Современный марксизм и постиндустриальные теории

роль государства получает легитимность и усиливается благодаря институтам международного экономического управления. Подобная релегитимизация роли государства в экономике необходима для того, чтобы переориентировать его на интересы народа и социализм... Восстановление роли государства в экономике обозначит конец долгого периода империализма, завершенного или неудавшегося, старавшегося вычеркнуть экономическую роль государств из сценария геополитической экономии по понятным причинам»75. Решению этой замечательной задачи – теоретически и идеологически – во многом может помочь исследование Радики Десай.

75 Desai R. Geopolitical Economy: after US Hegemony, Globalization and Empire. P. 275.

51

Глава V

АНАЛИЗИРУЯ МИРОВОЕ НЕРАВЕНСТВО

Разрыв в доходах на душу населения между самыми богатыми и самыми бедными странами за последние 200 лет возрос от соотношения 3:1 до приблизительного соотношения между 30:1 и 50:1.

Аластер Грэг, Дэвид Юлм, Марк Тернер

Одним из самых острых противоречий капитализма всегда было социальное неравенство. Вопреки распространенному мнению, социальный и технический прогресс в условиях буржуазного способа производства привел не к уменьшению, а к резкому росту неравенства. По нашему мнению, всестороннее и наиболее глубокое исследование этой проблемы предложено в книге «Отвечая на неравенство в мире». И хотя ее авторы по своим убеждениям далеки от марксизма, книга заслуживает самого пристального внимания со стороны социально ориентированных исследователей, поскольку в ней представлен не только широчайший набор статистических данных, но и почти весь спектр концепций, в фокусе которых мировое неравенство получило различные варианты объяснения.

А. Грэг является преподавателем социологии и главой школы социальных наук Австралийского национального университета. Д. Юлм – профессор исследований развития, исполнительный директор Центра систематического изучения бедности на базе Института развития и менеджмента Манчестерского университета. М. Тернер – профессор политики и менеджмента развития университета Канберры. Книга «Отвечая на неравенство в мире: теория и практика развития в XXI веке» изначально была задумана как второе издание монографии Д. Юлма и М. Тернера «Социология и развитие: теория, политика и практика» (1990), но авторы оценивают результат своей новой работы как более масштабное исследование.

52

Книга была выпущена в 2007 году в издательстве Palgrave MacMillan. Она состоит из девяти глав, предисловия, введения, заключения и справочного аппарата. В него входят ссылки, список акронимов и аббревиатур, указатель таблиц, алфавитнопредметный указатель и оглавление. В книге 296 страниц.

В предисловии авторы перечисляют события и процессы, которые побудили их переиздать работу 1990 года: это распад коммунистического блока, возрастание роли международных отношений, децентрализация внутри стран и новые предложения мирового сообщества по развитию. Ученые делают упор на хронологический и междисциплинарный характер исследования, некоторые вопросы международной политической экономии. Подобная направленность книги отсылает читателя к двум ключевым тезисам, которые отстаивают авторы. Первый заключается в том, что современные проблемы развития следует рассматривать в их историческом контексте, так как это помогает глубже оценить политические намерения. Претендуя на объективность изложения, авторы предлагают читателю самому разобраться в противоречащих теориях и составить собственное суждение о них. Второй тезис гласит, что справедливый мировой порядок должен уничтожить неравенство как между нациями, так и внутри стран, которое оставалось неотъемлемой чертой развития начиная с колониальных времен. Но, как оказалось, авторы придерживаются четко определенной позиции и представляют справедливый мировой порядок, согласуясь с ней.

Во введении (часть 1) исследователи, вместе с экономистом П. Дональдсоном (1973), называют «разрыв в развитии» между небольшой группой богатых стран и подавляющим большинством нищего населения Земли «самой вопиющей экономической проблемой нашего времени»76. Д. Лэндс (2002) ут-

76 Greig A., Hulme D., Turner M. Challenging Global Inequality: Development Theory and Practice in the 21 Century. London, New York, Canberra: Palgrave MacMillan, 2007. P. 1.

53

верждает, что «пропасть в уровне доходов и здравоохранения, которая разделяет богатых и бедных», есть «единственная огромная проблема и опасность», противостоящая XXI веку77. Цель книги – оценить теорию и практику развития в историческом плане с конца Второй мировой войны, извлечь из этого уроки и выделить основные пути решения вопроса неравенства.

Авторы разграничивают неравенство между нациями, внутри страны и среди населения в мировом масштабе. Неравенство между странами оценивается по показателю валового национального продукта. К началу нового тысячелетия богатые страны (представляющие всего 1/5 населения Земли) производили более 4/5 общемирового ВНП. ВНП на душу населения варьируется от 100 долл. США и меньше (Эфиопия, Конго, Бурунди) до 35 000 долл. США и более (Япония, Норвегия, Швейцария и Люксембург). Разрыв в доходах на душу населения между самыми богатыми и самыми бедными странами за последние 200 лет возрос от соотношения 3:1 до приблизительного соотношения между 30:1 и 50:178. Неравенство проявляется еще и в том, что богатейшие страны доминируют в мировой торговле, диктуя свои интересы МВФ и ВТО.

Проанализировав данные о 73 странах, организаторы Программы развития, разработанной ООН, констатировали, что в 53 из них (80 % населения Земли) неравенство прогрессирует. Неравенство внутри страны измеряется с помощью коэффициента Джини от 1 до 100. Минимальное неравенство (коэффициент не превышает 25) зарегистрировано в Японии, Дании и Венгрии. Наибольший коэффициент неравенства (60 и выше) у Бразилии, Никарагуа, Ботсваны, Свазиленда, Центральной Африканской Республики и Сьерра-Леоне. В Японии беднейшие 20 % населения получают доход в 10,6 % ВНП, в то время как самые бога-

77Greig A., Hulme D., Turner M. Challenging Global Inequality: Development Theory and Practice in the 21 Century.

78См.: Там же. P. 2.

54

тые 20 % получают 35,7 % ВНП. В Бразилии и Ботсване доход бедных равен 2 % ВНП, богатых – более 70 %. Самый богатый человек Мексики имеет доход, равный сумме доходов 17 миллионов беднейших граждан79. Очевидно, что национальное богатство страны не защищает ее население от бедности.

Но принципиальная разница на сегодняшний день состоит не в доходах разных стран или между жителями одной страны. Процесс глобализации и возрастание роли транснациональных корпораций в международной экономике приводят к усилению неравенства независимо от национальной и даже классовой принадлежности. Если в1960 году 20 % самого богатого населения Земли имели 70 % мирового дохода, то в 1991 году – уже 85 %. К началу третьего тысячелетия 5 % самых богатых людей в мире получали в 114 раз больше дохода, чем 5 % самых бедных, а «верхний» 1 % – столько же, сколько «нижние» 57 % в общей массе80.

Однако авторы находят, что, несмотря на эти ужасающие цифры, мир никогда не видел столько богатства, инноваций и изобретений. То же количество продукта, на производство которого в мире сегодня затрачивается две недели, в 1900-х годах занимало целый год. Уровень жизни за этот период повысился, новые технологии распространены во всех уголках земного шара, продолжается научно-техническая революция. Но если, к примеру, в США к началу тысячелетия имело выход в Интернет 50 % населения, то на всем Африканском континенте – всего 0,4 %81.

Исследователи отмечают, что тем, кому повезло жить в богатых странах, приходится прилагать значительные усилия, как ума, так и воображения, чтобы увидеть себя на месте представителей беднейшего населения. А что же остается делать самим жителям бедных стран? Выходов из положения только два: либо

79См.: Greig A., Hulme D., Turner M. Challenging Global Inequality: Development Theory and Practice in the 21 Century. P. 3.

80См.: Там же. P. 4.

81См.: Там же. P. 5.

55

заложить основание для той формы развития, которая уже пройдена богатыми странами, и пытаться их догнать, либо изменить саму структуру, связывающую крайние формы богатства и бедности. Выходит, неравенство является обратной стороной монеты прогресса? Такой вывод сделал Папа Иоанн Павел II, заявив, что «небольшое число стран чрезвычайно богатеет ценой растущего обнищания огромного числа других стран; как результат, богатые становятся еще богаче, бедные – еще беднее»82.

Проект развития, начатый мировым сообществом после Второй мировой войны, еще далек от завершения. Сегодня ясно, что эти усилия не принесли никаких результатов в большинстве регионов планеты, кроме убытков в виде затраченных на развитие бедных стран триллионов долларов. Возможным ответом на рост глобального неравенства авторы считают реализацию начатой мировыми лидерами в 2000 году программы «Цели развития на тысячелетие» (Millennium Development Goals, MDGs), основ-

ная задача которой – вполовину уменьшить бедность в мире к 2015 году. Серьезное препятствие на пути решения проблемы – экологический порог. Развитие по западной модели предполагает использование огромного количества невосполнимых природных ресурсов. Что будет, если бедные страны пойдут по этому пути?

Авторы осознанно избегают определений ключевых терминов в начале книги. По их мнению, это может вызвать дискуссию о проекте развития еще до того, как будет изложена история проекта.

В части 2, «Природа неравенства и бедности», главе «При-

рода неравенства» говорится о необходимости более широкого понимания неравенства, чем просто разница в доходах: это различие и уровня образования, и возможностей доступа к учреждениям здравоохранения, и уровня детской смертности. С этих позиций раскрывается история борьбы за равенство. До XVIII–XIX веков

82 Greig A., Hulme D., Turner M. Challenging Global Inequality: Development Theory and Practice in the 21 Century. P. 6–7.

56

неравенство рассматривалось как естественное социальное условие. Затем люди подвергли сомнению это казавшееся незыблемым устройство общества. Основной задачей было добиться равных прав перед законом и равных возможностей участия в политической жизни. Как только эта задача была решена, по крайней мере на бумаге, следующим этапом, уже в XX веке, стала борьба за социальное равенство во всех институциональных сферах. «Теоретики, исследовавшие этот этап, обнаружили две совершенно разных цели, которые общество пыталось достичь: равенство возможностей и равенство результатов»83. Равенство возможностей означает одинаковые для всех шансы достичь поощрения или наказания, принятых в обществе. Достигнутые результаты будут разными, так как все зависит от усилий, способностей и выбора самого человека. «Идея равенства результатов – более радикальная концепция, которая всегда ассоциировалась с социалистической и коммунистической идеологией… В целом, рассматривалось равенство материальных результатов – доход, имущество, жилье, основные блага и услуги – а не абсолютное равенство. Последнее никогда не представлялось достижимым (например, невозможно добиться одинакового для всех интеллектуального уровня, здоровья, окружения) и желаемым (это означало бы создание однородного общества, в котором личное право каждого делать выбор и самоутверждаться будет урезано)»84. Авторы делают вывод, что при капитализме неравенство результатов предполагается, другие же формации они не рассматривают. Однако не стоит забывать, что статистика о неравенстве собирается именно по результатам, а не по возможностям.

Отдельно выделяется подход структуралистов, которые вместо того, чтобы оценивать внешние проявления неравенства (воз-

83Greig A., Hulme D., Turner M. Challenging Global Inequality: Development Theory and Practice in the 21 Century. P. 3.

84Там же. P. 12.

57

можности и результаты), предлагают сконцентрировать внимание на его внутренней причине – социальных структурах, порождающих неравенство возможностей осуществления власти. С позиции структуралистов, бедность и нищета обусловлены не недостатком ресурсов, а их несправедливым распределением. Они предлагают оценивать неравенство в бедных странах также по половому, возрастному, расовомуи, особенно, классовомупризнаку.

Выводы авторов таковы. Во-первых, проблема неравенства является комплексной и многосторонней. Во-вторых, противоречивые теоретические подходы по-разному соотносят материальное неравенство и неравенство участия в общественном управлении. В-третьих, при анализе отношения между бедностью и неравенством, выяснилось, что подмена одной проблемы другой ведет к исследованиюлишь их внешних проявлений, а непричин.

В главе «Природа бедности» ученые рассматривают это понятие в узком (доход менее 1 долл. США в день) и широком (материальном и нематериальном), абсолютном (потребление менее 2300 килокалорий в день) и относительном, объективном (согласно социологическим исследованиям) и субъективномплане.

Глава «Обращение к проблеме бедности в теории и поли-

тике развития» посвящена истории этого вопроса. Бедность не была первоочередной задачей, требовавшей решения сразу по окончании Второй мировой войны: существенное внимание тогда уделялось процессам деколонизации, экономическому планированию, модернизации сельского хозяйства, индустриализации и холодной войне. К 1970-м годам, однако, теория и политика развития обратились к проблеме бедности, 1980-е годы ознаменовались двумя значительными теоретическими достижениями в исследовании этой проблемы. Первым были предложения по измерению уровня падения, глубины и «строгости» бедности. Второе достижение – работы А. Сена, который утверждал, что развитие – это возможность для человека повышать уровень своих способностей с целью достижения большей свободы в получении тех благ, которых он достоин.

58

Вглаве «Бедность и неравенство: в чем взаимосвязь?»

рассмотрены два подхода: индивидуалистский и структуралистский. С позиций первого (Дж. Химмелфарб, С. Мюррэй) поведение человека определяется его сознательными, абсолютно индивидуальными расчетами относительно ожидаемой выгоды и

еецены при совершении им какого-либо поступка или выбора. За внешнее воздействие берется «идеальный рынок». Неравенство здесь чисто экономическое – доходов и имущества. Все нищие люди делятся на тех, кто получает, и тех, кто не получает социальную поддержку. Для первых участие в экономической жизни невозможно по объективным причинам (болезнь, старость, травмы, инвалидность), вторые бедны, потому что сами выбрали такой путь (чаще всего это лентяи, алкоголики, наркоманы). Структуралисты (Дж. Бреман, Ф. Уилсон), кроме экономической, выделяют также социальную и политическую составляющие неравенства. Они утверждают, что люди, обладающие экономической силой, непосредственно влияют на политику. На поведение человека, главным образом, воздействуют неравные социальные отношения. Если индивидуалистический подход рассчитан в основном на изучение бедности на локальном уровне, то более широкий структуралистский позволяет исследовать национальный и международный уровни.

Споры о бедности и неравенстве продолжаются с 1945 года и отражают идеологические, теоретические и политические интересы сторон. К примеру, «неолибералы считают, что неравенство (обычно оцениваемое по доходам) играет позитивную роль в экономической жизни, оно поддерживает высокие темпы эко-

номического роста, однако требует больших расходов на социальные нужды»85.

Вчасти 3, «Измеряя развитие», авторы утверждают, что экономика всегда представляла важнейший интерес для исследования

85 Greig A., Hulme D., Turner M. Challenging Global Inequality: Development Theory and Practice in the 21 Century. P. 29.

59

развития, однако экономические показатели (такие как ВВП и ВНП на душу населения) во многом несовершенны. Иногда берется за аксиому наличие связи между национальным доходом и возможностью власти поднять уровень социального обеспечения граждан. Сравнение ВВП и ВНП разных стран не показывает реальный уровень цен и поэтому мало что говорит о неравенстве между нациями. Эти показатели, в сущности, лишь регистрируют моменты, когда деньги переходят в другие руки. По ним также сложно судить об общей экономической активности населения, так как не учитывается неоплачиваемая работа женщин по дому, которую часто воспринимают как их «естественные» обязанности. Понятно, что теневая экономика также не отражается в показателях ВВП и ВНП, а между тем «половина всех экономических операций в России осуществляется за пределами официального рынка; в Грузии эта величинасоставляет62 %»86.

Основной социальный показатель развития – процент прироста населения. Статистика выявляет, что в странах с более низким доходом прирост населения гораздо выше, чем в богатых странах. Так, в большинстве стран Африки за период 1975–2002 годов этот показатель составил 2,3–3,3 % в год, а в Европе и США – 0,2–1,3 % в год. В 2002 году 19 из 20 детей рождалось в более бедных странах87. Продолжительность жизни варьируется от 42–48 лет (Эфиопия, Конго, Танзания, Кения, Кот-д’Ивуар, Южная Африка) до 70 и более (Мексика, Малайзия, Шри-Ланка, Китай)88. «Бывший Советский Союз также стал испытывать снижение продолжительности жизни, особенно мужчин, с тех пор как закончилась власть коммунистов. С другой стороны, в наиболее богатых странах большинство населения составляют пожилые люди, продолжительность жизни там возросла до 77–82 лет»89.

86Greig A., Hulme D., Turner M. Challenging Global Inequality: Development Theory and Practice in the 21 Century. P. 34.

87См.: Там же. P. 35.

88См.: Там же. P. 36.

89Там же.

60