1vasil_ev_o_l_teoreticheskie_aspekty_deystviya_printsipa_spra

341

следователь будет самостоятельным560.

Затруднительно было бы обеспечить следователю самостоятельность и объективность и в случае, если бы следственный аппарат был бы сосредоточен в органах прокуратуры, как, например, еще в конце 50-х годов предлагал тот же М.С.Строгович. Юристы, придерживавшиеся этой позиции, видели преимущества такого построения следственного аппарата в том, что в прокуратуре за более чем полвека не только накопился богатейший следственный опыт, но и выросли высококвалифицированные следственные кадры.561 Кроме этого, по ранее высказываемому многими мнению,

прокуратура, как орган, осуществлявший и осуществляющий надзор за соблюдением законности, имеет реальную независимость от каких бы то ни было посторонних воздействий и давлений, что более или менее гарантирует объективность следствия. При этом будут созданы реальные условия следственного руководства дознанием и розыском.

Тем не менее, критика соединения всех следственных сил в прокуратуре имела свои основания. Во-первых, подобный вариант неминуемо вызывает сокращение возможностей вневедомственного контроля над предварительным следствием, поскольку прокурор при осуществлении надзора за соблюдением законности при производстве предварительного следствия будет связан ведомственными интересами. Действительно, прокурор окажется фактически ответственным за сроки, за качество, за результаты расследования и тогда вместо прокурорского надзора за следствием появится прокурорское руководство следствием. Во-вторых, сам следователь окажется связанным интересами ведомства, представитель которого по расследованному этим следователем делу будет поддерживать обвинение в суде. В-третьих, при таком варианте обострилась бы тогда современная проблема постоянного внутреннего перемещения кадров в прокуратуре, когда наиболее опытные следователи

560Освобождение от давления местного начальства с подчинением “высокому начальству” не принесет следователю существенного освобождения от административного нажима; административная зависимость повлечет зависимость процессуальную.

561Басков В.И. Актуальные проблемы эффективности прокурорского надзора // Вестник Московского университета. Серия 11 «Право». 1990. № 4. С.27.

342

переходят на другие, более высокие должности, не связанные непосредственно с производством следствия. К тому же после реформы 2007 года прошло уже 10

лет, поэтому лишенная действенных полномочий прокуратура не могла не растратить свои квалифицированная кадры, тем более, что эти десять лет прокуратура не вела расследование, что может означать полное отсутствие навыков.

Имелось также предложение сосредоточить следственные силы в системе министерства юстиции. В этом случае также могло и может произойти действительное разграничение функций: органы внутренних дел будут заниматься охраной общественного порядка, производить дознание и розыск,

прокурор сможет сосредоточить свое внимание на функции надзора за соблюдением законности в процессе производства расследования. При этом также становятся реальными процессуальная независимость следователя от органов преследования и выполнение им судейских функций. Однако организационное подчинение следователя органу исполнительной

(административной) власти, которым является любое Министерство,

противоречит идее отделения власти судебной от власти административной, т.е.

несет в себе опасность создания нового следственного бюрократического аппарата, что негативно скажется не независимости следователя, как необходимого условия решения поставленных перед ним задач.

И наконец, такой же недостаток имеет и широко обсуждавшийся и теперь рассматриваемый как основной, вариант создания независимого от каких бы то ни было ведомств единого следственного аппарата на базе Следственного комитета РФ. Еще в 1977 г. в Президиум Верховного Совета СССР и в МВД

СССР было внесено разработанное в Прокуратуре СССР предложение объединить следственные аппараты Прокуратуры СССР и МВД СССР в единый Следственный комитет СССР. Обсуждение же этого вопроса продолжилось в

1988 г., в результате чего Комитетами Верховных Советов СССР и РСФСР по вопросам законности, правопорядка и борьбы с преступностью были подготовлены соответствующие законопроекты, которые, правда, не стали

343

законами. Затем такое решение проблемы было предложено в Концепции судебной реформы562. Начало реализации этой идеи выразилось в создании в конце 2010 года СК РФ, которому прочат стать основой для объединения всех остальных следственных аппаратов563.

Приведём сначала аргументы в пользу создания единого следственного органа:

1) «преодоление межведомственных интересов», т.е. исключение споров о подследственности уголовных дел и т.п. межведомственных вопросов; не будет и статистической ведомственной конкуренции, что может искоренить сокрытие сообщений о преступлениях;

2) «концентрация следователей в одном ведомстве повысит управляемость следственных подразделений в масштабах всей страны».

Предполагается, что будучи федеральным органом исполнительной власти,

подчиненным непосредственно Президенту РФ, укрепится «вертикаль власти»;

3)преодоление обвинительного уклона в виду «ведомственности следователей»;

4)«ожидается получение эффекта единообразия в следственной практике,

улучшение обмена опытом между следователями, рост их профессионализма»564.

Аргументы contra выглядят следующим образом:

1) «межведомственные интересы как были, так и останутся» – интересы следственного и оперативно-розыскного аппаратов;

56231 марта 1993 года в первом чтении был принят Закон РФ “О Следственном комитете РФ”, который в том виде так и не был принят.

563А.И.Александров в одном из интервью заявил: «Совершенно очевидно, что в перспективе (возможно, это будет не скоро) следственные подразделения МВД, ФСБ и Госнаркоконтроля будут присоединены к СК. При этом будут соблюдены прежде всего интересы государства и никак не пострадают ведомственные интересы МВД, ФСБ и Госнаркоконтроля. Ведь в стране нет суда МВД, суда ФСБ, суда Госнаркоконтроля. В этих органах должны быть оперативные службы, структуры по предупреждению преступлений и другие специальные организации, которые смогут грамотно и правильно сотрудничать со следственным комитетом, подготавливая материалы для возбуждения уголовных дел и совершая оперативное сопровождение следствия по уголовным делам. Мы ликвидируем понятие подследственности, но в СК будут специалисты, готовые вести расследование по делам о шпионаже, государственной измене, терроризму и наркобизнесу». (Независимое следствие - мечта российских юристов (интервью с Председателем Комитета Совета Федерации по конституционному законодательству членом Президиума Ассоциации юристов России А.И. Александровым) // Юридический мир. 2011. N 2. С. 4 – 5/Консультант Плюс).

564См.: Александров А. Нужно ли создавать федеральную службу расследований // Законность. 2002. №

11.С.37-39.

344

2) споры о подследственности будут возникать между органами дознания,

между ними и «органом предварительного следствия»; 3) «монополия на предварительное следствие вредна, как всякая

монополия». Прокурор не будет иметь права выбора следственного аппарата.

Некому будет расследовать преступления, совершенные следователями;

4)«встает вопрос и о специализации следователей», которая необходима;

5)в укрывательстве преступлений заинтересованы не только следователи,

но и оперативные службы, и «руководство правоохранительных органов,

которые в целом отвечают за состояние преступности на подведомственной

территории»;

6)будет нарушено взаимодействие оперативно-розыскных служб и следственного аппарата; «ФСР будет изолировано от оперативной информации»;

7)если следственные кадры будут взяты из МВД, то ФСР будет похожа на сегодняшний следственный аппарат МВД – по тогдашнему утверждению А.Александрова, «он обескровлен и деморализован»;

8)обвинительный уклон сегодня легализован в УПК РФ. «Понятно только, что не следователь (не его субъективные качества), а тем более не орган,

где он работает, определяет обвинительную направленность следственной деятельности, а форма уголовного процесса»;

9) у государства нет средств, «чтобы создать единый эффективный заменитель всем ныне существующим органам предварительного следствия»565.

Основные позитивные моменты этого варианта видятся в том, что рассматриваемое решение позволяет, во-первых, избежать зависимости следователя от ведомственных интересов органов исполнительной власти при решении процессуальных вопросов, во-вторых, возложить на следователя выполнение функций, в определенной степени соответствующих принципу справедливости. Главный же негативный момент подобной организации

565 Александров А.И. Проблемы организации предварительного следствия в Российской Федерации: направление реформирования // Российский следователь. 2011. N 1. С. 33 - 40.

345

следственного аппарата выражается в создании новой бюрократической структуры, имеющей собственную иерархию. Правда, этот недостаток может быть частично «нейтрализован» приданием определенного властного статуса следователю и наделением его процессуальной и, по возможности,

административной независимостью. Кроме того, всякое административное и процессуальное давление на следователя будет затруднено при правильной организации государственного контроля (прокурорского и судебного) за деятельностью новой структуры566.

Однако с учетом существенных недостатков и данного варианта организации следственного аппарата, в перспективе хочется надеяться на иное решение данного вопроса – возврат к судебному следователю. Такое название органа не только обнаруживает его задачи, но и функции. При этом легко обнаруживается и его ведомственная принадлежность. Обоснование необходимости возвращения следственного аппарата в суды представлено многими учеными и практиками. Судебный следователь, выполняющий исключительно судейские функции, то есть объективное и беспристрастное исследование обстоятельств дела на основе представленных ему обвинительной властью материалов в отношении конкретного лица, должен находиться в судебной системе и являться членом суда. Дореволюционная история российского уголовного процесса и зарубежный процессуальный опыт свидетельствуют о теоретической обоснованности и практической апробированности этой модели организационного построения следственного аппарата, тогда как последствия других предлагаемых решений, за

566 А.Г.Халиулин по этому поводу пишет: «Представляется, что в случае, если все-таки будет принято окончательное решение о создании единого следственного аппарата на базе Следственного комитета Российской Федерации, должны быть структурно сохранены существующие следственные подразделения органов внутренних дел (в виде следственных управлений, отделов, отделений в структуре объединенных следственных органов). Необходимо сохранить и специализацию действующих следователей МВД России, особенно по расследованию преступлений несовершеннолетних, преступлений в сфере экономической деятельности, пожаров, нарушений Правил дорожного движения, преступлений против собственности и других. Таким образом, можно будет минимизировать неблагоприятные последствия от глобальной реорганизации, в том числе избежать оттока значительной части квалифицированных специалистов, имеющихся в следственных органах МВД России» (Халиулин А.Г. Проблемы реорганизации предварительного следствия//"Российский следователь", 2013, N 21/СПС «Консультант Плюс»).

346

исключением имеющегося сегодня варианта, можно лишь предполагать.

Положительные стороны такого предложения можно свести к следующим: во-

первых, и прокуратура, и полиция смогут заняться своими прямыми обязанностями, решать свои задачи для достижения собственных целей; во-

вторых, будет обеспечено четкое функциональное разграничение государственной власти на предварительном следствии; в-третьих, возможно максимальное обеспечение судейской объективности и самостоятельности следователя, поскольку он будет иметь все законные гарантии судейской независимости; в-четвертых, следователь станет органом судебной власти (что ближе всего к должной цели предварительного следствия), которая в правовом государстве должна стоять на страже прав и свобод граждан (что является одной из важнейших задач предварительного следствия); в-пятых, не будет создано нового чиновничье-бюрократического аппарата, а, значит, над следователем не будет и непосредственного начальника.

Главный аргумент противников такого решения заключается в невозможности соединения в одном органе функций отправления правосудия и следственных функций или функции преследования. На это, помимо того, что было сказано при рассмотрении вопроса о функциях, можно привести следующий довод: никакого соединения в одном органе различных функций не будет, поскольку суд и следователь будут разными органами, находящимися в одном, судебном, ведомстве. Ведь известно, что и суд выполняет разные функции – правосудие, судебный контроль и судебный надзор.

Имеют под собой реальную почву опасения, что суд, по мотивам ведомственной заинтересованности, не будет критически оценивать материалы предварительного следствия (в сегодняшней практике принцип судейской корпоративности часто проявляется в решениях вышестоящих судебных инстанций). Однако нельзя забывать, что обвинительное заключение,

выносимое на рассмотрение суда, должно составляться не следователем, а

347

прокурором567. Кроме того, судебное окончательное следствие строится на

Указывают также на опасность того, что следователь при таком решении организационного вопроса попадет в административную зависимость,

например, от председателя суда. Однако защитой следователю от ведомственного давления будет его судейский статус (ведь судьи суда независимы, по закону, и от председателя этого суда)568.

Помимо прочего, статус судебного работника потребует от следователя более ответственного и квалифицированного подхода к своей деятельности, что

непременно повлечет дополнительные требования к профессиональной

подготовке. При этом такая организация следственного аппарата может придвинуть юристов и к воплощению давней и красивой идеи «полноты судебной власти» -- объединение судей, судебных следователей, прокуроров,

судебной полиции и, возможно, адвокатов в едином судебном ведомстве.

Однако взаимодействие этих органов станет более тесным и эффективным, если их объединить в одном ведомстве — судебном569. Здесь как

567 Это вполне соответствует Рекомендации R (2000) 19 Комитета министров Совета Европы "О роли прокуратуры в системе уголовного правосудия", где в п. 2 совершенно определенно говорится: "Во всех системах уголовного правосудия прокуроры: решают вопрос о возбуждении или продолжении уголовного преследования; поддерживают обвинение в суде; могут обжаловать или давать заключения по жалобам на все или некоторые решения суда" (Совет Европы и Россия. Сборник документов.- М.: Юридическая литература, 2004. С. 746 – 779/СПС «Консультант Плюс»).

568А.И.Александров отметил: «Но если жестко ставить вопрос: кто следователь - сыщик или судья? Ответ будет тоже жестким: судья, только судья. У сыщика и судьи разные философия, психология, даже главный принцип. У судьи - принцип презумпции невиновности. У сыщика подозреваются все - принцип презумпции виновности. Но сыщик может только подслушивать, подсматривать, анализировать, у него в руках нет орудия процессуального принуждения. А у судьи есть, и очень значительное». (Александров А.И. Государственноправовая политика в сфере уголовного судопроизводства: состояние, проблемы, решения//"Российский следователь", 2008, N 15/СПС «Консультант Плюс»).

569А.Г.Халиулин пишет: «Другой вопрос, который иногда ставится в связи с реорганизацией следственного аппарата, - это вопрос о создании в его структуре собственных оперативных подразделений (для обеспечения собственной безопасности либо также для производства оперативно-розыскных мероприятий по поручению следователей). На наш взгляд, на вопрос о возможности создания оперативных подразделений в структуре следственного органа, в каком бы виде они ни создавались, следует ответить отрицательно. Оперативнорозыскная деятельность, как известно, относится к особому виду государственной деятельности, и при ее осуществлении решаются различные, определенные Федеральным законом "Об оперативно-розыскной деятельности" задачи. Эти задачи далеко не всегда связаны с процессуальной деятельностью следователей по расследованию конкретных преступлений. Вряд ли оправданно было бы в связи с этим создание в структуре следственных органов подразделений, решающих задачи, не связанные с предварительным следствием. Ведь, как отмечено выше, именно существованием следственных и оперативных подразделений в системе одного государственного органа и обосновывалась необходимость создания единого следственного аппарата, который

348

раз следует вспомнить, что до революции прокурор принадлежал к судебному ведомству, а создание судебной полиции с давних времен было мечтой русских процессуалистов. Советские прокуроры также долгое время принадлежали судебному ведомству, находясь в Наркомюсте РСФСР (хотя и орган административной власти, но имевший в то время непосредственное отношение к судоустройству), а затем была создана Прокуратура при Верховном суде

СССР. Вопрос о создании специальной судебной милиции несколько раз поднимался и в советском государстве (уголовно-розыскные отделения при органах юстиции). Но реальное объединение этих правоохранительных сил под эгидой судебной власти возможно лишь в действительно правовом государстве,

в котором имеется сильная судебная власть. Тогда все предварительное следствие будет служить правосудию, тогда не будет между органами преследования и судебными органами ведомственного антагонизма, а будет лишь различие между их задачами, функциями и средствами.

В таком случае должен легко решаться вопрос и о процессуальном контроле над следователем – его будет реализовывать суд как это предусматривалось в дореволюционном законодательстве, как это угадывается сегодня при рассмотрении судом жалоб на следователей. Останется и прокурорский надзор за законностью действий и решений органов следствия со всеми его атрибутами (наподобие прокурорского надзора при рассмотрении судами уголовных дел, когда прокурор высказывает свое процессуальное мнение, а в случае несогласия с судебными решениями, обращается в соответствующую судебную инстанцию с представлением или, правильнее бы,

с протестом).

Такое построение следственного аппарата позволит освободить судей от несвойственных им обязанностей – принятие процессуальных решений о мерах пресечения и о проведении следственных действий, ограничивающих

был бы организационно отделен от оперативных служб» (Халиулин А.Г. Проблемы реорганизации предварительного следствия // Российский следователь. 2013. N 21. С. 11 – 13). Однако представляется правильным данное утверждение лишь применительно не к судебному, а административному ведомству, к которому можно отнести и МВД, и ФСБ, и СКР, что, собственно, следует и из контекста статьи А.Г.Халиулина.

.

349

конституционные права граждан. Эти решения должен принимать другой судебный орган – следователь по ходатайству прокурора.

Заключение Итак, если известно, что такое принцип справедливости и как он

воздействует на элементы подсистемы «Досудебное производство» в системе

«Уголовный процесс России», можно смоделировать модель досудебного производства, соответствующую этому принципу. Она должна согласовываться со всеми тремя ипостасями справедливости: 1) стремиться к истине как в действиях, так и в решениях и соответствовать должному, идеальному

(материальная справедливость); 2) осуществляться в процессуальных формах,

способствующих установлению истины и предоставляющих равнораспределенные возможности по установлению материальной справедливости (формальная справедливость); 3) соответствовать представлению о человеческой добродетели (субъективная справедливость).

Исходим из того, что справедливая цель досудебного производства заключается в обеспечении суда всем необходимым для осуществления подлинного правосудия. Для этого на досудебных стадиях должны быть решены следующие задачи, представляющие определенное «дерево».

Во-первых, самая главная задача – установить истину по делу. Для чего решаются задачи раскрытия преступления и доказывания. Вторая задача – обнаружение, поимка и передача обвиняемого суду. Третья задача – обеспечение прав и соблюдение обязанностей всех участников уголовного судопроизводства.

При этом справедливость требует, чтобы суд получил не просто материалы, а

материалы объективно, полно и всесторонне проведенного расследования. Это можно сделать лишь, создав две последовательные стадии на досудебном производстве – розыскную (инквизионную) и судебную. Следовательно,

судебная предварительная стадия может традиционно называться предварительным следствием, а ему предшествующая – дознанием. Тогда цель дознания – подготовить предварительное следствие. Его задачи – раскрыть

350

преступление, обнаружить, поймать и передать следователю подозреваемого при соблюдении прав и обязанностей участников. Кроме того, необходимо собрать материалы и передать их следователю. Следователь же на основе переданных материалов должен решить задачи по установлению истины и формированию уголовного дела, проведя полное доказывание с процессуальной фиксацией доказательств. При такой организации стадия возбуждения уголовного дела становится ненужной.

Такие цели и задачи определяют функции на досудебных стадиях – преследование есть функция дознания, а расследование, т.е. судебная функция,

есть функция предварительного следствия. Отсюда, распределение средств и полномочий. Дознание может осуществлять лишь оперативно-розыскные мероприятия и неследственные процессуальные действия (следственные действия, в виде исключения, лишь при действительно нетерпящих отлагательства обстоятельствах), а следователь – следственные действия и принимать юрисдикционные решения. Меры пресечения могут осуществлять и органы дознания под руководством прокурора, а следователь – самостоятельно.

Прокуратура полностью надзирает за дознанием и за следствием, однако при несогласии с действиями, бездействиями и решениями она могла бы обращаться в судебную инстанцию.

Цели, задачи, функции и полномочия свидетельствуют о статусе органа дознания и следователя – последний есть представитель исключительно судебной власти, а орган дознания – административной, обвинительной.

При такой модели суд сможет постановить справедливый приговор,

поскольку, во-первых, истина будет установлена как в ходе досудебного производства, так и в суде (материальная справедливость), все решения,

действия и бездействия субъектов расследования будут соответствовать истине,

т.е. станут справедливыми (материальная справедливость). Во-вторых,

следователь, обладая судебным статусом, должен быть справедливым как судья,

а значит, обязан обеспечить путем процессуальных форм распределение возможностей участников процесса, что является необходимым условием по