Khrestomatia_po_istorii_Dalnego_Vostoka_Kniga_1

литературу как тема героико-романтическая. Образ си­ него моря возникает уже в «Слове о полку Игореве», в народных песнях. Русская маринистика богата доку­ ментальными произведениями, отобразившими героиче­ ские страницы освоения Дальнего Востока. О каких морских путешествиях здесь идет речь? Назовем только наиболее значительные: «Российского купца Григория Шелихова странствования из Охотска по Восточному океану к Американским берегам» (1791), «Двукратное путешествие в Америку морских офицеров Хвостова и Давыдова, писанное сим последним», «Путешествие во­ круг света в 1803, 1804, 1805 и 1806 годах на кораблях «Надежде» и «Неве» И. Ф. Крузенштерна, «Путешест­ вие вокруг света на корабле «Нева» в 1803—1806 годах» Ю. Ф. Лисянского, «Записки флота капитана Головнина о приключениях его в плену у японцев в 1811, 1812 и 1813 годах», «Подвиги русских морских офицеров на крайнем Востоке России. 1849-1855» Г. И. Невельского, воспоминания Л. Загоскина, Н. Бошняка, А. Петрова,

А Лазарева, В. Римского-Корсакова...

Целый пласт русской документальной маринистики ...

В свое время о многих из этих книг напоминал Белин­ ский. Лев Толстой прочитал записки Головнина в 1853 году, по его словам, с удовольствием и ввел их в круг детского чтения. Жанр путешествий в 60-е годы XIX века становится основным в детской литера­

туре.

Может быть, первый вопрос, на который ищешь от­ вет в записках самих мореходов: что же вело их, на­ ших предков, в столь далекие плавания, на столь труд­ ные и опасные дела? Что помогало все превозмочь и преодолеть? Ведь чего греха таить, иной раз встреча­ ются такого рода рассуждения: и ничего-де эти люди высокого не ведали, только был бы хорош барыш, бы­ ла бы золотая жила. Это вопрос нравственный. Вот как на него отвечают сами мореплаватели. «Усердие мое к пользам отечества ободряло меня»,—пишет Гри­ горий Шелихов. «Тут нужны были люди, одушевлен­ ные и гражданским мужеством, и отвагой, готовые на все жертвы для блага своего отечества» так писал в своих воспоминаниях Г. И. Невельской. Без этой го­ товности к высоким делам не было бы славных подви­

гов.

Записки русских мореплавателей отличаются жизнен-

10

на западе страны продолжалась Крымская война, го­ ворилось: «Войска, на устьях Амура сосредоточенные, нигде от неприятеля не отступают, в плен не сдаются, а побеждают на местах или умирают, памятуя князя Святослава Великого: «тут ляжем костьми, мертвии бо сраму не имуть»,— герои Петропавловского порта пока­ жут нам пример самоотвержения, русской силы и безус­

ловного повиновения».

О чертах характера русского человека, так или ина­ че сказавшихся в воспоминаниях знаменитых морепла­ вателей и защитников Петропавловска-на-Камчатке, в эти же годы с глубокой проникновенностью напишет Л. Толстой в севастопольских очерках. Ведь те, кто сражался на твердынях Севастополя, были современни­ ками Невельского, Завойко, многих других славных рус­ ских мореходов и землепроходцев. У всех у них жило одно огромное чувство. Об этом чувстве писал Толстой, исследуя корни героизма: «Из-за креста, из-за названия, из угрозы не могут принять люди эти ужасные условия: должна быть другая, высокая побудительная причина.

И эта причина есть чувство, редко проявляющееся, стыдливое в русском, но лежащее в глубине души каж­ дого,— любовь к родине... Надолго оставит в России ве­ ликие следы эта эпопея Севастополя, которой героем

был народ русский...» Как много дают эти толстовские слова о «чувстве,

лежащем в глубине души», о «высокой побудительной

амурья, великому амурскому делу. Особое место здесь занимают записки адмирала Невельского. В его книге рассказано о героических подвигах русских морских офицеров — автор называет многие и многие имена.

Он также характеризует деятельность Муравьева-Амур­ ского и других. Естественно, в мемуарах видное место не может не занимать сам автор. Перед нами личность человека высокой гражданской цели, верного сына Рос­

сии.

Еще Чернышевский говорил, что значение великих людей в России определяется их заслугами перед ро­

12

своих сподвижниках, Невельской всегда обращен к по­ будительной причине — к имени России, к чувству Ро­ дины.

Книга Невельского, отрывок из которой здесь при­ водится,— горячая проповедь сыновней любви к Отечест­ ву. Она созвучна нам и сегодня. «Проповедь советско­ го патриотизма, — писал М. И. Калинин, — не может быть оторванной, не связанной с корнями прошлой ис­ тории нашего народа. Она должна быть наполнена пат­ риотической гордостью за деяния своего народа. Ведь советский патриотизм является прямым наследником творческих сил предков, двигавших вперед развитие нашего народа».

Русская документальная маринистика, посвященная дальневосточной теме,— заметная часть всей нашей оте­ чественной маринистики. В наши дни созданы интерес­ ные исторические романы о Шелихове, Невельском и других. Не следует забывать, что в основе каждого из них — живой, подлинный документ, записки самих мо­ реходов. Проблема героического характера в отечест­ венной литературе не может быть решена без учета этих книг. Документальная маринистика отобразила подвиг русских людей в открытиях и освоении земель на Вос­ точном океане, как называли Тихий океан встарь.

Свое слово в развитии жанра морского путешествия сказали и русские писатели, выдающиеся мастера кри­ тического реализма. Речь идет прежде всего об И. А. Гончарове и К. М. Станюковиче. В их творчестве

тема героического освоения Дальнего Востока отрази­ лась по-своему.

Значительным памятником отечественной словесности стала книга Н. А. Гончарова «Фрегат «Паллада». В ок­ тябре 1852 года Гончаров отправился на русском во­ енном парусном фрегате «Паллада» к берегам Японии. Путешествие продолжалось два с половиной года. Гон­ чаров шел в поход в качестве секретаря начальника экс­ педиции адмирала Путятина, которому было поручено ведение переговоров с нашими дальневосточными сосе­ дями — Китаем и Японией. Как известно, дипломатиче­ ская миссия Путятина, после огромных мытарств и при­

ключений, закончилась заключением договора с Япони­ ей и Китаем.

Гончаров описал весь путь фрегата «Паллада». В по­ ле зрения автора оказались Англия, Малайя, Китай,

13

Япония, Филиппины. Заключительная часть книги — возвращение через Сибирь в Центральную Россию. Об­ ращаясь в 1855 году к читателям «Отечественных запи­ сок», где была начата публикация книги, Гончаров пи­ сал, что он не имел ни возможности, ни намерения опи­ сывать свое путешествие как записной турист или мо­ ряк, еще менее как ученый. Он просто вел дневник и по временам посылал его в виде писем приятелям в Россию, а чего не посылал, то намеревался прочесть в кругу их сам, чтобы избежать изустных с их сторо­ ны вопросов о том, где он был, что видел и делал.

В предисловии к первому изданию «Фрегата» спра­ ведливо подчеркивалось, что автор сделал«героем пу­ тешествия самого себя и таким образом придал обык­ новенным впечатлениям путешественника индивидуаль­ ный характер. Книга приобрела «поэтическое и нацио­ нальное значение... скромной одиссеи». Круг наблюдений автора — это то, что «влекло его к себе с особенной си­ лой, как человека и поэта народного по преимуществу — начиная от природы... и кончая простым матросом, кост­ ромским парнем, перенесенным под тропическое небо». Эти оценки приводил Добролюбов в своей рецензии на книгу.

Интересны размышления автора о героическом в жиз­ ни, в истории освоения Сибири и Дальнего Востока. «Вы знаете, что были и есть люди, которые подходили близко к полюсам, обошли берега Ледовитого моря и Северной Америки, проникли в безлюдные места, пита­ ясь иногда бульоном из голенища своих сапог, дрались с зверями, с стихиями — все это герои, которых имена мы знаем наизусть и будет знать потомство...» И здесь же снова Гончаров пишет о тех, кто затеял в Сибири хлебопашество. Называя одного из таких подвижников, отставного матроса Сорокина, он восклицает: «Это тоже герой в своем роде, маленький титан. А сколько их явится вслед за ним! и имя этим героям—легион...»

Путешествие помогло понять героическую душу род­ ного народа. Куда бы автор ни заехал, по его словам, он всюду уносит «почву родной Обломовки на ногах, и никакие океаны не смоют ее». Дума о родном народе, о его жизни, о ярме крепостничества пронизывает эту книгу, в которой героическое начало связано с народным мужеством, с верой в великое будущее Сибири и Дальнего Востока. Многочисленные встречи с якутами,

14

русскими, представителями малых народов побуждают писателя думать о будущем богатого и пустынного, су­ рового края. Он убежден — придет время, пустыня пре­ вратится в жилые места, и спросят тогда — кто же «этот титан, который ворочает и сушей и водой?» И будущее провидится писателем, оно тревожит его сердце: «И ког­ да совсем готовый, населенный и просвещенный край, некогда темный, неизвестный, предстанет перед изум­ ленным человечеством, требуя себе имени и прав, пусть тогда допрашивает история о тех, кто поставил пира­ миды в пустыне... А создать Сибирь не так легко, как создать что-нибудь под благословенным небом...»

Конечно, Гончаров не знал, что выполнить эту задачу преображения и обновления края придется людям не только иных поколений, но иного общественного строя. «Как прекрасна жизнь, между прочим, и потому, что человек может путешествовать!»—восклицал Гончаров, завершая книгу путешествий. Поэт А. Майков посвятил создателю «Фрегата» такие поэтические строки:

Море и земли чужие, Облик народов земных — Все предо мной как живые, В чудных рассказах твоих.

Жанр путешествий продолжают очерки К. Станюко­ вича «Из кругосветного плавания», А. Вышеславцева «Очерки пером и карандашом из кругосветного пла­ вания», А. Я. Максимова «Вокруг света. Плавание кор­ вета «Аскольд», В. Крестовского «В дальних водах и странах», Елисеева «По белу свету». Все эти книги в большей или меньшей степени следовали литературной

традиции «Фрегата «Паллады».

В годы юности на Дальний Восток совершил плава­ ние на корвете «Калевала» К. М. Станюкович, великий русский маринист. Несколько месяцев в 1861—1862 го­ дах он провел в только что основанном посту Влади­ восток. Плавание на многих судах русской Тихоокеан­ ской эскадры определило знание писателем разных ти­ пов моряков и условий флотской жизни. Он увидел рус­ ского человека на палубе корабля, в особых условиях, и отобразил его в художественных произведениях. «По существу, Станюкович впервые в русской литературе создал образ русского матроса — подлинного сына на­ рода»,— писал Новиков-Прибой.

Сердце писателя полнилось болью за Россию, за ее

15

народ. О том, как рождается чувство близости к наро­ ду, Станюкович рассказал в повести «Вокруг света на «Коршуне». Девятнадцатилетний герой книги Володя Ашанин посещает неведомые страны, проходит через штормы и опасности, не раз бывая на грани жизни и смерти. В море он познает цену людям. Благодаря близкому общению с матросами Ашанин оценил их, по­ любил и эту любовь к народу сохранил на всю жизнь, сделав ее руководящим началом всей своей деятельно­ сти.

Как и сам писатель, Володя Ашанин побывал на Дальнем Востоке — у «пустых, тогда еще совсем не за­ селенных гаваней и рейдов», познал силу и неистовость океана, который совершенно несправедливо, по его сло­ вам, «окрестили кличкой Тихого».

Определенный вклад в познание Дальнего Востока внесли писатели С. Максимов и А. Максимов, Д. Стахеев, писатели-ученые М. Венюков и П. Кропоткин.

М. Горький, говоря о русском народе как строитель­ ной силе и о крестьянских войнах как выражении тен­ денции народа к свободе, в едином ряду рассматривал и движение народа на восток, освоение сибирских и даль­ невосточных земель: «Этим народом сделано много де­ ла, у него есть большая история — исчислять его ра­ боту нет времени, но необходимо было вспомнить об этом...»

Исчислять работу народа, которым «сделано много дела», вслед за Ломоносовым, Гончаровым стремился и писатель-этнограф С. В. Максимов, автор книги «На Востоке». Поездка на Дальний Восток состоялась в 1860—1861 годах. Современному читателю хорошо из­ вестна книга С. Максимова «Крылатые слова». Недавно, к 150-летию со дня рождения писателя, издательство «Советская Россия» выпустило «Избранное» Сергея Максимова. Автор дал описание путешествия по Амуру, зарисовки Хабаровки, Владивостока, Благове­ щенска. Он оставил интересные заметки о Николае Бес­ тужеве и Дмитрии Завалишине. Им написана большая работа под названием «Сибирь и каторга».

В 1890 году на Дальнем Востоке «с научною и лите­ ратурною целями» побывал А. П. Чехов. Итог этой по­ ездки — «Путевые очерки из Сибири» и «Остров Саха­ лин».

Запущенный Сибирский тракт, непролазная грязь по

16

«подвига, веры и ясно сознанной цели», Чехов подчер­ кивает их воспитательное значение в жизни и литерату­ ре. «Если положительные типы, создаваемые литерату­ рою,— пишет он,— составляют ценный воспитательный материал, то те же самые типы, даваемые самой жизнью, стоят вне всякой цены».

Когда кое-кто пытался утверждать, что Сахалин ни­ кому не нужен и не интересен, великий русский писа­ тель ответил на это страстной отповедью. Он говорил о Сахалине и как о месте подвигов русских морепла­ вателей, которые открыли эти земли. «Не дальше, как 25—30 лет назад наши русские люди, исследуя Саха­ лин, совершали изумительные подвиги, за которые мож­ но боготворить человека, а нам это не нужно, мы не знаем, что это за люди, и только сидим в четырех сте­ нах и жалуемся, что бог дурно создал человека».

Тема «изумительных подвигов» прошла через все очерки Чехова. Изредка, как обнаженный пласт, она выходит на первый план повествования, чаще же всего составляет второй его план. Это одна из идейно-тема­ тических граней, которые помогают Чехову показать ог­ ромные потенциальные возможности народа.

С маленькими героями, с их трудом, достойным вой­ ти в историю, Чехов связывает свою веру в силу наро­ да, свои надежды в приход иной жизни на берега Са­ халина. В черновой рукописи это высказывается прямо: «Быть может, в будущем здесь, на этом берегу будут жить... люди... счастливее, чем мы, в самом деле на­ слаждаться свободой и покоем».

Поездка на Сахалин Чехова — это подвиг. Будучи больным, писатель решается на дальнее путешествие, преодолевая тысячи километров по сибирским гиблым дорогам, претерпевает невзгоды морского путешествия...

В своих очерках Чехов — подлинный заступник народ­ ный, борец за его счастье. Из глубины былого дохо­ дят до нас слова великих людей, и мы видим, как про­ зорливы они были, веря в исполинские силы народа.

Другой раздел литературы о Дальнем Востоке — на ­ учно-художественная проза, то, что Белинский называл «учеными статьями». Многие путешественники были крупными исследователями в разных областях знаний — географами, этнографами, зоологами. Помимо чисто на­

18

учных описаний они оставили произведения, которые по праву принадлежат к документальному роду художест­ венной литературы. При этом надо сделать оговорку: разумеется, и записки землепроходцев и мореплавате­ лей имеют свое, подчас очень высокое научное значение. Однако речь идет о другой разновидности документа­ листики — о научно-художественной документалистике. Назовем здесь самые заметные имена ученых, с творче­ ством которых знакомит нас «Хрестоматия». Это С. П. Крашенинников, П. А. Кропоткин, М. И. Венюков, Н. М. Пржевальский, В. К. Арсеньев.

Итогом путешествий Николая Михайловича Прже­ вальского по Приморью явилась его знаменитая книга «Путешествие в Уссурийском крае. 1867—1869 гг.» Пржевальский запечатлел многие страницы истории края. Он пишет о трудностях переселения, требующих прямо-таки героизма от тех, кто надумал сюда ехать. Пишет о быте крестьян и казаков на новых землях. Ин­ тересны зарисовки рождения новых городов и поселков, в книге даны краткие очерки истории Благовещенска, Хабаровска, Владивостока, Ольги, Раздольного.

В 70—80-е годы XIX века в петербургском журнале «Нива» и некоторых других изданиях печатались очер­ ки и рассказы на дальневосточные сюжеты А. Я. Макси­ мова. В 90-х годах вышло два тома его сочинений. Кро­ ме того, он — морской офицер, служил во Владивостоке и написал книгу «Плавание корвета «Аскольд». К со­ жалению, художественный уровень сочинений А. Макси­ мова оказался невысоким, поэтому теперь он мало ко­ му известен.

Новое слово в литературе о Дальнем Востоке довелось сказать В. К. Арсеньеву.

Говоря о своеобразии очерков Арсеньева, А. М. Горь­ кий писал: «Автор — счастливое соединение Брема с Ку­ пером». В письме Арсеньеву он пояснял, что это заклю­ чается в объединении «научной ценности» и изобрази­ тельной силы.

На Дальний Восток Арсеньев приехал летом 1909 го­ да. Тридцать лет посвятил он изучению этой земли. Главным итогом его трудов стала трилогия: «По Уссу­

при жизни Арсеньева, третья книга издана после его смерти. Кроме того, Арсеньевым написано большое ко­

19