Вопросы функциональной грамматики Сборник научных трудов. Выпуск 4

паративное отношение, представленное аппозитивной связью, маркирующей сходство.

В предлагаемой модели описания категории сравнения и, ча- стично, языка мы не видим каких-либо пределов градации. Нет этих пределов на полюсе тождества (ибо гносеологическое тождество не имеет ограничений), нет его и на противоположном полюсе компаратива – в абсолютиве, ибо уникальный сегодня предмет завтра становится уже представителем класса предметов. Не слу- чайно превосходная степень адъективных слов и их дериватов не имела своего развития как грамматическая форма, и не только по причине ее омонимии с элятивами. В этом отношении показателен пример высшей (на сегодняшний день) точки градации в зоне абсолютива: в ответ на публикацию в прессе о том, что грузинский коньяк «Тблиси» завоевал Гран-при в Ялте, генеральный директор армянского концерна по производству коньяков заявил: Наш коньяк «Царь Тигран» был удостоен высшей награды – Супергранпри» («Труд» от 2.08.2001 г.).

Примечательно, что и середина шкалы – равновесие сходного и разного (для этого значения Е.П.Пустошило нашла удачный, на наш взгляд термин, – «дипласия» и успешно исследует эту категорию [16]) тоже не имеет предела. Более того, дипласивное значение (в выражениях типа Речка движется и не движется; Быть или не быть?; Ты и тот, и не тот; живой труп и т.п.) является, образно выражаясь, передовой линией на фронте борьбы двух противоре- чивых, порой взаимоисключающих признаков объекта в сознании говорящего. Это – свидетельство неопределенности объекта, из-за которой носитель языка не готов дать этому объекту верную квалификацию и вынужден констатировать собственное затруднение в вербализации того, что он познает. А поскольку с такими затруднениями каждый носитель языка встречается бесчисленное множество раз, то и в языке отложились единицы, формы, средства экспликации таких состояний. Это, например, уступительные конструкции, оксюмороны, конструкции с отношениями альтернативности, разделительности, взаимоисключения, компенсации, с совмещением утверждения и отрицания, с установлением сходства в противоположном и т.п.

Идея моделирования языка с точки зрения бинома «сходноеразличное» представляется плодотворной и для функционального анализа средств (компараторов), способных к выражению (и предназначенных в языке для выражения) отношения сходства или различия. Едва ли возможно представить весь инвентарь таких средств

91

(опять же в силу диахронических напластований), однако те из них, которые в прозрачной по своей реализации сравнительной структуре поддаются определению, попасть в поле подобного анализа должны.

Компаратором может быть практически любая языковая единица – лексема, морфема, граммема, синтагма, предложно-союз- ное сочетание, синтаксема, предикативная единица, а также просодические и актуализационные средства. К какому бы уровню системы языка ни относился компаратор, будь то союз, прилагательное, глагол или флексия, всех их объединяет их содержатеьная функция – функция пропозиционального предиката отношения сравнения. Как формируется инвентарь столь разноуровневых, но изофункциональных средств в каждой из зон компаративной шкалы? Исследователю здесь открывается новый, функциональный, уровень их рассмотрения.

В качестве иллюстрации приведем несколько примеров.

(1)а) Русский язык является для многих белорусов таким же родным, как и белорусский. – б) Русский язык – второй родной язык для многих белорусов. – Русский и белорусский языки – родные языки для многих белорусов.

Нет сомнения в том, что выделенные в каждом из примеров единицы относятся к разным грамматическим подсистемам: в а) сочетание является таким же … как и представляет собой синтагму, первая часть которой – это составное именное сказуемое, а вторая –сравнительный союз, вводящий словоформу в высказывание; в б) мы имеем дело с порядковым числительным второй, которое вместе с нулевой связкой входит в полный состав именного сказуемого; в в) целостное сочетание образуют союз и в подлежащем и адъективное сочетание родные языки в форме множественного числа в сказуемом, причем между формой множественного числа словосочетания и союзом и существует грамматическое согласование.

Однако нет сомнения и в том, что выделенные средства изофункциональны, поскольку они эксплицируют одно и то же содержание – отношение тождества, т.е. они выполняют функцию компаратора, с той разницей, что союзы в этой функции специализируются в одной синтаксической структуре, а порядковое числительное – в другой.

(2)а) В той войне, кроме как выстоять и победить, другого выхода нет (В.Быков) – б) В той войне был единственный выход: выстоять и победить. – в) Только и оставалось в той войне, что

92

выстоять и победить. – г) Единственное, что оставалось в той войне, – это выстоять и победить.

Едва ли требуется подробный комментарий для того, чтобы увидеть, что выделенные сочетания в каждом из трансформов одного и того же высказывания (2) являются компараторами отношения абсолютива, хотя, как и в случае (1), эти единицы при другом подходе явно распределяются по другим классификационным классам.

Думается, что представление инвентаря компараторов в соответствии с выражаемыми ими компаративными отношениями поиному высветит функциональную сторону языковой системы.

Особого рассмотрения заслуживает место и функционирование смежных категорий – интенсивности, градуальности, количества и т.д., включение в анализ категорий экспрессивности и эмотивности, однако уже сам факт признания категории сравнения как бинома языка представляет названные и другие категории в отношения под- чиненности этому биному, ибо все они «работают» на установление сходств и различий. Иное дело, какое место и какое предназначение уделено каждой из них в этом креативном процессе.

1.Огольцев В.М. Устойчивые сравнения русского языка. – СПб, 1992.

2.Лебедева Л.А. Устойчивые сравнения русского языка: Тематический словарь. – Краснодар, 1998.

3.Карцевский С.О. Сравнение // Вопросы языкознания. – 1976. – ¹1.

4.Черемисина М.И. Сравнительные конструкции русского языка. – Новосибирск, 1976.

5.Русская грамматика: В 2 ч. Ч.2. – М., 1980.

6.Категория отношения в языке / Под ред. Р.М.Гайсиной. – Уфа, 1997.

7.Логический анализ языка: Тождество и подобие. Сравнение и идентификация / Под ред. Н.Д.Арутюновой. – М., 1990.

8.Теория метафоры. – М.,1990.

9.Всеволодова М.В. Теория функционально-коммуникативного синтаксиса. – М., 2000.

10.Конюшкевич М.И. Категория сравнения: функционально-параметри- ческая модель описания // Функцыянальны аспект ап³сання мо¢ных с³стэм: Пятыя Карск³я м³жнар. чыт. 14-15 снежня 1994 г. – Гродна, 1995.

11.Федосеева Н.С. Функционально-семантическое поле сравнения в современном немецком языке: Автореф. дис. … канд. филол. наук. – Нижний Новгород, 1997.

12.Херберман К.-П. Компаративные конструкции в сравнении. К вопросу об отношении грамматики к этимологии и языковой типологии // Вопросы языкознания. – 1999. – ¹ 2.

13.Холодов Н.Н. За древними тайнами русского слова «и» – тайны иных масштабов. – Иваново, 1991.

93

14.Кобозева И.М. Лингвистическая семантика. – М., 2000.

15.Огольцев В.М. Устойчивые сравнения в системе русской фразеологии. – Л., 1978.

16.Пустошило Е.П. О выделении категории временного равновесия сходного и различного в ФСП сравнения (к постановке проблемы) // Язык в свете классического наследия и современных парадигм: Тез. докл. VIII междунар.

Карских чт. 14-17 декабря 2000 г., Гродно. – Гродно, 2000.

On the bases of the category of comparision understood as a notional category, the author puts forward the idea of a descriptive model of the language on the scale “equative – comparative”.

Конюшкевич Мария Иосифовна, доктор филологических наук, профессор кафедры русского языка ГрГУ им. Я.Купалы.

ÓÄÊ 81,37

Т.А.КОСМЕДА

КАТЕГОРИЯ ОЦЕНКИ И КАТЕГОРИЯ МОДАЛЬНОСТИ: ТОЧКИ СОПРИКОСНОВЕНИЯ И ОТЛИЧИЯ

Анализируя корреляцию категорий модальности и оценки, автор выдвигает идею синкретичности средств, выражающих семантику этих категорий в рус-

ском языке.

Категория модальности отражает отношение субъекта речи к содержанию высказывания, то есть характеризует его в аспекте коммуникативной и прагматической функций, подчеркнем при этом, что с «эмоциональной функцией наиболее тесно связана модальная» [1, с.564].

Категория модальности вызывает у ученых не меньший интерес, чем категория оценки. В русском языкознании особый интерес к ней наблюдается после выхода в 1950 году одной из наиболее содержательных статей по теории русской грамматики В.В.Виноградова «О категории модальности и модальных словах в русском языке» [2, с.53-87]. В последующие годы было опубликовано большое количество работ, в которых демонстрируется попытка теоретического осмысления сущности языковой категории модальности, выясняется ее объем, рассматриваются конкретные средства выражения и связь с иными категориями языка.

Категория модальности, как и категория оценки, как известно, является универсальной, что подтверждается многими трудами [3; 4, с.119-126; 5, с.58-77; 6, с.86-90 и др.].

94

Очевидно, можно утверждать, что существует целый комплекс взаимосвязанных между собой языковых значений, которые являются объектом категории модальности. В этот комплекс входят, например: 1) оценка носителем языка содержания высказывания с точки зрения реальности/ирреальности [1, с.303]; 2) оценка носителем языка содержания высказывания с точки зрения возможности/невозможности, необходимости, желаний [7]; 3) оценка носителем языка содержания высказывания с точки зрения достоверности/недостоверности [8, с.230-239]; 4) целевая установка носителя языка [9, с.205-232]; 5) утверждение или отрицание высказывания, осуществляемые носителем языка [10]; 6) эмоциональная и каче- ственная оценка содержания высказывания, которую осуществляет реципиент [11; 12, с.88-97 и др.].

Разнообразными являются и средства выражения указанных значений, например, реальность/нереальность – формами времени действительного наклонения, некоторыми союзами, частицами и др.; вероятность/невероятность – вводными словами, сложноподчиненными предложениями с подчинительными изъяснительными; целевая установка – наклонениями глагола, интонацией, конструкцией предложения; эмоциональная и качественная оценка содержания – междометиями, вводными словами и т.д. Таким образом, в объем модальности входит целая совокупность функционально-семанти- ческих полей с разными оттенками и модификациями их значений, которые выделяются по разноаспектным признакам, в том числе и функционально-семантическое поле категории оценки.

Так, ученые едины в мнении, что эмоционально-экспрессив- ную оценку не следует выводить за пределы модальности (модальной рамки): точка зрения собеседника при этой оценке является обязательной [13; 3]. Эмотивные разновидности модуса достаточ- но тщательно рассмотрены в работах Н.Д.Арутюновой. Это модальное значение, очевидно, находится на периферии категории модальности, на ее границе с категорией оценки, ибо, как известно, «чистых», свободных от межкатегориального взаимодействия категорий, вообще нет [14, с.40].

Как известно, к грамматическим категориям, которые выражают разнообразные значения категории модальности (с их оттенками), принадлежит, например, глагольная категория наклонения. При этом модальное значение эмоциональной оценки выражается спрягаемыми формами глаголов типа бояться, любить, надеяться, стыдиться и т.д. Формы повелительного наклонения произносятся с особенной интонацией, которая, собственно, является средством выражения модальности, акцентируя эмоционально-экспрес-

95

сивный, а отсюда – оценочный, характер этих форм, признавая их причастность «к эмоционально-волевой речи» [15, с.590]. Модальные значения, кроме этого, как и значения оценочные, выражаются при помощи суффиксов имен существительных. Отметим, что субъективно-оценочные значения входят в объем модальности.

Таким образом, справедливыми представляются мнения уче- ных, считающих, что в объем модальности входят значения, которые выражают рациональное или эмоциональное отношения субъекта речи к окружающей действительности. Эмоциональноэкспрессивная оценка, представленная в речи, принадлежит в таком случае семантике модальности. Безусловно, если ядром функ- ционально-семантического поля модальности считать реальность/ нереальность, то эмоционально-экспрессивная оценка входит в объем модальности, но разместить ее следует на периферии, в синкретической зоне, на границе модальности и оценки. При помощи суффиксов с субъективно-оценочным значением, которые входят в структуру существительных, субъект речи выражает в первую оче- редь свое отношение к содержанию слова. Но если такие существительные входят в состав высказывания, то они становятся членами предложения и не могут не влиять на категорию модальности, хотя это не всегда проявляется, поскольку прежде всего выделяется модус слова, а затем лишь – модус предложения, где и проявляет себя модальность.

Именно об этом писал А.А.Потебня, подчеркивая, что в случае экспрессии, которая связана с суффиксами субъективной оценки, она распространяется на все другие компоненты высказывания [16, с.92]. Ш.Балли считал, что в любом высказывании реализуется противопоставление фактического содержания (диктума) и индивидуальной оценки изложенных фактов (модуса). Ученый обращал внимание на единства интеллектуального и эмоционального как в процессе познания, так и в процессе коммуникации [17, с.43-48].

В процессе коммуникации человек через высказывание выражает свое отношение не только к действию, которое осуществляется субъектом и находит выражение в формах глагольного вида, но, очевидно, и к предмету коммуникации (реалиям объективной действительности и их признакам). В частности, ученые отмечают, что вместе с конвенциональными (интонационными и лексико-грам- матическими) средствами выражения модальных отношений модальное значение может выражаться единицами, использование которых определяется не семантикой языковых форм, а речевой функцией, которая закреплена за определенной единицей конвенцией употребления [3, с.3-4]. Коммуникативный аспект модально-

96

сти требует, понятно, выхода в сферу дискурса, что изучено сегодня меньше. Однако Е.Н.Старикова выделяет три актуализации модальных значений. На первом уровне наблюдается реализация модальных значений констатации, вопроса, побуждения при помощи морфологических средств и интонации. Второй пласт образуется речевыми актами с разной иллокутивной направленностью, которые осуществляются при помощи утвердительных предложений. Третий уровень содержит экспликацию отношения реципиента к высказыванию с точки зрения реальности/ирреальности, возможности, необходимости, оценки [18, с.45-52].

Эмоциональная оценка содержания высказывания выражается разнообразными средствами: лексическими, просодическими, при помощи междометий, сложноподчиненных предложений и некоторыми другими. Она может выражаться и при помощи суффиксов субъективной оценки. Как считают некоторые ученые [11], существительные с субъективно-оценочными значениями как номинативные единицы хотя и приобретают эти значения на словообразовательном уровне, но на синтаксическом уровне выступают в новом качестве. Как члены предложения они непосредственно или опосредованно соотносятся с предикативным центром; при этом оценочные значения взаимодействуют с различными модальными значениями (реальностью/нереальностью, возможностью, необходимостью, желанием и т.д.), словно вливаясь в них, отражают процессы мышления.

Ярким средством выражения модальности являются модальные слова, которые в языкознании до настоящего времени не имеют единого статуса среди лексико-грамматических разрядов слов. По этому поводу существует две точки зрения. Сторонники первой считают модальные слова самостоятельными служебными частями речи, а второй – выводят модальные слова за пределы системы частей речи. Некоторые ученые вообще не рассматривают модальные слова на уровне морфологии, но изучают их в синтаксисе, выделяя вводные слова и словосочетания как одно из средств выражения субъективно-модальных значений. Часто модальные слова вводят либо в состав наречий, либо – союзов. Относительно происхождения модальных слов А.А.Потебня [16] выдвинул син- таксико-генетическую точку зрения, а А.А.Шахматов, присоединяя модальные слова к наречиям, указывал на пути и возможности перехода наречий в модальные слова [19, с.506-512]. Наметив че- тыре основные структурно-семантические категории слов, указывая на значимые отличия между ними и характеризуя модальные слова, В.В.Виноградов писал, что они лишены номинативной функ-

97

с.388-389] до двенадцати [15, с.736-741]. Такую разницу, очевидно, можно объяснить отсутствием единого критерия классификации. Отношение субъекта речи к объективной действительности касается объективного мира, который обязательно отражается в каждом высказывании. Выражение модальных значений зависит от субъекта речи, его сознания, его речи, а также от адресата речи. Среди значений, которые функционируют в модальных словах и словосочетаниях, выделяются такие, при помощи которых выражается отношение субъекта речи к сообщаемому как действительному (безусловно, конечно, правда, понятно и др.), категорическое утверждение, согласие, одобрение, признание и под. (что за вопросы, вот тебе крест, воля ваша, ничего не скажешь и т.д.), негативная оценка указанного отношения, возражение, несогласие, невозможность и т.д. (ничего подобного, ни за что, как можно, как бы не так, извините, кто его знает и др.), характеристика степени обычности фактов, которые излагаются (как водится, как обыч- но, как всегда бывает и др.), выражение отношения субъекта речи к сообщаемому как такому, которое можно предвидеть (видно, возможно, кажется, очевидно, как известно, по возможности и т.д.), обращение к собеседнику с целью обратить на себя внимание, вызвать ту или иную реакцию на сообщение (верите, представьте, разрешите, послушайте и др.) и под.

Однако среди групп слов имеются и такие, которые выражают оценку, а следовательно, находятся в синкретической зоне категории модальности и категории оценки. Это модальные слова и словосочетания, которые выражают эмоциональное отношение субъекта речи к разным объектам общения – предметам и явлениям объективного мира, предмету мысли, собеседнику и его речи. В названной группе модальных слов и словосочетаний есть две подгруппы: а) модальные слова и словосочетания, которые выражают положительное эмоциональное отношение – увлечение, радость, удивление, удовлетворение и т.д. (не верьте своим глазам, что вы говорите, подумайте только, вот так штука и т.д.); б) модальные слова и словосочетания, которые выражают отрицательное эмоциональное отношение: неудовлетворение, возмущение, сомнение, недоверие, неодобрение, злобу, пренебрежение и под. (на что это похоже, где такое видано, знаем мы вас, что за черт и др.).

Таким образом, модальные слова имеют специфическое зна- чение, которое включает в себя прагматический компонент. Анализ модальных слов показывает, что некоторая их часть может входить в синкретическую зону значений категории модальности и

99

категории оценки в том случае, когда они выражают эмоциональное отношение субъекта речи и его сознания к действительности в процессе коммуникации.

С категорией модальности связывают и большую часть частиц. Модальные частицы, как известно, составляют такой класс слов, который является открытым, время от времени пополняясь. Как отмечает В.В.Виноградов, развитие модальных частиц связано с дифференциацией модальности высказывания, с образованием разных модальных типов предложения. Форм глагольного наклонения явно недостаточно для выражения модальных оттенков высказывания. На помощь приходят частицы [15, с.725-743]. Не все частицы выражают модальное значение, хотя тенденция такая намечается. Часто наблюдается неразграничение частиц и модальных слов, поскольку частицы выражают даже схожие с модальными словами и словосочетаниями значения. Выделяют частицы, при помощи которых выражается отношение субъекта речи к сообщаемому как к действительному – утвердительная оценка этого отношения (действительно, именно, положительно, прямо, точно, ясно

èт.д.), согласие (ага, хорошо, что же, спасибо и др.), усиление, утверждение достоверности высказывания (все-таки, даже, хотя бы, исключительно, только, хотя и т.д.), оценка отрицания – это отношения отрицания (нет, не, никак, никак не), несогласие (совсем не, еще и, какой там, как так, когда там и др.). Кроме этого, выделяются частицы, при помощи которых выражается отношение субъекта речи к высказыванию как такому, которое можно предвидеть, частицы, при помощи которых субъект речи желает вызвать ту или иную реакцию на сообщаемое со стороны собеседника

èпод. Однако, как представляется, в системе частиц также можно выявить синкретическую зону слов, которые связаны как с категорией модальности, так и с категорией оценки. Это, очевидно, частицы, которые выражают эмоциональное отношение субъекта речи к разным сферам общения – предметам и явлениям объективного мира, предметам мысли, собеседнику, его речи и т.д. Среди этих частиц также выделяются две подгруппы: а) частицы, которые выражают отрицательное эмоциональное отношение (вряд ли, неужели

èдр.); б) частицы, выражающие положительное эмоциональное отношение (что за, как, вишь как и др.).

Таким образом, частицы также могут выражать прагматические значения, по семантике они уподобляются модальным словам. Некоторые частицы входят в синкретическую зону действия категорий модальности и оценки. Однако модальные значения, выра-

100