2943

Как видно из приведенного примера, концептуальными константами выделенной гештальтной модели «Дерево-Пасха» выступают три фрейма: 1. «Дерево-традиция»; 2.

«Дерево-цвет»; 3. «Дерево-место».

Рассмотрим словарное толкование ключевых лексем, участвующих в создании метафорического образа дерева:

wei -von der hellsten Farbe; alle sichtbaren Farben, die meisten Lichtstrahlen reflektierend [1**] (самый светлый цвет; все видимые цвета, отражающий наи-

большее количество лучей света);die Blüte - in mannigfaltigen Formen und meist leuchtenden Farben sich heraus bildender Teil einer Pflanze, der der Hervorbringung der Frucht und des Samens dient [1**] (в разнообразных формах и в большинстве случаев в форме ярких цветов образующаяся часть растения, которая служит началом за-

рождения плода и семени); Osterеi – ein gefärbtes, oft mit Motivenbemaltes oder verziertes Ei; gewöhnlich ein hart gekochtes Hühnerei, das traditionell zu Ostern verschenkt oder gegessen wird (пасхальное яйцо - это цветное, часто с нарисованными мотивами или украшенное яйцо; обычно сваренное вкрутую куриное яйцо, которое традиционно дарится к Пасхе или съедается) [13]. Ostern – Fest der christlichen Kirche, mit dem die Auferstehung Christi gefeiert wird (Пасха - праздник христианской церкви, с которым празднуется Воскресение Христово).

С позиции адресанта актуализируются признаки дерева, рассматриваемого в конти-

нууме с церковным праздником – Пасхой. Пасха – весенний религиозный праздник, время пробуждения природы, самое красивое время года. Общим денотативным признаком для лексем «Пасха», «некрашеное яйцо», «дерево» в данном контексте является белый цвет,

т.к. дерево облито светло-белым цветом, символом Пасхи является белый цвет – цвет чистоты, начала, пасхальное яйцо по контексту не окрашено и имеет также белый цвет. Отметим, автор использует не просто белый цвет (wei ), а светло-белый (hellweiß), подчеркивая чистоту и красоту весеннего дерева. На основе данного анализа выделим метафорическую модель «Дерево-белый цвет».

Интересен немецкий обычай прятать на Пасху яйца под деревьями и в цветах, а потом искать их. Итак, фрейм «Дерево-место», структурируется двумя слотами «деревосад» и «дерево-место хранения». Подчеркнем, что адресант художественного текста рассматривает дерево как часть сада (часть целого) и наделяет дерево свойствами хранилища. Считаем целесообразным выделить метафорическую модель «Дерево-место хранения».

Отметим, что восприятие метафорического гештальта «Дерево-Пасха» имеет инди- видуально-личностный характер, т.к. художественный образ формируется на основе представлений адресанта художественного текста.

В рамках дендроморфной метафоры методом семантико-когнитивного анализа нами выделена гидроморфная метафора, что позволяет обозначить следующую метафорическую модель «Лепестки-цветной снег», формирующуюся на основе фитоморфных, колористических и гидроморфных фреймов: «лепестки», «цвет», «снег». Ср.:

«Die Blütenblätter trieben an Sylvi vorbei wie farbiger Schnee (Лепестки двигались ми-

мо Сильви как цветной снег.) [12*,S. 97].

Обратимся к словарю DUDEN [1**] с целью конкретизации семантического содер-

жания базовых лексем: Die Blütenblätter – unterschiedliche Teile der Blüte der Bedecktsamigen Pflanzen bezeichnet (лепестки – означают различные части соцветий покрытосемен-

ных растений); der Schnee - Niederschlag in Form von Schneeflocken (выпадение осадков в форме снежинок).

Общей для лексем «die Blütenblätter» и «farbiger Schnee» является сема «цвет».

147

Научный Вестник Воронежского государственного архитектурно-строительного университета

При сопоставлении признаков лексем лепестки, снег и дерево в метафорическом сравнении объективируемых ими явлений, выявляются следующие общие компоненты их значений: склонность к изменениям и переменам; ограниченный период существования; наличие цвета;)часть целого.

В данном контексте М. Вальзер использует сравнение лепестков цветов со снегом.

Лексемам (цветной) снег и лепестки свойственны склонность к изменениям и переменам/

Однако подчеркнем, смысловое значение феномена «снег» - это, в первую очередь, выпадение осадков, поэтому целесообразно рассматривать данную метафорическую мо-

дель в рамках именно гидроморфной метафоры.

Дендроморфные метафоры часто используются немецкими писателями в создании пейзажа. Семантика весеннего расцвета в приведенных примерах дендронимов передает пробуждение природы, связь человека с природой, которая несет в себе эстетичную ценность.

Одной из самых важных метафор, выделенных в ходе анализа лексического материала с ключевым компонентом «Baum», в рамках произведения «Счастье Зуттера» А.

Мушга («Sutters Glück»), является мортоморфная метафора. Ср.:

«Dann entkörperten sich die Baumkronen und fingen an, getrockneten Pflanzenblättern zu gleichen, die Sutter aus einer Tabakreklame kannte. Dabei wußte er, daß sie in ein Herbarium gehörten, und betrachtete sie durch das Vergrößerungsglas, hinter dem sie festgepreßt waren». (Потом кроны лишились телесности и стали походить на высушенные листья растений, Зуттер видел такие на щитах, рекламирующих табачные изделия. При этом он знал, что это листья из гербария, и он рассматривает их через лупу, плотно прижимая ее к листьям.) [9*,S. 308].

Когнитивную основу метафоры данного типа составляет метафорическая модель «дерево-отсутствие телесности». Её фреймовый состав образуют такие детерминанты,

как «лишиться телесности», «высушенные листья растений», «гербарий».

Адресант очень тонко провел параллель между антропоморфной и дендроморфной сущностью, применив глагол sich entkörpern (обозн. лишиться телесности) и подчеркнув способность деревьев умирать и покидать тело как душа человека.

Так, словарные дефиниции лексем trocknen, das Herbarium, der Baum позволяют выделить следующие признаки, формирующие их семантику:

trocknen – 1. trocken werden, nach und nach seine Feuchtigkeit, Nässe verlieren (стано-

виться сухим, терять постепенно влажность, влагу); 2. trocken machen (делать су-

хим); 3. trocknend beseitigen, entfernen, zum Verschwinden bringen (сухость устранять, удалять, приводить к исчезновению); 4. einer Sache Feuchtigkeit, Wasser entziehen, um sie haltbar zu machen; dörren (лишить вещь влажности, воды, чтобы сделать ее прочной, вянуть);das Herbarium – systematisch angelegte Sammlung gepresste rund getrockneter Pflanzen und Pflanzenteile (систематически помещенная коллекция спрессованных и высушенных растений и частей растений); der Baum – Holzgewächs mit festem Stamm, aus dem Äste wachsen, die sich in Laub oder Nadeln tragende Zweige teilen (древесное растение с твердым стволом, из которого растут ветви, который разделяются на листву или иглы на ветвях, держащих их).

В целом, на основании анализа семантической структуры смыслоформирующих лексем можно сделать вывод о том, что к числу их общих когнитивных признаков относятся следующие: с одной стороны, растение/дерево как часть живого, с другой стороны, как организм, лишенный влаги, основы жизни, сухой, лишенный телесности.

В рамках социокультурного подхода телесность рассматривается как продукт развития культуры [14]. Понятие телесность понимается как социокультурный феномен, определяемый как «преобразованное под влиянием социальных и культурных факторов тело

148

человека, обладающее социокультурными значениями и смыслами и выполняющее определенные социокультурные функции» [15, c. 464]. Наделение дерева человеческими характеристиками, в частности, телесностью, делает его живым существом, имеющим не только физическое воплощение (ствол, листья, крона), а также реализуемое в духовном и социокультурном плане.

В данном примере, используя глагол sich entkőrpern (лишаться телесности), А. Мушг описывает состояние крон, лишенных телесности: они стали сухими, похожие на

сухие листья растений, ставшими гербарием. Это дает нам основание говорить о морто-

морфной метафоре, в рамках которой и выделяется метафорическая модель «дерево – отсутствие телесности». Итак, данный метафорический образ коррелирует с пейоративно окрашенными реалиями.

Анализ фактического материала наглядно показывает, что центральной концептуальной корреляцией, манифестирующейся в дендроморфных метафорических выражениях, является соотнесение человека с деревом, что свидетельствует об антропоцентрическом характере дендроморфных метафор.

Рассмотрим еще один пример мортоморфной метафоры (метафорическая модель «дерево-гибель»), выделенной нами в ходе анализа произведения «Rückblicke» И. Риппергера: Ср.:

«In der Nähe von Fulda muss es gewesen sein,da sah ein Wald sehr böse aus, viele Bäume waren einfach umgeknickt und auch sonst hatte auf der Strecke das Unwetter seine Spuren hinterlassen».(Это должно было быть вблизи Фульды, там лес выглядел очень злым, много деревьев было надломлено и в остальном шторм оставил свои следы) [11*, S. 403].

Когнитивная структура феномена дерево, рассматриваемого в рамках мортоморфной метафоры, содержит следующие базовые фреймы, формирующиеся определенными слотами: «Дерево-злой лес» («дерево как часть целого леса»); «Дерево-гибель» («надлом-

ленные деревья», «дерево-шторм»). Остановимся на подробном анализе базовых лексем. Согласно словарю DUDEN [1**] глагол umknicken имеет несколько значений:

1. so umbiegen, dass ein Knick entsteht (так повернуть, что возникает излом/трещина); 2. zur Seite biegen, bis ein Knick entsteht (в сторону согнуть, до тех пор пока не возникнет излом); 3. zur Seite knicken (в сторону надломить / под-

сечь);böse - schlecht, schlimm, übel (плохой, дурной, неприятный); (umgangssprachlich) ärgerlich, zornig, wütend (сердитый, гневный, яростный);das Unwetter – sehr schlechtes, stürmisches, meist von starkem Niederschlag [undGewitter] begleitetes Wetter, dessen Heftigkeit Schäden verursacht (очень плохая, бурная, в большинстве случаев сопровождающаяся сильным выпадением осадков [и грозой] погода, сила которой причиняет вред).

Общим коннотативным признаком базовых лексем выступает злая сила, причиняю-

щая вред и служащая причиной разрушения (надломленные деревья, непогода, сопровож-

дающаяся сильным ветром). Адресант художественного произведения (И. Риппергер) отмечает, что по велению природы дерево может быть сломлено на корню, обречено на смерть и уничтожено.

В приведенных примерах каждый дендроним в передаче картин природы, природных явлений подпадает в некоторое контекстуальное окружение и способен нести соответствующую смысловую нагрузку, передавая особенности природы.

Использование в качестве сферы-источника пироморфной (огонь) сферы является основой для создания одноименной метафоры. Пример данного типа метафор проиллюстрирован в следующем контексте произведения А. Планерта:

149

Научный Вестник Воронежского государственного архитектурно-строительного университета

«Als sie zurückkehrten, hatten die Argusaner Holzreste und verkohlte Baumstämme zusammengetragen» (Когда они вернулись, то собрали остатки древесины и обугленные стволы деревьев) [10*,S. 327].

Вербализованное понятие «Das Holz» интерпретируется следующим образом: Das

Holz - feste, harte Substanz des Stammes, der Äste und Zweige von Bäumen und Sträuchern (die als Baustoff, Brennmaterial usw. Verwendet wird) (твердая, жесткая материя ствола, сучь-

ев и ветвей деревьев и кустов (которая используется в качестве стройматериала, топлива и т.д.)) [1**].

Согласно словарной дефиниции, древесина как часть дерева может быть использована человеком в качестве, как строительного материала, так и в виде топлива.

Обратимся теперь к толкованию лексемы verkohlen в словаре DUDEN: durch Verbrennen zu einer kohleähnlichen Substanz werden [1**].

Итак, продукт сжигания похож по своей субстанции на уголь. Вероятно, стволы деревьев были сожжены в результате деятельности человека и превратились в остатки древесины. Стоит отметить, прилагательное verkohlt, носящее пейоративный характер, дает отрицательную оценку стволам деревьев. Деревья представляют собой безжизненные

обугленные стволы.

Общими когнитивными признаками лексем das Holz и der Baum являются: использо-

вание в качестве строительного материала, продукта горения, источника тепла и све-

та. Однако А. Планерт иллюстрирует именно гибель деревьев, описывая обугленные стволы и остатки деревьев. Таким образом, выделим следующую метафорическую модель

– «дерево-пожар».

Отметим, идея гибели деревьев всё чаще прослеживается во многих современных произведениях немецких авторов, в том числе и в работе Х. Ланге «Via Astra». Ср.:

«Das Brennen der Fackelbäume hatte nach Einbruch der Dunkelheit nachgelassen, nur hier und da flackerte noch ein vereinzeltes Flämmchen auf oder glomm einer Kerzenflamme gleich vor sich hin.(Горение ладанных сосен утихло с наступлением темноты, только местами еще вспыхивало небольшое пламя, похожее на пламя свечи) [8*,S. 169].

Чтобы проанализировать взаимосвязь понятий «brennen», «der Fackelbaum», «das Flämmchen», «die Kerze» обратимся к их толкованию и анализу их денотативных признаков по словарю DUDEN:

brennen – 1. in Flammen stehen; 2. sehr heiß scheinen; 3. als Heizmaterial verwenden; 4. (als eine Lichtquelle) eingeschaltet oder angezündet sein und leuchten (1. пылать; 2. ка-

заться очень горячим; 3. использоваться в качестве топлива; 4. (как источник све-

та) быть зажженным и светиться); das Flämmchen – Verkleinerungsform zuFlamme (in bläulich oder gelbrot leuchtenden Zungen) hochschlagender Teil des Feuers ((в све-

тящихся языках синеватого или желто-красного цвета) взлетающая часть огня); die Kerze - meist Ä. Mit zylindrisches Gebilde aus gegossenem Wachs, Stearin, Paraffin o. Einem Docht in der Mitte, der mit offener Flamme brennend Licht gibt (в большинстве случаев похожее на цилиндрическое строение из налитого воска, стеарина, парафина, наверху в середине имеющий фитиль, который дает свет с открытым огнем).

Общим денотативным признаком для данных лексем является горение чего-либо, наличие огня. Феномен «derFackelbaum» переводится на русский как «сосна ладанная», однако, интересен тот факт, что данное слово состоит из двух лексем: «die Fackel» (фа-

кел/огонь) + «der Baum» (дерево), что означает «огненное дерево». Отметим, в рассматри-

150

ваемом контексте речь идет, вероятно, о вмешательстве человека в природу, что повлекло за собой возгорание сосен.

Как и в предыдущем контексте, горение сосен (ладанных) придает всему контексту пейоративно маркированный смысл. Подчеркнем, что упоминание и осознание экологических проблем превалирует в творчестве современных писателей.

Итак, в приведенных примерах функционируют метафорические словосочетания с дендролексемами verkohlte Baumstämme, das Brennen der Fackelbäume, которыми адресанты воздействуют на адресата и усиливают эмоциональное ощущение реальности окружающего мира. В свою очередь, данная метафорическая модель «Дерево-пожар» отно-

сится также к пироморфной метафоре.

В ходе исследования нами было отмечено, что антропоморфные метафоры имеют определяющее значение. Нами выделена гештальтная модель «Ветви деревьев -

девочки». Ср.:

«Wen der Weltenschöpfer liebte, den ließ er in jenes Land fallen, wo die schönen Mädchen auf den Bäumen wuchsen». (Того, кого Творец любил, он отправлял в ту страну, где прекрасные девочки росли на деревьях) [1*, S. 9].

Фреймовую структуру данного метафорического гештальта составляют конструкты, коррелирующие с мелиоративно маркированными реалиями: «Творец», «страна», «краси-

вый», «девочки».

Чтобы проанализировать взаимосвязь лексем das Mädchen, der Baum и wachsen, обратимся к толкованию и анализу их денотативных признаков по DUDEN [1**]:

das Mädchen - Kind weiblichen Geschlechts (ребенок женского пола);der Baum - Holzgewächs mit festem Stamm, aus dem Äste wachsen, die sich in Laub oder Nadeln tragende Zweige teilen (древесное растение с твердым стволом, из которого растут ветви, который разделяются на листву или иглы на ветвях, держащих их); wachsen

– 1. als lebender Organismus, als Teil eines lebenden Organismus an Größe, Länge, Umfang zunehmen, größer, länger, dicker werden; 2. sich beim Wachsen in bestimmter Weise entwickeln (как живой организм, как часть живого организма в величину, длину, объеме прибавляет, становятся больше, длиннее, толще; 2. развиваются определенным образом в период роста).

Итак, общим признаком для исходных лексем выступает способность к изменениям, росту, развитию: девочка растет и превращается в женщину, из растения древесного типа вырастает дерево с листьями. Таким образом, глагол wachsen (расти/произрастать) выступает связующим элементом для установления метафорической параллели между поня-

тиями das Mädchen и der Baum.

Вданном контексте отмечается пространственная характеристика дерева, эксплицируемая находящимися в вертикальном положении ветвями, которые, в свою очередь, идентифицируются с молодыми прекрасными девочками. Рай на земле, в котором на деревьях растут девочки, открыт только избранным, любимцам Бога. Итак, наличие прекрасных девочек на деревьях метафорически представляется как важная составляющая совершенного и идеального мира для человека. Данный пример иллюстрирует метафориче-

скую модель «Ветви деревьев-девочки».

Входе анализа художественного произведения Х.Фишер «Teufels-Spiele», нами был выделен контекст, в котором дерево рассматривается с точки зрения мифологии, что позволило определить метафорическую модель «дерево-призрак» в рамках мифологической метафоры. Ср.:

151

Научный Вестник Воронежского государственного архитектурно-строительного университета

«Ich sah zum Fenster hinaus,gespenstisch lang waren die Schatten der Bäume im Garten, so im hellen Licht des Mondes». (Я выглянул в окно, в саду были призрачно длинные тени деревьев в ярком свете луны) [4*,S. 84].

В рамках метафорической модели «дерево-призрак» выделим базовые фреймы

«сад», «призрачные тени», «свет луны».

В словаре DUDEN [1**] лексема das Gespenst трактуется следующим образом: furchterregendes spukendes Wesen [in Menschen gestalt] (ср. бродящее существо в че-

ловеческом обличье), внушающее страх); лексеме der Baum дается такое определе-

ние: eine gro e Pflanze mit festem Stamm, Ästen, Zweigen und Blättern oder Nadeln, die viele Meter hoch wächst (высокое растение со стволом, сучьями, ветвями и листьями или иголками, которое достигает нескольких метров в высоту): der Schatten-

Bereich, der vom Licht der Sonne oder einer anderen Lichtquelle nicht unmittelbar erreicht wird und indem deshalb nur gedämpfte Helligkeit, Halbdunkel [und zugleich Kühle] herrscht (Область, которую свет солнца или другого источника света напрямую не достигает и в которой господствует поэтому только приглушенная освещенность, полумрак [и наряду с этим прохлада]).

Основу данного контекста составляет антиномичность хороший/плохой, светлый/темный: пейоративно окрашенное словосочетание «призрачно длинные тени» коррелируют с мелиоративно маркированными реалиями «яркий/светлый», «свет», «луна».

Лексема «призрачный» в характеристике дерева подразумевает что-то страшное и неизвестное, видимое в свете ночной, но яркой луны. Кроме того, в результате сочетаемости слов die Schatten и die Bäume отмечается глубина восприятия мира, свойственная немецкому этносу, ни одна деталь не остается без внимания: тень деревьев, длинные дере-

вья, яркий свет луны.

Подводя итоги проведенного исследования, мы можем заключить, что приоритетное место в рамках дендроморфной метафоры занимают физические (3 ед.), гидроморфные (2 ед.), колористические (2 ед.), пироморфные (2 ед.), мортоморфны е(2 ед.) антропоморф-

ные (2 ед.) метафоры. Мифологическая и религиозная метафоры представлены в единственном числе. Это подтверждает, что феномен «Baum» в немецкой художественной дискурсе метафоризуется посредством взаимодействия различных сфер-источников, основными источниками «метафорической экспансии» служат сферы человека, природы, мифологии, религии и др.

Проанализированные нами метафорические репрезентации феномена «Дерево» позволяют сделать некоторые выводы относительно значимости дендроморфных метафор в немецкой культуре через призму творчества современных немецких писателей.

Впроизведениях Х. Хартвига и А. Краль на первый план выходит мощь дерева, которое выступает в дендролексемах эталоном силы и могущества («zwischen den riesigen, schattenspendenden Bäumen») и может служить инструментом измерения(«den baumlangen Kerl»).

Вработе Адольфа Мушга «Счастье Зуттера» дерево репрезентировано в ирреальном пространстве сна и сравнивается с горными вершинами, обладающее, с одной сторо-

ны, положительными признаками: стремление вверх, способность к росту («ein Gebirge aus metallisch schimmernden Baumhäuptern», «aus schwarzem Gewässer in einen taghellen Sternenhimmel erhoben»), а с другой стороны, способное быть слабым и беззащитным как человек («von Windschauern gelockert aus schwarzem Gewässer in einen taghellen Sternenhimmel erhoben»).

Дендролексемы используются многими немецкими писателями (например, У. Джонсон, А. Мушг, И. Риппергер) для отражения духовного мира, различных чувств человека: грусти, тревоги, счастья, радости. По нашим наблюдениям, образы-дендронимы способны передавать внутренние чувства, переживания героя и его видение окружающего мира

(«die schwarzen nächtlich…Bäume», «die regnerischen Bäume im Wind»).

152

В метафорических репрезентациях дерева находят отражение, с одной стороны, не-

мецкое рациональное мировосприятие («war es ein Gebirge aus metallisch schimmernden Baumhäuptern gewesen»), с другой стороны, эмоционально-чувственное («die Blütenblätter trieben vorbei wie farbiger Schnee», «da der Baum in hellweißer Blüte stand», «wo die schönen Mädchen auf den Bäumen wuchsen»), что объясняется спецификой немецкого национального характера и менталитета [16; 17; 18; 19].] Отмечается культ вековых традиций, связанных с деревом. Отмеченные особенности характеризует немецкую культуру как самобытную и многогранную.

Таким образом, отмеченные нами метафорические модели, репрезентирующие феномен «Дерево», являются квинтэссенцией мировосприятия современных немецких писателей и выступают в роли языковых знаков немецкой культуры. Используя реалию дерево в контексте своих произведений, немецкие писатели имплицируют глубокие проблемы в обществе, например, экологические («остатки древесины и обугленные стволы деревьев», «кроны лишились телесности и стали походить на высушенные листья растений», «много деревьев было надломлено»), психологические (в саду были призрачно длинные тени деревьев в ярком свете луны), эксплицирующие страх, вынужденную гибель, потерю чего-то важного.

Кроме того, многие немецкие авторы применяют такой художественный троп как

синекдоха: вместо дерева используются кроны, стволы, листья («die Holzreste und verkohlte Baumstämme», «ein Gebirge aus metallisch schimmernden Baum häuptern», «entkörperten sich die Baumkronen»), а также сравнение, например, кроны сопоставляются с буками и ли-

пами (aus metallisch schimmernden Baumhäuptern gewesen, die sich hier buchenförmig, dort lindenartig…). Авторы применяют различные лексические средства, например, наречия (hier/dort), союзы (doch), антонимы (schwarz/taghell). Подчеркнем также, что в основе некоторых контекстов лежат антиномии хороший/плохой, светлый/темный, например, пейоративно окрашенное словосочетание «призрачно длинные тени» коррелируют с мелиоративно маркированными реалиями «яркий/светлый», «свет», «луна».

Современный немецкий художественный дискурс, являясь сложным лингвокогнитивным образованием, в концентрированной форме выражает национальную специфику коллективной языковой личности немецкого этноса [16].

Дендроморфные метафоры в художественном дискурсе выступают в роли языковых знаков немецкой духовной культуры, отражаясь в конкретно-чувственных образах, подчеркивают лингвокультурологические особенности метафоризации феномена дерева.

Библиографический список

1.Телия В.Н. Метафоризация и ее роль в создании языковой картины мира // Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира. – М.: Наука, 1988. – С. 173–204.

2.Самадов Б.А. Словарный состав современного английского языка: вопросы онтологии и эвристики. – М.: Высшая школа, 1996. – 288 с.

3.Lakoff G. Metaphors We Live By / G. Lakoff, M. Johnson. – Chicago: University of Chicago Press, 1980.

4.Потебня А.А. Мысль и язык. – Харьков: Типография Адольфа Дарре, 1892. – 228 с.

5.Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. – М.: «Языки русской культуры», 1999. – 896 c.

6.Фомина З.Е. Метафорические репрезентации природы в поэтической картине мира Ингеборг Бахман и Сергея Есенина в аспекте их дифференциации и универсализации/ З.Е.Фомина // Научный вестник Воронеж. гос. арх.-строит. ун-та. Современные лингвистические и методико-дидактические исследования. – 2012. – вып.2 (18). – С.135-143.

7.Арутюнова Н.Д. Языковая метафора (синтаксис и лексика) / Н.Д. Арутюнова // Лингвистика и поэтика. – М., 1979. – С. 146–173.

8.Будаев Э.В. Становление когнитивной теории метафоры / Э.В. Будаев // Лингвокультурология. – Екатеринбург, 2007. – Вып. 1. – С. 16–32.

153

Научный Вестник Воронежского государственного архитектурно-строительного университета

9.Лакофф Дж. Метафоры, которыми мы живем / Дж.Лакофф, М.Джонсон: пер. с англ./под ред. и с предисловием А.Н. Баранова, 2004.

10.Lakoff G. More than Cool Reason: A Field Guide to Poetic Metaphor / G. Lakoff, M. Turner. – Chicago; London: The Univ. of Chicago Press, 1989. - 230 p.

11.Будаев Э.В. Методики межкультурного исследования концептуальной метафоры

вдискурсе СМИ (http://www.rusnauka.com/16_NPM_2007/Philologia/22039.doc.htm) (дата обращения 01.11.15)

12.Телия В.Н. Когнитивный аспект семантики номинативных единиц / В.Н. Телия.

– М.: Наука, 1986.-298 с.

13.https://de.wikipedia.org/wiki/Osterei (дата обращения - 1.11.15).

14.Михель Д.В. Тело в западной культуре. Саратов : Научная книга, 2000. 171 с.

15.Быховская ИМ. Телесность как социокультурный феномен // Культурология. ХХ век : словарь / гл. ред. С.Я. Левит. СПб. : Университетская книга, 1997. С. 464-467.

16.Фомина З.Е. Немецкие национально-культурные максимы в номинациях сказок братьев Гримм / З.Е. Фомина // Научный вестник Воронеж. гос. арх.-строит. ун-та. Современные лингвистические и методико-лингвистические исследования. - 2010. – Вып.2 (14). – С. 25-36.

17.Фомина З.Е. Национальные культурологические смыслы в немецкой гелотологической концептосфере /З.Е. Фомина // Научный вестник Воронеж. гос. арх.-строит. унта. Современные лингвистические и методико-дидактические исследования. – 2009. – вып.

2 (12). – С. 149–162.

18.Фомина З.Е. Белларические номинации как семиотические маркеры немецкоязычной и русской культуры /З.Е. Фомина // Научный вестник Воронеж. гос. арх.-строит. ун-та. Современные лингвистические и методико-дидактические исследования. – 2012. –

Вып.1 (17). – С. 121-136.

19.Фомина З.Е. Вежливость в пространстве немецкой дигитальной коммуникации (на примере языка Интернета) / З.Е. Фомина // Научный вестник Воронеж. гос. арх.- строит. ун-та. Современные лингвистические и методико-дидактические исследования. –

2013. – Вып. 2 (20). – С. 43-56.

Список анализируемых источников

1*. BergerR.W. Spitzenrausch. - Föritz, 2006.

2*. Bichsel P. Im Gegenteil. - Frankfurt a.M., 1999. 3*. Dietrich J. Sprung ins Leben. - Föritz, 2006. 4*. Fischer H. Teufels-Spiele. - Föritz, 2005.

5*. Hartwig H. Suse an Bord. - Föritz, 2002.

6*. Johnson U. Mutmaßungen über Jakob. (Erstv. 1959). - Frankfurt a.M., 2000. 7*. Krahl A. Und was gibt's noch? - Föritz, 2004.

8*. Lange H. Via Astra. - Föritz, 2003.

9*. Muschg A. Sutters Glück. (Erstv. 2001). - Frankfurt a.M., 2003. 10*.Planert A.Seleno. - Föritz, 2006.

11*.Ripperger I. Rückblicke. - Föritz, 2005.

12*.Walser M. Ohne einander. - Frankfurt a.M., 1993.

Список словарей

1**.Электронная версия словаря DUDEN, URL: http://www.duden.de/rechtschreibung/

(время обращения – 10.10.15).

154

Bibliograficheskij spisok

1.Telija V.N. Metaforizacija i ee rol' v sozdanii jazykovoj kartiny mira // Rol' chelovecheskogo faktora v jazyke. Jazyk i kartina mira. – M.: Nauka, 1988. – S. 173–204.

2.Samadov B.A. Slovarnyj sostav sovremennogo anglijskogo jazyka: voprosy onto-logii i jevristiki. – M.: Vysshaja shkola, 1996. – 288 s.

3.Lakoff G. Metaphors We Live By / G. Lakoff, M. Johnson. – Chicago: University of Chicago Press, 1980.

4.Potebnja A.A. Mysl' i jazyk. – Har'kov: Tipografija Adol'fa Darre, 1892. – 228 s.

5.Arutjunova N.D. Jazyk i mir cheloveka. – M.: «Jazyki russkoj kul'tury», 1999. – 896 c.

6.Fomina Z.E. Metaforicheskie reprezentacii prirody v pojeticheskoj kartine mi-ra Ingeborg Bahman i Sergeja Esenina v aspekte ih differenciacii i universalizacii/ Z.E.Fomina // Nauchnyj vestnik Voronezh. gos. arh.-stroit. un-ta. Sovremennye lingvis-ticheskie i metodikodidakticheskie issledovanija. – 2012. – vyp.2 (18). – S.135-143.

7.Arutjunova N.D. Jazykovaja metafora (sintaksis i leksika) / N.D. Arutjunova // Lingvistika i pojetika. – M., 1979. – S. 146–173.

8.Budaev Je.V. Stanovlenie kognitivnoj teorii metafory / Je.V. Budaev // Lingvokul'turologija. – Ekaterinburg, 2007. – Vyp. 1. – S. 16–32.

9.Lakoff Dzh. Metafory, kotorymi my zhivem / Dzh.Lakoff, M.Dzhonson: per. s angl./pod red. i s predisloviem A.N. Baranova, 2004.

10.Lakoff G. More than Cool Reason: A Field Guide to Poetic Metaphor / G. Lakoff, M. Turner. – Chicago; London: The Univ. of Chicago Press, 1989. - 230 p.

11.Budaev Je.V. Metodiki mezhkul'turnogo issledovanija konceptual'noj metafory v diskurse SMI (http://www.rusnauka.com/16_NPM_2007/Philologia/22039.doc.htm) (data obrashhenija 01.11.15)

12.Telija V.N. Kognitivnyj aspekt semantiki nominativnyh edinic / V.N. Telija. – M.: Nauka, 1986.-298 s.

13.https://de.wikipedia.org/wiki/Osterei (data obrashhenija - 1.11.15).

14.Mihel' D.V. Telo v zapadnoj kul'ture. Saratov : Nauchnaja kniga, 2000. 171 s.

15.Byhovskaja IM. Telesnost' kak sociokul'turnyj fenomen // Kul'turologija. HH vek : slovar' / gl. red. S.Ja. Levit. SPb. : Universitetskaja kniga, 1997. S. 464-467.

16.Fomina Z.E. Nemeckie nacional'no-kul'turnye maksimy v nominacijah skazok brat'ev Grimm / Z.E. Fomina // Nauchnyj vestnik Voronezh. gos. arh.-stroit. un-ta. Sovre-mennye lingvisticheskie i metodiko-lingvisticheskie issledovanija. - 2010. – Vyp.2 (14). – S. 25-36.

17.Fomina Z.E. Nacional'nye kul'turologicheskie smysly v nemeckoj gelotolo-gicheskoj konceptosfere /Z.E. Fomina // Nauchnyj vestnik Voronezh. gos. arh.-stroit. un-ta. Sovremennye lingvisticheskie i metodiko-didakticheskie issledovanija. – 2009. – vyp. 2 (12). – S. 149–162.

18.Fomina Z.E. Bellaricheskie nominacii kak semioticheskie markery nemeckoja-zychnoj i russkoj kul'tury /Z.E. Fomina // Nauchnyj vestnik Voronezh. gos. arh.-stroit. un-ta. Sovremennye lingvisticheskie i metodiko-didakticheskie issledovanija. – 2012. – Vyp.1 (17). – S. 121-136.

19.Fomina Z.E. Vezhlivost' v prostranstve nemeckoj digital'noj kommunikacii (na primere jazyka Interneta) / Z.E. Fomina // Nauchnyj vestnik Voronezh. gos. arh.-stroit. un-ta. Sovremennye lingvisticheskie i metodiko-didakticheskie issledovanija. – 2013. – Vyp. 2 (20). – S. 43-56.

Spisok analiziruemyh istochnikov

1*. BergerR.W. Spitzenrausch. - Föritz, 2006.

2*. Bichsel P. Im Gegenteil. - Frankfurt a.M., 1999. 3*. Dietrich J. Sprung ins Leben. - Föritz, 2006. 4*. Fischer H. Teufels-Spiele. - Föritz, 2005.

5*. Hartwig H. Suse an Bord. - Föritz, 2002.

6*. Johnson U. Mutmaßungen über Jakob. (Erstv. 1959). - Frankfurt a.M., 2000. 155

Научный Вестник Воронежского государственного архитектурно-строительного университета

7*. Krahl A. Und was gibt's noch? - Föritz, 2004. 8*. Lange H. Via Astra. - Föritz, 2003.

9*. Muschg A. Sutters Glück. (Erstv. 2001). - Frankfurt a.M., 2003. 10*.Planert A.Seleno. - Föritz, 2006.

11*.Ripperger I. Rückblicke. - Föritz, 2005.

12*.Walser M. Ohne einander. - Frankfurt a.M., 1993.

Spisok slovarej

1**.Jelektronnaja versija slovarja DUDEN, URL: http://www.duden.de/rechtschreibung/ (vremja obrashhenija – 10.10.15).

156