ignatov_ma_setevye_fenomeny_v_kulture_filosofskokulturologic

Диссипативность – как фактор «естественного отбора», разрушающий все, что не отвечает тенденциям развития, «молоток скульптора», которым тот отсекает все лишнее от глыбы камня, создавая скульптуру»207. И далее пишут: «Представляется вероятным, что именно нелинейные открытые диссипативные системы лежат в основе большинства физических,

биологических, социальных явлений. Не случайно многие общие принципы эволюции можно отнести к самым различным объектам живой и неживой природы. Это и регенерация (восстановление собственной структуры,

нарушенной внешним воздействием), и морфогенез, сопровождаемый своеобразным «дефектом массы», обуславливающим большую эффективность одних структур по сравнению с другими. Научная картина мира включает в себя принцип единства, проявляющийся в существовании законов, справедливых для самых разнообразных уровней существования, от микромира до Метагалактики, от неживой природы до человека и общества.

В классической науке такими законами были, например, закон сохранения энергии, второе начало термодинамики… В современной постклассической науке ими могут стать законы коэволюции нелинейных открытых диссипативных систем»208. Развивая сказанное, можно выделить характерную специфику основных методологических подходов к осмыслению действительности.

Во-первых, классический подход к управлению сложно-

организованными системами (превалирует и сейчас), который основывается на линейном представлении об их функционировании, согласно которому

«результат внешнего управляющего воздействия есть однозначное и линейное, предсказуемое следствие приложенных усилий. Чем больше вкладываешь, тем больше должна быть отдача»209. Во-вторых, переход к допущению вероятностного видения мира и соответствующей парадигмы

207Там же.

208Там же.

209Там же.

121

методологического сознания ученого. В его основе – развитие статистических теорий (теория игр, теория ошибок, статистическая физика,

демография и пр.), когда статистические закономерности перестали рассматриваться как нечто временное и преходящее. И, наконец,

формирование системно-синергетического подхода, органично связанного с сетевым мышлением, связано с интенсивными системными исследованиями и развитием кибернетики, и в рамках которого вводятся новые категории:

сложность, системность, целенаправленность и пр.

Исследователи, отдавая должное онтологии ньютоновского мира (где существует теория траекторий и время обратимо, и миру социальных наук, и

анализируются множества при необратимости времени), вводят синергетическую интерпретацию природной и социальной действительности.

И.П. Пригожин пишет: «Кроме обратимых законов динамики, существуют законы необратимых процессов, предполагающих существование стрелы времени…Мы окружены структурами, которые сформировались в ходе исторического развития Земли, должны искать их происхождение в последовательности бифуркаций… это ведет нас к «историческому» взгляду на природу… вдали от равновесия мы вновь обнаруживаем те характеристики, которые мы перечислили для социальных наук: стрела времени, точки бифуркации, события»210.

Согласно Пригожину, «целью нового естествознания по-прежнему является нахождения законов, но на реализацию определенных социальных и исторических закономерностей может оказать воздействие сам человек, в

качестве фактора, действующего в точке бифуркации»211. «Разве, – говорит далее он, – мы не приближаемся к точке бифуркации, которая затрагивает фундаментальные аспекты жизни наших обществ? Мы ведем чрезвычайно интенсивную жизнь в начале этого нового века, но ведем ее в

210 Пригожин И. Дано ли нам будущее // Вызов познанию: стратегия развития науки в

современном мире. М., 2004. С. 259. 211 Там же.

122

неопределенности и непредзаданности будущего. Неопределенность,

вызванная глобализацией, является неизбежной. Но то, что мы не должны забывать, – это флуктуации, которые определят ту ветвь, по которой пойдет развитие после точки бифуркации. Это призыв к индивидуальному действию,

которое сегодня гораздо в большей степени, чем когда-либо, не обязательно обречено остаться ничтожным и кануть в лету»212. Иными словами: резко обогатив свой концептуальный аппарат, синергетика делает изоморфными,

легитимно сопоставимыми, традиционно разведенные области естественнонаучного и социо-гуманитарного знания (последнему, чтобы обеспечить собственную специфику, следует ответить на вызов синергетики).

Складывается концепция глобального (универсального)

эволюционизма (В.С. Степин), «принципы которого позволяют единообразно описать огромное разнообразие процессов, протекающих в неживой природе,

живом веществе, обществе»213, что отвечает идее «единой науки» (М. Планк,

В. Вернадский) «Наука одна и едина, – писал Вернадский, – ибо, хотя количество наук постоянно растет, создаются новые, они все связаны в единое научное построение и не могут логически противоречить одна другой»214. Эта концепция оказалась важной в связи с распространением идеи филализма, то есть конца фундаментальной науки.

В данной связи, оппонируя постмодернистскому тезису об «утрате наукой ее прежнего ценностно-мировоззренческого потенциала», или вообще отсутствии такового, исследователи прогнозируют радикальные ожидаемые изменения в системе научной деятельности. Они обусловлены рядом факторов, в числе которых: взаимодействие науки с другими сферами культуры; тенденция включения в культуру фундаментальных научных открытий. Как пишет В.С. Степин: «Современная наука столкнулась с

212Там же. С. 460.

213Цит. по: Аршинов В.И., Буданов В.Г. Роль синергетики в формировании новой картины мира // Вызов познанию: стратегия развития науки в современном мире. М., 2000. С. 374.

214Мирозян Э.Н. Единство естествознания как проблема истории и философии науки // Вызов познанию: стратегия развития науки в современном мире. М., 2004. С. 90.

123

принципиально новыми типами объектов, требующих иного,

нетрадиционного видения реальности по сравнению с тем, которое предполагается в уже сложившейся картины мира, что повлекло за собой изменение схемы метода познавательной деятельности, представленной системой идеалов и норм исследования.

В данной ситуации рост научного знания предполагает перестройку самих оснований науки, того системообразующего блока, который определяет стратегию научного поиска и обеспечивает включение знаний в культуру эпохи»215. В свою очередь, возможны два пути перестроечных процессов в основаниях науки, один из которых (мнее радикальный)

достигается за счет трансформации картины мира, но не затрагивает идеалы и нормы науки, в то время как другой помимо изменения реальности вносит серьезную коррекцию в процесс познавательной деятельности – за счет

«внутридисциплинарного развития знаний и посредством «прививки» парадигмальных установок одной науки на другую»216. Причем такие

«перестроечные» процессы в основаниях науки не являются актом внезапной смены парадигм, а начинающийся задолго до непосредственного преобразования норм исследования и научной картины мира (как это представлено в модели Куна).

В ходе данного процесса намечаются контуры будущего идеала научного познания и выработки категориальной структуры, они закладывают фундамент для построения новой научной картины исследуемой реальности.

Иначе говоря, научная картина мира является формой знания, которая регулирует постановку фундаментальных научных проблем и целенаправляет трансляцию представлений и принципов из одной науки в другую.

215Степин В.С. Философия на рубеже веков // Вести РАН, 1997. № 5. С. 78-90.

216Степин В.С. Теоретическое знание. М., 1999. С. 123.

124

Система представлений, складывающихся на базе принципов глобального эволюционизма, становится фундаментальной исследовательской программой науки на современном этапе интенсивного междисциплинарного синтеза знаний в рамках целостного образа развития Вселенной. При этом прерогатива отдается социальным целям и ценностям,

меняющим облик науки как социального института и внутринаучные,

когнитивные факторы»217. Одновременно нельзя забывать, что мeтодологичeским постpоeниям должно пpeдшeствовать четкое пониманиe мeста науки в цeлостной систeмe чeловeчeской дeятeльности.

Иначе говоря, сегодня на наших глазах и при нашем должном участии

(сообщество ученых, творческие коммуникации, общественные движения, и

пр.) радикально меняется само существо научной проблематики, которая заметно смещается в сторону комплексных проблем масштабного значения,

расширяются спектр, объемы комплексных направлений междисциплинарого типа (комплексные научно-технические дисциплины и исследовательские кластеры). Обобщая существо описанных нами структурных сдвигов,

скажем, что это качественный переход от стратегии преимущественно дисциплинарного, предметно-фундаменталистского развития научного (по)

знания к проблемно-ориентированным формам научно-исследовательской деятельности».

Свое яркое целевое преломление новые процессы получили в социальной экологии (перспективном инновационном исследовательском научном комплексе, сориентированном не только на перспективы развития третьего тысячелетия. Но и вмещающего в орбиту своего внимания также горизонты будущих форм бытия культуры, что, конечно же, крайне важно для выбора оптимальных стратегий человечества как глобализующегося коммуникативно-сетевого сообщества.

217 Степин В.С. Философия науки: общие проблемы. М., 2006.С. 249.

125

То есть концепция сети и ориентированный на нее сетевой подход в последний период правомерно рассматривается в качестве одного из эффективных инструментов междисциплинарных исследований в самых разных областях науки. В частности, В.И. Аршинов и В.Г. Буданов в цикле работ последних лет, посвященных концептуализации сети, анализу ее эпистемологической специфики, развивают свои ранние идеи о

взаимоотношении сетевого и системного подходов. Особое внимание при этом уделяется анализу онтологии сети в ракурсе парадигмы синергетической сложностности. Выдвигается авторская гипотеза, согласно которой в рамках представлений сетевой сложностности формируется процесс конвергенции сетевого и квантового подходов. В дискурс сетевой парадигмы вводится концепт «квантово-сетевого наблюдателя», за счет чего концепция сети обретает своего так называемого «коллективного субъекта».

Он может быть описан и представлен в виде некоего множества коммуникативно связанных наблюдателей, которые со своей стороны участвуют в формировании «нейроморфной сети» с ее базовыми признаками

(открытость, нелокальность, эмерджентность и пр.). Также вводится понятие

«сетевого умвельта», как площадки возможных вариантов взаимодействия,

синтеза, симбиоза гетерогенных сетей.

Представляется, что данный путь к познанию онтологии сетей в некоторой мере созвучен «сетевому пути» пересборке социального в акторно-сетевую теорий» (мы частично касались латуровской концепции в первой главе). Однако в других отношениях он отличается, прежде всего,

тем, что берет своей отправной точкой сюжеты, связанные с «парадигмой сложностности» и конвергенцией с квантово-механическим мышлением. При этом авторы исходят из предположения, согласно которому теория сетей, как и в своѐ время синергетика, теория сложностности, одной из своих «точек роста» имеет именно квантовую механику, осмысливаемую в контексте множества ее интерпретаций, образующих концептуальную сеть.

126

При обращении к категории сложностности уместно терминологическое пояснение. На чисто феноменальном уровне – это разворачивающаяся во времени, становящаяся сеть значимых событий,

контингентно определенных по отношению к прошлому и столь же неопределенных по отношению к будущему. При этом синергетическая сложностность обладает «квантовоподобными свойствами»218.

В.И. Аршинов, Я.И. Свирский пишут об этом так: «Концепт «сеть наблюдателей темпоральной сложности» ориентирует на поиски путей преодоления декартовского разграничения протяженной и непротяженной субстанций, на включение сознания в контекст понимания проблематики постнеклассической сложности в качестве ключевого междисциплинарного понятия»219. При этом эпистемологический статус понятия «сложности» сегодня выходит за рамки его «линейных» трактовок, не ограничиваясь объективно-субъективной единицей измерения.

Обратим внимание, что концепция сложностности, как и в свое время синергетика Г. Хакена, И. Пригожина, С.П. Курдюмова, в отличие от классических междисциплинарных направлений, возникавших на стыке двух разных дисциплин, имеет множество точек роста – бифуркаций. Важными событиями на пути к пониманию специфики сложностности стало открытие в 60-е гг. прошлого столетия детерминированного хаоса, согласно которому неопределенность, непредсказуемость поведения есть имманентное свойство нелинейных систем на всех масштабах их рассмотрения – от микродо мегауровней. В качестве одного из примеров сложностного поведения системы обычно упоминается явление турбулентности.

Эта тенденция связана с самоорганизацией, индивидуацией,

эмерджентностью и вместе с тем с множественностью и неопределенностью.

218 Аршинов В.И., Буданов В.Г. Концепция сети в оптике парадигмы синергетической сложностности // Вопросы философии. 2018. № 3. С. 19.

219 См.: Аршинов В.И., Свирский Я.И. Сложностный мир и его «наблюдатель // Вопросы философии. 2016. № 1.

127

С точки зрения системного понимания, она является продуктом субъект-

объектного, интерсубъектного и интробъектного взаимодействий,

обнаруживая свою сетевую природу, становясь гетерогенным материально-

семиотическим образованием, которое, согласно Латуру «включает в себя как людей, так и не людей»220. Главное здесь в том, что как раз в парадигме сложностности присутствует концептуальный персонаж, он же актор-

наблюдатель, реализующий когнитивную функцию субъекта познания.

Наблюдатель является перформативным инструментом доступа к сложностной потенциальной реальности, способствуя ее производству в качестве связного многообразия. В этом качестве он трансформируется в сеть коммуницирующих между собой наблюдателей, сетевая сборка которых именуется «наблюдателем сложностности». И эта сеть развертывается во времени.

В своем общем виде парадигма сложностности, понимается как сетевое единство, онтологические характеристики которого следует искать там, где существуют открытые, нелинейные, самоорганизующиеся системы с положительными и отрицательными обратными связями, потенциальных трансформаций между порядком и хаосом. Свойства самоорганизующихся систем обнаруживаются в переходе между мирами потенциального и

актуального именно в пограничной зоне порядок – хаос. Это первое.

И, второе, нам нужна фигура наблюдателя, чтобы контактировать,

осуществлять доступ к потенциальной сложностности, актуализировать,

проявлять ее. Такая реальность становится гибридной, реальностью множеств, связность которых определяется в первую очередь наблюдаемой коммуникативной сетью производящих ее наблюдателей, еѐ топологией. А

также потенциальной возможности реконфигурации сети, конструирования новых связей, в частности посредством формирования новых узлов-акторов-

наблюдателей, открывающих подчас неожиданные возможности

220 Латур Б. Пересборка социального. Введение в акторно-сетевую теорию. М., 2014. С. 67.

128

гибридизации ранее выглядевших не связанными между собой сетей.

Гибридные перцептивные сети обретают новое коммуникативное измерение второго порядка, наблюдателей, «наблюдающих» самих себя и других наблюдателей. Чтобы стать наблюдателем сети, ему надо стать одним из ее узлов, меняя тем самым ее конфигурацию. Но главное состоит в том, что эти наблюдатели сети должны коммуницировать друг с другом. Иметь для этого инструменты, систему знаков, язык. И таким инструментом становится гибридная перцептивно-коммуникативная сеть, наделенная потенциальными свойствами эмерджентности, открытости и рефлексивной самоорганизации.

Таким образом, парадигма сложности, в конечном счете ориентированная на сетевую сборку (представление) своих множественных субъектов-наблюдателей, с необходимостью оказывается также нацеленной и на сетевую конвергенцию естественнонаучного и социогуманитарного знания. Принцип конвергенции характеризуется наличием синергийного,

взаимоусиливающего взаимодействия между разными областями научно-

технической практики, которые вовлечены в этот, сетевой по сути, процесс,

образующий некое циклическое сетевое единство.

По существу, идея сетей Латура в его акторно-сетевой теории, которую мы анализировали выше, имеет своим предшественником Н. Бора. Отвечая на вопрос, что такое эксперимент, Бор говорил: это то, что мы сделали,

наблюдали и потом можем сообщить другим, чтобы они могли воспроизвести сделанное нами в другом месте и с другим оборудованием.

Система инновационна в той мере, в какой в ней наращивается множественность различений, связанных между собой. Как говорит Латур, «акторы… если они что-то делают, то создают различия (различения),

которые должны связывать, формировать сеть»221.

Интересна в этом плане и сетевая социология Болтански и Кьяпелло,

где главным стандартом, в соответствии с которым оценивается величие всех

221 См.: Латур Б. Пересборка социального. Введение в акторно-сетевую теорию. М., 2014.

129

людей и вещей, является категория «деятельности», существо которой не сводимо только к «работе»: «Быть деятельным означает не просто занимать надежную, достойную должность»222 (этого уже не достаточно). Необходимо,

пишут авторы сетевой социологии, преодолевать оппозицию «работа – не работа» «стабильность – нестабильность», «оплачиваемое – неоплачиваемое», «участие в прибыли – волонтерство», «измеряемость – не измеряемость продуктивности» и пр.

Отсюда вытекает крайне важный момент: во-первых, новое понимание человека-деятеля и жизни. А именно: как непрерывной цепочки, сети проектных технологий, уровень и эффективность которых различна в зависимости от качества и уровня проекта. И, во-вторых, субъект-

проектировщик, он же прямой носитель проектно-рефлексивного мышления и участник проектной мыследеятельности, не идентифицируется вне проектный идей, и, говоря словами Болтански, склонен «всегда пребывать в предвкушении, готовности делать что-то вместе с другими людьми, к встрече с которыми приводит непрекращающийся порыв активности»223.

Лично мы полагаем, что взаимоотношения между системным и сетевым «подходами», откуда вытекает сопряженность сетевой исследовательской парадигмы с системно-синергетической методологией, не укладываются и в упрощенно-геометрические схемы. Соответственно, эти связи не могут быть описаны в такой логике и с таких позиций. Ведь

«система» может пониматься по-разному, на что указывают многие исследователи. На наш взгляд, одна из наиболее лучших статей на эту тему у С.Н. Мареева, посвященная анализу диалектического понимания системы как органического целого, из чего, собственно, и вырастают модели и концептуализации сетевой организации теоретического и практического знания, «сети» общественных и экономических структур, включая

222Болтански Л., Кьяпелло Э. Новый дух капитализма // Логос 1 (80) 2011. С. 87.

223Там же. С. 87-88.

130