Декарт_Рене_Избранные_произведения

первая часть не могла быть двигаема точно таким же об­ разом каждой из частей, находящихся между ними, если даже эта отдалённая часть и совсем не действует. Напри­ мер, если в натянутой верёвке ABCD дёрнуть и привести

вдвижение последнюю часть D, то первая — А будет дви­ гаться не иначе, как она бы двигалась, если бы дёргали одну из промежуточных частей В или С, в то время как D остаётся неподвижной. Точно так же, когда я ощущаю боль

вступне, то физика учит меня, что это ощущение сооб­ щается мне нервами, расположенными в ступне; оттуда эти нервы тянутся наподобие верёвок до самого мозга, и ес­ ли из£ дёрнуть в ступне, то это отзовётся в то же время и в том месте мозга, где они берут своё начало и где кончаются,

ивозбудит там известное движение, назначенное приро­ дой для того, чтобы заставить мой дух испытывать боль так, как если бы она находилась в ступне. Но для того, чтобы тянуться от ступни до мозга, эти нервы должны были пройти по ноге, бедру, пояснице, спине и шее; поэтому лег­ ко может случиться, что хотя будут приведены в движение не их оконечности, находящиеся в ступне, а только не­ которые из их частей, проходящих через поясницу или шею, то это всё-таки возбудит в мозгу те же движения, ко­

торые были бы в нём возбуждены поранением ступни; и вследствие этого дух необходимым образом будет ощу­ щать в ступне такую же боль, как если бы она была дейст­ вительно поранена. Подобные же заключения должны быть сделаны и относительно всех других чувственных восприя­ тий.

Наконец, я замечаю, что каждое из движений, проис­ ходящих в той части мозга, от которой душа непосредствен­ но получает впечатление, заставляет её воспринимать только одно ощущение. Поэтому нельзя ни пожелать, ни представить ничего лучшего, как чтобы это движение заста­ вляло дух воспринимать изо всех ощущений, которые оно способно возбудить, именно то, которое более всего и чаще всего способствует сохранению вполне здорового чело­ веческого тела. Опыт же показывает нам,что все ощущения, доставляемые нам природой, именно таковы. Следова-

тельно, в них не находится ничего, что не свидетельство­ вало бы о могуществе и благости бога. Так, например, когда нервы, находящиеся в ступне, приводятся в движе­ ние сильней обыкновенного, то их движение, проходя через спинной мозг до головного, влияет здесь на дух, заставляя его чувствовать что-нибудь, например боль, как бы находящуюся в ступне, а это предупреждает дух и по­ буждает его делать всё возможное для устранения боли, как весьма опасной и вредной для ступни. Правда, бог мог бы устроить человеческую природу так, чтобы это же движение мозга заставляло дух чувствовать что-либо иное. Например, бог мог бы заставить дух чувствовать се­ бя самого или поскольку он находится в мозгу, или по­ скольку он находится в ноге, или где-нибудь в другом месте между ступнёй и мозгом, или, наконец, ещё что-нибудь другое, поскольку оно может существовать. Но из всего этого ничто не способствовало бы в такой мере сохранению тела, как то ощущение, которое бог заставляет дух ис­ пытывать. Точно так же потребность пить порождает из­ вестную сухость горла и последнее приводит в движение свои нервы, а через их посредство и внутренние части мозга. А это движение вызывает в духе ощущение жажды;

стоит из духа и тела, всё-таки иногда заблуждается и впадает в ошибки. Ибо если есть какая-нибудь причина, возбуждающая именно то движение, которое обыкновен­ но возникает в случае болезни ступни не в ступне, но в другой части нерва, протянутого от ступни до головного мозга, или даже возбуждает его в самом мозгу, то боль будет ощущаться так, как если бы она находилась в ступ­ не, и наше чувство, конечно, будет обмануто. А так как одно и то же движение мозга может служить причиной лишь одного и того же ощущения духа и причиной тако­ го ощущения чаще всего служит поранение студни, а ад

что-либо иное, то гораздо разумнее, что это движение всегда передаёт духу боль ступни, а не какого-нибудь дру­ гого члена. И если иногда случается, что против обыкно­ вения сухость горла порождается не необходимостью пить для здоровья тела, а какой-нибудь другой, совершенно об­ ратной причиной, как мы это видим у страдающих водо­ боязнью, то всё-таки лучше, чтобы мы обманывались в этом случае, а не тогда, когда наше тело здорово. То же самое надо сказать и о других подобных случаях.

Конечно, это исследование очень полезно не только для того, чтобы узнать все ошибки, которым подвержена моя природа, но также и для того, чтобы было легче их избегать и исправлять. Ибо я теперь знаю, что все мои чувства дают мне чаще истинные, чем ложные показания относительно того, что касается телесных удобств или не­ удобств; а почти всегда я могу пользоваться несколькими из моих чувств для исследования одной и той же вещи; кроме того, я могу пользоваться своей памятью, чтобы связывать и соединять настоящие познания с прошедшими, и моим разумом, который уже открыл все причины моих заблуждений. По всему этому я не должен впредь опасаться, чтобы в вещах, представляемых мне чаще всего моими чувствами, встретилась какая-нибудь ложь. И я должен отбросить как преувеличенные и смешные все сомнения последних дней, а особенно самое общее сомне­ ние, касающееся сна, которого я не мог отличить от бодр­ ствования. Ибо теперь я нахожу между ними весьма за­ метную разницу в том, что наша память никогда не в со­ стоянии так связать и соединитьнаши сны друг с другом и со всем течением нашей жизни, как она обыкновенно свя­ зывает всё, переживаемое нами при бодрствовании. Дейст­ вительно, если бы во время моего бодрствования кто-ни­ будь внезапно явился мне и так же внезапно исчез и я не мог заметить, откуда он пришёл и куда ушёл, как это происходит с образами, которые я вижу во сне, то я не без основания счёл бы его не за живого человека, а ско­ рее за привидение или призрак, созданный моим мозгом, й подобный тем, которые в нём возникают во сне. Но когда

я воспринимаю вещи, относительно которых отчётливо 8наю и место, откуда они происходят, и место, где они на­ ходятся, и время их появления, и если я в состоянии свя­ зать без всякого перерыва их восприятие с течением всей своей остальной жизни, то я окончательно уверен, что воспринимаю их бодрствуя, а не во сне. И я не должен никоим образом сомневаться в истинности этих вещей, после того как привлёк к их исследованию все свои чувства, память и разум, свидетельства которых оказались вполне согласными друг с другом. Ведь из того, что бог отнюдь не обманщик, необходимо следует, что в этом случае я не ошибаюсь. Но необходимость действовать часто вынуждает нас предпринимать решения раньше, чем мы успеем их тщательно исследовать; поэтому надо сознаться, что жизнь человека подвержена многочисленным ошибкам, касаю­ щимся частностей, и признать слабость и немощь нашей природы.

ш*щ

еревод моих «Начал», над обработкой которого ты не задумался потрудиться, столь ясен и точен, что я не без основания надеюсь, что «Начала» большинством будут прочтены и усвоены пофранцузски, а не по-латыни. Я опасаюсь един­

ственно того, как бы заголовок не отпугнул многих из тех, кто не вскормлен наукой, или тех, у кого философия не в почёте, поскольку их не удовлетворяет та философия, которой их учили. По этой причине я убеж­ дён, что будет полезно присоединить сюда предисловие, которое указало бы им, каково содержание этой книги, какую цель ставил я себе, когда писал её, и какую пользу можно изо всего этого извлечь. Но хотя такое преди­ словие должно было бы быть предпослано мною, так как я должен быть более осведомлённым относительно дан­ ного предмета, чем кто-либо другой, я, тем не менее, не в состоянии сделать ничего более, как предложить в с?катом виде основные пункты, которые, полагал бы, следо­ вало трактовать в предисловии, причём поручаю на твоё разумное усмотрение, что из последующего ты найдёшь пригодным для опубликования.

Прежде всего я хотел бы выяснить, что такое философия, сделав почин с наиболее обычного, с того, например, что слово «философия» обозначает занятие мудростью и чха

под мудростью понимается не только благоразумие в де­ лах, но также и совершенное эиание всего того, что может познать человек; это же знание, которое направляет самую жизнь, служит сохранению здоровья, а также от­ крытиям во всех науках. А чтобы философия стала такой, она необходимо должна быть выведена из первых причин так, чтобы тот, кто старается овладеть ею (что и значит, собственно, философствовать), начинал с исследования этих первых причин, именуемых началами. Для этих на­ чал существует два требования. Во-первых, они должны быть столь ясны и самоочевидны, чтобы при вниматель­ ном рассмотрении человеческий ум не м^г усомниться в их истинности; во-вторых, познание всего остального должно зависеть от них так, что хотя начала и могли бы быть познаны помимо познания прочих вещей, однако, обратно, эти последние не могли бы быть познаны без знания начал. При этом необходимо понять, что здесь познание вещей из начал, от которых они зависят, выводится таким образом, что во всём ряду выводов нет ничего, что не было бы совершенно ясным. Вполне мудр в действительности один бог, ибо ему свойственно совершенное энание все­ го; но и люди могут быть названы более или менее мудры­ ми, сообразно тому, как много или как мало они знают истин о важнейших предметах. С этим, я полагаю, оогласятся все сведущие люди.

Затем я предложил бы обсудить полезность этой фи­ лософии и вместе с тем доказал бы важность убеждения, что философия (поскольку она распространяется на всё доступное для человеческого познания) одна только от­ личает нас от дикарей и варваров и что каждый народ тем более гражданственен и образован, чем лучше в нём философствуют; поэтому нет для государства большего блага, как иметь истинных философов. Сверх того, любому человеку важно не только пользоваться близостью тех, кто предан душою этой науке, но поистине много лучше самим посвящать себя ей же, подобно тому как несомненно предпочтительнее при ходьбе пользоваться собственными глазами: и благодаря им получать наслаждение от красок

и цвета, нежели закрывать глаза и следовать на поводу у другого; однако и это всё же лучше, чем, закрыв глаза, отка­ зываться от всякого постороннего руководительства. Дей­ ствительно, те, кто проводит жизнь без изучения филосо­ фии, совершенно сомкнули глаза и не заботятся открыть их; между тем удовольствие, которое мы получаем при созерцании вещей,видимых нашему глазу, отнюдь не срав­ нимо с тем удовольствием, какое доставляет нам познание того, что мы находим с помощью философии. К тому же для наших нравов и для жизненного уклада эта наука более необходима, чем пользование глазами для направления наших шагов. Неразумные животные, которые должны заботиться только о своём теле, непрерывно и заняты лишь поисками пищи для него; для человека же, главною частью которого является ум, на первом месте должна стоять забота о снискании его истинной пищи — мудрости. Я твёрдо убеждён, что очень многие не преминули бы это сделать, если бы только надеялись в том успеть и знали, как это осуществить. Нет такого самого последнего че­ ловека, который был бы так привязан к объектам чувств, что когда-нибудь не обратился бы от них к чему-то луч­ шему, хотя бы часто и не знал, в чём последнее состоит. Те, к кому судьба наиболее благосклонна, кто в избытке обладает здоровьем, почётом и богатством, не более дру­ гих свободны от такого желания; я даже убеждён, что они сильнее прочих тоскуют по благам более значительным и совершенным, чем те, какими они обладают. А такое выс­ шее благо, как показывает даже и помимо света веры один природный разум, есть не что иное, как познание истины по её первопричинам, то-есть мудрость; занятие последнею иестьфилософия.Так как всё это вполне верно, то нетрудно в том убедиться, лишь бы правильно всё было выведено. Но поскольку этому убеждению противоречит опыт, показывающий, что люди, более всего занимающиеся фи­ лософией, часто менее мудры и не столь правильно поль­ зуются своим рассудком, как те, кто никогда не посвящал себя этому занятию, я желал бы здесь кратко изложить, из чего состоят те науки, которыми мы теперь обладаем, и