
Сванидзе А.А. (ред.) - Город в средневековой цивилизации Западной Европы. Т. 4. - 1999
.pdfконце XIV-XV в. поддерживали феодалов в их антикрестьянской поли тике, в частности, отвергая предлагаемые королем законы об общем выкупе всех зависимых крестьян принципата - ременсов.
О возросшей роли городов в политической системе обоих госу дарств Арагоно-Каталонской унии говорит и то, что их представители включались в состав постоянных “депутаций” кортесов - специфиче ского исполнительного органа последних, существовавшего в XIV-XV вв. и в Арагоне, и в Каталонии. Соответственно числу палат, в Арагоне в XV в. представители городской палаты составляли в депу тации четверть ее членов, в Каталонии - треть.
Свои особенности имела и деятельность третьего сословия во французских Генеральных штатах, которые не имели столь широких ограничительных функций по отношению к короне, как в Англии, Ка стилии и даже Арагоно-Каталонской унии. Генеральные штаты, воз никшие по воле короля (Филиппа IV) без какого-либо явного давления снизу, всегда оставались совещательным органом при короле, решения которого по всем обсуждавшимся там вопросам не были для него обя зательными. У короны всегда была возможность обойти запрет собра ния в финансовых вопросах с помощью субсидий провинциальных шта тов или частных кредиторов. В 1439 г. Карл VII на Генеральных шта тах добился разрешения в будущем собирать постоянный налог на со держание армии без санкции Штатов. В законодательстве он тоже мог обходиться санкцией высшего судебного органа - “парламента”. Тем не менее французские короли в XIV и XV вв., хотя и не очень регуляр но, собирали Генеральные штаты, особенно в сложных политических ситуациях. Городские представители составляли в них особую палату, и почти всегда находясь в конфронтации с прелатами и баронами, об речены были оставаться в меньшинстве и не находили поддержки дру гих сословий. В случае несогласий этих сословий с королем горожане обычно поддерживали последнего. Это обусловило, с одной стороны, малую эффективность их деятельности в Штатах в обычных ситуаци ях, но, с другой стороны, в моменты острых политических кризисов не редко делало представителей третьего сословия в Штатах крайне ак тивными выразителями его наиболее общих социальных и политиче ских интересов. Именно эти кризисы особенно полно высвечивали рост общественного самосознания горожан и их общего влияния на по литику правительства.
В начале XIV в. городские представители довольно беспрекослов но поддерживали мероприятия короны, особенно в борьбе с папством (1302) или тамплиерами (1308), хотя и не упускали случая за свою под держку получить новые привилегии. Уже в это время города обнару живали интерес к новому учреждению, стремились получить право по сылать туда своих представителей. К середине XIV в., по мере сослов ной консолидации горожан и роста их сословного самосознания, фран цузские города все больше вовлекаются в общественную и политиче скую жизнь страны. Боевым крещением для них стали события 1356/57 г., когда после разгрома французских рыцарей при Пуатье го
40
рожане на Генеральных штатах оказались в большинстве и смогли продиктовать правительству дофина Карла волю своего сословия. Уже на Генеральных штатах в октябре 1356 г. городское сословие, в обмен на обещание субсидии, выдвинуло требование реформ - отставки чле нов королевского совета, назначения комиссии из членов штатов для контроля за королем, введения нового подоходного налога с дворян, ранее свободных от налогов, и в размере большем, чем с горожан. Хо тя дофин не принял этих требований, ввиду начавшихся в Париже вол нений, он в марте 1357 г. вынужден был снова собрать штаты, чтобы опять испросить субсидию. Собрание по инициативе мятежных горо жан вынудило его издать “Великий мартовский ордонанс”. По нему до фин сохранял только исполнительную власть, Генеральные штаты по лучили право дважды в год собираться по собственному почину и ре шать все вопросы политики, назначать королевских советников, воти ровать налоги, организовывать их сбор, контролировать деятельность дофина и его аппарата. Однако эта весьма радикальная программа, вы двинутая прежде всего бюргерством, была реализована лишь на очень короткое время. Затем система вернулась к равновесию, в значитель ной степени из-за активного противодействия дворянства и недоста точной сословной консолидации самого бюргерства: не все города, осо бенно в 1357 - начале 1358 г. активно поддержали партию реформ.
В 1380-1382 гг. произошел новый всплеск активности Генераль ных штатов, а в их составе - бюргерства. Собранные в ноябре 1380 г. Генеральные штаты потребовали отменить прямой “поочажный сбор” и все другие налоги. Это требование, исходившее в первую очередь от горожан, было поддержано очередным восстанием в Париже. Попыт ка короля решить вопрос о субсидии на провинциальных Штатах встре тила отпор и там, что вынудило Карла VI подтвердить принятый им ра нее ордонанс об уничтожении всех прямых и косвенных налогов, одна ко так и нереализованный. Когда в 1382 г. он решил увеличить талью, разрешенную ранее провинциальными Штатами, начались массовые восстания в городах.
Ситуация во многом повторилась в 1413 г., когда собрались очеред ные Генеральные штаты. Они, и прежде всего городские депутаты, по требовали прекращения междуусобиц и злоупотребления правительст венных чиновников, однако ничего не добились. Вспыхнувшее в Пари же восстание кабошьенов выдвинуло новую программу, повторив в ос новном требования прекращения усобиц, а также снижения налогов и лучшей организации их взимания. Восстание было подавлено силами городских верхов и герцога Бургундского; городские требования снова остались втуне. Таким образом, большая самостоятельная активность французских городов на Генеральных штатах, выдвижение ими там и вне их стен весьма радикальных общеполитических программ, в силу их своего рода изоляции в обществе оказывалась в целом менее эффе ктивной, чем тактика “малых дел” английских городов в парламенте.
В Германской империи с ее относительно слабыми, аморфными имперскими собраниями, на которых обычно заправляли князья, горо
41
жане вплоть до второй половины XIV в. занимали скорее пассивную позицию. Не говоря о XIII в., когда они появлялись там спорадически, даже и в начале XIV в., став постоянными “членами” собрания, город ские представители больше слушали и подчинялись воле императора и других сословий, чем выдвигали какие-то свои пожелания и требова ния. Среди довольно неопределенных функций рейхстага они главным образом участвовали в установлениях “земского мира”, хотя иногда ре шения об этом принимались и без их согласия. Тогда они нередко про тестовали, отказываясь нести в таких случаях связанные с соблюдени ем мира финансовые обязательства. О слабости позиции горожан на общеимперских собраниях говорит и то, что их политическая активнось обнаруживалась больше в деятельности региональных городских союзов, представители которых были наиболее энергичны и на самих рейхстагах, а также на особых собраниях городов на имперском и ре гиональном уровне, или общесословных собраниях отдельных облас тей, созывавшихся нередко императорами с какими-либо специальны ми целями.
В первой половине XIV в. при императоре Людвиге Баварском де путаты городов иногда участвовали в обсуждении и финансировании военных мероприятий короля, в частности походов в Италию, в приня тии решений рейхстага, направленных против папы в поддержку импе ратора (1338, 1344). Во второй половине XIV в. бюргеры вели борьбу в рейхстаге против князей, требовавших ликвидации имперского союза городов, пытаясь привлечь на свою сторону императора Вацлава, ко торого поддерживали против князей (80-е гг.).
С начала XV в. возросшее влияние и самосознание бюргерства от разилось и на их позиции в рейхстаге, в происходившей там борьбе за имперские реформы. В 30-е гг. этого столетия как в самом рейхстаге, так и вне его (например, в памфлете “Реформация императора Сигизмунда”), бюргерство выдвигало свои проекты имперских реформ в противовес княжеским и скорее в поддержку централизаторских пла нов императора; это особенно заметно проявилось на рейхстаге 1437 г. в Эгере, где спорящие стороны, однако, не смогли прийти к соглаше нию и даже заключить очередной “земский мир”.
Таким образом, даже более активная позиция бюргерских депута тов в рейхстаге обычно давала мало успехов. Еще менее, чем в вопро сах законодательства, участвовали они в решении финансовых вопро сов. Поскольку в империи до XV в. не было общегосударственного об ложения, то и города не участвовали в установлении новых налогов. Лишь в редких случаях (военная необходимость, поддержание земско го мира) император пытался заручиться их согласием на специальный сбор или участие в ополчении. В большинстве случаев он искал финан совой поддержки городов путем индивидуальных соглашений с ними, обычно за какие-либо уступки.
Впервые в 1427 г. на рейхстаге во Франкфурте городские предста вители участвовали в разрешении субсидии на войну с гуситами. В го родах этот налог должен был собираться пропорционально богатству
42
их жителей. Однако это разрешение осталось нереализованным в силу упорного сопротивления налогоплательщиков. Налоги на войну с тур ками 1471 и 1474 г. были установлены королевским ордонансом, по-ви димому, без обсуждения на рейхстаге. В 1495 г. городские представите ли вместе с другими членами дали согласие на общегосударственный налог “общий пфенниг” на четыре года в обмен на установление “веч ного мира” в империи и учреждение общеимперского апелляционного суда. Это был первый случай, когда рейхстаг обставил свое согласие на субсидию политическими условиями. Какова была в этом роль городов - недостаточно ясно. Но и этот побор потерпел фиаско, ввиду сопротив ления налогоплательщиков - как князей, так и многих городов импе рии.
Более эффективной была особая позиция городских представите лей на ландтагах, где отдельные города еще в XIII в., а большинство - в конце XIV и XV в. принимали участие и в обсуждении новых законов, и в установлении “земского мира” территории, и в разрешении экстра ординарных налогов или, по крайней мере, в определении их размеров. На этом уровне роль городов в сословных собраниях была весьма сход ной с той, что они играли в других централизованных монархиях. При этом, особенно в вопросе о налогах, города и знать иногда совместно выступали против княжеской власти, иногда же, напротив, конфликто вали между собой. В разных княжествах складывались разные отноше ния сословий в ландтагах, но осветить из здесь по недостатку места не возможно.
** *
Появление городских представителей на средневековых сословных собраниях практически во всех странах Западной Европы означало до пущение их к более или менее ограниченному участию в политической системе сословных монархий. В то же время оно вносило в эту полити ческую систему принцип представительства. Естественно, что в госу дарствах, где господствовали феодалы разных рангов, роль городов в сословных собраниях была изначально ограниченной. Они должны были, в принципе, довольствоваться тем, что предлагали им делать в этих собраниях король и магнаты. Однако на практике роль горожан в новом учреждении иногда выходила за эти рамки. Она зависела от кон кретных политических условий каждой страны и могла колебаться от униженного согласия с решениями, принимавшимися высшими сосло виями или королем, до активного вмешательства в политику в интере сах третьего сословия или даже до выработки более широких общепо литических программ. Приниженное, неравноправное положение го родских депутатов в сословных собраниях, конечно, ограничивало их возможности в реализации таких программ и чаще всего приводило к их крушению. Но третьему сословию обычно удавалось добиваться осуществления своих более частных социальных требований, от кото рых зависело его экономическое процветание и доходы. Почти всюду городские представители имели возможность в той или иной степени
43
контролировать государственное обложение городов, отводить чрез мерно тяжелые поборы короны. В расстановке политических сил бюр герство в сословных собраниях продолжало линию, наметившуюся до их возникновения. Оставаясь там “третьей силой”, которая, как прави ло, поддерживала короля против магнатов, но иногда (а в Арагоне, на пример, постоянно) временно заключала союз против него с отдельны ми группировками феодалов, бюргерство нередко добивалось при под держке последних своих сословных целей. Поэтому в собраниях тако го типа депутаты городов нередко играли роль своеобразного стабили затора, облегчавшего заключение политических компромиссов между сословиями и королем без открытых, вооруженных столкновений. В этом смысле они, даже при их неравноправном положении в собрани ях, в целом содействовали укреплению центральной власти (за исклю чением, пожалуй, Германской империи). Будучи допущены к участию в политической власти, городские “парламентарии”, при всей элитарно сти их социального состава, все же вносили в реализацию этой власти некоторые элементы демократизации. И не только потому, что они оказались силой, способной иногда противостоять произволу магнатов
икороля, но и потому, что они всегда осуществляли живую, повседнев ную связь между центральной властью и пославшими их городскими общинами. Нужды и жалобы этих общин представители городов в большей или меньшей степени доносили до слуха правительства, ин формируя его о настроениях и недовольстве, формирующихся на мес тах. Поэтому даже тогда, когда их усилия в сословных собраниях не приносили желаемого успеха, деятельность городских депутатов не пропадала даром. Она создавала привычку к представительной органи зации власти, повышала их профессионализм на парламентской арене
иобщий престиж городов, выявляла необходимость считаться с их мнением в решении общеполитических проблем и вместе с тем способ ствовала росту сословного самосознания и политической культуры бюргерства. Представительство городов в сословных собраниях стиму лировало также развитие политических теорий, утверждавших необхо димость некоторых ограничений королевской автократии.
ЛИТЕРАТУРА
Бойцов МЛ. Имперские собрания в Германии во второй половине XIV в.:
Автореф. дис. ... канд. ист. наук. М., 1987.
Бойцов МЛ. Центральная власть и региональные политические собрания
в Германии во второй половине XIV в. // Проблемы германской истории: Эпо ха феодализма. Ижевск, 1989.
Гутнова Е.В. Возникновение английского парламента. М, 1960. Корсунекий А.Р. История Испании IX—XIII вв. М., 1976.
Репина JI.П. Сословие горожан и феодальное государство в Англии XIV в.
М., 1979.
Смирим М.М. Очерки истории политической борьбы в Германии перед Ре
формацией. М., 1952.
Хачатурян НЛ. Возникновение Генеральных штатов во Франции. М.,
1976.
44
Хачатурян Н.А. Сословная монархия во Франции в XIII-XV вв. М., 1989.
Bertold В. Stadte und Reichsreform in des ersten Halfe des 15 Jahrhunderts //
Stadte und Standestaat / Ed. B. Topfer. B., 1980.
Engel E.M. Friihe standische Aktivitaten des Stadtburgertums // Ibid.
Genese de l’Etat Modeme. P., 1987.
Marongiu A. Mediaeval parliaments: A comparative Studies. L., 1968.
Sousa A. de. As cortes medievais portuguesas (1385-1490). Porto, 1990. Vol. 1-2.
СРЕДНЕВЕКОВЫЙ ГОРОД-ГОСУДАРСТВО
С момента своего возникновения город и государство были взаи мосвязанными и нерасторжимыми явлениями. В понятие города как огражденного, укрепленного места входило представление о военной защите, а средоточием государства как центра управления и жизне обеспечения данного человеческого сообщества становился город. Кроме того, некоторые формы организации общества заставили исто риков ввести понятие “города-государства”, которое встречается и на страницах нашего издания.
Если вспомнить те явления, к которым он прилагался - греческий полис, древний Рим, города средневековой Италии, придется признать, что понятие это, как кажется, столь емко, что должно было существо вать извечно; тем не менее оно не только достаточно молодо, но и не всеми признано, а потому требует с нашей стороны пусть краткого, но отдельного разговора, а, может быть, и нового взгляда на проблему.
** *
Само словосочетание “город-государство” пришло в медиевистику из истории античности, где оно употреблялось в качестве историографиче ского понятия, обозначающего такие явления, как греческий полис и римская гражданская община. Одним из первых среди антиковедов ис следованием полисного устройства занимался Фюстель де Куланж. Он считал, что с публично-правовой точки зрения античный полис является суверенным государством, над которым нет никакой высшей юрисдик ции, религиозным и политическим объединением семей и триб. К 90-м годам XIX в. появился и сам термин “город-государство”, который быст ро распространился среди историков, так что в начале нашего века он по лучил право гражданства в исторической литературе. Однако с его рас пространением началось и критическое осмысление этого термина. С изучением полиса как особого типа политической организации встали проблемы соотношения полиса и города, полиса как гражданской общи ны и государства, остающиеся объектом дискуссии до сего дня, как в за рубежной, так и в отечественной историографии.
Что касается медиевистики, то в отечественной науке определение “город-государство” употребляется в первую очередь и преимущест венно по отношению к средневековым городским коммунам Северной
45
и Средней Италии, что обусловливается не только особенностями их политического и социально-экономического развития, но и средневе ковой историографической традицией осмысления и описания их поли тико-правового устройства. Эта традиция, восходящая к римским пра воведам, писавшим о римской гражданской общине - civitas - основы вается на учении Аристотеля; в его русле Цицерон считал римскую civitas особым и наиболее драгоценным видом человеческого сообщества на ряду с общечеловеческим, племенным и семейным объединениями.
В средние века, в период существования итальянских городских коммун, идея народоправства вновь была оживлена в полемической борьбе пропапских и имперских канонистов и юристов в XIV в. Одним из наиболее ярких ее представителей был придворный юрист Людвига Баварского Марсилий Падуанский. В своем “Defensor pads” он создал образец совершенного государственного устройства - regnum, которое, основываясь на учении греческих и римских философов о гражданской общине античного мира, во многих деталях политической практики на поминало современные ему реалии итальянских городских коммун. В дальнейшем идеи народного суверенитета получили свое развитие в пе риод “соборного движения” XV в., однако их объектом являлось по преимуществу государство с обширной территорией, а не город, пусть даже и крупный. Аристотелевская традиция восприятия города как су веренной общины граждан была продолжена в Италии, применитель но к городским республикам северной и средней ее части, итальянски ми гуманистами, которые при описании их употребляли определения civitas, respublica, urbs, citta, несущие на себе двойную смысловую на грузку: “город” и “гражданская община”, “государство”, “республика”.
Термин “город-государство” появился в медиевистике в начале XX в., будучи заимствован у антиковедов, и постепенно завоевал себе место в трудах по средневековой урбанистике. В послевоенной запад ной историографии он, хотя и имеется в переводах на основные запад ноевропейские языки, используется в основном итальянистами. В пос леднее время он проник и в специальные словари и энциклопедии. Так,
в“Lexikon des Mittdlaiters” Stadtstaat определено как рано появившиеся
вСеверной и Средней Италии и сложившиеся в устойчивую систему особые территориальные образования, с центром в крупном городе, которому были подчинены все остальные поселения контадо и дистретто. Другие исследователи делают акцент на публично-правовом ас пекте - независимости этих городов от светских и церковных сеньоров, либо на значении такого явления, как самодостаточность, понимая под этим тесные и многосторонние связи города с округой, образующие “самодостаточное целое” (Гарэн).
Для введения термина “город-государство” в русскую историогра фию больше всех сделал Н.И. Кареев, затронувший и вопросы его тео ретического осмысления как исторического понятия. Коммунальную революцию XI-XII вв., освобождение от власти феодальных сеньоров
иприобретение коммунами верховной власти над своими территория ми, он соотносит с отменой царской власти в античных полисах. Пол
46
нее всего, по его мнению, эту “республиканскую свободу” осуществили у себя итальянские города, которые он считает стадиальными аналога ми античных гражданских общин. Развитие городов во Франции и Гер мании, как считает Кареев, пошло по другому пути, и немногочислен ные “вольные” города Северной Франции и Германии он рассматрива ет как “федеративные части... монархий”. В современной отечествен ной историографии термин “город-государство” используется по отно шению не ко всему средневековому периоду развития городов Север ной и Средней Италии, но лишь к определенному его этапу, то есть “го род-государство” - это, прежде всего, характеристика стадиального развития, и главным в этом понятии является не институционально-го сударственный, а правовой критерий - суверенитет города по отноше нию к другим носителям политической власти.
** *
Посмотрим на эволюцию городского строя Италии в исторической ретроспективе. Города-муниципии, центры управления Римской импе рии, подверглись наибольшим нападкам в эпоху великого переселения народов со стороны так называемых варваров, как вследствие враж дебности последних к империи, так и из-за своего богатства. Но они же стали и центрами нарождающейся средневековой цивилизации, в том числе при возрождении имперской идеи. При всем отличии державы Карла Великого от древнего Рима невозможно отрицать их идейную связь, обеспеченную через посредство христианства. В новой импер ской идеологии наличествовало понятие всемирного гражданства, вы раженное в свое время Блаженным Августином. Представление о гра де Божьем, совокупности верующих христиан, твердыне, окруженной врагами, можно считать идеальным выражением средневекового ми ропонимания. Иерархическое распределение власти, присущее фео дальному обществу, вполне вписывается в идею Божьего града, отри цающего национальные рамки и единого во Христе.
Возрожденные из руин или возникшие заново, города раннего сре дневековья были, разумеется, очень далеки от самостоятельной госу дарственности. Вместе с тем, в силу лествичной структуры политиче ского устроения, у них с самого начала существовала перспектива об ретения известной автономии хотя бы в виде феодального иммунитета.
Тенденция городов к автономии неизбежно должна была прояв ляться при отсутствии в западноевропейских странах могущественной центральной власти, но для ее реализации требовалось соединение ря да внешних и внутренних условий. Для того чтобы внешние враги, в том числе другие города, не могли подчинить себе приобретший авто номию город, в нем должно было соблюдаться определенное единство, достичь которого удавалось не всегда в силу изначальной разнородно сти населения и стремления всех слоев к свободе. Наибольшей само стоятельности в силу целого ряда причин добились крупные города Италии (см. т. 1).
47
На первом этапе городской борьбы за автономию, в XI-XII вв., ве дущую роль в итальянских городах, как и повсюду, играл патрициат, состоявший, главным образом, из земельной аристократии, представи тели которой занимали все должности. Эта родовая знать сама не уча ствовала в городской торговле и предпринимательстве, а в лучшем слу чае вкладывала в них капитал. Дворяне, или нобили, как военное со словие представляли собой тогда основную военную силу городов в Италии и Южной Франции. Они часто селились в городах целыми родовыми союзами и возводили свои высокие башни для защиты во время постоянных междоусобиц. Нобильская конница участвовала в подавлении и захвате владений мелких феодалов, обитавших в окрест ностях города. Побежденные становились его вассалами, некоторых насильно переселяли в городскую черту. В этот период все самостоя тельное население - городская знать, торговцы и ремесленники - вы ступали как единая совокупность граждан городской общины.
Бесконечные распри в среде дворян привели к возникновению нового института городской власти - должности подеста, как правило, знатного дворянина с юридическим образованием, приглашаемого из другого горо да на небольшой срок для осуществления верховной военной и судебной власти.
Располагая часто большими земельными владениями, городские аристократы не были особенно стойкими патриотами города и скорее заботились о приобретении монопольной власти. Тем временем наби рало силу новое, чисто городское сословие, оформившее постепенно и свою корпоративную организацию в виде торговых гильдий и ремес ленных цехов. Это сословие создало свою собственную военную силу - ополчение во главе с “капитаном народа”. Выдвижению народа на по литическую сцену помогла разыгравшаяся в конце ХИ-ХШ в. борьба за влияние на города между папой и императором, а внутри городов - между партиями гвельфов, сторонников папы, и гибеллинов, поддер живавших притязания императора на верховную власть.
Раньше всего самостоятельность в борьбе с германским императо ром обрели североитальянские города во главе с Миланом. Во второй половине ХШ в. гвельфы одержали окончательную победу в городах Средней Италии. Во Флоренции разгром гибеллинов сопровождался принятием ряда антидворянских законов. На этом, однако, внутренние раздоры не закончились: в начале XIV в. уже в среде гвельфов образо вались две партии - Черных и Белых, что по сути являлось продолже нием внутринобильской борьбы за власть. Все эти события привели к тому, что управление городом оказалось в руках нового патрициата - богатых пополанов, представителей старших цехов, и сотрудничавшей с ними части грандов (подробнее см. раздел IV этого тома).
Победа пополанов привела к созданию в городах сложной системы представительных учреждений, направленных на сохранение их “сво боды” от посягательств внешних и внутренних узурпаторов. Эти учре ждения, характерные для средневековых городов-государств, преду сматривали довольно широкое участие полноправных горожан в уп
48
равлении, многоступенчатость выборов должностных лиц коммуны, сосуществование ряда органов со сходными функциями, иногда попол нявшихся путем кооптации, иногда - по жребию из ограниченного чис ла лиц, занимавших затем пост на очень короткий срок.
Однако социальная неустойчивость в городах в XIV-XV вв. вела к изменению политического режима и установлению твердой единолич ной власти - синьории или “тирании”. Установление тиранических ре жимов было платой за достижение внутреннего спокойствия в респуб ликах, необходимого для сохранения самостоятельности и роста их владений. Фактическими правителями становились вожди пополанских учреждений - капитаны, гонфалоньеры, или предводители наемных войск, кондотьеры. Две морские республики - Генуя и Венеция - сохра няли республиканское правление в силу устойчивости власти олигар хии. Патрициат в этих городах обладал огромным богатством благода ря морской торговле и сумел защитить свое господство от всех посяга тельств. В результате территория Италии к XVI в. делилась на ряд го сударственных образований, в большинстве своем выросших из авто номных городов, хотя почти и утративших самостоятельность. Кроме упомянутых Венеции и Генуи это были герцогства Миланское и Тос канское и другие более мелкие, а также Папское государство, опирав шееся, не будем забывать, на один город - Рим.
** *
Эволюция итальянских городов, таким образом, привела к возник новению властных структур, которые в полном объеме ведали внутрен ней жизнью городского сообщества, решали вопросы внешних сноше ний города, формировали его завоевательную политику. Однако, сход ные учреждения существовали в городах не только Италии. Такая, пусть и весьма значительная, автономия вполне вписывается в общую картину возможных прерогатив любого частного владетеля той эпохи, независимо от того, воплощен он в одном лице или в сообществе. В то же время невозможно игнорировать тот факт, что не только города Средней и Северной Италии, но и герцогства, возникшие на основе их владений, оставались формально в юрисдикции и фактически в сфере влияния либо папы, либо императора. Вспомним, после того, как в бит ве при Леньяно в 1176 г. города Ломбардской лиги одержали победу над императором, согласно Констанцскому договору 1183 г., закрепившему победу городов, император сохранил за собой суверенитет, право выс
шей юрисдикции, права постоя и утверждения консулов коммуны.
Эта зависимость, сколь бы формальной она ни казалась нам сей час, отнюдь не была пустым звуком для жителей итальянских городов. Сохранение за императорской властью функций высшей судебной ин станции, а, следовательно, за императором - роли высшего судии, га ранта правосудия и справедливости, значило очень много для средневе кового человека, равно как и идея империи как высшей власти. Неда ром гуманисты продолжали вести полемику о потенциально благой ро ли императора для умиротворения или объединения Италии; недаром
49