Крёбер А.Л. Избранное. Природа культуры (Культурлогия. XX век). 2004

Ортелий (1527-1598). Антверпен, возможно, имел немецкие корни. «Theatrum Orbis Terrarum»19*, 1570.

*Стевин (1548-1620). Брюгге, в Голландии в 1585 г. Математика, статика, гидростатика, навигация, 15851599.

Ван Роомен (1561-1615). «Голландец», но публиковал свои труды в Антверпене. Квадратура круга и т. д., 1593-1599.

140

Ван Гельмонт (1577-1624). Брюссель. Физика, химия («газ»), 1624. Верньер (1580-1637). Математика (верньер20*), 1631, Брюссель. Григорий Сен-Винсентский (1584-1667). Математика, 1647, Брюссель.

Голландия

Людольф Ван Кален (Ceulen) (1539-1610). Хильдесхайм, Германия, <переехал> в Лейден. Квадратура круга,

ок. 1596.

*Стевин (1548-1620). Из Бельгии, см. там.

Ван Дреббель (1572—1634). Алкмаар. Физика, ок. 1621.

Захария (Янсен) и Липерхий (Lippershey), изготовители линз из Мидделбурга, ок. 1609 г. претендовали на первенство в изготовлении телескопа.

Снеллиус (1581/1591-1626). Лейден. Математика, 1617-1627.

Жирар (ок. 1595-1632). Возм[ожно], <из> Сен-Мийель, Лоррен. Алгебра, на франц. яз., опублик. в Амстердаме в 1629 г.

Флак (Vlacq), ум. ок. 1635 г. Логарифмы 20. 000-90. 000, 1628.

**Гюйгенс (1629—1695). Гаага. Математика, маятник, волновая теория света, эфир, поляризация, 1657— 1690.

*Левенгук (1632—1723). Делфт. Открытие простейших, 1673; бактерий, 1683.

*Сваммердам (1637—1680). Амстердам. Кровяные тельца, 1667; насекомые, 1685.

Бургаве (1668-1738). Близ Лейдена. Химия, 1701-1732.

В течение последних 100 лет Бельгия и Голландия вновь успешно вносят свой вклад в развитие европейской науки. При этом специфических признаков национального роста почти не выявляется. Оживление научной деятельности скорее следует считать частью международною европейского движения — как в литературе и в искусстве, так и в науке, — которое около 1830 г. начало распространяться из крупнейших европейских держав, главным образом из Франции, на меньшие и периферийные страны. Бельгия достигла небольшого пика к 1850 г., Голландия - половиной столетия позднее, повторив более крупную кульминацию 300-летней давности. Бельгийское первенство можно объяснить большей восприимчивостью Бельгии к французскому влиянию, чем Голландии — к немецкому, при том что современная французская наука примерно на 50 лет старше немецкой. Но такое объяснение нужно принимать не без оговорок, ибо нечто подобное мы видели на примере Швейцарии: там наука начала развиваться тогда же, когда и во Франции, и раньше, чем в Германии, и ее франкоязычный рост завершился как раз тогда, когда начался подъем бельгийской науки.

141

Бельгийские и голландские ученые Нового времени

Кетле (1796-1874). Гент. 1845. Вероятность.

Шванн (1810-1882). Нойс, близ Дюссельдорфа. В Лувене <в> 1838, в Льеже <в> 1848 г. Клеточная теория, 1839. Де Фриз (1848-1935). Хаарлем. Мутации, 1903. Вантхоф (1852-1911). Роттердам. В Берлине <в> 1896 г. Физическая химия, 1874 seq.

Великобритания

Если не считать нескольких разрозненных имен в доелизаветинскую эпоху, наука Нового времени начинается в Британии около 1600 г. и продолжает развиваться с тех пор с одним выраженным перерывом в первой половине XVIII в. Таким образом, в развитии британской науки вычленяются два периода: первый — с 1600 до 1700 г., достигнувший кульминации при Ньютоне; второй — с 1750 г. до наших дней.

Первый <период> роста хронологически уступает итальянскому, опережает французский и почти совпадает с большим перерывом в Германии, между Кеплером и Лейбницем. Ближе всего он согласуется <по времени> с голландским движением. В момент кульминации при Ньютоне научная деятельность в Британии стоит на самом высоком уровне в тогдашней Европе, а может быть, и в мире.

Этот период распадается на две фазы, которые я назвал яковитской и реставрационной. Они ненадолго, но определенно разделяются во времени гражданской войной; вторая фаза принимает отчетливые очертания еще до окончания Протектората. Таким образом, смутный период

-91

гражданской войны прервал научную деятельность, которая в противном случае разворачивалась бы непрерывно. Около 1700 г. данный <период> развития <британской науки > внезапно обрывается. Для круглого счета, он может быть продлен на десятилетие, захватывая некоторые поздние работы Ньютона и Галлея. С другой стороны, доводы в пользу действительного завершения в 1690 г. (когда все последующее рассматривается как остаточные явления) отнюдь не лишены оснований. Идеи и методы, характерные для роста, в основных чертах все были развиты в царствование Карла II. Таким образом, название «реставрация» более удачно, чем может показаться на первый взгляд. Тот факт, что Ньютон дожил до 85 лет, а его «Флюксии» были опубликованы лишь через 10 лет после его кончины, в 1736 г., не должен искажать картину и порождать видимость непрерывности развития английской науки после 1750 г. Внутренняя, активная кульминация роста приходится на annus mirabilis21* — 1665 г., когда

142

Ньютон сформулировал закон всемирного тяготения и разработал <дифференциальное и интегральное> исчисление.

Если брать хронологическую конфигурацию, это движение почти точно совпадает с расцветом английской музыки, который тоже резко обрывается около 1700 г. Но если музыка так и не воскресла, то наука со свежими силами возобновила свое развитие через полвека.

Перерыв был вполне реальным. Единственным достойным упоминания ученым периода междуцарствия был шотландец. Доминантой эпохи был «политес»; быть может, именно он, развившись во Франции ранее, чем в Англии, привел к преждевременному концу великий рост науки в эпоху Декарта и Ферма. Драйдена и Пепса (Pepys)22* еще можно совместить с Ньютоном - но не Попа и Аддисона, с их устойчивым, законченным миром, где правит благовоспитанный здравый смысл.

О том, что разрыв был глубоким, хотя и кратковременным, свидетельствует также пестрое происхождение ученых, когда британская наука вновь начала развитие после 1750 г. Прилагаемый список включает девять имен наиболее выдающихся ученых XVIII в. Среди этих девятерых - один немец, один американец, три шотландца, один француз шотландского происхождения, один англичанин, родившийся в Савое, один йоркширец и один лондонец. Англичане, родившиеся на родине между 1665 и 1765 гг., не выказывают восприимчивости к науке. Контраст с теми, кто родился после 1765 г. и достиг активного возраста к 1800 г., разителен. Собственно англичане составляют четыре пятых списка, вовлекая в свое движение также английских ирландцев и евреев. Шотландцы количественно представлены так же, как и до 1800 г., однако стали теперь незначительным меньшинством; иностранцев же нет вообще.

Рост до 1700 г. и рост после 1750 г. разнятся также своей направленностью, а потому и своими моделями. Славу и силу яковитско-реставрационной науки составили математика и физика. Конец XVIII в. был ознаменован развитием химии, астрономических наблюдений, геологии и зоологии. В начале XIX в. химия приняла количественный характер, физика вновь пошла на подъем с появлением новых проблем — электричества и термодинамики; было положено начало новым наукам: эволюционной биологии, антропологии, биометрике. Только математика отставала: Кейли и Сильвестр - довольно скромные фигуры на фоне гигантов с континента.

Эта вторая волна, начавшаяся около 1750 г., одновременно с французской, все еще сохраняет активность, в то время как во

143

Франции она в основном завершилась два поколения назад. Современный германский рост продолжается, как и в Британии, но начался он на полвека позже. Таким образом, британский рост -самый старший из имеющих место в настоящее время. Ему почти два века, от чего пока далеки все остальные европейские нации. Нет нужды говорить о том, что это также и великий цикл: Дейви, Янг, Дальтон, Фарадей, Лайель, Джоуль, Келвин, Дарвин, Тиндаль, Гальтон, Максвелл — это если ограничиться упоминанием лишь тех, чья деятельность осуществлялась или началась до

1875 г.

Список завершается 1875 г., потому что судить о значении современников и почти современников сложно. У меня складывается впечатление, что после 1875 г. кривая идет вниз, а затем вновь взмывает вверх около 1900 г. Во всяком случае, часто именно предпоследнее поколение решительно вытесняется из науки и потому выглядит как бы меньше ростом. Подчас качества великих личностей кажутся их современникам преувеличенными, — до тех пор, пока новаторы еще не освободились от их влияния; но как только последнее оказывается преодоленным, эти личности столь же быстро и резко сжимаются. Во всяком случае, более двух поколений назад затишье и

-92

историческое забвение начинают преобладать.

По названным причинам я воздержался от того, чтобы пометить одной или двумя звездочками самые выдающиеся имена во втором списке. Тем не менее есть одно имя - или, быть может, созвездие из двух-трех имен, которые затмевают остальные и имеют решающее значение для кульминации роста, а потому и для конфигурации в целом. Кого можно считать Галилеем, Декартом, Гюйгенсом или Ньютоном в британской науке последних двух столетий? Единственное имя, которое назвал бы весь мир как первое по величине, — это имя Дарвина. И в таких вещах вердикт мировой общественности, как он выразился в истории, следовало бы считать близким к истине. Спустя три четверти века после своего появления «Происхождение видов» уже является драгоценной частью истории. И тем не менее здесь возможны колебания. Общепризнанность имени Дарвина объясняется тем фактом, что вненаучный мир дарвиновской и позднейшей эпох хотел верить в эволюционный прогресс. Такой прогресс сделался желанной, но все-таки лишь гипотетической большей посылкой суждения. Дарвин, казалось, придал этой посылке научную окраску. Однако если судить с научной точки зрения, он просто выдвинул ряд гипотез, из которых важнейшей была гипотеза естественного отбора, но ни одна до сих пор не получила научного подтверждения или опроверже-

144

ния. Возможно, их вообще нельзя доказать. Наиболее очевидным свидетельством в пользу прогрессирующей органической эволюции стали открытия палеонтологии; но палеонтология молчит о тех механизмах, о которых говорят дарвиновские гипотезы. Безоговорочное первенство, приписываемое Дарвину, выражает общую идеологию того времени и ее влияние на суждение современников. Вот что можно сказать о всеобщем вердикте. Что же касается Дарвина как ученого, только будущее сможет решить, стоит ли он выше или ниже, чем его современник Мендель. Здесь прослеживается некое сходство с феноменом Маркса: его влияние на мысли и поступки людей было огромнейшим, и тем не менее можно оспорить его право на место среди великих философов.

Предшественники XVI в.

Рекод (1510-1558). Пемброкшир, Уэльс. 1540/1542, арифметика; 1557, алгебра.

Тёрнер (ок. 1520—1568). Нортумберленд. 1551, «История растений». Уоттон (1492-1555). Оксфорд. 1552, «Различия животных».

Первое Великое движение, 1600-1700 гг.

Яковитская фаза, 1600—1640 гг.

*Гильберт (1540/1544-1603). Колчестер, Эссекс. 1600, «О магните».

Харриот(т) (1560—1621). Оксфорд. 1610, солнечные пятна, спутники Юпитера; 1631, математика, но отрицательные и мнимые корни им все еще отбрасываются.

*Непер (1550-1617). Эдинбург. 1614, логарифмы. Бриджс (1561-1630/1631). Йоркшир. 1624,

логарифмические таблицы. *Гарвей (1578—1657). Фолкстоун, Кент. 1628, кровообращение. Отрид (1573/1575-1660). Букингемшир. 1631-1648, алгебра, тригонометрия.

Хоррокс (1619—1641). Токстет, близ Ливерпуля. 1639, способ передачи венерических болезней.

Фаза Реставрации, 1655-1700 гг.

*Уоллис (1616-1703). Кент. 1656, «Arithmetica Infinitorum»23*; 1676 (1685), «Трактат по алгебре».

Нейл (1637—1670). 1657, измерение параболы у2 = х3. Рен (1632—1723). Уайльтшир. Архитектура; 1658, измерение циклоиды. Сиденхем (1624-1689). Дорсет. 1660, медицина. Хук (1635-1702/1703). Остров Уайт. 1660-1678, микроскопические

исследования, клеточные структуры, измерения земли. *Бойль (1626/1627-1691). Графство Уотерфорд, Ирландия. 1661-

1666, сжимание газа, воздуха, гидростатика, химия. *Барроу (1630-1677). Лондон. 1665-1670, геометрия, оптика. Грегори (ок. 1638-1675). Шотландец. 1667-1671, математика. Николай Меркатор (1620-1687). Хольстейн, Германия. 1668, «Loga-

rithmotechnia»24*.

145

Грю (1626-1711). Ковентри. 1672-1701, микроанатомия растений. Мейоу (1643-1679). Корнуэлл. 1674, физика.

*Галлей (1656-1742). Лондон. 1676-1705, астрономия.

Рей (1628-1705), Эссекс и Уиллоби, 1635-1672, Уорикшир. 1677 seq., структура растений, классификация животных.

-93

**Ньютон (1642-1727). Линкольншир. 1687, «Principia». Фундаментальные идеи Ньютона восходят к 1665 г.,

но разработаны они были значительно позднее. «Methodus Fluxionum»25* был написан (или начат) в 1671 г., однако полностью опубликован лишь в 1736 г. (отрывки публиковались в 1693, 1704 и 1711 гг.). Дисперсия света была открыта в 1671 г., а «Оптика» опубликована в 1704 г. Так как результаты этих исследований еще раньше стали отчасти известны его коллегам из устных сообщений или писем, формальные даты опубликования трудов могут ввести в заблуждение.

Вудворд (1661/1665-1727/1728). Дербишир. 1695, минералы и ископаемые.

Перерыв, 1700-1750 гг.

Де Муавр (1667-1754). Француз, <переселившийся> в Англию. 1707, бином Ньютона; 1718, теория вероятностей. Маклорен (1698-1746). Аргайллшир, Шотландия. 1719/1720, 1742,

математика.

Второе крупное движение, с 1750 г. и позднее

Химия XVIII в.

Блэк (1728-1799). Бордо, шотландец и ирландец по происхождению. 1754-1774, СО2, скрытая теплота.

Кавендиш (1731-1810). Ницца. 1766, Н; 1784, Н2О. Резерфорд (1749-1819). Эдинбург. 1772, N.

Пристли (1733-1804). Йоркшир. 1772, N2O2; 1774, О.

Конец XVIII в., разные науки

Хаттон (1726-1797). Эдинбург. 1788 (1795), «Теория Земли».

Хантер (1728-1793). Ланаркшир, Шотландия. Сравнительная анатомия. Маскелайн (1732-1811). Лондон. 1774, плотность земли.

Хершель (1738-1822). Ганновер, Германия. 1781, Уран; звездный каталог. Рамфорд (Томпсон) (1753-1814). Массачусетс. 1798, теплота трения. XIX в.

Дейви (1778-1819/1820). Корнуолл. 1799-1815, физика.

Янг (1773-1829). Сомерсетшир. 1801, интерференция; 1817, волновая теория. Волластон (1766-1828). Норфолк. 1802, темные линии в спектре.

Дальтон (1766/1767-1844). Камберленд. 1808, атомная теория, кратные пропорции (?). Смит (1769-1839). Оксфордшир. 1815, геологическая карта Англии.

Фарадей (1791-1867). Близ Лондона. 1821-1855, электромагнетизм, электролиз.

146

Лайель (1797-1875). Киннорди, Шотландия. 1830, «Начала геологии». Оуэн (1804-1892). Ланкастер. 1833-1866, сравнительная анатомия. Сильвестр (1814-1897). Лондон; еврей. Математика.

Кейли (1821-1895). Ричмонд, Серри. Математика.

Джоуль (1818-1889). Близ Манчестера. 1843, механический эквивалент тепла; 1847, скорость генри-частиц. Хукер (1817-1911). Саффолк. 1844-1893, систематическая ботаника.

Кельвин (У. Томсон) (1824-1907). Белфаст, отец шотландец. 1852, рассеивание энергии. Уоллис (1822-1913). Монмаунтшир. 1853-1889, зоология.

Хаксли (1825-1894). Миддлсекс. 1857-1877.

Дарвин (1809-1882). Шрусбери. 1859, «Происхождение видов».

Листер (1827-1912). Эссекс. 1860-1867, антисепсис.

Тайлор (1832-1917). Близ Лондона. 1861-1881, антропология. Хаггинс (1824-1910). Лондон. 1862, звездная спектроскопия. Тиндаль (1820-1893). Каунти Карлоу, Ирландия. 1863-1873.

Гальтон (1822-1911). Даддстоун, близ Бирмингема. 1864-1889, биометрия, наследственность. Максвелл (1831-1879). Эдинбург. 1871, «Теория теплоты»; 1873, «Электричество и магнетизм».

Крукс (1832-1919). Лондон. 1875-1879, радиация, газы.

Шотландия

В предыдущем списке и обсуждении Шотландия рассматривалась вкупе с Англией. Теперь я представлю имена шотландцев отдельно. Число их устойчиво невелико на протяжении трех веков, причем концентрация рождений приходится на период между 1725 и 1750 гг., а пик активности, соответственно, на конец XVIII в. Это также период величия Шотландии в других областях культуры — в философии и литературе.

Если подборка достаточно показательна, то во все эпохи Эдинбург выделяется в Шотландии как место рождения интеллектуальных талантов гораздо ярче, нежели Лондон в Англии.

Выборка шотландских имен из британского списка Непер (1550-1617). Эдинбург.

Грегори (ок. 1638-1675). Маклорен (1698-1746).

Аргайллшир. Хаттон (1726-1797). Эдинбург.

Блэк (1728—1792/1799). Бордо, по происхождению шотландец и ирландец. Хантер (1728-1793). Ланаркшир.

Резерфорд (1749-1819). Эдинбург. Лайель (1797-1875). Киннорди.

Кельвин (1824—1907). Белфаст, отец— шотландец. Максвелл (1831-1879). Эдинбург.

147

-94

Германия

История немецкой науки необычна. Она начинается раньше, чем в какой бы то ни было другой европейской стране; переживает второй подъем одновременно с зарождением науки в Италии и Бельгии; затем вступает в период затишья, длившийся четверть тысячелетия, но тем не менее отмеченный одним-двумя крупными именами; и наконец, вступает в нововременную фазу расцвета на 50 лет позже, чем <наука> Британии и Франции. Таким образом, конфигурации немецкой науки отклоняются от нормы и частично размываются.

Около пяти веков назад, примерно в середине XV в., в Германии почти одновременно жили три блестящих математика. Николай Кузанский, родом из западной Германии, был также одним из крупнейших постсредневековых философов. Он признал отрицательные степени в качестве величин и тем самым заложил краеугольный камень европейской алгебраической концепции. Пойрбах и Региомонтанус из юго-восточной и центральной Германии8 внесли вклад в развитие научного аппарата тригонометрии. По абсолютной величине это не так много; но в Европе того времени поставить в один ряд с этими математиками было некого. Эти трое немцев появляются через полтора века после Фибоначчи и Неморариуса — типичных представителей средневековой математики, и опережают на четверть века Пачоли, которого следует считать не столько участником, сколько предтечей науки итальянского барокко.

Следующий по времени феномен относится к XVI в. На период примерно с 1540 по 1560 г. приходится расцвет деятельности ботаника Фукса, математиков Штифеля и Ретикуса, исследователя металлов Агриколы, которые задают модель науки в целом. Это движение почти синхронно с догалилейской фазой итальянской науки, т. е. с итальянской анатомией и математикой. Половину имен в списке составляют саксонцы — земляки Лютера.

Коперник - гордость и слава Польши - принадлежит именно этому второму периоду роста немецкой науки, и только ему. Он был рожден матерью-немкой в немецком городке Торне, при жизни Региомонтануса, таблицы которого использовал в своей работе. Его труд «De Revolutionibus»26* был опубликован немцами в соседней Германии в период подъема научной деятельности в этой стране. Как представитель славяно-германской культуры, он <сформировался> в таком же окружении, как почти все другие великие люди; как порождение чисто польской науки, он - жемчужина без оправы. Верно, что жизнь Коперника приходится на

148

эпоху расцвета польского национализма. Но этот расцвет не дал других ученых, кроме Брудзевского (1445-1497), учителя Коперника. Как поляк, Коперник оказался «незапланированным», т. е., по сути, появился в условиях отсутствия соответствующей среды — так случилось бы с Леонардо, родись он во Франции своего времени, или с Бетховеном, родись он в Англии. Я сознаю, что культурно-историческое понимание Коперника как немца, даже если воздать должное его формальному национальному происхождению, может быть расценено как попытка лишить Польшу ее единственного сокровища в данной области9. Но если рассуждать в терминах культурной конфигурации, альтернативы я не вижу: Коперник вписывается в конфигурацию немецкой науки, и только в нее10.

Во избежание недоразумений прямо заявляю, что вписывается он в немецкое движение 1540-1560 гг. не так уже хорошо, но лучше, чем куда-либо еще.

Во всяком случае, и в XV, и в XVI вв. мы имеем дело преимущественно с германским научным ростом. Пограничные явления узнаются в истории национализма; но они поистине редки и неожиданны в истории столь цивилизованной и организованной деятельности, как наука". Быть может, объяснение отчасти заключается в том, что внутри западной цивилизации Германия всегда являлась как бы пограничной страной, поскольку, несомненно, была децентрализованной.

Очевидно, что немецкая наука позднего Средневековья и Возрождения связана с современным ей технологическим развитием в Германии, ярчайшим примером которого служит изобретение книгопечатания. Начиная с XI-XI1 вв. по числу изобретений, технических приспособлений, новшеств, рационализаций и новых экономических схем в Европе решительно лидировала Италия. Список немал: университеты, арабские цифры, слово «миллион», очки, столовые вилки, каминные плиты, канальные замки, намотка шелка; возможно, производство бумаги, банки, страховые общества, приходно-расходная бухгалтерия, ссуды, бумажные деньги. Около 1500 г. эта продуктивность Италии, не сопровождаясь строго научной продуктивностью, приходит к концу12. Германия в общих чертах прошла тот же путь. Его начало восходит, пожалуй, к XII в., к развитию горнодобывающего дела в ГарЦе и в Рудных горах. Более масштабная техническая деятельность

-95

становится заметной около 1400 г. и продолжается до 1550 г. или чуть дольше. Среди новшеств - добыча цинка, производство чугуна, изготовление железных печей, книгопечатание, травление металла, настенные и ручные часы со стальной пружиной, прялка с ножным приводом, железные дороги для вагонеток с рудой,

149

выплавка золотых слитков с помощью амальгамы13, графитовый карандаш. С 1450 г. Германия шла вровень с Италией, с 1500 по 1550 г. опережала все европейские страны по числу изобретений14. Затем это движение внезапно прекращается. Его хронологическое совпадение с ростом науки абсолютно точно, и связь между ними несомненна15.

За этими ранними математиками и созвездием Коперника — Штифеля — Агриколы следует более чем двухвековой период (240 лет, если точно), который отмечен двумя выдающимися именами, но содержит довольно мало имен даже второстепенной величины и почти не имеет признаков образования групп или направлений. Кеплер, открывший свои законы в 1609-1619 гг., и Лейбниц, создавший дифференциальное и интегральное исчисление в 1684 г., стоят в очевидной изоляции. Швейцарец Бюрги, открывший логарифмы одновременно с Непером, но придавший слишком мало значения своему открытию, чтобы опубликовать его, бургомистр Герике со своими «магдебургскими полушариями», Шталь— автор теории флогистона, основатель нептунизма Вернер, поэт Гёте — все они образуют ту пеструю, разреженную и слабоорганизованную среду, из которой вознеслись эти две вершины. Гершель, немец по рождению, в 21 год перебрался в Англию, где вписался в соответствующую научную среду; будучи в первую очередь наблюдателем, он никогда не стал бы великим астрономом в Германии, где не было крупного телескопа. Подобно ему, на протяжении двух предшествующих столетий Ван Колен, Николас Меркатор, Глаубер, Сильвиус и Вольф тоже отправлялись за границу, чаще всего в Голландию, в поисках стимулов, которых они, очевидно, не находили дома.

Что касается Лейбница, мы уже отмечали, что он единственный из философов, чье место определить труднее всего: он вписывается в немецкую науку не легче, чем в немецкую философию того времени. Кеплера можно объединить с Коперником и Тихо Браге и представить всех вместе как триаду астрономов северовосточной Европы XVI в., аномальную своей национальной изолированностью; но прямо назвать их особой группой, со своими законами пертурбации, можно лишь в метафорическом смысле.

Разумеется, наука не умерла в Германии 1560—1800 гг., но явно ослабела. Очевидно, Кеплер и Лейбниц были личностями, способными подняться над средой, парализующей других. Мой фундаментальный тезис состоит в том, что, по свидетельству истории, обычно этого не происходит; что культурное величие, взятое в его отличии от индивидуального или психологического превосходства, есть производная от культурной конфигурации в целом. Но

150

эти две фигуры, а также — отчасти - Коперник и Тихо Браге разбивают мою гипотезу, и нет смысла заблуждаться на этот счет.

Все, что я могу сказать в свою защиту, — это указать на тот факт, что названные четыре исключения составляют значительную часть от общего числа выдающихся исключений в истории (среди прочих немногих — например, Гойя) и что они все имели место внутри или тотчас за пределами Германии в отрезок времени, равный двум столетиям, в абстрактных областях математическо-астрономического знания и философии. Такая локализация превращает их из исключений почти что в самостоятельное созвездие. Иначе говоря, было на земле время и место, в которых нормальная конфигурация не сложилась.

Какими воздействиями обусловлена эта уникальная, но несомненно реальная приостановка нормального формирования конфигурации? Можно предположить, что причиной послужила Тридцатилетняя война: трое из четырех фигур-исключений предшествуют ей. Но скорее сама война, столь опустошительно-бессмысленная для того времени, явилась следствием анархии немецкой культуры, отсутствия в ней структуры и конфигурации. Это вполне очевидно. В течение первой половины XVI в. Германия породила несколько почти одновременных кратких созвездий: в науке, живописи, гуманистической философии, реформаторском движении. Примерно к моменту заключения Аугсбургского мира (1555) все это прекратилось, и начался долгий период, в течение которого Германия не сформировала модели ни в одной области цивилизации. Первой пробудилась от летаргического сна музыка; за ней - литература и философия; наконец, наука и живопись — именно в такой последовательности, причем виды деятельности, где оживление наступило раньше, достигли больших высот.

-96

Если вернуться к науке в период межвременья, в приведенном ниже списке обнаруживается намек на системность: перерыв в рождениях в течение трех четвертей столетия — с 1660 по 1733 г. До 1660 г. отмечается скудная череда рождений второстепенных персонажей с интервалом в среднем в 15 и самое большее - в 30 лет. После 73-летнего перерыва ряд рождений становится значительно плотнее. Вольф, Гершель, Вернер, Хладни могут, вероятно, рассматриваться как предтечи великого созвездия ученых, явившихся вслед за ними. Быть может, не лишен значения и тот факт, что двое из них, как в прежние времена, Перебрались за границу.

Около 1800 г. начинается рост немецкой науки, продолжающийся по сей день. Его наиболее поразительная черта, о которой

151

мы склонны забывать, - это позднее начало. Франция, Швейцария, Англия, Шотландия, Швеция - все они начали активно развивать современную науку половиной столетия раньше. Даже внутри Германии философия, музыка и литература уже достигли апогея, когда Гаусс в 1799 г. ознаменовал пробуждение немецкой науки — как часто бывает, начавшееся с математики.

По своему значению этот рост, очевидно, стоит в одном ряду с ростом <науки> Нового времени во Франции и Британии. Трудно решить, кто здесь преобладает. Начавшись позже, рост немецкой науки, вероятно, продлится дольше; сегодня она, пожалуй, лидирует. Так считают самые нейтральные исследователи. Что касается Франции, ее высшая конфигурация, как уже было показано, завершилась около двух поколений назад. Если выбирать между Британией и Германией, сомневаюсь, чтобы для столь близкого к нам периода - с 1875 г. по настоящее время - было возможно провести различение не на спорном, а на доказательном основании16.

Один феномен представляется очевидным в большинстве современных научных ростов: они не увенчиваются появлением одной выдающейся личности, как те периоды развития, которые достигли кульминации в творчестве Коперника, Галилея, Декарта, Гюйгенса или Ньютона. Что касается первенства этих более ранних ученых, оно вряд ли может быть оспорено. Но если назвать Лавуазье единственным великим представителем французской науки Нового времени, это несомненно вызовет протест. Дарвин может считаться уникальным английским ученым, потому что его труд вызвал наибольший резонанс за пределами науки; но если отвлечься от этой стороны дела, кто дерзнул бы утверждать, что строго научный вклад Дарвина больше, чем вклад Дальтона, Фарадея или полудюжины других его современников-британцев? Что же касается немецкой науки, определить ее центральную фигуру после 1800 г. еще труднее. Нет ни одного выдающегося имени, которое было бы известно широкой публике, — быть может, за исключением Эйнштейна; но Эйнштейн еще жив и потому не может быть должным образом оценен в сравнении с выдающимися учеными прошлого.

Быть может, нашим суждениям препятствует близость перспективы. Однако мир практически сразу же, не колеблясь и единодушно, признал значение Канта в философии или Бетховена в музыке. Поэтому для современной науки, в сравнении с наукой до 1750 г. (и с большей частью высокоспециализированных видов культурной деятельности), можно считать характерным относительное отсутствие резко выраженной кульминации в лице одной выдающейся личности.

152

Математика середины XV в.

*Кузанец (1401-1464). Куза, близ Трира. Алгебра. Также важен как философ. *Пойрбах (1423-1461). Линц. Издал птолемеевский «Альмагест» с

таблицами натуральных синусов. *Региомонтанус (1436-1476). Кенигсберг, Франкония. 1464, «De

Triangulis»28*; 1475, таблицы.

Развитие в середине XVI в.

**Коперник (1473-1543). Торн, Польша; мать - немка, дед - чех: поляк, учитель астрономии. 1529, «Commentariolus»29*; 1543, «De revolutionibus».

*Штифель (1486/1487-1567). Эсслинген, Саксония. 1544/1549, «Arithmetica Integra»3"*; отрицательные коэффициенты; предвосхищение четырехмерного пространства.

*Агрикола (1494-1555). Глахау, Саксония. 1550 (1556), «De Re Metallica»"*.

Фукс (1501-1565). Вендинген, Бавария. 1542, «Historia Stirpium»32*.

Ретикус (1514—1576). Фельдкирх, Форарльберг. 1540 seq., математика.

Разрозненные имена, 1560-1800 гг.

Ван Колен (1540—1610). Хильдесхайм; <перебрался> в Голландию. 1596, квадратура круга.

Бюрги (1552—1632). Лихтенштейн, Швейцария; <переехал> в Кассель. (1620, логар[ифмические] таблицы). Создал теорию логарифмов одновременно с Непером, но не опубликовал ее.

Питискус, ум. в 1613 г. Силезия. 1600—1613, математика.

-97

**Кеплер (1571-1630). Вайль, Вюртемберг. 1609, законы 1,2; 1619, закон 3; 1628. Рудольфовы таблицы. Фон Герике (1602-1686). Магдебург. Ок. 1650, воздушный насос; 1672, электричество трения Глаубер (1604—1668). Карлштадт; <переехал> в Амстердам. Фармацевтика.

Сильвиус (1614—1672). Ханау; <переехал> в Лейден. Химия.

Николас Меркатор (1620-1687). Хольштайн; <переехал> в Англию. 1668, «Logarithmotechnia».

Бехер (1625—1682). Шпейер. 1669, химия горения.

**Лейбниц (1646-1716). Лейпциг. 1684, дифференциальное исчисление.

Шталь (1660-1734). 1702 seq., флогистон. (Здесь длительный перерыв в рождениях).

Вольф (1733-1794). Берлин; в 1766 г. <переехал> в Санкт-Петербург. Анатомия, физиология. Гершель (1738-1822). Ганновер: в 1759 г. <переехал> в Англию. Астрономия.

Гёте (1749-1832). Франкфурт. 1790, «Metani. der Pflanzen»33*.

Вернер (1750-1817). Оберлаузиц. 1774 seq., геология нептунизма. Хладни (1756—1827). Виттенберг. 1787 seq., акустика.

153

Период, начавшийся около 1800 г.*

Математика и астрономия

Гаусс (1777-1855). Брунсвик. 1799 seq.; чистая математика, главным образом до 1820 г. Бессель (1784-1846). Минден. 1818-1837; первый звездный параллакс.

Швабе (1789—1875). Дессау. 1837 (1843), цикличность появления солнечных пятен. Энке (1791 — 1865). Гамбург. 1819 seq., вычисление орбит комет, планетарных масс. Якоби (1804-1851). Потсдам. 1829-1846, эллиптические функции.

Вейерштрасс (1815—1897). Остенфельде, Вестфалия. Математика.

Риман (1826-1866). Близ Данненберга, Ганновер. 1854, неевклидова система.

Физика и химия

Зеебек (1770—1831). Ревель, Эстония. <Переехал> в Нюрнберг в 1812 г., затем в Берлин. 1821, термоэлектричество.

Фраунхофер (1787-1826). Штраубинг, Бавария. 1814/1815, 576 темных линий. Вёлер (1800—1882). Близ Франкфурта. 1828, синтетическая мочевина.

Либих (1803-1873). Дармштадт. 1832-1853.

Бунзен (1811-1899). Гёттинген. 1841-1861. Спектральный анализ и т. д.

Майер (1814—1878). Хайльбронн, Вюртемберг. 1842, закон сохранения энергии.

Геймгольц (1821-1894). Потсдам. 1847-1863.

Клаузиус (1822-1888). Кёслин. 1850, термодинамика; молекулярная теория.

Кирхгоф (1824-1887). Кёнигсберг. 1859-1860. Кекуле (1829-1896). Дармштадт. 1861, 1867.

Биология

Гумбольдт (1769-1859). Берлин. 1807-1827, 1845-1858. Тревиранус (1776-1837). Бремен. 1802-1822.

(Фон Баэр (1792—1876). Эстонский «русский», <жил> в России. 1828-1827. Вебер (1795-1878). Виттенберг. 1817-1851, сенсорная психология.

Мюллер (1801-1858). Кобленц. 1826-1840, физиология.

Фехнер (1801-1887). Гросс-Зерхен. 1831-1873, психофизика.

Шлейден (1804-1881). Гамбург. 1842, 1846, клеточная теория, ботаника. Фон Моль (1805-1872). Штуттгарт. 1853, протоплазма.

Шванн (1810-1882). Нойс, близ Дюссельдорфа. 1839, клеточная теория. В 1838 <переезд> в Лувен, в 1848 — в Льеж.

Дюбуа-Реймон (1818-1896). Берлин. 1846-1884. Физиология. Вирхов (1821 — 1902). Кёслин, Померания. 1858 seq., патология. Мендель (1822-1884). Хайнцендорф, Австрийская Силезия. 1865.

Геккель (1834-1919). Потсдам. 1862 seq.

Вундт (1832-1920). Некарау. 1862 seq., психология.

* Список неполон — доведен только до 1875 г. Обозначения звездочкой не применяются.

154

Вайсман (1834-1914). Франкфурт. 1864-1896. Кюне (1837-1900). Гамбург. 1878, ферменты. Мах (1838— 1916). Турас, Моравия. 1863—1885, психофизика, физика.

Периферийные нации

В целом периферийные нации серьезно не проявляли себя в развитии западноевропейской науки вплоть до 1800-1830 гг. Подобно тому, как это имело место в музыке и живописи, желание участвовать в научной деятельности наряду с ведущими европейскими державами пробудилось в периферийных нациях именно в этом поколении, принеся свои плоды столетием позже. Опятьтаки, подобно музыке и живописи, наука в последние 100 лет была гораздо более интернациональной, чем в предшествующие века, когда творческая продуктивность имела тенденцию ограничиваться двумя-тремя, в лучшем случае четырьмя народами в каждый данный отрезок времени.

Единственным исключением из правила, согласно которому европейские народы, не считая

-98

названных выше, не участвовали в развитии науки до 1800 г., является Скандинавия, где Швеция обнаруживает несомненные, а Дания — несколько сомнительные признаки национального процветания.

Дания. — Самый знаменитый датский ученый — Тихо Браге, последователь Коперника и предшественник Кеплера. Подобно им, он тоже с трудом вписывается в какую-либо конфигурацию. Единственный сколько-нибудь известный современник Тихо Браге из числа его соотечественников — математик и физик Финк. Этого мало, чтобы составить созвездие. Более того, Тихо Браге родился в шведской провинции Скания. которая тогда принадлежала Дании. В какой мере он был датчанином по своей культурной принадлежности, мне трудно судить; его основным языком был, вероятно, шведский.

Почти столетие спустя физик Рёмер и биолог Стено составляют другую пару, которая упоминается в историографии науки.

Наконец, после 1800 г. появляются еще три известных имени. Вероятно, это максимум того, чего можно было бы ожидать от Дании, учитывая процентную долю ее населения в общем населении Европы.

Норвегия

Норвегия. - Более бедная, малонаселенная и отдаленная страна, Норвегия в течение почти тысячелетия находилась в политической и культурной зависимости от Дании. Наиболее выдающийся норвежский ученый — математик Абель (1802-1829). Он упоминается рядом с датчанином Эрстедом (1777-1851), расцвет деятельности которого приходится примерно на 1820 г.

155

Швеция

Швеция. — Фундаментальная значимость Линнея для описательной биологии заставляет ожидать наличия целого созвездия ученых в шведской науке того времени. Такое созвездие существует: Цельсий, Бергман, Шееле, Реций, внесшие важный вклад в развитие физики, химии и ботаники, родились между 1701 и 1742 гг.; Линней — в 1707 г. К ним можно добавить еще одно известное имя: это Сведенборг, который родился в 1688 г. и до своего обращения к мистицизму (в возрасте 57 лет) был компетентным специалистом в области минералогии.

Такая конфигурация подкрепляется почти одновременной кульминацией шведской литературы. Развитие литературы шло на подъем, когда наука уже находилась в апогее, и достигло пика через одно-два поколения. С другой стороны, период военно-политических успехов Швеции завершился почти накануне начала научного роста: поражение при Полтаве произошло в 1709 г., «Systema Naturae»34* появилась в 1735.

В течение XIX в. шведы вносили вклад в развитие науки в той же мере, что и другие небольшие нации Северной Европы - датчане, норвежцы, шотландцы, бельгийцы, голландцы, а также швейцарцы: почти постоянно, рождая крупных ученых с частотой, соответствующей процентной доле их населения, но без взрывов или кульминаций.

Польша. — Помимо Коперника, единственным известным польским ученым является недавно умершая г-жа Кюри. Мы уже соотнесли Коперника с крупной восточногерманской конфигурацией научного роста в XVI в. С националистических позиций Коперника вполне можно представить как поляка. Он родился и вырос при Казимире IV (1447-1492). Казимир открыл Польше доступ к Балтийскому морю; на его правление приходятся расцвет деятельности гуманиста Осторога и основание первой типографии в Кракове в 1474 г. Свою систему Коперник разработал при Сигизмунде I (1506—1548) — «первом короле-гуманисте», который женился на представительнице рода Сфорца и сам выстроил дворец в ренессансном стиле. При нем Польша достигла высочайшего культурного расцвета; кульминацией польской литературы стало творчество Кохановского (1530-1584). Но Польша была слишком удалена от центров западной цивилизации, чтобы участвовать в развитии европейской науки в национальном масштабе. Коперник, как гениальная личность, явился предсказуемым и закономерным продуктом культурного расцвета своей страны. Однако специфическая склонность его гения к астрономии, как таковая, выражает его причастность к другому, немецкому росту. Таким образом, двойная национальная принадлежность Коперника явля-

156

ется не просто случайностью биографии, но исторически значимым фактом.

Россия

Россия. — В русской науке прослеживаются два импульса. Первый отмечен, в частности, именами двух балтийских немцев из Эстонии, Зеебека и фон Баэра, а также русского математика Ло-

-99

бачевского. Даты рождения - с 1770 по 1793 г.; период продуктивности — с 1820 по 1840 г. Вторая волна последовала примерно через 30 лет; ее представляют Менделеев, Мечников и Павлов, родившиеся между 1834 и 1849 гг. Это достойный показатель для страны, так поздно вступившей на путь европеизации. Оба импульса следуют необычно тесно друг за другом. Быть может, перерыв между ними объясняется случайностью распределения данных в малой серии; вся история русской науки могла бы заполнить этот промежуток. Но если конфигурация действительно уникальна, то она также вовсе не типична: следовало бы ожидать, что в группе, значительной для России и продуктивной в течение столетия, появится одна лидирующая личность. Во всяком случае, таково было правило в науке Западной Европы XVIII в., к которой, вероятно, примыкала Россия XIX в., если принять во внимание ее общее отставание.

Другие славяне.

Другие славяне. — Чехи и другие славяне не дали значимых научных ростов, которые можно было бы отождествить с их национальностями. Чешско-моравская наука, подобно венгерской и собственно австрийской, по существу развивалась в рамках немецкой науки вплоть до Первой мировой войны. Научные труды, как правило, писались по-немецки.

Венгрия.

Венгрия. — От лица мадьяров вклад в основание неевклидовой геометрии внес Больяй, 1832 г.

Испания и Португалия.

Испания и Португалия. — В Испании со времен арабов и мавров никогда не наблюдалось значительного развития науки - но, разумеется, совсем по другим причинам, чем у славян. В действительности этому трудно найти объяснение во внешних отношениях страны или в общеевропейской ситуации. Национальная кульминация Испании в разных видах деятельности — таких, как литература и живопись, — продлилась до 1650—1680 гг. В это время другие западные страны уже пережили рост науки или находились на пути к нему. Следовательно, причины должны быть внутренними. Вероятно, они связаны с теми же факторами, которые воспрепятствовали развитию испанской философии после схоластики.

Ирония истории в том, что единственный испанский ученый, обычно упоминаемый в учебниках, анатом Сервет, был сожжен на костре при соучастии Кальвина.

157

Италия и Нидерланды

Италия и Нидерланды. — Мы уже видели, что Бельгия и Голландия вновь включились, с терпимым разрывом, в развитие европейской науки в течение XIX в. - очевидно, в рамках обшей волны, ширившейся по Европе. С другой стороны, вторичный итальянский рост, к тому времени уже завершившийся, приходится в основном на вторую половину XVIII в. Таким образом, он совпадает по времени (и, возможно, как-то соотносится) с развитием науки в Швейцарии, Франции и Британии, которое началось в 1750 г. Примечательно, насколько мало научных результатов первостепенной важности дала Италия за последние 100 лет.

Соединенные Штаты

Соединенные Штаты. — Примечательно также, насколько мало научных исследований высочайшего качества дала Америка, - не только до 1875 г., но и до нынешнего дня. Нет другой страны, где на научные исследования выделялось бы больше времени или денег. Нет другой страны, где наука вообще выше котировалась бы в глазах обычных людей. В области технологии Америка давно претендует на первенство; и даже если мы сбросим со счетов все претензии в таких спорных и трудно поддающихся суждению вопросах, как этот, все равно не вызывает сомнений факт, что достижения Америки в области практических изобретений чрезвычайно высоки. Согласно частному мнению американских ученых, высказываемому ими в неформальных беседах друг с другом или во время учебы за границей, — но не в публичных выступлениях, когда обычно примешивается доля национального патриотизма, - они склонны признавать общее первенство за Германией, в некоторых областях — за Англией, в немногих — за Россией и Скандинавией и, пожалуй, вовсе не признавать его за Францией, в сравнении с их собственной страной17. В целом такая оценка была бы, вероятно, признана европейцами, если бы они не были еще вежливее к нам, чем кажутся.

Тем не менее при всем том Америка к 1935 г. еще не дала действительно первостепенных ученых, не перехватила общей инициативы и не добилась первенства, которое было бы признано в Европе. На память приходят лишь немногие примеры, связанные с исследованиями в области генетики и космических лучей18. Но это те области, которые отличаются высокой специализацией или

-

100