konf6_08

VARKENTIN Andrey E. Economic and institutional factors of Japanese foreign trade partners clusterization: enhanced

machine learning approach . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 240

MISCHENKO Yana V. Fuel and energy complex of Vietnam as an object of cooperation and competition between Russia

and Japan: contemporary trends . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 249

ZAKHAROVA Liudmila V.; ZAKHAROVA Maria S. North Korea's Corporate Sector: Juche Style Chaebols? . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 258

SINYAKOVA Anna F. South Korea: Singles Change

Consumer Demand . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 267

DYOMINA Yana V. Portfolio Investment in East Asia . . . . . . . . . . . . . 275

RYBNIKOVA Daria D. Trends in the Industrial Development of the Republic of Korea in the Context of the Fourth

Industrial Revolution . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 290

LESHAKOVA Natalia P. Development Prospects

of the Logistics Industry of the Republic of Korea . . . . . . . . . . . . . . . . 300

TETERKINA Irina G. The development of the tourism market

of Vietnam and cooperation with Russia . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 309

HISTORY AND SOCIAL SCIENCES

MUSINOVA Irina Al. The image of Korea in the works

of German missionaries, diplomats and travelers in XIX century . . . . 319

LUSHNIKOV Aleksei O. The evolution of ethnic politics

in colonial Korea: from assimilation to ethnocide . . . . . . . . . . . . . . . . 336

KHARITONOVA Anna M. “About staying in Manchuria and Port Arthur”: Russo Japanese war seen by diplomat

G. A. Planson . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 344

ПОЛИТИКА

DOI: 10.24411/9999 043A 2020 10001

А.Ч. Мокрецкий

О ДИПЛОМАТИИ «НОВЫХ ВОЗМОЖНОСТЕЙ» КИТАЯ

Аннотация. К 70 летию КНР китайская дипломатия подошла вооруженной новыми идеями и концепциями. В настоящее время ранее консервативная сфера деятельности КПК обогащается как в теории, так и на практике, постепенно отходя от известных заветов Дэн Сяопина в виде 28 иероглифов.

Статья обыгрывает известный китайский фразеологизм «боль шие перспективы» () и экстраполирует его на дипломатию. Таким образом, современная китайская дипломатия объясняется через термин «новая эпоха», раскрываются ее три составные час ти — всевекторность, многослойность и объемность.

Кроме того, добавляется еще один фактор — фактор циклично сти в передаваемой тональности китайских идей на уровне пропа ганды. Такая цикличность, весьма вероятно, связана с новыми вы зовами и возможностями, с которыми сталкивается Пекин как на международной арене, так и внутри собственного государства.

Ключевые слова: Китай, Си Цзиньпин, дипломатия, новая эпо ха, всевекторность, многослойность, объемность, цикличность.

Автор: Мокрецкий Александр Чеславович, старший научный сотрудник Центра изучения и прогнозирования российско китай ских отношений Института Дальнего Востока РАН.

E mail: 88am@mail.ru

A.Ch. Mokretskiy

About China’s Diplomacy of “New Possibilities”

Abstract. On the eve of the 70th anniversary of the PRC, Chinese diplomacy’s come armed with new ideas and concepts. At present, the previously conservative sphere of the CPC activity is enriched both in theory and in practice, gradually moving away from the famous precepts of Deng Xiaoping in the form of 28 hieroglyphs.

The article plays on the well known Chinese phraseology “great pro spects” () and extrapolates it to diplomacy. Thus, modern Chine se diplomacy is explained through the term “new era”, its three compo nents are revealed — all vector, multi layered and three dimensional.

In addition, another factor is added — the factor of cyclicality in the transmitted tonality of Chinese ideas at the level of propaganda. Highly li kely that this cycle has appeared due to new challenges and opportunities, that Beijing faces both in the international arena and within its own state.

Keywords: China, Xi Jinping, diplomacy, new era, multi(all) vector, multi layered, volume, cycle.

Author: Alexander Ch. MOKRETSKIY, Senior Research Fellow, Institute of Far Eastern Studies of the Russian Academy of Sciences (e mail: 88am@mail.ru).

Для китайских экспертов современный мир живет в эпоху «трех больших», т. е. «большого развития, перемен и трансформаций», или «в эпоху, когда мир переживает изменения, невиданные за 100 лет».

2019 год — юбилейный год для Китая. КНР торжественно отме тила 70 летнюю годовщину образования «нового Китая». Этот ажио таж был виден в прессе, официальные каналы транслировали толпы ликующих китайцев, размахивающих национальными флагами и дружно распевающих «Я люблю тебя, Китай» на пути к площадям китайских провинциальных центров и крупных городов.

Дипломатия «новых возможностей» это не официальный тер мин КПК, а обыгрывание известного китайского фразеологизма «большие перспективы» (), который все чаще звучит из уст лидеров страны. Таким образом, дипломатию «новых возможно стей» в юбилейный для Китая год раскроем через терминологию, как «новая эпоха», три составляющие современной китайской ди пломатии (всевекторность, многослойность и объемность) и цик личность в тональности принимаемых идей.

Формирование термина «новая эпоха»

вкитайской дипломатии

Смомента проведения 18 го съезда КПК (осень 2012 г.) термин «китайская дипломатия» претерпел существенные изменения. Его полное название сейчас — «китайская самобытная дипломатия ве ликой державы новой эпохи». Нужно сразу оговориться, что дипло матия — наиболее консервативная сфера в деятельности КПК, кото рая практически не получала непосредственного влияния теорети ческих новаций. Во многом это было связано с установкой Дэн Сяопина — «не высовываться». Наступила ее очередь. Дипломатия великой державы стала именоваться «самобытной»: термин впервые использовали в докладе о работе правительства в 2016 г., а с 7 го пленума 18 го созыва (2017 г.) — и в партийных документах [Еже# годный доклад правительства...]. 19 й съезд стал вехой, начиная с ко торой китайская дипломатия вступает в «новую эпоху».

Формированию термина «новая эпоха» способствовали важные мероприятия (в том числе международные форумы), которые прохо дили на территории Китая или в крупнейших городах мира.

В конце октября 2013 г. в Пекине прошло первое после создания Китайской Народной Республики рабочее заседание по вопросам внешней политики по отношению к соседним странам. В ходе встречи было подчеркнуто, что стратегической целью китайской ди пломатии является национальное возрождение, для этого Китай должен консолидировать дружеские отношения с сопредельными государствами и наилучшим образом использовать существующие стратегические возможности [Си Цзиньпин: Китай].

На центральном рабочем совещании по внешней политике 28— 29 ноября 2014 г. в Пекине было пристально рассмотрено продвиже ние «международных отношений нового типа». Их отличительной чертой были названы «сотрудничество и общий выигрыш». Руково дство осознало, что назрела необходимость в том, чтобы «диплома тическая работа Китая имела яркую самобытность, стиль и размах» [Си Цзиньпин чуси].

19 й съезд (осень 2017 г.) придал китайской дипломатии новые качества: «всевекторность», «многослойность» и «объемность».

Всеобъемлющий характер китайской внешней политики теперь оценивается руководством не только количественно (проведение крупных форумов «на домашней площадке», участие ведущих по литических деятелей в международных саммитах, количество выез дов и т. д.), но и качественно (концептуальный вклад в теорию и практику международных отношений путем формирования собст венных дискуссионных платформ и выдвижения стратегических инициатив).

Повышение внимания коммунистической партии Китая к внешней политике нашло отражение в кадровых назначениях. Ми нистр иностранных дел Ван И стал членом Госсовета на 1 й сессии ВСНП 13 го созыва (март 2018 г.). Ян Цзечи, заведовавшего внеш ней политикой в Госсовете, на 19 м съезде избрали в Политбюро ЦК КПК. Впервые за 25 лет в высшем руководящем органе КПК поя вился чиновник, непосредственно отвечающий за внешнюю поли тику. Последний раз такое происходило в 1992 г., когда министр иностранных дел КНР Цянь Цичэнь [Цянь Цичэнь тунчжи] стал чле ном Политбюро ЦК КПК.

Выход китайской дипломатии на новые рубежи стимулировал поиск новой методологии сотрудничества, в которой Китаю отводи лась бы ведущая роль. Таким инновационным направлением после 19 го съезда стали контакты с ведущими политическими партиями мира в многостороннем формате. В частности, в декабре 2017 г. был проведен Диалог между КПК и политическими партиями мира на высоком уровне в Пекине. Структура Диалога напоминает внутри китайскую модель многопартийного сотрудничества в рамках Еди ного фронта под руководством КПК. Этому же свидетельствуют и статистические данные: в работе приняло участие более 600 предста вителей из 300 политических партий и 120 государств [Dialogue links global]. Очевидно, что Китай путем форсированного создания собст венной международно политической инфраструктуры усиливает свою роль в глобальном управлении.

В ходе работы второго при Си Цзиньпине центрального рабоче го совещания по внешней политике 22—23 июня 2018 г. прозвучало два важных тезиса. Служение целям национального возрождения было тесно связано с содействием прогрессу человечества, в то вре

мя как строительство сообщества единой судьбы человечества упо миналось вместе с решительной защитой государственного сувере нитета, безопасностью и интересами развития [Cи Цзиньпин: нули].

Три качества китайской дипломатии: «всевекторность», «многослойность» и «объемность»

Формирование новой внешнеполитической доктрины у Китая носит адресный характер. МИД КНР разработал индивидуальные стратегии для каждого региона мира и представил их в виде про граммных документов. В частности, в 2006 и 2015 гг. были приняты две африканские стратегии. 5 ноября 2008 г. был разработан первый документ для государств Латинской Америки и Карибского бассей на (вторая программа вышла 24 ноября 2016 г.), 2 апреля 2014 г.— для стран Европы (обновленная версия появилась в декабре 2018 г.), 13 января 2016 г. — для арабских государств. В январе 2018 г. свет увидел первое издание Белой книги «Арктическая политика Китая».

При этом стоит отметить, что ранние издания «континенталь ных» документов (в том числе Арктика) носят справочный характер. В них коротко излагаются общие положения о роли и месте кон кретных регионов в современных международных отношениях и ми ровой политике, исторический обзор развития связей с КНР, уни версальные принципы китайской дипломатии: «искренняя дружба», «равноправие», «взаимная выгода», «совместное процветание», «вза имное обучение» и др. Эти документы демонстрировали растущий интерес Китая к конкретным регионам.

Более «свежие» публикации (после прихода к власти Си Цзиньпи на) фокусируются на создаваемых институтах кооперации и концепту альной основе сотрудничества. Китайские авторы сосредоточиваются на новой терминологии — «сообщество судьбы», «концепция правиль ного понимания долга и выгода», специально выработанный для афри канского континента курс из четырех иероглифов: «истинность», «практичность», «близость» («родственность») и «искренность». Отме чается готовность Пекина продолжать углублять всестороннее сотруд ничество не только в рамках двусторонних связей, но и с такими регио

Наблюдается цикличность тональности в принимаемых реше ниях и пропаганде внешнеполитических идей. По аналогии с актив ным/агрессивным «мирным возвышением» () и нейтраль ным «мирным развитием» (), лозунг «действовать решитель но»/«показать себя» () смягчается на умеренное «широкие перспективы для действия» ().

Вчастности, в ответ на китайский лозунг «действовать реши тельно» американские эксперты, как, например, Артур Уолдрон, профессор международных отношений университета Пенсильвании, консультант Министерства обороны США, отреагировали весьма бурно, назвав КНР «больше «ревизионистской» державой, которая стремится изменить положение вещей, исправляя то, что она считает историческими ошибками, и постоянно примериваясь к роли доми нирующей региональной державы» [Waldron].

Вцелях смягчения «неправильной» трактовки «мирного возвы шения», как угрозы и стремления страны к великодержавности и ге гемонизму, появляется «мирное развитие».

Вмонографии Лукаса К. Дэннера «China’s Grand Strategy. Contradictory Foreign Policy?» особый акцент сделан на стратегии «мирного развития». КНР стремится вернуть страну в круг великих держав, к которому Китай принадлежал тысячелетиями до «Века унижений» (так называется в Китае 100 летний период в истории государства, датируемый началом «Опиумных войн» в 1840 г. и до образования КНР в 1949 г.). В этих целях руководством принят ос новополагающий внешнеполитический курс в виде мирной страте гии Китая.

Большая стратегия, основанная на «мирном развитии», находит отражение в двух «Белых книгах» 2005 и 2011 гг., опубликованных Пресс канцелярией Госсовета КНР. Первое издание называлось «мирный подъем». При этом идея «мирного подъема/развития» не была абсолютно новой, а такие стратеги, как Чжэн Бицзянь, после довали за Дэн Сяопином [Danner], выдвинувшим доктрину из 28 ие роглифов [Портяков]. В основе доктрины Дэна стоят постулаты «скрывать собственные способности, ждать свое время» и «не высо вываться». Вместе с тем, большая стратегия КНР определяет защиту территориальной целостности, объединение Китая и решение тер

риториальных споров в качестве главных международных целей. К менее важным задачам относятся продолжение политики борьбы с гегемонизмом, создание благоприятной международной среды для экономического роста и недопущение восприятия Китая как угрозы международной безопасности.

Кроме того, терминологический язык тоже циклично меняется: самоуверенная/агрессивная риторика сменяется нейтрально окра шенной. Недавнее высказывание министра иностранных дел Ван И во время вечернего приема в Нью Йорке 24 сентября прошлого года о «сходе с крючка» («разорвать отношения с Китаем, значит поте рять шансы, потерять будущее» [Ван И: юй...]) — яркий тому пример. Или в выступлении на 74 й сессии ГА ООН «Китай сегодня, Китай мира» упомянутый чиновник призвал весь мир рука об руку созда вать сообщество единой судьбы человечества [Цзай ди 74 цзе...].

Такая цикличность, весьма вероятно, связана с новыми вызова ми и шансами, с которыми сталкивается Пекин как на международ ной арене, так и внутри собственного государства. Прежде всего, речь идет о непростых переговорах с США о большой инвестицион ной сделке на фоне прогрессирующей гибридной войны (в основ ном торговой и технологической). А внутренние проблемы упира ются в совершенно запутанную ситуацию с Гонконгом, сложные пе реговоры с Тайванем и др.

Важно отметить, что общим во всех приведенных примерах явля ется тезис, который фигурирует в официальных документах и транс лируется политиками и экспертами, а именно: «Китай по прежнему находится в периоде важных стратегических возможностей». Вместе с тем, в Китае изменилась оценка этого периода. Бывший директор Шанхайской академии мировых проблем Ян Цземянь отмечает, что раньше Пекин защищал период шансов, который предлагал внеш ний мир (такая формулировка звучала во время первого заседания по внешним делам в августе 2006 г.), сейчас же источник этих шансов переместился внутрь — собственное непрерывное развитие и могу щество [Ян Цзэмянь]. В тексте доклада на XIX съезде эта мысль была выражена следующим образом: повышается китайская сила «между народного влияния», «вдохновения» и «созидания», вносится новый