Tom_II_Chast_1_Ictopia_Blizhnego_Vostoka_i_Egeyckogo_pegiona_Ok_1800-1380_gg_do_n_e

он уже предвещает появление дворцов. Его овальная в плане форма объ­ ясняется размещением на вершине холма. Вероятно, эта постройка не была жилой, ведь в ней найдены вотивные приношения, т. е. на вершине холма располагалось святилище.

Во дворцах и храмах Древнего Востока, как правило, был централь­ ный двор, но он иначе совмещался с окружающими помещениями. Облик комплекса в целом задавался внешними стенами, которые оформляли прямые линии и прямые углы, размещаясь максимально далеко от цент­ ра и не имея проемов. Внутренние помещения тоже были прямоугольны­ ми, что определялось расположением внешних стен. Двор в центре соот­ носился с такой планировкой. Схема критского дворца, напротив, разви­ валась изнутри во внешнее пространство. Сначала размечался двор, а комнаты примыкали с внешних сторон, группируясь вокруг него. Крит­ ская система может быть названа скорее соединяющей («сцепляющей»), нежели разделяющей, как на Востоке. Минойские архитекторы стреми­ лись организовывать внутреннее пространство не целостно, но сохранять некую открытость, незаконченность, как в плане, так и в объеме. Специ­ фический характер осознания ими пространства особенно нагляден в сравнении с более ранними или приблизительно синхронными дворцами в Телль-Асмаре, Ачане или Бейкесултане, организованными по принципу «разделения». Принципиально разными средствами достигается и эф ­ фект монументальности. Восточный дворец в целом воспринимается мо­ нолитным. В критском дворце внушительное впечатление создает запад­ ный фасад, поставленный на орфосгаты. В Ачане использовались орфо­ статы в качестве более позднего нововведения, возможно, в этом отрази­ лось эгейское влияние. На Крите этот элемент, как и применение искрив­ ленных линий в планировке зданий, восходит к древним средиземномор­ ским мегалитическим постройкам. Достаточно упомянуть таковые на Мальте. Скругленные углы ближневосточных построек, например цар­ ские гробницы Ш династии Ура, не могут считаться прототипами камен­ ных строений, поскольку там применялся другой строительный матери­ ал —сырцовый кирпич. Но, хотя во многих чертах критских дворцов и прослеживается развитие местной традиции, нельзя не принимать во вни­ мание знакомство минойцев с дворцами Востока. Например, использова­ ние колонн можно расценить как влияние Египта. Тем не менее, весь ан­ самбль критских дворцов нигде не имеет предшественников, он более выразителен и богат и в этом смысле может быть сравним с достижения­ ми древнейших цивилизаций Востока. История Ранних дворцов, насколь­ ко мы можем ее охватить, показывает, что они развились из ранней фор­ мы, которая определялась утилитарными целями и возникла путем присо­ единения бессистемно возведенных сооружений. Этот процесс завершил­ ся обретением оригинального монументального характера и собственного структурного единства —качеств, которые лучше всего видны в дворцо­ вых постройках третьей фазы в Фесте.

Какие же исторические события соотносятся с этим развитием? Ответ можно найти, используя еще одну категорию археологических источни-

ли колонны110. Их функция была определена благодаря находкам в них культовых объектов и вотивных приношений —понятной она становится только в связи с минойской религией (см. далее, с. 182—183 наст. изд.). В этих помещениях, как и в святилищах на открытом воздухе, нет религи­ озных изображений. В пещере Камарес, высоко на южном склоне горы Ида, отправление культа выявляется по большому количеству глиняных сосудов, которые вместе с их содержимым служили вшивными приноше­ ниями. Изделия дворцовых мастерских Феста показьшают, что эта осо­ бенность не связана исключительно с сельскими верованиями. Места по­ читания богов, расположенные на вершинах холмов, относятся в основ­ ном к рассматриваемому периоду. Это, например, святилища на холме Юктас возле Кносса, на холме пророка Илии к югу от Маллии, в Мазе в Педиаде, а также в восточной части Крита — в Хамези, Петцофасе и Пискокефали111. На многих этих памятниках культовая практика с соответ­ ственным характером приношений продолжалась и позднее. Как прави­ ло, использовались площадки, огороженные каменными стенами, с прос­ тыми глиняными вотивными дарами и следами сожжения жертвы внутри загородки. Как указывалось выше (с. 170—171 наст, изд.), большой оваль­ ный дом в Хамези служил для хранения посвятительных даров. В других местах религиозные постройки не относятся ко времени ранее позднего дворцового периода.

Скульптура больших форм до сих пор не обнаружена. Доминирует мелкая пластика — маленькие антропоморфные и зооморфные фигурки, изготовленные в основном из терракоты. За исключением нескольких на­ ходок из дворцов и могил, они происходят из святилищ на вершинах холмов. Статуэтки представляют собой стоящих на плоской подставке узкобедрых мужчин с коричневой кожей и короткими, часто вьющимися волосами; на мужчин надет только пояс, к которому могут быть пристег­ нуты гульфик и кинжал. Руки этих людей подняты или согнуты и сложе­ ны перед грудью, что и позволило видеть в них адорантов (молящихся). Женские фигурки выделяются белым цветом кожи, их талии туго стяну­ ты, они одеты в колоколовидную юбку и корсаж, оставляющий грудь от­ крытой. Концы пышного пояса, который они дважды оборачивали во­ круг туловища, обычно завязаны впереди и низко спадают. Прическа вы­ глядит величественно, но странно. Жесты женских статуэток соответству­ ют жестам мужских изображений. Похожие фигурки, изготовленные из камня и слоновой кости, были найдены в одном из мессарских толосов в Кумасе. Одна из них является печатью, из чего следует, что такие арте­ факты не всегда следует относить к предметам культа.

Данные статуэтки не имеют сходства с египетскими или восточными прототипами, хотя различение полов по цвету кожи знакомо в египет­ ских изделиях. Формально эти статуэтки являются дальнейшим развити­ ем кикладских идолов, которых было много найдено на Крите в более

ранних слоях, но натурализм изображения является новой и собственно минойской чертой. Переход к трехмерной скульптуре обычно считается более важным признаком продвижения в сторону натурализма, нежели оживление застывших форм. Эти статуэтки демонстрируют черты физи­ ческого идеала людей периода расцвета минойской цивилизации: осиная талия и парадная одежда, состоящая из килта для мужчины и колоколо­ видной юбки с корсажем для женщины.

Скромные приношения из святилищ на вершинах холмов интересны только для понимания культов минойского населения. Фигурки малень­ ких животных, обычно домашних, и терракотовые жуки должны были обеспечить умножение стад и отвратить от эпидемических болезней. Ми­ ниатюрные терракотовые части тела, главным образом руки и ноги, кото­ рые нередко имеют отверстие для подвешивания, могли быть только приношениями из благодарности за избавление от болезни. Внутри од­ ной глиняной чаши в самой примитивной манере изображен пастух со стадом, в котором не менее полутора сотен животных. В других таких чашах изображены птицы или люди в позе адорации. Популярный и не­ замысловатый характер такого глиняного моделирования известен так­ же среди находок из мессарских толосов. Там мы нашли, например, со­ суды с выделенным сливом в форме быка, на рогах которого маленькие люди выполняют акробатические трюки. Это первые изображения игр с быком, которые приобрели популярность в искусстве позднего дворцово­ го периода. В этих случаях замечательна тенденция развития сюжета в сторону натурализма. Зооморфные ритоны, изображающие быка и рас­ писанные в стиле синхронной керамики, использовали в культовой прак­ тике также и во дворце Феста. Они были непосредственными глиняными предшественниками знаменитых ритонов в форме головы быка.

В искусстве малых форм наблюдалось дальнейшее развитие дости­ жений предшествующего периода, но еще не было ни того богатства и дорогостоящих материалов, которые были свойственны следующему времени, ни такого количества изделий, ни разнообразия форм и выра­ зительности. Соперничество керамики с объектами из золота, серебра или бронзы не являлось новой чертой, поскольку с начала дворцовой эпохи известны серебряные кубки с каннелированным туловом, похо­ жим на глиняные сосуды. Производство сосудов из драгоценных цвет­ ных камней не закончилось, но теперь стеатит постепенно вытесняет более изысканные камни. Наряду с удлиненным кинжалом с округлым лезвием, плоской нервюрой и без острия — эта форма кинжала развива­ лась в более раннее время — использовался длинный меч. Древнейшей находкой длинного меча в Эгеиде является церемониальный экземпляр из Маллии. Рукоятка из хорошего известняка закреплена на верхнем конце лезвия длиной 0,80 м; она покрыта тонким золотом с чеканным орнаментом и увенчана граненой головкой из горного хрусталя. В том же комплексе найден маленький церемониальный топорик из бурого сланца (его длина — 0,15 м), имеющий форму пантеры, готовящейся к прыжку. Возможно, это украшение скипетра. Изделия близкой формы

иорнаментации имеют предшественников в кикладском искусстве. Дикое животное, известное в Анатолии, могло быть стражем бога или богини. Золотая подвеска, вероятно от ожерелья, найденная в Хрисолаккосе рядом с Маллийским дворцом, изображает двух шерш­ ней в геральдической позе и между ними диск в виде медовых сот. Техника зернения металла (финифть), происходящая из Египта, уже была известна в Эгейском регионе. Но именно минойцам принадлежит заслуга прямого отображения естественной формы вместо ее декоратив­ ной стилизации. Преобладание декоративной схемы над выражением природной формы характеризует дворцовую керамику и резные печати.

Богатейший источник информации для изучения среднеминойского периода обеспечивает расписная керамика112. Хотя со времени первых раскопок объем накопленного керамического материала резко возрос, многое из того, что сделано на начальном этапе исследования, до сих пор сохраняет значение113. Но безотлагательной задачей остается выявление хронологических особенностей, различий между мастерскими и понима­ ния отношений между ними. Данная задача вполне разрешима, посколь­ ку многообразие техник, форм и принципов орнаментации, а сверх того выразительная художественность и высокое качество большей части из­ делий создает широкую базу, гарантирующую новые возможности в изу­ чении стратиграфии и хронологии. Если правильно использовать этот материал, мы получим ответы на вопросы, касающиеся художественного

иисторического развития носителей минойской культуры.

Преобладают группы керамики, орнаментированные росписью белой краской. Такая керамика использовалась в восточном Крите еще до осно­ вания дворцов, совмещаясь с росписью красным и оранжевым цветами. Именно в восточном Крите впервые на острове появился «медленно вра­ щающийся» гончарный круг, и в результате круговая посуда стала прева­ лировать. Развитие гончарного круга до «быстро вращающегося» было достигнуто на последнем этапе СМ периода. Схема Эванса, разделивше­ го керамику на две группы, каждая из которых, в свою очередь, подраз­ деляется еще на две, по-прежнему сохраняет значение для Кносса, и именно с ней соотносятся все остальные находки. Понятно, что эти груп­ пы керамики не являются узким хронологическим индикатором. Не счи­ тая единичного экспорта, сосуды периода СМ П найдены только в Кносском и Фесгском дворцах и в их окрестностях. Вся она является продук­ цией дворцовых мастерских. В восточном Крите, включая Маллию, типы керамики CM I производились вплоть до начала последней фазы средне­ минойского периода — СМ Ш. Поскольку сосуды СМ П и предшеству­ ющей фазы были найдены в пещере Камарес, им было дано название «керамика Камарес», но общее название сглаживает границу между раз­ ными группами, особенно в восточном Крите.

112См.: Том иллюстраций к САН I и САН IT. табл. 81.

113§ V, 2: 7.

Только после проведения дальнейших раскопок можно будет разре­ шить проблему хронологического соотношения групп керамики. Итальян­ ские археологи, исследовавшие Фест, высказали сомнение в отношении выводов Эванса, Маккензи и Пендлбери, основанных на изучении страти­ графии Кносса. После Второй мировой войны итальянцы провели боль­ шие раскопки, которые значительно расширили фонд источников. Они сделали важные стратиграфические наблюдения на своем памятнике и попытались прояснить вопросы хронологии114. Эти ученые считают, что во дворцах керамика CM I относится к тому же времени, что и сосуды СМ П, и заметно сокращают продолжительность всего периода в целом. Примеры из Кносса, где слой, содержавший керамику СМ П, отложился поверх слоя с керамикой CM I (в Царских керамических складах и в По­ мещении с ткацкими грузиками), они не воспринимают в качестве решаю­ щего доказательства, поскольку не исключают возможности перемеще­ ния слоев. В настоящий момент можно использовать информацию только из очень подробных предварительных отчетов. Удивляет пренебрежение стратиграфическими доказательствами. Интерпретация, которую предла­ гают итальянские исследователи для своих открытий, не настолько убеди­ тельна, чтобы можно было признать синхронными типы керамики, столь различающиеся стилистически. Всё же обоснование решающих выводов требует принципиально примирить стратиграфические данные со стили­ стическими особенностями керамики, которые достигнуты системой Эванса. Более того, типы керамики CM I, близкие самой поздней РМ по­ суде, были найдены в Кноссе в закрытых комплексах, которые по страти­ графической позиции являются ранними (имеются в виду ранний склад пифосов и древнейший дом под западным двором). С другой стороны, подобные находки в Фесте редки (так называемая «посуда отцов»). Это может означать только то, что упомянутая группа керамики вовсе не кон­ курировала с другими в более позднее время, но что дворец в Кноссе был основан несколько ранее, чем дворец в Фесте. Если же вспомнитъ автори­ тетный вывод о том, «что различия между СМ Іа и b или СМ Па и b про­ являются намного явственнее, чем различия между СМ ІЬ и СМ Па»115, то всё становится на свои места и виден параллелизм в развитии дворцов Кносса и Феста. В развитии среднеминойской керамики можно выделить три фазы: СМ Іа — СМ ІЬДІа — СМ ПЬ. В Фесте первые дворцовые по­ стройки были разрушены во время средней стадии, следующие — в нача­ ле третьей стадии и последние — в ее конце.

В большом разнообразии форм сосудов, которые в основном продол­ жают типы предшествующего периода, особенно ярко выделяются «сосу­ ды Камарес» благодаря их изысканным очертаниям и технологическому мастерству, выраженному в тонкости стенок-«скорлупок». Орнамент де­ монстрирует несравненное богатство декоративного воображения. В то время как теряли популярность более ранние элементы вроде длинных

114§ IV, 5: 5; § V, 7.

115§ IV, 4: 158.

ниченности природных форм на сосудах. Впрочем, это справедливо толь­ ко для изображений животных, поскольку человеческие фигурки так же схематичны, как и на керамике. В то время впервые появился «летящий галоп» (он всегда считался минойским изобретением), что заслуживает серьезнейшего внимания как проявление натуралистической тенденции, хотя в сравнении с печатями последующего периода изображение было поначалу чересчур стилизованно.

Оттиски на глине из Отложения иероглифов120 в Кноссе датируются временем перехода от раннего к позднему дворцовому периоду121. Наряду с печатями, имеющими декоративные и иероглифические изображения, обнаружены и такие, которым нет предшественников на Крите, в Египте или на Востоке. Они прямо и непосредственно представляют натуру. Пре­ обладают анималистические мотивы, а сюжеты взяты из окружающего пейзажа. Косуля отдыхает в гроте; рыба прячется от осьминога в корал­ ловых рифах; собака гонит оленя в лесу; в стойле стоит рогатое живот­ ное, над ним склонилась человеческая фигурка; даже одиноко лежащая дикая коза — вот такие берутся темы. Следует упомянуть портретные изображения головок правителя и мальчика — его сына. Трактовка обра­ зов животных выполнена в традиции более ранней резьбы по камню. Ее место в этой традиции может быть определено благодаря обращению к каменным печатям, стилистические особенности которых позволяют по­ местить их между двумя группами. В этой промежуточной группе стили­ зация заметнее, нежели на отпечатках из Отложения иероглифов, но уже не столь сильна, как на оттисках из Феста. Более того, деревья представ­ лены на геммах таким же образом, как и в образцах зрелой расписной керамики СМ П, и это сходство устанавливает относительную и абсолют­ ную хронологию для групп печатей. К сожалению, стратиграфия Отложе­ ния иероглифов не ясна. Тип орнаментации скорее приближен к СМ Ш, чем к предшествующему периоду, что предполагает пограничную дату между временем Старых и Новых дворцов единственно возможной для рассматриваемого комплекса. Но при последовательном прохождении всех этих этапов не так уж важно, датируется ли Отложение иероглифов немного до или сразу же после катастрофы, разрушившей Старый дво­ рец. Значимо то, что художественная изобразительность в том смысле слова, в каком она употребляется в западноевропейском искусстве, впер­ вые зародилась на Крите в глиптике раннего дворцового периода. Не определено только, был ли последний решительный шаг сделан до или после разрушительной катастрофы. Это развитие высокой степени нату­ рализма в изобразительном искусстве, которой прежде не наблюдалось ни на самом Крите, ни где-то еще, может расцениваться как одно из двух великих достижений раннего дворцового периода, наряду с архитекту­ рой. Специфически минойской чертой является то, что шаг в сторону на­ туралистичности, который имел даже более важные последствия, чем

120См.: Том иллюстраций к САН I и САН II: табл. 82, 83.

121§ V, 5: 37.