12. «В поисках утраченного времени»

Многотомный роман Пруста, как определил Томас Манн, - «субъективная эпопея», т.е пристальное исследование внутреннего духовного мира отдельной личности, неотделимое от исследования мира внешнего, хотя центр тяжести в повествовании перемещался в изображ развития героя, становления и формир его личности.

Эпопея Пруста была решительно повернута к изображению внутреннего мира героя и фиксировала в первую очередь его переживания и чувства, характер его отношения к миру и, не утрачивая интерес к объективной действительности, оценивала и рассматривала ее через субъективный опыт рассказчика.

Ведущий принцип повеств романа - погруженность во внутренние переживания героя. Герои П не живут своей жизнью-лишь тогда, когда Марсель вспоминает их, они выскальзывают из мрака и снова расплываются во тьме. В сущности в романе нет ни компактного сюжета, ни нарастающей интриги, ни тесно связанных друг с другом героев. Главный принцип повеств в романе П - воспомин, по точному определению Моруа, это «воскрешение прошлого посредством бессознательного воспом». Все романы Пруста (кроме «Любви Свана») написаны от 1 л.

В романе Пруста есть Я и то, что видно из Я, осужденного на одиночество, так как пройти невидимую стену, отделяющую Я от Ты, невозможно. Даже и любовь не дает выхода: обнимая возлюбленную, мы обнимаем неведомое нам существо, никакая близость не прекращает чуждости».

Целый раздел «По направлению к Свану» посвящен истории всепоглощающей любви Свана к совершенно заурядной женщине, ограниченной и достаточно доступной Одетте де Кресси, которую он боготворит (отлично понимая ее) только потому, что она внешне похожа на прекрасных женщин, "санных когда-то Сандро Боттичелли. Сван, любя Одетту, прекрасно понимает, что эта женщина участвует в их романе из расчета и, возможно, тщеславия, что она в принципе не спо­собна разделить его жертвенное, самозабвенное чувство. Но он так же пре­красно понимает, что Одетта — только объект, удовлетворяющий его внут­реннюю потребность любить, ведь «любовь не к ней, а во мне». Эту фразу можно считать ключевой для Пруста: двое не способны проникнуться одним и тем же чувством, потому что чувство всегда ограничено его носителем.

Поэтому в эпопее отсутствует счастливая любовь. Несколько любовных линий в романе лучше всего объясняют слова Марселя, сказанные им о своих отношениях с Альбертиной: «Любовь превращается в нечто огромное, но мы не думаем о том, какую маленькую роль играет в ней реальная жен­щина... Альбертина была всего лишь силуэтом, и все, что напластовывалось на него, было создано мною, ибо то, что в любовь вносится нами самими, преобладает — даже с точки зрения количественной — над тем, что исходит от любимого существа».

Искусство для Пруста - единственная реальная ценность в мире.

Пруст как художник устраняет из поля своего зрения все, что заслоняет мир в его непосредственном, стихийном виде. Поэтому сложность, утонченность, крайняя впечатлительность Пруста не путает читателя, не отрывает от реальности, наоборот, читатель все время чувствует под собою твердую, прочную почву.