История международных отношений 1918-1999 гг. - Ди Нольфо, Эннио

стороны задуматься о необходимости встречи «в верхах» ме жду двумя диктаторами. Встреча была запланирована на 4 август а. Исторические источники совершенно определенно подтверж дают, что Муссолини считал встречу наилучшей возможностью снова подтолкнуть Гитлера к компромиссу и новому Мюнхену и созвать с этой целью конференцию, но снова не допустить уч астия в ней СССР.

Итак, постоянно оставалось «окно возможностей» для двусмысленного толкования обязательств по договору, окно, ко торое итальянцы пытались закрыть, но которое немцы, наоборот, ст а- рательно держали открытым, потому что это давало им невер оятную свободу маневра. Если Муссолини полагал, что мучившая его основная политическая проблема решена подписанием д оговора с отсроченным введением его в действие, т.е. с таким часо вым механизмом, который предоставил Италии время, необходимо е для обретения вновь свободы действий на западе, то он обма нывался, потому что непредусмотрительно согласился принять вс ерьез данные ему устные гарантии, которые ни Гитлер, ни Риббентр оп не имели ни малейшего намерения соблюдать. Теорема внешне й политики Муссолини была разрушена его собственным решаю - щим шагом. Идея избегать определенных решений, чтобы всег да иметь свободу действий и максимально увеличивать возмож ности Италии, свелась к кусочку шагреневой кожи, да и тому спустя несколько недель Германия не оставила места. Она поставила своих союзников перед суровой реальностью других, уже под готовленных решений, полностью проигнорировав обязательс тво о консультациях, подписанное 22 мая, и жестко обозначив преде лы «державной политики» Италии.

4.5. Балканские отклики на германский ревизионизм

4.5.1. РАЗРУШЕНИЕ СИСТЕМЫ 1919 г. НА БАЛКАНСКОМ ПОЛУОСТРОВЕ

Германия не развертывала своих действий непосредственн о на Балканском полуострове, но они вызвали там большой отклик. После аншлюса политическое равновесие в регионе исп ытало мощное потрясение. Мюнхенская конференция и последова в- шие за ней события, вплоть до итальянской оккупации Албан ии, показали, каким непрочным было положение отдельных стран , продемонстрировали, какой опасности подвергались многи е из них. После того, как Малая Антанта пережила уход со сцены Бенеш а,

угроза стала еще более ощутимой в связи с нестабильностью положения в Югославии и Румынии; кроме того, опасность навис ла над Грецией и Турцией (поскольку Турция была непосредств енно связана с происходившим на Балканском полуострове отчас ти в виду географического положения, а также в силу стратегиче ских причин более широкого плана).

Внутреннее положение в государствах этого региона было весьма неустойчивым не только вследствие жестокой борьб ы между отдельными группировками, но, прежде всего, в связи с международной ситуацией. С этой точки зрения казалось, чт о до 1934 г. на Балканах господствовала Франция и что Барту был в 1934 г. близок к созданию стабильного и прочного союза, но дальнейшие события привели к резкому изменению ситуации . Только Балканская Антанта, предложенная Турцией, противо стояла этой тенденции.

В 1930 г. Кемаль-паша сумел нормализовать отношения с Грецией, подорванные войной 1920–1923 гг., подписав договор о дружбе. Обе страны, действительно, имели общие интересы и о б- щих врагов: режим в Восточном Средиземноморье; экспансион и- стская политика Италии на Балканах; имманентная германск ая стратегия проникновения в регион; необходимость защищат ься от Советского Союза. Политика Турции и Греции обеспечила им твердую поддержку Великобритании, более того, оба государ ства представляли и продолжали представлять опорные пункты б ританской системы на Ближнем Востоке. Для Франции обстоятел ь- ства складывались иначе: ее отношения с Турцией были серь езно осложнены спорами о границе между Сирией и Турцией и проб лемой Александреттского санджака. На базе этой возобновлен ной дружбы между Турцией и Грецией было нетрудно присоединит ь к Антанте также Югославию и Румынию. На основе соглашения от 9 февраля 1934 г. была создана Балканская Антанта, т.е. пакт о взаимных консультациях и взаимопомощи.

Соглашение, однако, стало своего рода лебединой песней ба л- канских стран, надеявшихся закрепить порядок, который сло - жился после войны. Все страны, выступавшие против ревизио - низма, постепенно, но быстро, оказались под угрозой давлен ия Германии, Италии или СССР. Всем пришлось сделать трудный выбор, который вынуждал пожертвовать концепциями внутре н- ней политики во имя защиты национальной независимости. На и- большей угрозе подвергались Румыния и Югославия. Румынию , прикрытую со стороны Чехословакии, окружали противники: Болгария, Венгрия и, прежде всего, Советский Союз. Поддержк а Франции была полезной, но румыны с 1926 г. стремились урав-

новесить влияние Франции сближением с Италией. В 1934 г. после итало-австро-венгерских соглашений и после Венског о путча, Румыния с возрастающим чувством страха ощущала свою изол и- рованность от остальной Европы и опасность, грозящую ей н а любом направлении, за исключением Чехословакии.

Пока Николае Титулеску, горячий поборник политики коллективной безопасности и Лиги Наций, оставался министром иностранных дел, ему удавалось сохранять профранцузскую ориентацию румынской политики. Но в 1936 г. король Кароль II заменил его, поскольку в этот период он стремился столкнуть между собой различные политические силы внутри страны (либерал ь- ную партию, демократическую партию, крестьянскую партию и движение «железной гвардии», откровенно фашистского тол ка). В декабре 1938 г. Кароль распустил партии и создал Фронт национального возрождения, который должен был управлять стра ной

âусловиях надвигающегося кризиса, но в действительности был лишь преданным ему политическим формированием, которое возглавил способный политик Арманд Калинеску, министром иностранных дел стал Грегори Гафенку.

Ñ1936 г. и до декабря 1938 г. Румыния находилась в мучи- тельной нерешительности относительно международной ори ентации, пока Мюнхенская конференция, падение Чехословакии и возрастающее влияние Венгрии не показали ей, насколько ве лика опасность. В тот момент она, действительно, была окружена только врагами и могла искать поддержку лишь у своего тра диционного противника, Советского Союза. Румыния оказалась в безвыходной ситуации, она не могла рассчитывать и на одно сторонние франко-британские гарантии, провозглашенные 13 апр еля после итальянской оккупации Албании.

Не менее трудной была ситуация в Югославии, которая к тому же осложнялась напряженными отношениями внутри гос у- дарства между различными этническими группами, проблема ми наследования королю Александру и действиями террористо в, особенно в Македонии, получавших финансовую подпитку из Болгарии (при поддержке Италии). Уже в 1934 г. Югославия еще

âбольшей мере, чем Румыния, была окружена враждебными странами. Положение представлялось терпимым, пока Югославия могла рассчитывать на поддержку Франции, но в 1935 г. после заключения соглашения между Муссолини и Лавалем, которое продемонстрировало заинтересованность французов в дого воре с Италией, в Белграде особенно остро ощутили свою изоляцию.

Более того, Германия, стремившаяся преодолеть трудности, связанные с периодом большой депрессии, начала мощное эко -

номическое проникновение на территорию Югославии, котор ое усилилось после аншлюса. Регент Павел в 1935 г. призвал к управлению страной Милана Стоядиновича, руководившего полити ческой жизнью Югославии в течение нескольких лет. Стоядинович считал, что во внешней политике Югославии преобладающим д олжно стать укрепление отношений с западными державами. Рег ент, напротив, ориентировал югославскую политику преимущест венно на отношения с Германией и на поиски согласия с Италией, чт о, как он полагал, ослабило бы опасность изоляции страны.

Действовать в этом направлении регента толкали и перемен ы, происходившие в Болгарии, где король Борис III под давлением Германии отказался от враждебного отношения к Югославии и поддержки банд македонских ирредентистов. В январе 1937 г. Югославия и Германия подписали пакт о вечной дружбе, кото - рый стал шагом навстречу Германии. Когда Чехословакия был а разделена, а Венгрия получила наибольшую выгоду от этого рас- членения, югославы поняли, в какой ситуации они оказались . Стоядинович был отправлен в отставку, его сменили Драгиша Светкович и Александр Синкар-Маркович на посту министра иностранных дел. Регент посетил как Берлин, так и Лондон и н а- чал переговоры с целью изменить внешнеполитическую орие нтацию на антигерманскую. Он отдавал себе отчет в том, что наст упление ревизионизма может только нанести ущерб Югославии , а потому необходимо согласовать общую военную стратегию с Великобританией, Грецией и Турцией. Но при этом предполагалось, что с востока на Германию окажет давление англо-фран косоветский альянс, чего, однако не произошло. В канун войны Югославии угрожали весьма опасные контрудары, связанные с решениями Италии и Советского Союза.

Греция и Турция занимали в стратегическом отношении очень важные позиции, которые легко контролировали англи ча- не. У Турции, находившейся до 1938 г. под руководством Кемаля Ататюрка, а затем назначенного им преемника Исмета Иненю, были все основания укреплять Балканскую Антанту либо, по крайней мере, ее южный фланг. Греция, где в августе 1936 г. была установлена диктатура генерала Метаксаса, ярого ант икоммуниста и непримиримого националиста, придерживалась то й же ориентации, потому что ей угрожала та же опасность.

Германское проникновение в Турцию под руководством фон Папена было упорным и настойчивым, хотя и безрезультатным . Министр иностранных дел Турции Шюкрю Сараджоглу без коле - баний пошел на соглашение с Великобританией. 12 мая 1939 г.

оба правительства обнародовали общее заявление об обяза тель-

ствах оградить Восточное Средиземноморье от войны. Это бы л первый шаг к более тесному союзу, для заключения которого решающей оставалась позиция Советов.

И снова двойственная политика, проводимая Москвой с мая по август 1939 г., стала определяющей для выработки решений всех стран Дунайско-Балканской Европы. Ускорение заключе ния соглашения СССР с Англией и Великобританией усилило бы по - зиции защитников сложившегося порядка. Отсутствие таког о соглашения придало бы решительности сторонникам перемен, в особенности пронацистским элементам в правительстве Ве нгрии. Противоречивость ситуации заключалась в том, что от решен ий Советов зависело сохранение или падение реакционных и ко н- сервативных режимов во всем регионе.

4.6.Советско-нацистский ïàêò

4.6.1.РАЗОЧАРОВАНИЕ ИТАЛЬЯНСКОЙ ДИПЛОМАТИИ

Нарушив после подписания «Стального пакта» только что взятые на себя обязательства о консультациях с Италией от носительно своих планов, по крайней мере, в общих чертах, Гитлер 23 мая созвал одно из самых больших совещаний нацистских ру - ководителей, на котором выступил с продолжительной речью о своих целях и планах на ближайшие недели. «Мы находимся в ситуации, отличающейся национальным энтузиазмом и совпа дением намерений с двумя другими государствами: Италией и Я понией», — сказал Гитлер.

Затем он добавил: «Речь идет не о Данциге. Речь идет о расширении нашего жизненного пространства на Восток и обесп е- чении себя продовольственными ресурсами, а также о решени и балтийской проблемы. Продовольствие можно найти только в малонаселенных районах. Немецкое рациональное управлен ие в совокупности с плодородием почвы приведут к громадному у величению запасов. В Европе нет иных возможностей... Проблема “Польша” неотделима от проблемы столкновения с Западом...

Бесполезно надеяться на повторение того, что произошло в Че- хословакии. Нам предстоит сражаться. Задача состоит в том , чтобы изолировать Польшу. Очень важно, чтобы удалось ее изоли - ровать».

Изолировать Польшу означало вывести Запад из игры и помешать ему оказать полякам помощь. Почему возникла дилемм а: атаковать сначала Польшу или прежде Францию и Великобрит а- нию? Гитлер дал уклончивый, но блестящий ответ. Очень много е

зависело от Японии. Гитлер стремился ускорить принятие ре шений японцами именно для того, чтобы получить более четкую перспективу действий в Европе.

Если СССР продолжит антигерманскую политику, полагал он, то это может повлиять на Японию: «Союз Франция–Вели- кобритания–Россия против Германии–Италии–Японии заста вил бы меня напасть на Великобританию и Францию и нанести им смертельный удар» даже, если придется, «молниеносно» нарушить нейтралитет Голландии. Не стоило питать иллюзий. Вел и- кобритания стала врагом «не на жизнь, а на смерть», и идея « дешево отделаться» была опасной: более того, «нереальной». С держанность, которую продемонстрировали японцы относитель но планов тройственного союза с Германией и Италией, была св язана с их заинтересованностью в проведении, если возможно, а нтисоветской политики, но только в тот момент и на тех условия х, которые устраивали Японию в наибольшей степени.

Отсюда вывод: подготовить нападение на Польшу, так чтобы незамедлительно вывести ее из игры, не позволив польской войне сразу же «соскользнуть» в более масштабный конфликт. О дновременно подготовиться к «долгой войне» с целью оккупаци и Голландии, Бельгии и Франции и заложить основы для победо - носной войны против Великобритании. Проблема состояла в том, чтобы «при первой возможности» и под любым предлогом напасть на Польшу, изолировав ее дипломатически, чтобы за тем начать войну против Великобритании. Отношения с СССР зави сели от отношений с Японией. «Первая возможность», решил Гит - лер, могла представиться 26 августа: на этот день было запланировано начало операций, которые готовились в глубокой тайне .

Как видим, цели Гитлера были ясны, но гораздо менее четко были определены условия и расстановка сил. Несомненно, чт о в этот период в Европе он был, возможно, арбитром международ ной ситуации. Но именно находясь в зените своего влияния, когда Гитлер, практически, мог сделать любой выбор, который обле гчил бы достижение поставленных целей, он был одурманен собств енным решением развязать войну, т.е. «показать миру мускулы» германской мощи, чтобы дальше сеять ужас и страх. В результ ате фюрер сделал ряд ошибок в оценке ситуации, что в дальнейше м привело его к поражению.

Гитлер питал большие и порой необоснованные иллюзии, так как был уверен, что Германия обладает огромным технологич еским потенциалом и ей не хватает лишь некоторых видов сырь я и «жизненного пространства». Он заблуждался и не сознавал, насколько шаткими были основы, на которых строилась его пол ити-

ка, он также неверно оценивал степень надежности созданных им союзов, в которых Германия тогда, по видимости, доминирова ла.

Полагая, что проводит подлинно державную политику, Гитлер сформировал союз слабых стран; он пренебрег анализом структурных данных и сравнением потенциалов производит ельных систем разных государств. Он недооценил, насколько се рьезны колебания союзников Германии и не предусмотрел, что их нерешительность, отражая реальность ситуации, сделает ко алицию, на прочность которой он рассчитывал, ненадежной, хруп - кой, и, более того, она рассыплется у него в руках. Несмотря н а то, что фюрер создавал о себе впечатление сурового реалис та и очень часто действовал с жестокостью, ставшей неизменной чертой его имиджа, он не заметил, как его идеологические конце п- ции, пусть и ошибочные, превратились в ослеплявший фанати зм, уготовивший ему поражение, которое отразило реальное соо тношение сил и систем ценностей. Итак, в общем, Гитлер еще до начала войны утратил возможность добиться успеха Герман ии. Учет конкретных альтернатив, имевшихся тогда у Гитлера, с егодня проясняет нам многое, что оставалось непонятным в тот мом ент.

4.6.2.АЛЬТЕРНАТИВЫ ГИТЛЕРА

Âмае 1939 г. Германия поставила своей политической целью изолировать Польшу, дипломатическими средствами застав ить ее уступить то, что, в противном случае следовало бы отнять у н ее силой — этого результата Гитлер мог добиться, выбирая меж ду тремя альтернативными вариантами действий. Первый из них был обращен к прошлому. Он был связан с иным видением британской политики, с переоценкой политики «умиротворения », с доверием к тем еще влиятельным силам как в Великобритании , так и в Германии, которые выступали за союз между двумя стр а- нами. Этот союз легко получил бы поддержку Италии, посколь ку Муссолини мечтал реализовать свой давний план (1933 г.) ввест и ревизионизм в определенные рамки и заставить Францию, как это произошло в 1938 г., принять неизбежное развитие событий.

Польша, при отсутствии какого-либо противовеса в Дунайско - Балканской Европе, была бы вынуждена принять компромиссн ое решение, которое хотя и предусматривало расчленение ее те рритории, но обеспечивало стране политическое выживание. Однос торонние гарантии, которыми Польша располагала, не устраняли возможность подобного компромисса. Япония не должна была делать поспешный выбор в тот момент, когда она была не в состо я- нии принимать решения, и снова восторжествовала бы полити ка

сдерживания Советского Союза, которая до 1938 г. господствов ала в европейской дипломатии, несмотря на советско-французск ий договор о дружбе от 1935 г.

Эта гипотеза о возможной расстановке сил, которая в свете развития кризиса после мая 1939 г. может показаться совершен но безосновательной, была, наоборот, совершенно оправданной до того момента, когда 24 мая британское правительство соглас илось, с колебаниями и оговорками, начать переговоры с Францией и Советским Союзом. Это был альтернативный вариант, который предполагал формирование блока с мощными ресурсами и пер е- устройство отношений между европейскими государствами после ударов, нанесенных гитлеровским ревизионизмом.

Вторая возможная альтернатива состояла в одном из двух на и- более реалистических решений: заключив союз с Италией и Я понией, превратить Антикоминтерновский пакт в подлинный со юзный договор. Это несомненно придало бы соглашению между тремя авторитарными режимами антисоветский характер, ст оль желанный для Японии и Италии, и лишило бы смысла заверения, данные Польше, чья ненависть к Советам была Гитлеру хо - рошо известна. В этом случае Гитлер мог бы рассчитывать, чт о Польша, подвергшаяся нападению с запада, не получила бы по д- держки с востока, потому что внимание Советского Союза бы ло бы приковано к ситуации в Азии, и его совершенно не интерес о- вала бы судьба режима в Варшаве.

Несмотря на мартовские гарантии и соглашения, заключенные в последующие недели, этот союз не вызвал бы немедленн ого протеста англичан и французов. В самом деле, как возможное открытие азиатского фронта, так и молниеносная германская а кция поставили бы обе западные державы перед свершившимся фак - том, что не могло помешать им выразить свой бурный протест , но заставило бы их действовать в очень сложной ситуации. Д ействительно, как они смогли бы атаковать Германию, победив шую Польшу и избавившуюся от проблем на востоке, будучи неуве ренными в возможности удачного исхода войны на фронте по Рей ну?

Итак, чисто теоретически, без должной оценки подлинных сил, которые союзники, Италия и Япония, могли незамедлител ь- но бросить в бой, этот вариант давал Гитлеру наилучшие воз можности, позволял сделать промежуточный шаг, который почти без особых издержек (за исключением минимальных, связанных с кампанией в Польше) приводил его к успеху. Кстати, Гитлер н е без оснований полагал: «Против Польши наши танки будут ве сьма эффективны, потому что у польской армии нет противотанков ых

пушек. Там, где мощь армии не является решающим фактором, начинает играть свою роль элемент неожиданности и гениал ьности стратегии».

Оставалась третья возможность. Если бы Япония слишком долго колебалась в определении своего политико-стратеги ческого выбора, то Германия рисковала попасть в кризисную ситуаци ю, поскольку Польша была бы не изолирована, так как Советски й Союз мог оказаться вовлеченным в орбиту действий Англии и Франции. Эта ситуация вызвала бы определенный резонанс и на Балканском полуострове, где преобладание Германии было н е- оспоримо, хотя и уравновешено действиями Великобритании в Турции, Греции и Румынии. Оставалась, однако, открытой возможность англо-франко-русско-польской коалиции, которая, даже будучи внутренне непрочной, вывела бы Польшу из изоляции и заставила бы Германию выступать одновременно на двух фро нтах.

Неуверенность японцев могла подтолкнуть Гитлера к выбор у третьего пути, который, впрочем, был традиционным для герм анской политики, пути соглашения с Советским Союзом: о возмо ж- ности соглашения упомянул Сталин еще 10 марта 1939 г. в речи на съезде ВКП(б). Ограничения этого выбора определялись со ображениями идеологии и державной политики. Нацистская иде ология должна была бы существовать в широком диапазоне от ан тикоммунизма до принятия коммунизма, что было для нее вполн е возможно, но было бы трудно для итальянцев, поскольку анти - коммунистический характер фашизма имел более глубокие и сторические корни.

Кроме того, Гитлер должен был бы забыть или сделать вид, что забыл, по крайней мере, на какое-то время неизменные рук о- водящие установки его внешней политики, в соответствии с которыми жизненное пространство Германии находилось на вост оке: в Польше, на Украине, в Белоруссии и в странах Балтии. Это оз на- чало, что, даже признавая Великобританию врагом номер оди н для Германии, соглашение с Советским Союзом действовало б ы не дольше, чем того требовали обстоятельства, и если Герма ния хотела поставить Европу под свой контроль, то рано или поз дно она должна была бы выступить против временного союзника. Второй выбор не исключал этой опасности, однако, он уравно вешивался давлением Японии на востоке. Решение заключить та к- тический союз со Сталиным, отодвинув окончательное объяс нение на время (в 1939 г. было неизвестно, насколько оно будет продолжительным), определяло и выбор пути: более извилист ого, а потому и более опасного.

4.6.3. ОТНОШЕНИЯ ГЕРМАНИИ С ИТАЛИЕЙ И ЯПОНИЕЙ НАКАНУНЕ ВОЙНЫ

Âмомент выбора между этими тремя стратегическими возможностями Гитлер понимал, что дипломатическое превосхо д- ство, которым располагала Германия до тех пор, пока он согл а- шался действовать мирными средствами, станет ею утрачива ться, как только он начнет демонстрировать склонность к исполь зованию военных средств. Таким образом, первоначальной свобод ы маневра, которой он располагал после захвата Праги и, може т быть, даже после подписания «Стального пакта», становилос ь меньше, и его решения зависели уже не только от него, а опре делялись волей и выбором других. Можно сказать, что, если «Ста льной пакт» был в самом деле продиктован желанием заставить Гитлера действовать в пределах дипломатических норм, то э тот замысел удался, но, конечно, не в том смысле, в каком его хоте л видеть Муссолини. Германский канцлер, после того, как он от давал своим подчиненным военно-стратегические распоряжения, должен был дожидаться решений других участников пакта пр ежде, чем он мог начать действовать по намеченному им плану.

Первой переменной величиной, не зависевшей от воли Гитлера, была Япония. После того, как Риббентропу в конце 1938 г. удалось придать внешней политике Германии антибританск ий характер, что Гитлер и подтвердил 23 мая 1939 г., вяло текущие переговоры с Японией о заключении союза стали еще более т рудными из-за той стратегической направленности, которую обе стороны намеревались придать соглашению. Для Германии согла шение должно было стать средством борьбы с Великобританией на Тихом океане; для японцев оно должно было подкрепить их де й- ствия в Китае и усилить их давление, включая и военное, на С о- ветский Союз и Соединенные Штаты.

Âиюне 1939 г. после того, как в Токио было сформировано правительство, во главе с генералом Хиранум, Германия пыт алась воздействовать на Японию, используя внутренние противор ечия

âее руководящих кругах. В течение нескольких недель прав и- тельство Хиранумы собиралось 70 раз для обсуждения предло жения о союзе с Германией, но так и не смогло преодолеть разно - гласия. Причина сопротивления японских руководителей бы ла, в сущности, простой: они не хотели оказаться вовлеченными в европейскую войну (чем больше росло напряжение, тем ближе была война) для того, чтобы отстаивать только интересы Германи и. К тому же, Япония стремилась завершить войну с Китаем и не доводить этот конфликт до вооруженного столкновения с ан гло-