П.П. Полх Помещичье хозяйство Новгородской губернии в конце хiх века: к вопросу о методах изучения

Аграрная история конца прошлого века относительно неплохо обеспечена источниками: делопроизводство банков, статистика различных уровней, специальные экономические исследования, публицистика – все это ставит перед современным исследователем задачи не столько поиска, сколько выбора необходимых источников. Универсальных рецептов (в смысле выбора, какие источники лучше) для любой поставленной проблемы или региона не может быть в принципе, но игнорировать огромные массивы статистической информации ни один исследователь не вправе.

Вот здесь неизбежно встает вопрос о методах исследования. Ни для кого не секрет, что за итоговыми статистическими данными (по региону, отдельным группам объектов, различающихся по размерам и другим характерным признакам) стоят сложные процессы, во многом исчезающие из поля зрения историка при получении лишь средних или общих показателей.

В нашем случае, с помещичьим хозяйством Новгородской губернии в конце ХIХ века, – мы имеем дело с более чем 1500 имениями, описанными земской статистикой¹. В принципе, владений площадью более 50 десятин было многократно больше², но их значительная часть не организовывала никакого сельскохозяйственного производства и потому в поле зрения земских статистиков не попала.

Первый опыт исследования новгородских (и тверских) помещичьих хозяйств был в 70-е годы реализован Е.К.Розовым и В.А.Виноградовым³. По данным земской статистики они подсчитали, сколько земли обрабатывалось поденными рабочими, сколько – испольно и «кругами». Процент земельной площади, обрабатываемой поденщиками, и дал уровень капитализации помещичьего хозяйства: 48,3% при весенне-полевых работах, 34,2% при уборке урожая и 20,2% при сенокосе⁴. Подобная методика применялась и при исследованиях других регионов⁵.

Тогда же, в 70-е годы, начинается активное применение количественных методов при исследовании помещичьего хозяйства (И.Д.Ковальченко, Н.Б.Селун­ская, Н.В.Елисеева)⁶. В поле зрения исследователей в основном попали материалы залога имений в Государственный Дворянский земельный банк (ГДЗБ). Имения, которые закладывались по специальной оценке, тщательно обследовались чиновниками банка на предмет реальной их стоимости и доходности. Это позволило Н.Б.Селунской выделить 31 характерный признак для капиталистических хозяйств и 22 – для отработочных. Будучи сведены в шесть основных признаков – стоимость инвентаря, расходы на рабочую силу, расходы на тягловый скот, стоимость всего скота, общий доход, доход от полеводства, – эти показатели позволили построить модель соответственно капиталистического и отработочного хозяйств. Устойчивые связи между показателями, полученными в ходе корреляционного анализа, указывали на капиталистический характер хозяйства, а неустойчивые, равно как и их полное отсутствие, – на отработочный.

Данная методика применяется исследователями и сегодня. П.И.Савельев, исследовавший аграрную историю Поволжья, ограничился пятью показателями, но сохранил основной принцип⁷.

Возникает резонный вопрос о возможности применения данного метода ко всей совокупности помещичьих хозяйств. Для московских исследователей проблема так остро не стояла: на уровне всей Европейской России (или крупных экономических районов) выборка заложенных имений вполне репрезентативна, тем более, что залогу подвергались хозяйства различных размеров и уровня развития. Кроме того, земства каждой губернии применяли различные методы описания хозяйств, а в ряде губерний до всех уездов не добрались.

Для Новгородской губернии такой проблемы вроде бы нет: в 1886-1900 гг. обследованы все 11 уездов (Демянский даже дважды), в 1907-1908 гг. еще раз были обследованы Тихвинский и Белозерский⁸. Смущают различные годы обследований, но ведь и в ГДЗБ имения поступили не в один год. К тому же, обследованиями крестьянских хозяйств Новгородской губернии на основе материалов земской статистики занималась калининградский специалист в области клиометрии М.Г.Шендерюк⁹. В ее исследовании построена модель с использованием более сорока факторов, описывающих состояние крестьянского двора как хозяйственной единицы. Это позволило провести в том числе и кластерный анализ, распределивший отдельные волости по уровню хозяйственного развития¹⁰. Во многом успешному решению задачи способствовала скрупулезность специалистов, проводивших обследование в прошлом веке.

Что касается помещичьего хозяйства, то здесь земских статистиков интересовали размеры поместий по угодьям, количество голов скота, количество высеваемых семян (даже не площадь посевов!), масса скашиваемого сена, количество жилых и хозяйственных построек, число постоянных наемных работников. Правда, посев и покос даны с разделением на владельческий и испольный, а примечания содержат (не всегда в полном объеме) условия аренды и указания на имеющийся при хозяйстве «мертвый» инвентарь.

Ценность земских обследований общепризнанна: ведь они собирались экспедиционным методом и действительно увлеченными людьми. Однако модель, составленная на основе корреляционного анализа, требует прежде всего показателей в денежном выражении, которые присутствуют в залоговой описи и которых, по понятным причинам, нет и не может быть в опубликованных земских изданиях.

И все же попытаемся обосновать необходимость и возможность изучения помещичьего хозяйства Новгородской губернии именно на основе «Материалов для оценки земельных угодий Новгородской губернии». В пользу этого, во-первых, говорит большая близость земских данных к генеральной совокупности. Во-вторых, не забудем отмечаемый повсеместно рост бессословности землевладения. Так, по земельной переписи, проведенной ЦСК МВД в 1905 г., землевладение купцов и почетных граждан составляло 79,8% от того, что принадлежало дворянам, а средний размер купеческого имения превышал дворянский уже в 1877 году¹¹. В ГДЗБ же принимались, как известно, лишь дворянские имения. В-третьих, проблема присутствует и в самих делах о залоге, составляющих фонд 593 в Российском государственном историческом архиве. Понятно, что сохранились далеко не все документы. Значительная часть дел (а их всего около 1300 по Новгородской губернии, за период с 1886 по 1917 г.) – это дела о залоге по общей оценке, споры о правильности оценки, дела о перезалоге, разделе имущества с разделом долга, о просьбе вывести из залога часть леса (с целью продать последний) и т.п. По нашим наблюдениям, лишь пятая часть дел содержит оценочные росписи, содержащие необходимую информацию. Дел же, относящихся к каждому периоду ( соответственно до 1905 года и после), еще меньше. Учитывая существенные внутригубернские различия и то, что реально процедуре залога с 1886 по 1900 г. было подвергнуто не более 400 имений¹², мы вправе усомниться в репрезентативности этого источника применительно к нашему сюжету.

Итак, посмотрим, что можно извлечь для изучения помещичьего хозяйства Новгородской губернии из статистических таблиц «Материалов...». Для составления моделей капиталистического и отработочного хозяйств возьмем по 30 имений, более или менее равномерно представляющих все уезды, учитывая, что в Боровичском уезде более 300 хозяйств, а в Череповецком, Кирилловском и Старорусском – менее 100. Критерием для отнесения имения к типичному капиталистическому служат: наличие постоянной рабочей силы, достаточно большое (сравнительно с соседними) количество крупного рогатого и рабочего скота, высокий размер высеваемых хлебов на владельческом поле, сравнительно хорошее обеспечение инвентарем и хозяйственными постройками. Соответственно, для отработочного – преобладание испольных форм ведения полевого хозяйства с учетом отсутствия большинства вышеназванных критериев.

Таблицы, помещенные в «Материалах...», вполне позволяют выбрать имения, в которых капиталистические или отработочные отношения представлены в относительно «чистом» виде. В их число мы не будем включать хозяйства со смешанной системой, а также сданные в аренду: первые – как не соответствующие представлению о модели, вторые – поскольку арендную плату следует вычитать из доходов, полученных непосредственно от сельского хозяйства. Последнее обстоятельство нельзя не учитывать при расчете показателей для всей совокупности имений, но в случае с моделью это может существенно повлиять на общий результат.

Самым принципиальным вопросом становится выбор показателей для корреляционного анализа и построения модели. В нашей модели мы предлагаем использовать 8 показателей: 1. Площадь сельхозугодий. 2. Площадь леса и других угодий. 3. Стоимость рабочего скота. 4. Стоимость крупного рогатого скота. 5. Стоимость урожая зерновых, картофеля и льна. 6. Стоимость собранного сена. 7. Расход на содержание рабочей силы. 8. Стоимость инвентаря.

Итак, площадь землевладения. Чтобы не дробить этот показатель по многочисленным видам угодий – в Тихвинском уезде по обследованию 1908 г. указаны пять видов только сенокосов (заливной мякинный, заливной осочный, суходольный полевой, суходольный пустошный, болотный)¹³– мы ограничимся двумя: площадь основных сельскохозяйственных угодий (усадьба, пашня, сенокос, ухожь) и остальных (лес, вырубки, выгон). Разделение пашни и сенокоса было бы, возможно, и разумно, но, на наш взгляд, не принципиально.

Далее, стоимость скота. Источник дает нам количество рабочих лошадей, жеребят, коров и быков, нетелей и телят, овец и коз, свиней. Мелкий скот мы предполагаем не учитывать – не в силу низкой стоимости или простоты ухода, а в силу того, что более чем в 90% хозяйств количество овец и свиней не превышало трех на хозяйство. Очевидно, что их держали ради личного потребления. Лошади же и молочный скот, помимо их основного предназначения, являлись еще и важнейшим источником удобрения. В ряде хозяйств коров содержали лишь как источник навоза¹⁴.

Как перевести количество в деньги? Воспользуемся данными изданий центральной статистики¹⁵.

Таблица 1