Khrestomatia_po_istorii_Dalnego_Vostoka_Kniga_1

думать, сколько наскребешь? Тут, конечно, труднее. — И наклонившись к уху: — Долгов наделал уйму... Мо­ гу пойти на двадцать... Как-нибудь наскребу наличны­ми. А на старого сыча налегайте. Зажиматься будет и скряжничать — не верьте». И пошел любезничать с На­ тальей Алексеевной как ни в чем не бывало.

А той и любо: просится отпустить на лодке пока­ таться. Ну как - не отпустить. Пущай малость повесе­ лится...

Прогулки участились: то по Ушаковке, то по Анга­ ре, а то и прямиком с ночевкой на Байкал... Приходит Шелихов домой и уж издали слышит заразительный рассыпчатый смех жены. И вдруг станет как-то досад­ но до боли: Григорию Ивановичу никак не хотелось самому признаться, что обижает его смех жены именно потому, что таким он никогда его не слышал. А тут еще Дуняшка ручки протягивает Михайле и вскрики­ вает от удовольствия.

Вздумал Михайло учить Наталью Алексеевну сто­ личным танцам. Танцевали вдвоем рука за руку, а то и в обнимку. Духу нет запретить ей хоть немного по­ веселиться, да и неловко — компаньон...

С чувством облегчения провожал Григорий Ивано­ вич веселого, жизнерадостного Михайлу. А то, что у Натальи Алексеевны были заплаканные глаза и лицо бледно, видимо после бессонной ночи, заставило Гри­ гория Ивановича призадуматься: «Неужто оставить ее в Иркутске, когда придется уезжать на острова, и на­ долго?..»

Михаила Сергеевич оказался прав: со «старым сычом» пришлось-таки повозиться немало. Деньги, правда, достали — пятьдесят тысяч, но на векселя, да еще с банковской подписью самого Шелихова. Выходило так, что, в случае неоплаты их, ответство­ вать пришлось бы только ему...

Вопасный путь

Собразованием капитала в семьдесят тысяч руб­

бывать дома почти не приходилось. Ежедневно надо было бегать к генерал-губернатору Якобию, к граж­ данскому губернатору, почти ко всем крупным чинов-

230

никам. Мало того, что приходилось бывать, но необходимо было принимать и у себя... Наталья Алексеев­ на научилась играть роль любезной и хлебосольной хозяйки. Ей, кстати сказать, и самой это нравилось: бывать у генерал-губернатора, у других чиновников губернии, вести образ жизни отнюдь не замкнутый, купеческий, а рассеянный, светский, принимать ухажи­ вания чиновной молодежи, местной и приезжей, из Пе­ тербурга... Григорий Иванович выходил из себя, злил­ ся, но вынужден был мириться со всем.

Генерал-губернатор Якобий, живя весело и безза­

им Наталье Алексеевне перед всеми другими обольстительницами, уже начинало служить пищей для пересудов не только среди них самих, но и в купеческих кругах: посмотрите, мол, как Шелихов выслуживается женой...

роение перемены: хороший, солидный, веками завещан­ ный купеческий уклад стремительно переходил в сума­ тошный чиновничий, невыносимо легкомысленный и расточительный.

Вместе с тем он не мог не отдавать должного остав­ ляемой им дома супруге: она не выпускала из рук ни­ тей сложного мужнего дела. Аккуратно велась перепис­ ка, вовремя производились платежи, и там, где это было нужно, Наталья Алексеевна и сама принимала

рался поглубже уйти в дело. Но легче на душе не становилось. Особенно тяжелы были долгие поездки в Охотск, на постройку трех кораблей.

бросить ее одну в Иркутске на три-четыре года? Ведь это

231

что? За то, что доверилась, отдала свое сердце, юная, неопытная? Да и чем она виновата, что бог сотворил ее веселой и на редкость красивой?»

Не раз приходила мысль взять ее с собой. А как быть, если она откажется, сославшись на невозмож­ ность оставить без матери малых детей?

Строили корабли на верфи по соседству с Охотском, на знакомой уже реке Урак: здесь было изобилие хорошего корабельного леса. Последние известия оттуда бодрили.

«Зиму, почитай, всю не переставали строить, пото­ му морозов лютых не было, даже пурга докучала ма­ ло. К пасхе надеемся все справить. Начинать грузить без вас не полагаем»,— писал из Охотска доверенный Григория Ивановича.

Прочитав письмо, Григорий Иванович в изнеможе­ нии откинулся на спинку кресла. Наступал момент, которого он так боялся,— решительный разговор с женой.

Держа письмо в руках, он прошел к Наталье Алек­ сеевне. На коленях у нее сидела Дуняшка. Надувая щеки, девочка разбрызгивала во все стороны жидкую кашку и хохотала, нисколько не боясь притворных уг­ роз матери. Стараясь не обнаружить своего волнения, Григорий Иванович бросил письмо на стол и стреми­ тельно ушел к себе. Здесь он раскрыл конторские книги, силясь сосредоточиться, но собраться с мыслями не удавалось...

А перед Натальей Алексеевной в это время стояла помогавшая по хозяйству молодая жена лекаря Бритюкова. На имя Брютиковых секретно пришло письмо от Михайлы Сергеевича Голикова, успевшего вскру­ жить Наталье Алексеевне голову заманчивыми перспек­ тивами широкой, веселой жизни в Петербурге.

«Думаю и день и ночь только о Вас,— писал он,— без Вас жизни не чаю, а окружающие подозревают — хочу бежать от долгов. Пускай их думают что хотят, только учредили слежку, чтобы воспрепятствовать моему отъезду. К пасхе рассчитываю быть в Иркутске, если еще не забыла меня, горячо любимая, единст­ венная. В мыслях осыпаю бесконечными поцелуями. Увезу мою единственную!»

Наталья Алексеевна уткнула пылающее лицо в теп­ лый животик подхваченной на руки Дуняшки но по-

232

красневшие краешки ушей выдавали ее бедовой пройдо­ хе Бритюковой. Не обманула Бритюкову ни возня с плачущей Дуняшкой, ни даже сказанное вслух в сто­ рону: «Вот пристал-то, чудак!..»

ское письмо на стол, — значит, к пасхе нам надо гото­ виться к выезду...— и, видя изумление в расширенных глазах мужа, спросила:—Что ты на меня уставился?

—Ты сказала, нужно готовиться... нам? — смущен­ но проговорил Шелихов.

—Неужели ты мог предположить, что я останусь здесь одна, без тебя?

Григорий Иванович изумился еще больше и невнятно

понятно, прочти вот,— сказала Наталья Алексеевна и протянула мужу скомканное письмо Михайлы Голи­ кова.

— Видишь,— продолжала она,— нельзя мне здесь оставаться... На каждом шагу приходится изворачи­ ваться, играть в любовь. Иначе или пропаду, или твое дело погублю. Кто же защитит? Сама? А от сплетен куда денешься? Ты должен понять: другого выхода у меня нет и быть не может. А суровой жизни, опас­ ностей с тобой не боюсь.

Григорий Иванович не отвечал. Удивленная мол­ чанием мужа, Наталья Алексеевна понизила голос до шепота и, глотая слезы, добавила:

— Ну а если оставишь — пеняй на себя...

Дружно осуждали знакомые решение Шелихова взять с собой жену.

— Не позволю губить женщину! — стращал его Якобий. — Мало ли чего ты придумаешь!

— Не дело задумал — убьют, каяться будешь.

233

Увы, суровая действительность дала себя почувст­ вовать тут же: резкий противный ветер разбросал ко­ рабли по морю. «Три святителя» и «Симеон» приткну­ лись к первому Курильскому острову и не решались выйти отсюда три недели. Галиот «Св. Михаил» с шес­ тьюдесятью людьми на борту исчез.

Не пришел он и в назначенное на случай разлуче­ ния кораблей место — Берингов остров, где пришлось зазимовать. С буйными ветрами, снегом, метелями и лютыми морозами пожаловала незваная гостья — цинга.

Люди полегли, как медведи в берлоге, и угрюмо хворали, а спасение было в том, чтобы непрестанно двигаться. Но трудно было заставить людей ходить куда-нибудь по берегу моря на лыжах или в ясные дни — в горы. Это помогало от болезней, но убедить павших духом больных становилось почти невозмож­ ным.

Весна и охота принесли облегчение Пришел и «Св. Михаил». Все оживились, но окрепли только к июлю, и тогда корабли, осторожно переходя от острова к острову, стали пробираться к востоку, до самого крайнего, еще необжитого Кадьяка...

Враждебная встреча со стороны туземцев не смути­ ла Григория Ивановича. Приходилось, как он, впрочем, и предполагал, начинать с завоевания дружбы. Приветливое отношение к туземцам, подарки им, по­ мощь в охоте, а вместе с тем и демонстрация силы — огнестрельного оружия — все было пущено в ход для установления сносных отношений.

Через три года Шелихов чувствовал себя в полной безопасности даже на сборищах местных племен. Доб­ рые отношения с населением острова по обычаю под­ креплялись выдачей аманатов.

В исследованных местах были построены укреплен­ ные пункты с оборудованием для охоты и рыбной ловли.

С собой Шелихов увозил человек сорок туземцев, чтобы показать им ближайшие русские города — Охотск, Иркутск, а некоторых даже представить в Пе­ тербурге. Уходя на корабле «Три святителя», другие два он оставлял на месте для открытия новых земель и постоянной связи с Охотском.

Об одном Шелихов как будто забыл — об обогаще-

235

нии: он уезжал без пушнины. Не это было сейчас его целью. Надо было прежде всего обеспечить существо­ вание постоянных российских колоний и их рост на островах и Американском континенте.

В Илимске у Радищева

Недовольный, весь в пыли, облизывая сухие, по­

ску. С путешествием своим Шелихов сильно запоздал: надо было выехать еще весной, но он поджидал в Охотске приезда правителя североамериканских про­ мыслов Деларова с докладом о делах вообще и, в частности, о первых шагах назначенного туда нового

ния белки, улов которой в этом году составлял едва четыре-пять процентов улова предшествующего года. Это угрожало расстроить торг с Китаем через Кяхту.

Прекращение его сильно било Григория Ивановича по карману.

ценный черный соболь, однако Григория Ивановича на этот раз озабочивало только отсутствие белки. При длительном затоваривании другими мехами отсутствие белки в торговом ассортименте грозило большими убытками.

Созерцание унылых лысин каменистых гор, только в нижних частях опоясанных темной густой зеленью хвойных лесов, усугубляло и без того удрученное на­ строение Шелихова. Беспокоили и долги: отношения с Голиковым обострялись из-за постоянных задержек в финансировании предприятия, в то время как неуклонно

дит Шелихова. Особенно хлопотали об этом Мыльнико­ вы, распространяя слухи о близком банкротстве до сих пор удачливого их конкурента.

Сердит Шелихов был и на матушку Екатерину, от-

236

Лодка Шелихова обогнала большой плот с кресть­ янской молодежью, возвращавшейся с лугов. На фоне лесов показался четырехугольник до черноты потем­

их словам...» Ни одного слова порицания или неудовольствия не

вызвал сделанный им в 1773 году перевод слова «деспотизм» словом «самодержавство», да еще с при­ мечанием, что «самодержавство есть наипротивнейшее человеческому существу состояние».

«Поняла ли она тогда мои слова или притворилась, что не верит им? — продолжал он рассуждать, охва­ ченный тяжелым раздумьем. — Конечно притворилась.

238