Gachev_G_Natsionalnye_obrazy_mira_Kavkaz

бой жертвует при этом, запускает хозяйство средней русской полосы, вотчины своей, и пускается во все тяжкие, в даль и ширь,

на сторону, на отхожий промысел русководства (хорошая опе-

чаточка: «руС ководство» = руководство + обрусение!— 23.XII.92.) миром и выправки его.

Русский Логос естественно единодушия иединомыслия взыс-

кует: чтобы все одним умом и душой и сердцем жили-любили,

\одни цели преследовали; а если этого согласья нет — то и пропа-

Лдай все пропадом и ничего не надо, и катись все в тартарары и к гребене матери! Подобно так и жена моя бескомпромиссна и тоталитарна в любови семейной и в идеале своем Федоровском — единого Общего Дела всех людей по преодолению Смерти, как последнего врага...

Кавказ воочию урок дает разномыслия и разнодушия — не как несчастья и бедствия какофонии и взаимонепонимания, но как именно блага и искусства Природы и Бытия в устроении людей-

народов-пород жить на разных уровнях и разными ценностями и целями и пониманиями, так что они могут в одном пространстве и времени, рядом жить — и не мешать друг другу (так пчела не ме­ шает ромашке, а сорока — лосю), а, напротив, помогают друг дру­ гу — в разделении труда иблага, в освоении целей-частей Целого.

Итак, разноплановость должна быть в Логосе Грузии учте­ на — прямо в любом едином суждении и силлогизме.

Отсюда — и разнопонятливость грузин, кавказцев: вырастая в созерцании разнствия условий жизни и быта и песен и мыслей народностей по склонам гор, имея это на правах «врожденных идей » в уме-душе своей, грузин может экстраполировать этот подход-принцип и на прочие целостности и явления: стран, тео­

рий, учений... И это свойство в них реальнее, нежели в русских,

что кичатся своим «всепониманием» (Жуковский, Пушкин, До­ стоевский, Блок) других народов, душ и образов их мыслей. Но это их иллюзия о себе: и тот же Достоевский весьма ригористи­ чен и тоталитарен — в уразумении Запада — и Польши, еврей­ ства и Балкан... Пушкин же мог (по закваске нерусской, южной крови-семени в себе) все понять. Так что тот, кто лежит в неге под чинарой и льет кахетинское «на узорные шальвары », но и видит, как прямо над ним курится Казбек в белоснежности на­ плечной,— имеет обзор-обстрел такой, что и нега эпикурейс-

190

191

^коллективом. И в стиле правления здесь: не устают издавать ука-

зы-циркуляры, одно ито же бубнить-долдонить много раз, учить

gученого, бросаться делать чужое дело, что, как мы видели еще по воспоминаниям Церетели, оскорбительно воспринималось само-

стным и знающим свое дело грузинским крестьянином. «Шемомечама » = «у меня проелось »: в смысле, не хотел, но

само собой, помимо воли... «Ш емомехарджа» = «растрати­ лось » — так муж жене оправдывается, с оттенком: я не хотел,

но само так сделалось. «Шеминварда» = «полюбилось» — как наитие, он (она) мне полюбился: «нашло ».

Четкая дифференцированность направлений в пространстве

(а в космосе гор это так важно!) выражается префиксами глагола:

«а» = направление снизу вверх. (Верно угадал я интуитив­ но — выражение этим гласным вертикальной координаты про­ странства. Однако я это «а» чувствовал, наверное, по-русски:

как спад, сверху вниз).

«ча » = вектор сверху вниз (тоже на «а », кстати): «чаведи » =

спустился.

«га» = вектор наружу: «гаведи» = вышел наружу. «щэ » = вектор во внутрь.

Горный априоризм тут — в мышлении пространственном!

Верх-низ — это во-первых. И второе важнейшее отличение: Дом,

где я хозяин и где один закон,— и наружа, где правомочен дру­ гой закон. (Вспомним снова поэму Пшавелы «Гость и Хозяин»).

Сложными префиксами выражаются такие оттенки отно­ шений:

«А-мо-веди » = «я пошел туда, где сейчас вот нахожусь »: под­ нялся вот сюда, где находится первое лицо.

«Миведи » = «я пошел ко 2-му лицу, к кому-то ». «Гадаведи» = «я перешел (улицу) наружу.

Слова: «туда », «сюда » не нужны здесь.

«Мо» — направление к 1-му лицу, а «ми» — ко 2-му указы­ вает. (Верна, значит, моя интуиция: что «о » — координата лич­ ности, «я», центра и сердца; а «и» — уже плоскость и «ширь»:

выход в мир и наружу, уровень деиствований и отношений).

Страдательные формы: их показатели ставятся после пре­ фикса направления: «интеба » = зажигается; «шендеба » = стро­ ится; «тбеба» = согревается (без приставки).

192

«Гамозапхулда »= «пришла весна » — не просто констатация, а

обновление кругом: одновременно обозначает исостояние челове­ ка — новое внутреннее. To-есть: нет субъект-объектной разделен-

ности, как в Европе, в мире отчуждения и аналитических языков. «Запхули » — лето. «Газапхули » — весна. Лето, значит, как пер-

восущность в Грузии берется из сезонов, а весна уж — «пред-лето ».

Так и в Болгарии, кстати: весна тут — «пролет» = про-лето...

Что касается Времени, то тут его выражение (и мышление о нем, значит) сходно с русским глаголом.

Силуэты имен

13.IV .80. Вдумываюсь в силуэты грузинских фамилий:

Сплошные каскады из «а» — и выполаживания чрез «и».

Космос ниспадания. Ослабление напряжения к концу слова,

имени: женские рифмы, с ударением на втором слоге от конца тут слова, тогда как для исламских имен: Тенгиз, Чингиз, Рус­ там, Зохраб, Асмат, Махмуд... — характерен накат напряжения и силы к концу слова: разгон и штурм, закрытый слог, мужская рифма-клаузула...

Русский язык и стих и ритм ударений в словах сходен с гру­ зинским: открытость слога: Ваня, Шура, Сеня, корова — и ос­ лабление напряжения к концу, так что рифма женская тут ха­ рактернее мужской. Но и разгон есть на слово, как и в ритме слова ислама: ямб для стиха характерен, тогда как для грузин­ ского — хорей ( «Витязь...» так написан), так что Заболоцкому пришлось даже оправдывать кого-то из переводчиков, кто «гру­ зинские шаири перевел ямбами »,— ибо это более соответствует духу русского языка.39

39 Н. Заболоцкий. Избранные произведения. М., 1972. Т. II. С. 311.

193

ха? Во-первых, получаю себе критику прежнего своего вывода о

gкосмосе Грузии — как космосе завершенности, закрытости, со-

^вершенности: слог-то открытый типичен для окончаний имен,

что разверзает: от сосредоточения на себе — на выход...

Или совершенство понимать — как мерность? Как самораз­ решение внутренних напряжений, что и происходит в таком стро­ ении слога, где огненно-земельности согласного тут же отвечает водо-воздушность гласного: «ко-ро-ва», «Да-ди-а-ни»— здесь даже избыток гласности и воздушности: «зияние» — это и соче­ тание гласного с гласным: «-и-а-и », и пропасть (космосу гор со­ ответствие)... Гашеная известь... Энергийность согласного, его динамизм разрешается-растворяется в просторе илегкости глас­ ного, женского, мягкого звука. В этом смысле русский Космо-

Логос мягок, кроток и смиренен, расслабляются тут напряже­ ния и уходят в даль: «красные» — два гласных в конце слова,

истаевание. И в грузинских именах на «а-и » (Асатиани, Дадиа-

ни) — выход в даль.Да и верно: Грузия ж проход образует между Востоком Персии и Западом Эллады; меж Югом Турции и Севе­ ром России — на сквозняке как бы нация. Лишь Кавказ блюдет пределы и затрудняет ветры и проходы... Так что открытость,

отворёность есть в космосе Грузии: впускает в себя иное и к влия­ ниям открыта, любознательна и восприимчива к Востоку и Запа­ ду, к Югу и Северу. Вбирает — но не выходит за себя, из себя: нет динамизма и взрывчатости, напора и разгона, как в исламе итюр-

ко-арабских именах, где слово разгоняется и, упираясь в предел-

закрытость слога согласным, заставляет его дрожать, как струну:

Рус-там-м-м, Чин-гиз-з-з, Фар-хад-д-д... Недаром звонкие, а не глухие согласные чаще оканчивают исламские имена.

Сушен ислам: жаждет — воды и крови; не хватает ороше­ ния — и повисший мужской согласный жаждет, куда бы упасть-

приткнуться, где бы себе гласный сдобыть?.. Вот и кочует народ

впоисках утоления и разрешения динамизму своему спертому —

впределах слогов закрытых; имена ислама — из двух закрытых

слогов, как бы нагнетая внутреннюю энергетику, тогда как гру­ зинские и русские имена тут же себе расслабление и погашение получают: ср. Чин-гиз и Ва-ня, Гу-ра.

194

Также и индийские имена самоудовлетворенны, и гармонич­ но совмещенны-разрешены в них напряжения: Га-у-та-ма, Шан-

ка-ра, На-гар-дна, Виш-ну, Бра-ма и т. д. И не агрессивен народ индийский: самодостаточен в своих пределах: вся динамика тут иразрешается. Здесь полнота — и разрешение. Имена Китая тоже уравновешены и разрешены, но все же более энергетичны и струнно-звонки, как бы переходя от Индии к исламу: Кун-фу-

цзы, Mao-Дунь и т. д. Однако тоже воздержаны в своих преде­ лах (за китайскою стеной).

Немецкие имена сходны с исламскими: закрыто-сложны и динамичны: Курт, Ганс, Фриц — без разрешения, мужски — без женщин (кого и рыщут-находят в соседней Франции, где, на­ против, ударения — на последнем слоге, открытом, и избыток гласных; или в Польше да России). Сперты тут имена: недоста­ ток словно воз-духа и «жизненного пространства », так что вы­ ход им — или вверх (готика, стрельчатость), в дух, или внутрь себя: в свой Дом и слог закрытый = на работу рефлексии фило­ софии имузыки... Изыскать внутренние резервы самоорошения

(и есть они: душа-то, по-немецки, Seele = «водяная », букваль­

но): из скалы — источник чтоб забил...

В русских именах есть резкая разница в двух формах: казен-

но-официальной, государственной: Сергей, Александр, Ярос­ лав,— идомашней, народной, материнской: Сережа, Шура, Саня,

Слава, где все напряжения сняты, все гармонично, тогда как в казенной форме имя — во фрунт стоит, грудь выпятя в некоей неестественности — и динамизм искусственный чрез закрытос-

ложность обретает: Сер-Гей! Алек-сандр!— исламу подстать: во­ инственно-скифски звучание звенит, накатно-разгонно на за­ вершающий согласный.

Имена чреваты историософией: некие свои фантастические объяснения и истории могут предложить. Например, две формы имени: Петр и Петя = Государство и Народ — меж ними сюжет русской истории. И то, что Русь все расширялась,— это не от На­ рода, что прирос, как растения и деревья, к местам-селам своим

(вегетативен мужик, не животно-хищен), но от Социума: раз за­ велся в нем избыточный энергетизм, ничего не стоит ему сдвинуть по равнине некрепко приросшие к земле тела-души (а для иной

195

§цели — их пришпиливать, легко съемных в бега, целым правом

V2 крепостным государству выпадало),— и вот они покатились, пе-

gрекати-поле, голь перекатная, как по инерции: равномерно (ибо равнина) и прямолинейно (ибо путь-дорога в даль), пока нет дос-

V? таточных оснований остановиться тут, а не там, = пока не упрутся в пояс гор: от Алтая до Кавказа, иль на упругость ответную дру­ гих народов (на Западе). Так что русские расширяются идвижутся реактивно: «от самой от себя у-бе-гу » (как поется в песне), т. е. от некоторой своей неполноты, несамодовольства, от своего все-от­ сутствия, тогда как арабы и тюрки-монголы (в зоне ислама) дви­ жутся — от своей переполноты, переогненности (тропики ведь!).

Индийцы же и грузины — открыты, вбирают, впускают, но сами не активны наружу себя: в них мера, совершенство и гармония, «при-

себе-йность », Бытие при сути, сердечность ицентральность.

Народы ислама, пояса этого плоскогорно-субтропического,

жгучего, распространяются — как извержения вулканов или землятресения, что в космосе этой полосы чаще всего случаются на земле: близка тут и низовая, внутренняя магма-огненность Земли (а не только жар верха, Солнца, Ормузда), и в шариках-

тельцах кочевников она пылко лютует — Ариманий!— темный,

генитально-страстный, низовой, половой. ...Семенники тут че­ ловечества, рода людского: недаром отсюда шло заселение и Ев­ ропы — великие переселения народов.

Раскат их — сверху вниз, с гор — в долины-равнины. А у рус­ ских — накат: разогнавшись на космодроме равнины балто-си-

бирского щита в разливе, по модели рек могучих российско-си­

бирских, наплескиваются волны на отроги гор азиатских...

.. .Да, велика в немецких и исламских именах жажда соглас­ ных = огненно-земельных, мужских звуков, когда в стыке они

(как, еще острее, в армянском «мкртчян»: на 5 мужиков одна баба, гласная, поневоле и мужиков станешь в баб превращать тут = слоговыми делать согласные; армяне — «исламитяне », по космосу: плоскогорны, но без выхода их в разгон смертельно-

эросный, и потому придавлены сушью своей и угнетены плотностию земли во внутрь себя...),— женщиной-гласным ороситься;

так что у горластых-то, согласных,— туда тяга исторически-по-

литического движения: в пространства, где Эрос к ним: «влече-

196

нье — род недуга...» гласных и звонких звуков избыток. Выхо­ дит: в именах и политику, и историю стран и народов предпрочи-

тать можно — метод фонетики стихий используя...

«Иван » и «Ваня » — вслушаемся в разницу. В «Иван » — те же два гласных, что и в «Ваня », но как построено официальное имя? Взят гласный с разрешающего женского места в конце сло­ ва — и поставлен в начало, где уже играет совсем другую роль:

наката, разгона, ямб образуя лютый и динамичный; и вот уже то же имя не кончается нежно-ласково, а дрожит-звенит воинствен­ ной струной: «н-н » — как в «Рус-там-м-м!» — тетива.

А уж «Петр » = совсем сухое, выжженное слово-имя: так и слышно в нем, как оно влаги-крови жаж дет, задыхается в из­ бытке огненности своей. Потому-то и потянуло его — на воды:

на Неву, к корабельному делу и ко граду на воде; в нем — Эрос к наводнению: избыток суши, вулкан-землетрясение в имени (стык

«тр »!) наводнениями перманентными, как возмущениями воды,—

отразиться должен был роковым образом...

Ну а еврейские имена? Тут внутренний избыток гласных:

Исаак, Авраам — и, хотя закрыт слог (как и в исламских име­ нах), но нет жажды и динамизма во вне, ибо согласный конеч­ ный притягивается ко внутри избыточной паре гласных, подсу­ шивая их зияние; да, притянут внутрь, а не на выход во вне горит и рвется. Сравним: «Авраам », где «м » конечное глядит внутрь,

притянуто предыдущим «а» после «а» ж е,— с «Рустам», где это

«м» обращено наружу и рыщет-ищет себе недостающего глас­ ного: хищное это «м», в отличие от кроткого в «Авраам», где

«м» — агнец, скорее,жертвенный...Или «м» в «Гу-ра-ми»; оно погашено и совершенно спокойно, удовлетворены тут и глас­ ные, и согласные: и волки сыты, и овцы целы. Вектор же еврей­ ства — во внутрь себя: недаром самопоедание рефлексии в их психике развито; и замкнуто на себя существовала диаспора, не смешиваясь с другими народами.

А «Курт», «Франц»! Какая жесткость, огнеземельность, ди­ намизм: имя — взрыв! Какая жажда в именах этих — по гласно­ му тоска и Streben германский, и Sehnsucht!40 Так что Эрос яро­

40 Стремление и томление (нем.).

197

стный у германства к иудейству — это за избыточным у них глас-

ным погоня: к нему зависть, к иудейской самодостаточности и '5| завернутости во внутрь себя, так что им никакого «жизненного

^ пространства » не нужно (в отличие от тевтонства, на него жад- V? ного), и живут себе в Психо-Логосе минус Космос: в принципе не нуждаясь в Природе, земле, территории. «Тора» — их «тер­

ритория » была.

Сравним «Иаков», «Моисей», «Иуда», «Иисус», где в пол-

тора-два раза больше гласных, чем согласных,— с «Ганс», «Вольфганг», «Рихард», где явная недостача-нехватка гласного элемента на душу согласного населения в слове,— и нам понят­ нее станет влипчивость германства во иудейство иль в россий-

ство, иль в Галлию, где, как и на Руси, равномерно и упокоенно себя чувствуют согласные, достаточно обслуженные и ухожен­ ные гласными: «Анастасия», «Светлана», «Лариса» (моегоми­ лого женства: жены и дочерей провожу имена парадом-алле.— 17.VII.86.).Также в Галлии: «Жюли», «Сесиль», «Золя», «Юго» ит. д.

Воистину судьбы народов и человеков написаны в их именах,

и недаром древние чувствовали мистерию в имени бога иль вещи,

в названии мысли идуши, так что знание его иупоминание чрева­ то властью над существованием, этим именем обозначенным.

Причем звучность имен не обязательно соответствует при­ роде, космосу обитания данного народа: меж ними диалог и до­ полнительность быть могут; так в германстве Космос — достаточ­ но сыр, а в Логосе — сушь ижажда. Имена там очень заряженные,

тогда как в России и Грузии имена — разряженные, упокоенные,

гармоничные: моногамия между согласными и гласными, тогда как в именах ислама и германства — недостаток жен и отсюда динамизм к обладанию-завоеванию их...

Но — в Грузию! В Грузию! От выкладок опасных, крова­ вых, современных и чреватых,— подальше, чур меня! Обереги,

грузинский Космо-П сихо-Л огос! И, ей-богу, заниматься им приятнее и плодотворнее — даже для уразумения всеобщих и всемирных проблем духа и культуры, нежели, например, аме-

риканством и современностью пошлой. А тут, в архаизме,— бла­ городства больше.

198

17.VII.86. Перепечатывая сейчас сию рискованную (ибо рас­ кованную слишком) историософскую фантазию про имена,

вспомнил я заповедь новозаветного Учителя своим апостолам: о

том, что радейте, чтобы имена ваши писаны были на небесах,— и

подумал: значит, они не в «Книге судеб », по несвободе космоса земли нам повеленные необходимостию окружной и вашей соб­ ственной природы, но некие обновленные, как бы небесные, что будут в «Книге животней»... Те имена, что мы получаем (и что я анализировал),— в них двоякость: и причина нам, пророчество и судьба, и зов-цель: одолеть судьбу и необходимость! Недаром при инициации — посвящении (таков обряд и крещения), при пострижении в монахи,— брали себе свободно новое имя, как бы с неба...

Но так и в соотношении Природы и Общества: знание рока своей натуры позволяет человеку в работе над собой осилить его; а знание, к чему тянет нас национального Космоса устрое­ ние, позволяет вырастающему на нем Обществу, в ходе Истории и Труда, высвобождаться от предопределения природы, совер­ шить, по слову Маркса, прыжок из царства необходимости в царство свободы.

Мечтаииая смерть: от сына...

12.IV.80. Вечер. Еду из библиотеки. Вспоминаю телефонный разговор днем с матерью: сказал, что хочу подать заявление в кооператив, чтобы квартиру переписать на имя жены, потом раз­ ведемся, потом мать меня пропишет — и ее квартира, в случае кончины, достанется нам. Сама она готова Настю прописать, да нельзя: мала.

Но она — ахнула: бурю вызвал я.

—В гроб загонишь! Это, конечно, все Светлана придумала!

Аты — как кролик: согласился! Она оттяпает у тебя квартиру и оставит тебя на улице...

И я подумал: человек старый хочет, мечтает быть убитым,

принять смерть — от сына, дочери; тогда смерть будет осмыс­

ленной: передача вины эстафетой совершится.

199