Khrestomatia_po_istorii_Dalnego_Vostoka_Kniga_1

изгибах есть и отлогости, В правой стороне, немного подалее от маяка, находятся три отдельные высокие камня, наподобие столбов, стоящие вместе один подле другого, почему и называются Три Брата. Немного далее за сими каменными Братьями, с той же стороны, есть небольшой залив, называемый Соловаренным, по причине находящихся на берегу соловарен. При входе в него лежит низменный каменный островок, называе­ мый Изменный. На противоположной стороне, подле берега, стоит высокий камень, называемый Бабушки­ ным. На нем множество чаек вьют свои гнезды. Далее от него две мили кончится вход и начинается большая Авачинская губа, имеющая вокруг пространства до 26 миль. Из нее есть три побочные залива; один назы­ вается Тарьинский, другой Раковый, третий, меньше двух первых,— Петропавловская гавань. К сей послед­ ней и пошли мы через губу. Лежит он от устья, или

банка, на коей глубины не более 1,5 сажени; миновать ее можно, держа на один румб левее. Глубина по всей губе от 6 до 15 сажен; на дне ил, следственно, везде хорошие якорные места. Положение кругом губы го­ ристое: в северо-западной только части есть низменные ровные места, где впадают в губу реки Авача и Паратунка.

Ввечеру положили якорь близ Петропавловской га­ вани, которая величиною в окружности одна верста и 300 сажен, закрыта с западной стороны гористым уз­ ким полуостровом, а с южной — выдающеюся от бере­ гу, низменною, из мелкого камня состоящею, узкою косою, называемою кошка. Вход в гавань между оконечностию кошки и гористым полуостровом, ширина его до 40 сажен, глубиною 7 и 8, а на самой середине гавани 8 и 9 сажен; на дне ил.

Строения в двух местах: обывательских деревянных домов двенадцать, из коих восемь построены на выше­ упомянутой кошке, и между ими несколько балаганов, а остальные в северной части гавани; там же есть и казенное строение: деревянный дом и в прежнюю экс­ педицию построенные командиром Берингом магазейны, которые довольно еще крепки. Жители здешние: одиннадцать камчадалов, армейских прапорщиков и двадцать три человека казаков. Положение места око­

220

ло гавани гористое, однако можно на северной и на восточной ее стороне по косогору построить до трехсот домов.

г. чиж

ЗЕМЛЯ РОССИЙСКОГО ВЛАДЕНИЯ

(главы из книги «К неведомым берегам»)

Григорий Шелихов расправляет крылья

Среди нескольких сотен рубленых домишек города Рыльска, когда-то столицы особого княжества, имев­ шей и собственный герб — кабанью голову и речку Рыло, одна глубоко вросшая в землю избушка в се­ редине XVIII века принадлежала мещанину Ивану Афанасьевичу Шелихову.

Рыльск не без основания гордился своей многове­ ковой бурной историей и участием в сколачивании Российского государства: горел и сравнивался с зем­ лей половцами, татарами, поляками. Разрушенный и опустевший, доселялся выходцами из соседних горо­ дов и, кряхтя, снова отстраивался в ожидании нового нашествия или пожара. Однако никогда не падал ду­ хом и упорно продолжал свою незатейливую, но ожив­ ленную торговлишку.

Ивану Шелихову жилось трудно — многочисленная семья подрезала крылья: мальчишки поголовно росли ничему не обученными, а девицы-бесприданницы боль­ шей частью оставались вековушами.

Из мальчиков некоторые надежды «выйти в люди» подавал только Гриша, приглянувшийся приезжему из Курска купцу Ивану Ларионовичу Голикову. Мальчик прижился в его семье, выучился читать и писать и бой­ ко считать на счетах и незаметно стал дельным под­ ручным у рыхлого стареющего купца. Подвижной ха­ рактер любознательного мальчика и успешное испол­ нение даваемых поручений вызвали и частые поездки его даже в Санкт-Петербург к заводчику Демидову и далеко на Урал, когда Демидов засиживался там на заводах.

Составление рекрутских списков в 1770 году нару­ шило спокойное течение жизни молодого Шелихова: он был вызван в Рыльск для жеребьевки.

221

Не повезло — выпала на долю бессрочная солдат­ чина ...

— Сломаешь жизнь-то,—говорил старый Шелихов, невольно любуясь силой и статной фигурой сына и в душе признавая, что рослый, красивый детина так и просится на коня.

—Генералом стану, отец,— смеялся Гриша.

—Не греши и не шути, — вмешалась мать. — Не

частье в гвардию запишут — сопьешься. А еще хуже — собьют с пути истинного. Лучше подайся куды-нибудь да выходи в купцы. Солдат-то и без тебя в том же Рыльске полно.

Вернулся Гриша в Курск попрощаться.

—Откупиться нельзя?—деловито осведомился

прижимистый Голиков, хотя ему хорошо было извест­ но, что это делается простым представлением «охотни­ ка» — за деньги. — Вот что, — внушительно и твердо сказал старик, — сегодня же подашься на Урал к Ни­ ките Никитичу — он сейчас там. Напишу письмо — укроет. И научит, как там дальше...

С тяжелым сердцем отправлялся Гриша в путь. То, что старик не захотел выкупить нужного ему чело­ века, больно ударило по самолюбию. Проявленная Го­ ликовым скаредность была тем более обидна, что «охотники» шли за две, много за три сотни.

«Скряга», — подумал он и решил ни о чем больше не просить купца и никакого дела с ним не иметь.

Никиту Никитича на заводах Гриша не застал, но зато свел знакомство с несколькими молодыми, как и он, людьми. Недавние знакомцы устремлялись даль­ ше— в Сибирь. Они охотно отвечали на вопрос: «Куда подаетесь?» — но уклончиво бурчали, как только их неуместно спрашивали: «Зачем?» «Так,— отвечали,— просто белый свет посмотреть».

До Иркутска добрался Шелихов уже один, расте­ рявши спутников по дороге. Из Иркутска, по совету людей бывалых, направился в Кяхту попытать счастья в торговле с Китаем.

Накопленные в Курске деньги быстро таяли, но

222

— Ну вот, с ним... Решил снарядить кораблик на острова.

— В доле с ним?

— Само собой, в доле. Однако на свои...

—А сорвешься?

—Сорвусь, опять начнем копить... Как думаешь? Наталья кинулась на шею мужу:

язно.

— Так можно всю жизнь в щелку проглядеть. Тра­ пезниковы, Пановы, Алии, Шилов разбогатели? А ты — «боязно!» Волков бояться — в лес не ходить...

И наличные деньги уплыли. Не прошло и двух ме­ сяцев, как письмо из Иркутска — от Голикова. Опять Григорий Иванович советуется с женой:

— Слушай, Наташа... Пишет, что взял с торгов питейный откуп в губернии Иркутской. Дознался, что я с Алиным снаряжаю кораблик на Алеутские остро­ ва. Вот и он хочет попытать счастья, предлагает вмес­ те строить корабль.

—Что же ответишь этой свинье?

—Свинья-то свинья, а отвечу: согласен...

в далекое плавание купеческие суденышки: в 1776 году «Св. Павел» — из Нижнекамчатска, в 1777 — «Св. Вар­ фоломей и Варнава» — из того же Нижнекамчатска и «Св. Андрей Первозванный» — из Петропавловска, в 1778 «Св. Николай» — из Большерецка, в 1779-м «Св. Иоанн Предтеча» — из Петропавловской гавани...

А ходит Григорий Иванович мрачнее тучи. Мечется из конца в конец по всему краю, на Урале, под Охот­ ском, строит корабль, в Якутии скупает меха, какие только попадутся, на иркутском севере гоняется за белкой, в Кяхте посредничает и в мануфактуре, и в пушном торге... Заработки большие, а уплывают сквозь пальцы. В долгу как в шелку... Озабочен, отощал. Ли­ хорадочно, неспокойно горят глаза. Сила, однако, не угасает...

— Подумай, Наташа, четыре года! Шесть кораблей туда, в море, и ни одного — обратно... Не знаю, что делать, как изворачиваться дальше.

224

—Трудно... понимаю... Занять еще? — неуверенно предлагает Наталья и конфузится, стараясь как-нибудь скрыть располневший живот.

—Занять?.. Да знаешь ли, сколько нужно теперь кредиту?

Ина вопросительный взгляд сам оглушает суммой: пятьдесят!

Заметив, что лицо жены вдруг покрывается яркокрасными пятнами, Григорий Иванович продолжает успокоительно:

— Да не волнуйся, как-нибудь справимся... Теперь на троих придется...— говорит он и нежно гладит На­ ташу по плечам.

Но дела осложняются: расходы увеличиваются, при­ ближаются сроки оплаты векселей. Что-то будет?..

Август восьмидесятого года. Григорий Иванович прямо из Иркутска, в пыли, обливаясь потом и не ос­ танавливаясь у конторы, мчится домой, почти не взгля­ нув на густо покрытый туманом залив.

Еще стоя на тележке, спрашивает:

— Дома все благополучно?..

Вот и Наташа с Дунюшкой на руках. Григорий Иванович спрыгнул на землю и отступает назад, по­ раженный красотой жены и очарованный ее лукавой усмешкой. Да, он хорошо знает эту лукавинку в ее усмешке, и ямочки на матовом румянце щек, и ва­ сильковые глаза с искрой... Сегодня в ней что-то новое, никогда еще не виданное — сияющее, счастливое.

—Ты ничего не слышал, Гриша?

—Нет...

— Тогда, — выдохнула—онаполучай, : прибыл с богатым грузом «Павел».

—Что? Где? Здесь его на рейде не видел.

—Здесь... Вчера еще, но успел ли пришвартовать­ ся, не знаю... Куда ты?

нович.

Для него ведь это не просто «Павел», хотя бы и с богатым грузом. Его возвращение — это спасение от

позора и нищеты...

А там и пошло, другой «Павел» — сто семьдесят тысяч, «Андрей Первозванный» — сто тридцать, «Варфоломей и Варнава» — шестьдесят...

Жизнь закружилась в бешеном водовороте: покуп­ ка дома в Иркутске, мучительный зимний переезд, уже с двумя детишками, составление ассортимента мехов для Кяхты, отдельных партий для Петербурга, бесконечные поездки.

Наступила осень 1781 года. Необычная теплынь сохранила на деревьях, в садах и огородах уже давно пожелтевшую, а кое-где и покрасневшую листву. По направлению к дому Григория Ивановича медленно двигались две фигуры. В одной легко было узнать молодцеватого, стройного и высокого хозяина, другая, тумбообразная, широкая и короткая, принадлежала сильно располневшему и состарившемуся Ивану Ларионовичу Голикову, ныне питейному откупщику Ир­ кутской губернии.

Голиков отрастил длинную седую бороду, густо покрывавшую все лицо. Среди обросших щек побле­ скивали маленькие, колючие и суровые серые глазки, не потерявшие до сих пор блеска, хитринки и вырази­ тельной жесткой непреклонности.

Голиков сипло и натужно дышал, поминутно оста­ навливался, сбивал суковатой палкой уплотнившуюся серую пыль с выбивающихся из-под заборов и па­ лисадников лопухов. Несмотря на теплую погоду, тол­ стые ноги Голикова обернуты плотной шерстяной тканью и засунуты в необъятные голенища. Подошли

ккалитке дома Шелихова.

—Ффу, запарился! — вздохнул Голиковостано­

вился перевести дух.

— Зайдите, Иван Ларионович,— пригласил Григорий Иванович,— посмотрите, как живем... Чайку попьем на воздухе... Хозяйку мою до сих пор ведь не видали... Дочек представлю...

Они прошли в беседку. Григорий Иванович усадил гостя в обширное камышовое кресло и направился в дом за хозяйкой, крича по дороге:

—Наташа! Наташа! Посмотри, какого я гостя

привел!

— Ну его... не выйду...— последовал еле слышный ответ.— Скажи, кормит младенца...

— Прикажи, голубчик, собрать чай. Выйди, разлей по чашкам, а потом спохватишься, что кормить пора, и уйдешь,— последовал такой же тихий ответ.

Минут через десять сидели уже вдвоем с Голико-

226

вели свои промыслы и разбрелись кто куда. Нет, служи столько-то годов при промыслах, по договору, а потом смена новыми. Люди меняются, а дело существует и растет, подыскивает вокруг местечки, облюбо­вывает и — подальше...

—Кажется, ты дело говоришь,— одобрил Голиков, отставляя чашку в сторону. Со скрипом пододвинул кресло, облокотился обеими руками на стол и сосре­

доточенно уставился прямо в рот Шелихову, приго­ товившись слушать.

—Я вот и смекаю: надо сколотить небольшую, но крепкую компанию,— Шелихов крепко сжал кулак.— Во!.. И послать на острова, которых еще никто как следует не знает, сразу несколько кораблей. И не на один год, а на четыре, по крайней мере. Привлечь к себе жителей лаской, подружиться с ними, построиться накрепко, завести промыслы, где пушного зверя много да рыбы, — для продовольствия... А там собрал на один корабль товару, отправляй тотчас, скажем, об­ ратно в Охотск, где твоя контора. Оборотился — за ним

действовать как теперь, то своих насиженных и устроенных мест у нас не будет. А защищать твои при­ бытки никто не станет. — Шелихов повысил голос.— Охота государству их защищать? Есть — ладно, а нет — и не надо. Другое дело — свои новооткрытые земли, государственные, признанные, земли Российско­ го владения!..

Шелихов умолк. Гость задумался.

Кто же возьмется за такое дело: строить кораб­ ли, ехать, бросить дело на много лет? — с сомнением проговорил старый купец и спросил:—Ты возьмешься?.. Окромя всего, деньжищи ведь нужны большие!

— Да, ежели хоть бы три корабля — тыщ сто,— тихо сказал Григорий Иванович. Видно было, что он высказал давно уже выношенную думку, а кое-что даже подсчитал.

— Корабли строить придется, — заметил Голиков.

ков, кряхтя и шумно вставая,— однако пора и по до­ мам... Я говорю, «пришло в голову»: на днях должон быть у меня брат, Михайла Сергеич. Двоюродный он

228

мне — ты его знаешь — откупщиком теперь, вишь, в столицах, в Питере и Москве. Больше двух с полови­ ной миллионов чистоганом в год казне отсчитывает. Сказывает, выгодно... Но что-то уж очень стал сорить деньгами — пролетит... Надо бы ему еще дело какое посурьезнее... А может, даже прокатает сам на остро­ ва. Моряк он, капитан, а тут целая эскадра. С ним поговорим... А как ты сам? Ведь мне ты никак не отве­ тил?

— Хочу и сам испытать,— сказал Шелихов, потупясь.— Жена стесняет,— добавил он тише. — Иван Ла-

только на брата...

И вот он — столичный питейный откупщик Михайла Сергеевич Голиков — налицо.

«Женский пересмешничек»,— определила коротко Наталья Алексеевна.

— Рассказывал он тебе о стихотворении, посвящен­ ном ему придворным стихотворцем Державиным? — как-то спросил ее Григорий Иванович.

— Как же, рассказывал. Они в Петербурге рядом живут. И стихи так и называются — «К соседу». Там он описывает, как Михайла Голиков прожигает жизнь...

И о столицах рассказывал... смеялся... Жизнь, гово­ рит, что длинная, что короткая, у человека одна. И чем скорее возьмешь от нее все, что сумеешь, тем лучше...

Григорий Иванович нахмурился. Этот столичный любезник ему решительно не нравился. Не наружностью, нет. Наоборот, наружность привлекала: высокий, стройный, ловкий, с почти сросшимися бровями, оттеняющими смеющиеся глаза, открытый, заразитель­ ный смех... Но почему-то он был неприятен Григорию Ивановичу. «Отчего бы это? — задумывался он.— Раз­ ве можно сравнить его хотя бы с Иваном Ларионо­ вым? Ведь тот в затеваемом деле до сих пор ни шьет ни порет... А вот Михайла — тот сразу, как только по­

229