3145

ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА ПЕРЕВОДА

THEORY AND PRACTICE OF TRANSLATION

УДК 809.51

ОСОБЕННОСТИ КИТАЙСКОГО ЯЗЫКА

Кострцева Франк

__________________________________________________________________

Университет Карлсруэ, Педагогический институт Карлсруэ, Директор института немецкого языка и литературы, профессор Франк Кострцева

e-mail: kostrzewa@ph-karlsruhe.de

________________________________________________________________

Проблематика статьи: в данной статье основное внимание уделяется специфике китайского языка с учетом не только типологических описаний, но и историко-лингвистических процессов развития. При этом в фокусе пристального внимания находится вопрос китайских заимствований в японском языке.

Результаты: после краткого обзора значения китайских заимствований на разных исторических этапах развития японского языка мы обращаемся к актуальным китайским заимствованиям в современном японском языке. Опираясь на Шмидта (2009, 570 и на след. стр.), мы представляем список используемых в настоящее время заимствований. Статья завершается рассмотрением особенностей китайского относительного предложения в контексте его специфического членения на тему и рему.

Выводы: Опираясь на Леманна (там же), нами было установлено, что в китайском языке ядро обычно не выражено в относительном придаточном предложении. Кроме того, относительное предложение может образовываться также без соответствующего определяемого существительного. В целом, относительное придаточное не заключает в себе признаки подчинения.

Ключевые слова: китайский язык, изолирующий язык, сино-тибетский язык, топико-доминантный язык, история языка, заимствование, относительное придаточное предложение.

1. Введение

Согласно Кристал (1995, 23), китайский язык относится к изолирующим языкам с тенденцией выражения синтаксических отношений в предложении путем маркировки вне слова (порядок слов, интонация). В связи с этим прослеживается сходство с вьетнамским языком. Согласно типологической классификации, помимо изолирующих, выделяются также флективные, агглютинативные и инкорпорирующие (полисинтетические) языки. В то время как в изолирующих отсутствуют формы словоизменения, и грамматические значения главным образом выражаются вне слова, во флективных-языках используется внутренняя или внешняя флексия. Однако, в отличие от агглютинирующих, во флективных языках невозможна четкая сегментация корня и грамматических значений. В инкорпорирующих языках лексические и грамматические элементы присоединяются друг к другу или переходят друг в друга. Все синтаксические функции включены в предикат.

Ли и Томпсон (1976) описывают китайский язык как топико-доминантный язык, имеющий сходство с лаху (тибето-бирманский язык, на котором говорят в Китае, Таилан де, Мьянме и Лаосе) и лису (тоновый тибето-бирманский язык; распространен в провинции Юньнань на юго-западе Китая, в Мьянме, Таиланде и небольшой части Индии). Типичным для топико-главных языков является синтаксис, который подчеркивает топикокомментарную структуру предложения. Наряду с китайским, лаху и лису, к языкам, ориентированным на тему высказывания, относятся также урало-алтайские языки корейский и японский. Этим топико-ориентированным языкам Ли и Томпсон противопоставляют

____________________________________________________________________________

*Перевод статьи выполнен старшим преподавателем ВГТУ Аллой Вячеславовной Пилевцевой

____________________

© Kostzewa F., 2017

137

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

следующие группы субъектно-доминантных языков:

Субъектно - доминантные языки (subject -prominent languages ):

индоевропейские, язык нигер-конго, финно-угорские, семитские, дирбал (также

Djirubal) - язык коренных австралийских аборигенов на северо-востоке штата Квинсленд.

Язык относится к небольшой дирбалической группе семьи пама-ньюнга.

Ни к субъектным языкам, ни к языкам, ориентированным на тему в ы -

сказывания (neither subject -prominent nor topic -prominent languages) не отно-

сятся, согласно Ли/Томпсону, тагальский и илоканский (австронезийский язык, на котором говорят на Филиппинах, лингва франка на севере Лусона).

Остин (2008, 14) определяет китайский как сино-тибетский язык с более чем 2000летней историей. Наряду со стандартным китайским языком путунхуа (putonghua, zhongguohua) существует множество диалектов, среди которых мандарин, стандартный диалект северо-востока, на котором разговаривает примерно 70% населения.

Следующие диалекты встречаются в крупных центрах Китая :

у (Шанхай), гань (Ганджу), сян (Хунань), минь (Фуцзян) и юэ (Yue), известный как кантонский (Гуаньчжоу и Гонконг).

По мнению Остина (2008, 15), японский, как изолирующий язык, состоит „из цепи неизменяемых отдельных слогов“. Эта структура непосредственно демонстрируется с помощью китайского шрифта.

Для современного мандарина характерно относительно простое построение слогов. Они начинаются с одного из 22 согласных, за которым следует одна из 33 возможных комбинаций гласного звука + „n“ или „ng“.

Таким образом, максимальное количество составляет 3036 слогов, из которых лишь 1620 нашли применение в разговорном языке.

2. Влияние китайского языка на японский – китайские заимствования в японском языке.

В описании японского языка Шмидт (2009, 570 и на след. стр.) различает между архаичным японским языком периода с 900 г. до н.э. до 250 г. н.э.,

старояпонским ( ), примерно до 794 года н.э. (период Нара),

средневековым японским, охватывающим четыре исторических периода -

Камакура ( ),

Муромати ( ),

Адзути ( ) и

Момояма ( ), и длившимся до 1603 г., раннеяпонским периода Эдо ( ) до 1867 г., и современным японским, включающим период Мэйдзи ( ) (1868 - 1912), период Тайшо ( ) (1912 - 1926), период Шова ( ) (1926 - 1989) и

современный период Хэйсэй ( ) (с 1989-).

Первые письменные источники, датированные 8-ым столетием, свидетельствуют о наличии большого количества китайских заимствованных слов в японском языке. В древнеяпонском существовало лишь немного слов, которые не имели эквивалента в китайском. К этой немногочисленной группе относились taiko – национальный японский барабан ( ) и annai – вести / guide ( ).

Согласно Шмидту (там же), в период средневекового японского классический китайский использовался для административных целей и других формальных нужд, в то время как во всех других сферах повседневной жизни применялся японский язык. Фактически, во времена средневекового японского языка доминировало состояние диглоссии.

В период раннего новояпонского языка, наряду с ранее заимствованными словами из письменного китайского языка, были инкорпорированы заимствования также и из разговорного. В период модернизации Японии в современном японском появляются новые

138

концепты, преимущественно вследствие возникновения сино-японских понятий. Примеры таких понятий, кроме всех прочих, keizai ( ) – экономика и sugaku ( ) - математика, образовано от "su" ( ) – число, цифра и gaku ( ).

Следующий список, опираясь на Шмидта (2009, 570 и на след. стр.) дает обзор многочисленных китайских заимствованных слов в современном японском языке:

Заимствования из китайского:

sekai ( ) - мир

riku ( ) - страна

rikuchi ( ) –страна, земля

tairiku ( ) – большая земля, материк

kagan ( ) - побережье

kaigan ( ) - берег

dokutsu ( ) - впадина

kaiyo ( ) - океан

taiyo ( ) - океан

wan ( ) – бухта, залив

ansho ( ) - риф

shio ( ) – морской прилив и отлив, соль

shitchi ( ) – затопляемая местность

mokuzai ( ) - лес

jishin ( ) – землетрясение

taiyo ( ) - солнце

rakurai ( ) - вспышка молнии, сопровождаемая громом

kuki ( ) - воздух

 kyokko ( ) - северное сияние

tenki ( ) - погода

tenko ( ) - погода

suijoki ( ) – пар

mokutan ( ) – древесный уголь

ningen ( ) – личность, персона

dansei ( ) - мужчина

josei ( ) - женщина

danshi ( ) – мальчик



shonen ( ) - мальчик

seinen ( ) – молодой мужчина

joshi ( ) – девочка

shojo ( ) - девочка

seijo ( ) – молодая женщина

danna ( ) - муж

shujin ( ) - муж, хозяин

kekkon ( ) - жениться; выходить замуж

rikon ( ) - разводиться

keitei ( ) - брат

shimai ( ) - сестра

139

kyushi ( ) – коренной зуб

sakotsu ( ) - ключица

ekika ( ) - подмышка

haizo ( ) - легкое

kanzo ( ) - печень

jinzo ( ) - почка

hizo ( ) - селезенка

(Ссылаясь на Шмидта 2009, 570 и след.стр.)

3.Относительное придаточное предложение в к итайском языке

Леманн (1984, 63) считает, что структура предложения китайского мандарина в большей степени подчинена членению на тему и рему. В то время как порядок расположения главных членов предложения следует структуре SVO, зачастую встречается структура SOV, в тех случаях, когда объект занимает конечную позицию. Однако, конструкция структуры SOV требует использования преноминальной падежной морфемы bǎ (брать).

Относительно синтаксических особенностей китайского языка считается, что предлоги всегда стоят перед постпозицией, а номинальные модификаторы предшествуют вербальным. Морфология китайского языка в основном ограничена словосложением. Частота явлений деривации и флексии незначительна.

Относительное придаточное предложение строится по следующему о б -

Вкитайском языке ядро обычно не выражено в относительном придаточном предложении. Частица винительного падежа относится не к функции ядра в относительном предложении, а, главным образом, к функции более крупной синтагмы в матричном предложении.

Предлог в китайском языке не может стоять без дополнения. Если ядро все же представлено дополнением, предлог может выпадать и синтаксическая роль ядра остается невыраженной. В относительном придаточном предложении появляется предлог и сопровождается в нем одним из личных местоимений, заменяющих ядро.

Внижеследующем примере предлог выпадает и синтаксическая роль ядра остается невыраженной:

Wǒ lái de dìfáng.

(Леманн 1984, 65)

Синтаксическая роль ядра остается особенно невыраженной тогда, когда ядро пред-

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

(Леманн 1984, 65)

Леманн (1984, 66) подчеркивает, что в китайском относительное предложение может

Резюмируя вышесказанное, следует отметить, что относительное придаточное не имеет особой связи с именным предложением, так как оно не содержит в себе никакого признака подчинения. Его следует рассматривать как подчиненное только потому, что оно заменяет место номинальной синтагмы в матричном предложении.

Выводы. В данной статье рассматриваются некоторые особенности китайского языка. По мнению Кристала (1995, 23), он характеризуется как изолирующий язык и тем самым отделяется согласно типологической классификации языков от флективных, агглютинирующих и инкорпорирующих (полисинтетических). Ли и Томпсон (1976) относят китайский к языкам, ориентированным на тему, который синтаксически отличается особым выделением темо-комментарной структуры предложения.

Опираясь на труды Остина (2008, 14), проведен краткий обзор структуры и диалектного членения китайского языка. Шмидт (2009, 570 и на след. стр.). рассматривает китайский как язык, который считался языком-донором со времен архаичного японского и старояпонского ( ) периода Нара и долгое время накладывал свой отпечаток, в особенности на письменный японский язык.

В заключение, ссылаясь на Леманна (1984, 63), рассмотрению подлежала структура предложения китайского диалекта мандарин. При этом в фокус был направлен на особенности образования относительного придаточного предложения. Опираясь на Леманна (там же), было установлено, что в китайском языке ядро обычно не выражено в относительном придаточном предложении. Кроме того, относительное предложение может образовы-

142

ваться также без соответствующего определяемого существительного. В целом, относительное придаточное не заключает в себе признаки подчинения.

Библиографический список

(Библиографический список приводится в редакции автора)

[1]Austin, Peter (Hrsg.): 1000 Sprachen: lebendig, gefährdet, vergangen. Berkeley/Los Angeles 2008 (University of California Press).

[2]Crystal, David: Die Cambridge Enzyklopädie der Sprache. Frankfurt/New York 1995.

[3]Lehmann, Christian: Der Relativsatz: Typologie seiner Strukturen; Theorie seiner Funktionen; Kompendium seiner Grammatik. Tübingen 1984. (Language universals series

Volumne 3).

[4]Li, Charles N.; Thompson, Sandra A.: "Subject and Topic: A New Typology of Language". In Charles N. Li: Subject and Topic. New York 1976, 457–489.

[5]Schmidt, Christopher K.: Loanwords in Japanese. In: Haspelmath, Martin & Tadmor, Uri: Loanwords in the World’s Languages. A Comparative Handbook. Berlin 2009: Walter de Gruyter, 570-574.

THE FEATURES OF THE CHINEESE LANGUAGE

Kostrzewa Frank

__________________________________________________________________________

Karlsruhe University, Karlsruhe Pedagogical Institute,

Director of the Institute of the German Language and Literature, Professor Frank Kostrzewa

e-mail: kostrzewa@ph-karlsruhe.de

__________________________________________________________________________

Stating of the problem: The article in hand focuses on the characteristic features of the Chinese language and takes, apart from linguistic typological descriptions, also etymological developments into account.

The focus is here primarily on the import of Chinese loanwords into Japanese.

Results: After a brief survey on the importance of Chinese loanwords in the different developmental stages of Japanese the focus is directed towards Chinese loanwords in Modern Japanese. With reference to Schmidt (2009, 570ff.) a list of common Chinese loanwords in Japanese is presented. Reflections on the specifics of the Chinese relative clause in the context of its idiosyncratic Theme-Rheme-progression complete the article.

Conclusion: Relying on Lemman theory (ibid.) it was found out that in the Chineese language the core isn`t usually expressed by means of relative clause. Besides, relative clause can also be formed without the defying noun. In general relative clause doesn`t contain the features of subordination.

Key words: Chinese, isolating language, Sino-Tibetan language, Topic-prominent language, language history, loan words, relative clause.

143

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

УДК 802.0-3 : 378.022

ОСОБЕННОСТИ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ СЛОВОСОЧЕТАНИЙ С АНТРОПОНИМИЧЕСКИМ КОМПОНЕНТОМ В МЕДИАДИСКУРСЕ

И.В. Гайдук

_____________________________________________________________________________

Воронежский государственный технический университет, к.ф.н., доцент кафедры иностранных языков строительно-технологического факультета Ирина Викторовна Гайдук

e-mail: irene.123@mail.ru

_____________________________________________________________________________________________

Постановка проблемы. Статья посвящена особенностям функционирования словосочетаний с прецедентным именем в качестве антропонимического компонента в медиатекстах. Анализируются структура и типология оценочности словосочетаний с антропонимическим компонентом.

Результаты. Описаны основные структурные модели словосочетаний с прецедентным именем в качестве антропонимического компонента. Разработана классификация оценочности данных словосочетаний с антропонимическим компонентом, а также выявлено, какими лингвистическими и нелингвистическими средствами создаются различные виды оценки в контексте.

Выводы. Проанализировав модальность и прагматический потенциал словосочетаний с прецедентным именем в качестве антропонимического компонента, мы выявили типологию оценочности входящего в их состав антропонимического компонента. Итак, входящему в состав словосочетания антропонимическому компоненту может быть свойственна нейтральная модальность или ему могут быть присущи следующие виды оценки: эксплицитная мелиоративная оценка, эксплицитная дерогативная оценка, имплицитная мелиора-

тивная оценка или имплицитная дерогативная оценка. Кроме того, в статье описаны и проанализированы прагматические особенности устойчивых словосочетаний в медиатекстах.

Ключевые слова: медиадискурс, медиатекст, интертекстуальность, прецедентное имя, отантропонимический дериват, словосочетание с антропонимическим компонентом, нейтральная модальность, имплицитная оценка, эксплицитная оценка, мелиоративная оценка, дерогативная оценка.

Введение.

Медиадискурс представляет собой мощное средство воздействия на читательскую аудиторию, которое, в свою очередь, неотъемлемо связано с оценкой. Одним из излюбленных средств выражения оценки для авторов медиатекстов являются прецедентные антропонимы или прецедентные имена. Прецедентное имя многофункционально. Одна из основных функций прецедентного имени состоит в том, чтобы дать имплицитную оценочную характеристику объекта или явления, передать определенное эмоциональнооценочное восприятие, что позволяет избежать прямого сравнения. Кроме того, использование прецедентных имен позволяет сэкономить языковые средства, так как при характеризации актуализируются готовые стереотипы читателей относительно того или иного имени.

Прецедентные феномены используются в газетно-журнальном дискурсе не только как удачные речевые формулы, но и для создания вертикального контекста посредством актуализации памяти определенного лингвокультурного общества [1, с.21-22]. Разумеется, границы круга общественно значимых имен сложно очертить, для каждого периода исторического развития существуют свои имена, часть из которых утрачивает свою «воплощенность» для последующих поколений. Тем не менее, представляется возможным говорить об антропонимическом ядре воплощенных имен, прочно занявших свое место в культуре общества.

В данной статье нас будут интересовать прецедентные имена не сами по себе, а непременно в составе антропонимических словосочетаний, что является малоисследованной областью лингвистики. Мы проанализируем их структуру, функции в контексте,

__________________

© Гайдук И.В., 2017

144

модальность и прагматический потенциал.

Методология исследования. Объектом исследования являются словосочетания с прецедентным именем в качестве антропонимического компонента в медиатекстах. Предмет исследования состоит в выявлении их структуры, функций, раскрытии их потенциальных возможностей для выполнения оценочной функции. Цель данного исследования заключается в выявлении и рассмотрении характерных особенностей функционирования словосочетаний с антропонимическим компонентом в медиатекстах, их структуры, типологии оценочности входящего в их состав антропонимического компонента, а также лингвистических и нелингвистических средств создания их оценочности в контекстуальном окружении. Материалом данного исследования послужили словосочетания с антропонимическим компонентом из российских периодических изданий, использовался также американский электронный ресурс. Основными методами данной работы являются метод описания, метод наблюдения, метод семантического и квалитативного анализа.

Результаты исследования.

С точки зрения структуры словосочетания с антропонимическим компонентом неоднородны. Анализ примеров показал, что они могут строиться по двум разным моделям в русском языке:

прилагательное + существительное (антропонимический компонент выступает в роли прилагательного);

существительное в им. п. + существительное в род. п. (антропонимический

компонент представлен существительным в родительном падеже).

Употребление прецедентных антропонимов является проявлением интертекстуальности [2, с. 66], и такие примеры оценивания при помощи воплощенного антропонима или воплощенного имени как одного из компонентов словосочетания в российской прессе многочисленны, особенно в политической и экономической сферах. На первом месте по “поставке” имен для антропонимических словосочетаний стоит политическая сфера. Исследователи отмечают, что в современных российских СМИ активно используются прецедентные имена значительного числа высших руководителей нашего государства вне зависимости от того, как именно соответствующий лидер официально назывался – Императором, Президентом или Генеральным секретарем. Многие из этих руководителей сыграли важную роль в развитии российского государства и даже всей мировой цивилизации. Соответствующие прецедентные имена нередко становятся своего рода ориентирами, по которым оценивают деятельность, политические и личностные качества наших современ-

ников [3, с. 13].

Фоновые знания о любом имени собственном включают в себя следующую информацию: условия существования имени собственного в обществе, связанные с данным именем собственным культурно-исторические ассоциации, степень известности объекта и его имени. Таким образом, антропоним (как и любое имя собственное) содержит множество компонентов: исторический, лингвокультурный, лингвопсихологический, прагматический и т.д. [4, с. 22]. Наше мнение таково, что в контексте может актуализироваться один такой компонент или же определенный, свойственный только данному контексту вариативный набор вышеуказанных компонентов. Именно “… благодаря фоновым коннотациям собственное имя включается в языковом сознании коммуникантов в семантикоассоциативное поле того или иного понятия” [5, с. 63]. Таким образом, обнаруживается связь прецедентного имени с концептом.

К.И. Кропачева в своей статье “Антропоцентрический подход к изучению антропонимического пространства английского языка” отмечает, что аллюзивным антропонимам свойственна ярко выраженная оценочность, которая основывается на ассоциативных связях. [4]. Т.А. Ненашева разграничивают три типа оценки: 1) интеллектуально-логическая, входящая в денотативный компонент значения; 2) эмоциональная, содержащаяся в коннотативном аспекте значения; 3) эмоционально-интеллектуальная, охватывающая оба аспекта значения [5, с. 103]. Т.А. Ненашева, исследовав в своей монографии вопрос о содержа-

145

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

нии понятия коннотации применительно к антропониму, пришла к выводу о том, что “… большая часть коннотаций антропонимов образуется в результате комплексного воздействия различных культурно-исторических и социальных факторов и имеет относительно устойчивый характер, хотя конкретные условия функционирования, безусловно, расширяют и детализируют их коннотативное значение [5, с. 47].

Исходя из осознания того факта, что оценочность – понятие нелинейное, попробуем разобраться в ее внутренней структуре, когда речь идет о прецедентных именах. Итак, оценка может быть мелиоративная и дерогативная, имплицитная и эксплицитная, эмоциональная и рациональная [6; 7]. В связи с вышесказанным по поводу неоднородности понятия оценочности словосочетания с антропонимическим компонентом можно выделить в следующие группы: эксплицитная мелиоративная оценка, эксплицитная дерогативная оценка, имплицитная мелиоративная оценка, имплицитная дерогативная оценка. Выясним,

какими лингвистическими и нелингвистическими средствами создаются данные виды оценки. 1 . И м п л и ц и т н а я д е р о г а т и в н а я о ц е н к а .

ИС с индивидуально-событийными коннотациями чаще, чем ИС без дополнительных коннотаций, употребляются нереферентно [8, с. 229].

В основе использования антропонимов прослеживается тенденция к упрощению, т.е. “… выделение ведущих характеристик какого-либо политика, делающих его образ узнаваемым” [2, с. 66]. “Политической насыщенностью и полярностью эмоциональнооценочных коннотаций характеризуются имена политических деятелей современности”, - отмечает Т.А. Ненашева [5, с. 58].

1.1.Так, фамилия политического лидера может подвергаться процессу деривации:

Го р б ачев → отфамильное прозвище Г о р б и → словосочетание с антропонимическим компонентом “эпоха Г о р б и”. Эксплицитно оценка здесь не выражена, но в контексте имеется упоминание о Горбачеве как о “неудавшемся реформаторе”, что косвенно указывает на дерогативность всего словосочетания с антропонимическим компонентом “эпоха Горби”. Итак, лингвистическими средствами, создающими имплицитную дерогативную оценку словосочетания с антропонимическим компонентом “эпоха Г о р б и” являются гипокористическая форма отфамильного прозвища “Г о р б и ” и присутствие в контексте

словосочетания “н е у д а в ш и й с я р е ф о р м а т о р ”.

Трагедия Горбачева как н е у д а в ш е г о с я р е ф о р м а т о р а имеет более глубокие корни: за 70 лет советской власти все сосуды политической системы СССР были забиты политическими тромбами. И менять нужно было не только заскорузлую номенклатуру, как это пытался делать Горбачев, а саму политическую систему. Но именно на это Горби, выросший в системе ленинских идейных координат, не осмелился.

Буржуазная Европа оставалась для Москвы идеологически чуждой. За океаном тоже приветствовали “э п о х у Г о р б и ” . И тоже в основном на словах. США крайне болезненно реагировали на присутствие советских войск в Афганистане и делали все возможное, чтобы наказать СССР [1*, с. 8].

1.2. Имена собственные являются очень восприимчивым пластом языка, быстро реагирующим на культурные и исторические события [9, с. 33]. Определенный лидер входит в историю благодаря своим самым ярким реформам, например, Михаил Сергеевич Горбачев запомнился всему миру по проводимой им с большим воодушевлением и упорством антиалкогольной кампании, хотя впоследствии, она приобрела черты буффонады, и теперь его фамилия тиражируется в связи с подобными реформами в других странах:

Появился в Китае и свой а н а л о г г о р б а ч е в с к о й а н т и а л к о г о л ь н о й к а м - п а н и и : товарищ Си Цзиньпин запретил миллионам бюджетников обедать с деловыми партнерами в многочисленных ресторанчиках [2*, с. 1-2].

146