Бельский В.Ю., Золкин А.Л. Философия. Ч. 1

161

происходят по закону связи причины и действия; все одновременно существующие субстанции находятся в полном взаимодействии.

Постулатов эмпирического мышления также три: возможно то, что согласуется с формальными условиями опыта (созерцания и понятия); действительно то, что связано с материальными условиями опыта (ощущения); необходимо то, связь чего с действительным определена согласно общим условиям опыта.

Выявив априорную структуру рассудка, Кант полагал, что он выявил условия существования естествознания в качестве науки: обусловленная априорностью всеобщность и необходимость лежащих в основе научного познания понятий, правил их соединения в суждения и применения к созерцаниям, имеет своим следствием то, что научные истины как таковые также имеют всеобщий и необходимый характер. Законы природы подчинены высшим основоположениям рассудка. Природа есть связь существования явлений по необходимым правилам. Поэтому природа реальна только в эмпирическом смысле, как мир явлений.

Предметы различаются на феномены и ноумены. Феномен – это чувственный предмет, мыслимый рассудком, он аналогичен «явлению». Ноумен – то, что не есть объект нашего чувственного созерцания, и ни в коем случае не то, что имеет «действительное существование». Это понятие «ограничительное», демаркационное, оно необходимо лишь для того, чтобы не распространять чувственные созерцания на сферу «вещей–в–себе». Понятие ноумена есть представление о вещи, о которой мы не можем сказать ни то, что она возможна, ни то, что она невозможна.

1.5. Трансцедентальная диалектика

Исследование разума как высшей познавательной способности является предметом трансцедентальной диалектики. Разум подводит материал созерцания под высшее единство мышления. Если рассудок создает единство явлений посредством правил, то разум создает единство правил рассудка посредством принципов. Эти принципы доставляются из «понятий разума», которые Кант назвал «трансцедентальными идеями», заключающими «понятие целокупности условий для данного обусловленного». Разум направлен на рассудок, но не на чувственность.

Трансцедентальные идеи разделяются на три класса: абсолютное единство мыслящего субъекта – душа; абсолютное единство ряда условий явлений – мир; абсолютное условие всех предметов мышления – Бог.

Три идеи разума суть предметы исследования в традиционной метафизике, состоящей из трех чисто «рациональных» (а не эмпириче-

162

ских или «откровенных») дисциплин: психологии, космологии, теологии. Однако обладают ли они действительными знаниями о своих предметах, а, если нет, то в чем может заключаться причина отсутствия таких знаний?

«Рациональная психология», по мнению Канта, основывается на ло- гико-философской ошибке – «трансцедентальном паралогизме». Суть ошибки заключается в том, что понятие субстанции неприменимо к единству сознания, и субъект мышления не может быть познан с помощью этой категории, поскольку единство сознания есть единство только в мышлении, а посредством одного только мышления объект не дается. Подобная иллюзорность присуща и «рациональной теологии», которая основывается на ошибке – «трансцедентальном идеале» чистого разума.

Критика «рациональной космологии» начинается Кантом с выделения четырех космологических идей: абсолютной полноты сложения всех явлений; абсолютной полноты деления данного целого; абсолютной полноты возникновения явлений; абсолютной полноты зависимости существования изменчивости в явлении.

Кант утверждал, что при попытках достичь научно-содержательного знания о мире разум с неизбежностью впадает в заблуждения, отличные по своей структуре от односторонней видимости идей души и Бога.

Применительно к суждениям о мире в целом мы сталкиваемся с новым феноменом человеческого разума – с «антитетикой», т. е. с наличием двух противоположных утверждений, относящихся друг к другу как тезис и антитезис. Согласно Канту, и тезис и антитезис выглядят одинаково хорошо обоснованными, и, если выслушивается только одна из сторон, то победа принадлежит ей. Такого рода противоречащие друг другу утверждения о космологических идеях Кант назвал антиномиями, а их исследование – трансцедентальной антитетикой.

Антиномии разделяются Кантом на две математические и две динамические.

Первая математическая антиномия:

Тезис: мир имеет начало во времени и ограничен в пространстве. Антитезис: мир не имеет границ в пространстве и бесконечен во

времени.

Вторая математическая антиномия:

Тезис: всякая сложная субстанция состоит из простых частей, в мире существует только простое или то, что сложено из простого.

Антитезис: ни одна сложная вещь в мире не состоит из простых частей, в мире нет ничего простого.

Первая динамическая антиномия:

163

Тезис: причинность по законам природы есть не единственная причинность, из которой можно вывести все явления в мире; для объяснения явлений необходимо еще допустить свободную причинность (т. е. причинность через свободу).

Антитезис: нет никакой свободы, все совершается в мире только по законам природы.

Вторая динамическая антиномия:

Тезис: к миру или как часть его, или как его причина принадлежит безусловно необходимая сущность.

Антитезис: нигде нет никакой абсолютно необходимой сущности – ни в мире, ни вне его – как его причины.

Антиномии, по Канту, имеют «диалектический характер», т. е. они иллюзорны и должны быть устранены. Математические антиномии только выглядят обоснованными, а в действительности и их тезисы и антитезисы являются ложными, поскольку предполагают выход за пределы явлений. Динамические же антиномии одновременно синтезируют и феномены, и ноумены, следовательно, они не являются антиномиями. Тезисы значимы в ноуменальном мире, а антитезисы – в феноменальном мире. Поэтому Кант отрицает возможность иметь научное знание о душе, мире и боге.

Однако идеи разума имеют важное регулятивное применение, поскольку ориентируют рассудок на безостановочное расширение знаний и вместе с тем на их хотя бы относительное объединение в теоретических системах. Кант отрицал конститутивное применение трансцедентальных идей. Поэтому метафизика невозможна в качестве науки. Однако это не означает, что трансцедентальные идеи вообще не имеют конститутивного применения. Учение о трансцедентальных идеях является сутью кантовской этики.

1.6. Учение Канта о практическом разуме

Кантовская концепция морали получила разработку в трилогии: «Основы метафизики нравственности» (1785 г.), «Критика практического разума» (1788 г.), «Метафизика нравов» (1797 г.). Понимание оснований и сущности нравственных правил, регулирующих отношения между людьми, Кант считал одной из важнейших задач философии. Моральный закон, по его мнению, наличествует в сознании всех людей в виде неизменной данности. Таким образом, Кант был склонен усматривать еще одну априорную форму сознания в дополнение к тем, которые были перечислены в «Критике чистого разума», только теперь речь идет о разуме не в теоретическом, познавательном применении, а в «практическом» применении. Когда чистый разум определяет волю человека, и она

164

функционирует именно как свободная воля, тогда он становится «практическим разумом».

Стержнем нравственности Кант считал «добрую волю», суть которой заключается в том, что она всецело и исключительно определяется «моральным законом». Необходимым компонентом кантовского учения о доброй воле был тезис об ее автономии, понимаемой как полная независимость этой воли от какого-либо внешнего по отношению к ней обусловливания. Противоположный взгляд, допускающий подобное обусловливание и утверждающий таким образом «гетерономию» воли, Кант считал источником всех заблуждений относительно морали, который ведет к подрыву ее авторитета.

Человеческие поступки, которые объективно сообразуются с нравственным законом, но субъективно мотивированы чем-либо иным, Кант называл «легальными», а подлинно моральными считал лишь поступки, которые совершаются только ради выполнения нравственного закона.

Практические основоположения, содержащие в себе общие определения нравственной воли, Кант подразделял на «максимы» и «законы».

Максимы, в понимании Канта, – это «субъективные принципы» воления, значимые для воли данного единичного лица, а «закон» – это «объективный» в смысле общезначимости принцип воления, имеющий силу для воли каждого разумного существа. Такой закон Кант называет «императивом», разъясняя, что императив есть «правило, которое характеризуется долженствованием, выражающим объективное принуждение к поступку».

Императивы, в свою очередь, делятся на «гипотетические», исполнение которых связывается с наличием определенных условий, и «категорические», которые обязательны при всех условиях, и значит имеют силу независимо от каких бы то ни было условий. Существует только один категорический императив как высший закон нравственности:

«поступай так, чтобы максима твоей воли могла бы в то же время иметь силу всеобщего законодательства».

Отсутствие указания на то, какие же именно максимы способны выступать в роли принципов всеобщего нравственного законодательства, Кант считал не недостатком, а большим достоинством приведенной формулировки, свидетельствующим, что категорический императив является чистым априорным законом и не включает в себя ничего эмпирического. Подобная чистота означала по Канту, что категорический императив определяет лишь форму моральных поступков, но ничего не говорит об их содержании.

165

Категорический императив предполагает наличие свободы воли, воли как свободной причины наших поступков. Безусловность и свободы воли, и бессмертия души, и существования Бога является не результатом рационального (теоретического) доказательства, а предпосылкой практического разума, точнее, морального закона. Они не обогащают сферу теоретического знания, но придают идеям разума объективное значение. Утверждение свободы воли, бессмертия души и существования Бога необходимо потому, что добродетель в мире, подчиненном механической причинности, никогда не будет увенчана счастьем, и справедливость, требующая воздаяния добродетели, свидетельствует о существовании интеллигибельного мира с всесильным Богом, воздающим по заслугам.

Кантовская «этика долга» противостояла эвдемонистическим и утилитаристским концепциям нравственности, выдвинутым просветителями, и противостояла религиозно-теологическим учениям о нравственности.

1.7. Учение Канта о «способности суждения»

Кантовская «Критика способности суждения» посвящена анализу понятия цели. Цель может быть субъективной, и тогда способность суждения выступает как эстетическая способность. Цель может быть и объективной, и тогда способность суждения становится телеологической. Анализ эстетической способности становится новой, третьей ступенью критической философии, объединяющей в единое целое все три «Критики». Предмет исследования в случае эстетической способности суждения – прекрасное и возвышенное.

Исследование телеологической способности суждения Кант мыслит, как продолжение и завершение «Критики чистого разума», поскольку идея целесообразности связывается с понятием органического, или живого. Организм отличается от машины тем, что он обладает внутренней силой, которая может воздействовать на материю, «организуя» ее. Человеческий разум, замечает Кант, должен оставить всякую надежду понять существование организма исходя только из механических причин.

Телеология для Канта – это не теология, но и не естествознание: с ее помощью философ не отыскивает бога в природе, но и не открывает законов, ею управляющих; в центре его рассмотрения – человек. Только человек может ставить перед собой сознательные цели, в результате возникает мир культуры. Телеология Канта перерастает в теорию культуры.

Философия Канта им сами мыслилась призванной ответить на вопросы: «что я могу знать?», «что я должен делать?», «на что я могу на-

167

некое «Я», следовательно, начинать анализ сознания надо с полагания сознающего себя, действующего «Я». Полагание «Я» самим собой есть «чистая деятельность». Таким образом, получаем формулировку первого основоположения наукоучения Фихте: «Я полагает Я».

Новизна мысли Фихте как представителя немецкой классической философии заключалась в трансформации «мыслящего Я» Канта в «чистое Я», понятое как интуиция, себя полагающая, творящая и себя и реальность, индивидуализирующая сущность этого «Я» в свободе. Основанием же опыта Фихте провозглашает способность «Я» к противоположению, т. е. к полаганию «не–Я». Утверждение «Я полагает не–Я» есть второе основоположение наукоучения.

Третье основоположение звучит следующим образом: «Я» полагает «я» и «не–я». «Я» с большой буквы обозначает в этом основоположении «всеобщее Я», которое в ходе своей созидательной деятельности разделяется на «эмпирические я и «не–я», иначе называемые еще «делимыми». «Всеобщее Я» именуется Фихте еще «абсолютным». Фактически оно выступает в «Наукоучении» как надындивидуальный, сверхчеловеческий, мировой дух.

2.2. Диалектика Фихте

Важнейшее достижение наукоучения – это осуществляющаяся в его рамках разработка Фихте диалектического способа мышления. Отталкиваясь от кантовской «антитетики» и вместе с тем избавляясь от свойственного Канту отрицания ее познавательного значения, Фихте назвал «антитетическим» как способ деятельности «я», так и способ самого построения «наукоучения». Фихте трактовал антитетику как такой процесс созидания и познавания, которому присущ триадический ритм полагания, отрицания и синтезирования, причем последнее выступает как новое полагание (тезис), за которым опять с необходимостью следует противополагание (антитезис), синтез и т. д.

Кантовскую статику в понимании категорий Фихте заменил диалектической динамикой. Для Фихте категории – это не наличная совокупность априорных форм рассудка, а система, развивающаяся в ходе деятельности «Я».

Первый синтез «Я» и «не–Я», полагания и отрицания, дает в результате категорию ограничения: «Я» выступает ограниченным благодаря «не–Я». «Я» таким образом оказывается в страдательном состоянии, однако «Я» изначально положено, как чистая деятельность, следовательно, «Я» страдательно и деятельно одновременно. Противоречие разрешается в новом синтезе «Я» и «не–Я», который дает категорию взаимоопределения.

169

тик в состоянии создать наглядное представление для геометрического понятия, сконструировать понятие. «… Я конструирую треугольник, показывая предмет, соответствующий этому понятию…»1. Фихте первоначально придерживался такого же мнения, но, создав свое учение о науке, он пришел к выводу о возможности понятийного конструирования и в философии. Математик в своей конструкции ограничивает пространство (или плоскость), философ же предпринимает определенное ограничение действования и создает, тем самым, понятия права, добродетели и др. Поэтому, если теоретическая философия посвящена анализу форм знания, в практической речь идет о содержании знания; и таковым, по Фихте, является только свободная деятельность человека, нравственный и социальный мир.

2.3. Практическая философия Фихте

На практическую философию Фихте оказали определенное влияние идеи романтизма. «Я» выступало для мыслителя как жажда свободы, которая в человеческой активности объединяет противоположные черты бесконечного и ограниченного. «Не–я» становится необходимым моментом реализации свободы «Я». Быть свободным, по Фихте, значит сделать себя свободным, преодолеть «Не–я», поэтому свобода всегда пребывает на уровне бесконечной задачи.

Любую философию, любую науку Фихте считает пустой, если она не служит самоутверждению человека. Человек же порожден обществом и живет для общества, хотя современное общество Фихте все же считает низшей ступению развития социальности, этапом получеловечества или рабства. Если человек хочет быть свободным, он должен ограничить свою свободу понятием свободы других. Так возникает правовое отношение.

Новый этап трансформации «практической философии» Фихте воплощен в произведении «Замкнутое торговое государство» (1800 г.). Фихтевская утопия является своего рода идеалом этатизма, утверждающего глобальную активность правительства и не оставляющую места инициативе «снизу».

Посредством государственного регулирования жизни общества вплоть до рационального определения численности сословий («производителей», «мастеров» и «купцов» Фихте надеялся не только исключить возможность нищеты социальных низов, но и обеспечить самодостаточность (автаркию) национальной экономики, ее независимость от стран окружающего мира.

1 Кант И. Соч. М., 1966. Т. 3. С. 600.