приобретать) и т.д. Выявить прагма-семантические значения категории возможно через значения языковых единиц, репрезентирующих соответствующую категорию. Поэтому для определения значений, составляющих содержание категории притяжательности, воспользуемся словарными дефинициями перечисленных глаголов.

 have (иметь) – to possess, to own something because you have bought it or someone has given it to you [1**, p. 293]. – иметь, обладать чем-либо, поскольку вы купили это или кто-либо отдал вам это

 possess (обладать) – to have a quality or skill, especially one that is very good or special [1**, p. 483]. – обладать каким-либо положительным качеством или умением

 own (владеть) – to possess something, to have something as property [1**, p. 450].

– владеть чем-либо в качестве собственности

 belong (принадлежать) – to be the property of a person, organization etc; to be a part of something [1**, p. 57]. – находиться в чьей-либо собственности; быть частью чего-либо

 contain (содержать, вмещать) – to have or hold (things) within itself, to have something inside or as a part [1**, p. 135]. – заключать в себе какой-либо частью

 take (брать) – to accept, have, use something, to gain possession of something [1**, p. 642]. – принимать, иметь, использовать чем-либо, овладевать чем-либо

 gain (приобретать) – the process of getting possessions or wealth, an increase in amount or power; to gradually get more of a useful skill or a good quality [1**, p. 260]. –

получение имущества или богатства; увеличение количества или качества чеголибо; приобретение полезного навыка или положительного качества

 obtain (получать, приобретать) – to get something [1**, p. 433]. – получать,

приобретать что-либо

 get (получать) – to receive, to obtain; to be given something without having to ask for it or pay for it [1**, p. 265]. – получать, приобретать что-либо, не платив за это или не просив об этом.

Как видно из приведенных дефиниций, глаголы притяжательной семантики have (иметь), possess (обладать), own (владеть) определяются через синонимический ряд

162

иметь, владеть, обладать. За счет этого в содержании категории притяжательности актуализируется прагма-семантическое значение «владение». Глаголы belong (принадле-

жать), contain (содержать, вмещать) определяются как принадлежать, быть частью.

За счет этого в содержании категории притяжательности актуализируется прагмасемантическое значение «принадлежность». За счет семантики глаголов take (брать), gain

(приобретать), obtain (получать, приобретать), get (получать), acquire (получать, при-

обретать), определяемых как приобретать, получать, в содержании категории притяжательности происходит актуализация прагма-семантического значения «приобретение или смена собственности, принадлежности».

В процессе речемыслительной деятельности выделенные категориальные значения ложатся в основу формирования конкретного притяжательного смысла. Например:

(1) “[…] M a r k h a s a c o m p a n y c a r and a driver, silly,” said Una [1*, p. 16]. –

«[…] У Марка есть служебный автомобиль с водителем, глупая», – сказала Уна

(перевод автора (В.М.)).

(2) […] I know you will allow ‘the old gentleman’ to send you s o m e t h i n g which once b e l o n g e d t o t h e little g r a n d d a u g h t e r he lost [2*, p. 39]. – […] Я знаю, вы позволите «дьяволу» отправить вам то, что когда-то принадлежало маленькой внучке, которую он потерял (перевод автора (В.М.)).

(3) Most p e o p l e injured in such accidents c o u l d n o t bring lawsuits or o b t a i n r e - d r e s s if they had to pay their legal fees in advance, as in England [3*, p. 109]. – Боль-

шинство людей, получивших травмы в результате подобных несчастных случаев, не могут подать иск или получить компенсацию, если они выплатили судебные издержки ранее, как, например, в Англии (перевод автора (В.М.)).

Так, в предложении (1) за счет семантики глагола have в основу формируемого притяжательного смысла ложится прагма-семантическое значение «владение». Под действием семантики глагола belong в примере (2) притяжательный смысл формируется на основе значения «принадлежность». В предложении (3) за счет семантики глагола obtain происходит формирование притяжательного смысла на основе прагма-семантического значения «приобретение или смена собственности, принадлежности».

Конкретизация притяжательного смысла, формируемого глаголами, происходит на уровне высказывания за счет лексической единицы, выражающей объект притяжательного отношения. Поэтому наличие объекта притяжательного отношения, который выражается, как правило, существительным или местоимением, является обязательным. Субъект притяжательного отношения, также выражаемый существительными или местоимениями, может опускаться из-за отсутствия необходимости указания на него. Это наиболее типично при употреблении глагола в форме страдательного залога. Например:

The California Supreme Court reversed, holding that the California Constitution protects “speech and petitioning, reasonably exercised, in shopping centers even when t h e c e n - t e r s a r e privately o w n e d ” [3*, p. 249]. – Верховный суд Калифорнии дал обратный ход делу, заявив, что Конституция штата Калифорния защищает «право голоса, разумно осуществляемое» в торговых центрах, даже когда центры находятся в частной собственности» (перевод автора (В.М.)).

The associates could dine there twice a year, only twice – and r e c o r d s w e r e k e p t – and then only at the invitation of a partner [4*, p. 28]. – Партнеры могли обедать там два раза в год, только дважды – и записи об этом хранились, – а затем только по приглашению (перевод автора (В.М.)).

Притяжательные местоимения выражают отношение принадлежности [12]. Соответственно, в их семантике заложена функция передачи притяжательности. Притяжательные

163

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

местоимения означают принадлежность чего-либо какому-либо лицу или наличие другого отношения между тем или иным объектом и определенным лицом. Как атрибутивные (зависимые) (my (мой), your (твой, ваш) и т.д.), так и абсолютные (независимые) (hers (ее), ours (наш) и т.д.) притяжательные местоимения являются средствами выражения притяжательности на лексическом уровне языка.

Притяжательные местоимения трактуются через понятие принадлежащий. Это подтверждается их словарными дефинициями, например:

my (мой) – of, belonging to, or associated with me [1**, p. 417]. – принадлежащий мне или связанный со мной

our (наш) – of, belonging to or associated with us [1**, p. 444]. – принадлежащий нам или связанныйс нами

hers (ее) – something or someone belonging to or associated with her [1**, p. 300]. –

что-либо или кто-либо принадлежащий ей или связанный с ней

yours (твой, ваш) – something or someone belonging to, or associated with you [1**,

p. 727] – что-либо или кто-либо принадлежащий тебе/вам или связанный с тобой/вами и т.д.

Анализ словарных дефиниций местоимений данного подкласса свидетельствует о том, что за счет их семантики в содержании категории притяжательности активизируется прагма-семантическое значение «принадлежность». Кроме того, определение значения притяжательных местоимений через понятие связанный (associated with) свидетельствует о возможности местоимений данного подкласса выражать не только обладание, но и связь

– отношение. За счет этого в содержании категории притяжательности происходит активизация прагма-семантического значения «отношение / отнесенность к субъекту», которая ложится в основу формирования притяжательного смысла в тех случаях, когда субъект притяжательного отношения, по сути, не обладает объектом притяжательного отношения, например:

Should the states tighten t h e i r d r i v i n g r e g u l a t i o n s for the young in the interests of increased safety? [3*, p. 288]. – Должны ли штаты ужесточить правила вождения для молодежи в интересах повышения безопасности? (перевод автора (В.М.)).

Притяжательные местоимения выражают атрибутивные отношения, направленные на субъект или объект [12]. Специфика местоимений данного подкласса заключается в том, что они отсылают к определенному субъекту и выполняют по отношению к нему анафорическую, т.е. заместительную, функцию [13]. Они указывают на что-то или отсылают к чему-то – одушевленным и неодушевленным объектам – и выражают отношение к их свойствам, качествам, характеристиками и т.д. Иными словами, притяжательные местоимения выражают субъект притяжательного отношения.

(4) “[…] I resent the Church’s implication that m y l o v i n g R a l p h or his loving me is wrong!” [5*, p. 311]. – «[…] Меня возмущает то, что церковь считает грехом мою любовь к Ральфу и его любовь ко мне!» (перевод автора (В.М.)).

(5) Although some uninformed investors chose to sell immediately following the crash, t h e i r l o s s was a gain to the investors who provided liquidity based on their private information [6*, p. 76]. – Хотя некоторые неосведомленные инвесторы предпочли продать акции сразу после падения цены, их потери стали прибылью для инвесторов, которые предоставили поддержку ликвидности на основе их личной информации (перевод автора (В.М.)).

164

Отношения притяжательности, возникающие между субъектом притяжательного отношения, выраженным притяжательными местоимениями my (мой) (4) и their (их) (5), и объектом притяжательного отношения, выраженным отглагольным существительным loving (любовь) (4) и существительным loss (потеря) (5), подразумевают: I love Ralph (я люб-

лю Ральфа), they lost money / profit (они потеряли деньги / прибыль) соответственно. Таким образом, притяжательные местоимения my (мой) и their (их) заменяют собой личные местоимения I (я) и they (они) и выражают субъект притяжательного отношения.

Формируемый притяжательными местоимениями притяжательный смысл конкретизируется на уровне высказывания за счет семантики лексической единицы, выражающей объект притяжательного отношения. Под действием этого в содержании категории притяжательности помимо прагма-семантических значений «принадлежность» и «отношение» может активизироваться прагма-семантическое значение «приобретение или смена собственности, принадлежности», например:

“[…] Sallie advised m y g e t t i n g i t [the book], so I did […]” [2*, p. 194]. – […] Салли посоветовала мне раздобыть ее [книгу], так я и сделала […] (перевод автора

(В.М.)).

Перейдем к анализу особенностей выражения притяжательности структурными средствами.

В современном английском языке притяжательность на морфологическом уровне репрезентируется единственной формой притяжательного падежа, которая функционирует в составе конструкции N’s+N. Для подтверждения правомерности отнесения анализируемой конструкции к средствам выражения притяжательности, обратимся к толковым словарям.

’s или ’ – is used to form possessives [2**, p. 1277] – употребляется для образования притяжательного падежа

Как видно из приведенной дефиниции, за счет системного значения конструкции N’s+N, определяемого через понятие притяжательный, в содержании категории притяжательности активизируется прагма-семантическое значение «притяжательность».

Однако большинством лингвистов признается, что ’s передает разнообразные отношения, не сводимые только лишь к отношениям принадлежности или обладания. Наряду с ними ’s выражает отношения происхождения или источника появления, субъектные и объектные отношения, партитивные отношения, временные и пространственные отношения, отношения меры, степени, стоимости, эквивалентности, отношения ассоциативности или причастности и др. (см. подробнее [12]). Как следствие, в содержании категории притяжательности выделяется значение «отношение / отнесенность к субъекту».

Конструкция N’s+N в обобщенном виде сигнализирует о том, что объекты или явления реального мира вступают в отношения притяжательности. Существительные в составе конструкции N’s+N выражают субъект притяжательного отношения и объект притяжательного отношения. Субъект притяжательного отношения в большинстве случаев выражен существительным, которое присоединяет к своей основе ’s или ’, т.е. стоит в родительном падеже. Объект притяжательного отношения выражен существительным, занимающим позицию второго компонента конструкции.

One of t h e j u d i c i a r y ’ s primary t a s k s is the interpretation of statutory enactments

[3*, p. 173]. – Одной из основных задач судебной системы является интерпретация нормативных актов (перевод автора (В.М.)).

“[…] We’ll stay in one of t h e f i r m ’ s c o n d o s . […]” [4*, p. 143]. – Мы остановимся в одном из домов фирмы (перевод автора (В.М.)).

165

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

Вприведенных высказываниях конструкция N’s+N указывает на то, что между субъектом притяжательного отношения, выраженного существительными judiciary (судья, суд) и firm (компания, фирма), и объектом притяжательного отношения, выраженного существительными tasks (задача) и condos (дом), возникает отношение притяжательности. Для конкретизации и уточнения формируемого притяжательного смысла необходимо использование дополнительных лингвистических средств, т.е. учет семантики существительных, являющихся ее составными компонентами, и контекстуального окружения.

Впроцессе выражения притяжательности на морфологическом уровне субъект может быть выражен не только существительными, но и местоимениями. В то же время местоимения только определенных подклассов могут выражать субъект притяжательного отношения, а именно: неопределенные местоимения (one (кто-то, кто-либо), somebody (кто-то, кто-либо), nobody (никто) и др.), универсальные, или обобщающие (everybody

(все, каждый), neither (никто, ничего) и др.), разделительные (other (другой, другие)) и ме-

стоимения взаимной деятельности (each other, one another (друг друга)). Например:

[…] Tom was very clever at helping one with o n e ’ s i n c o m e - t a x r e t u r n [7*, p. 193]. – [...] Том мог искусно помочь любому с возвратом подоходного налога (пере-

вод автора (В.М.)).

Her private life was n o b o d y ’ s b u s i n e s s [7*, p. 178]. – Ее личная жизнь никого не касалась (перевод автора (В.М.)).

They admired e a c h o t h e r ’ s o u t f i t s and commented on how slim and in general how beautiful and young they were [4*, p. 177]. – Они выразили восхищение костюмами друг друга и отметили, насколько стройными и, в целом, красивыми и молодыми они все еще были (перевод автора (В.М.)).

Следует отметить, что позиционный субъект не всегда оказывается субъектом функциональным. То есть субъект притяжательного отношения может быть выражен эксплицитно.

She looked at him, sitting there in t h e d r i v e r ’ s s e a t , his jaw set intently [8*, p. 293].

– Она посмотрела на него с водительского месте, отчего его челюсти сжались (пе-

ревод автора (В.М.)).

The uniformed guard emerged from the darkness and approached t h e d r i v e r ’ s d o o r

[4*, p. 69]. – Из темноты показался охранник; он приблизился к водительской двери автомобиля (перевод автора (В.М.)).

В представленных высказываниях нарицательные существительные конкретной семантики, входящие составными компонентами в структуру конструкции N’s+N, образуют часть общего для них объекта, подразумеваемого контекстом – автомобиля. Существительное driver (водитель), занимающее позицию первого компонента конструкции и присоединяющего к своей основе ’s, является позиционным субъектом, в то время как функциональный субъект притяжательного отношения – автомобиль – имплицируется контекстом и не представлен в поверхностной структуре предложения.

Подобные случаи особенно характерны при метафорическом или идиоматическом переосмыслении значения конструкции N’s+N:

“Well, sorry to use a cliché, but I discovered h i s A c h i l l e s ’ h e e l .” [1*, p. 305]. –

«Что ж, прошу прошение за клише, но я обнаружил его ахиллесову пяту» (перевод автора (В.М.)).

166