[Maikl_Polani]_Lichnostnoe_znanie_na_puti_k_postk(BookZZ.org)

ZllKa. Они воэвикают в результате столкновения субъекта 'с однозначной корреляцией знака и события, а затем,

"когда корреляция эта вдруг пропадает, ожидания ока­ зываются обманутыми и быстро исчезают. В противопо­ ложпостъэтому, ожидания, возникающие во второй груп­ пе, напоминают ожидания в квантовой механике или любой другой вероятностной системе, связанной хотя бы с бросанием монеты. Эти ожидания трудно разрушить I\a- ким-либо поворотом событий; тем не менее, они посте­ пенно ослабевают и в конечном счете исчезают вовсе. еслв мы нагадкиваемся исключительно на те события, ногорые в данной системе расцениваются как в высшей

степени маловероятные.

Эти психологические наблюдения мы можем теперь

присовокупить к нашему логическому анализу эмпириче­ ской отнесенностивероятностных суждений, если мы рас­ смотрим описанные здесь процессы как рациональный способ поведения субъекта. Приянав, что у наблюдаемых субъектов сформироваяисьопределенногорода ожидания,

исчезавшие затем по вполне рациональным причинам, мы

можем теперь двинуться дальше и проанализировать эти

процессы более дегаяьве.

В первую очередь следует отметить, что ожидания обоях типов имели на разных стадиях эксперимента раз­

личную интенсивность, 'определяемую степепью уверен­

ности, когорая в конечном счете свелась н нулю в резуль­

татеопределенной серии разочаровывающих событий. Следует также обратить внимание на то, что элемент до­ верия, присутствующийкак в однозначных, так и в веро­

ятностных суждениях, может варьироваться от чувства uс­

покодебимой уверенности до едва уловимого сомнения. Я Считал бы разумным прибегать н утверждениям того

и другого рода, вкладывая в соответствующие ожидания тем больше уверенности, чем лучше они выдерживают проверку опытом. Я считалбы также разумным позволить нашей уверенности уменьшаться и вовсе исчезать в том <случае, когда 'опыт вступает в противоречие с суждениями пли когда ОПЫт и суждения можно согласовать только путем кваляфвкапиа ообытай как в высшей степени не­ f!ероятных. Если мы испыгываем численную вероятност­ ную вакономервостъ, мы можем оценить вероятность того, что данная серия событий с ней согласуется. Здесь мы, Вслед за Р. А. Фашврем, можем попытаться установить I{Ы{УIO чаевеяную гражицу вевероятности событий, кого-

рую мы должны перейти для того, чтобы считать данную закономерность недеЙствительноЙ. Но поскольку выбрать такую устойчивую границу невозможно, ее установлепие является каждый раз актом личного суждения, дЛЯ КОТО'­ рога могут быть характерны те же самые градации убеж­

денности, что и для начального вероятностного суждения,

валидность которого мы собираемся таким образом уста­

новить.

Здесь возникает важный вопрос. Можно ли представить эти различные степени убежденности как вероятностные суждения, где сила нашей уверенности приравнивается в степени нввероятности случайно полученных данных и не используется для оценки корректности утверждений, КОТО'­ рыв мы таким образом хотели бы праверить? Чтобы опро­

вергнуть такое представление, которое сегодня широко

распространилось в различных формах в литературе по теории вероятностей и корни которого лежат все в том же труде Кейнса 1921 г., я должен буду более подробно про­ анализировать природу утверждений в самом широком

смысле этого слова.

5. Природа утверждений

Искреннее высказывание - это просто некий акт, реа­ лизуемый в разговоре или при выстраивании знаков в письменной речи. Его субъектом является говорящий илв пишущий человек. Как всякое интеллектуальное действие, искреннее утверждение всегда несет в себе также и эмоцио­ нальную нагрузку. С их помощью мы старвемся уверить, убедить тех, кому мы адресуем свою речь. Нам памятны крики безумного ликования, дошедшие до нас благодаря записям Кеплера, которые он сделал в предвкушении ОТ­ крытия; мы знаем много других подобных проявлений в ситуациях, когда людям только казалось, что они прибди­ аились к открытию; нам известно также, с какой силой не­ ликие пионеры науки, такие, как Пастер, отстаивали свои взгляды перед лицом критики. Врач, который ставит серь­ езный диагноз в сложном случае, или член суда, вынося­ щий приговор в сомнительном деле, чувствуют тяжелей. ший груз личнэй ответственности. В обычных ситуациях, когда нет ни оппонентов, ни сомнений, такие страсти спят,

но не отсутствуют вовсе; всякая искренняя констатация

факта сопровождается чувством интеллектуального удов­

летворения или стремлением постичь что-то, ~ также ощу-

52

щением личной ответственности. Поэтому, строго говоря; мы не можем употреблять один и тот же символ для обо­ значения акта искреннего утверждения чего-либо и содер­

жания того, что утверждается.

Чтобы зафиксировать эту разницу, Фреге (1893) пред­ ложил «укааующий» символ [-. Он пишется перед утвер­ ждением р и обозначает действительноеутверждение р, в.

то время как просто р может использоваться только как часть предложений, утвердительных или неутвврдитеть­ НЫХ. Сам по себе знак [- несет столь же мало смысла, как изолированный вопросительный или восклицательный'

знак, которые среди всех существующих символов пред­

ставляют собой его ближайшие аналоги. Такая неполнота этого символа имеет важное значение, которое, пожалуй, непросто понять сразу. Дело в том, что повествовательное' предложепие само по себе тоже является символом непол­ ным. Если язык должен служить для обозначения речи, ему должна быть свойственна способность отражать ТО'У факт, что мы никогда ничего не ПРОИзносим бесстрастно. Из модальностифразы должно быть ясно, является ли она' вопросом, прикааанием, обвинением, жалобой или утвер­ ждением факта. Поскольку повествовательное предложе­ ние не всегда является утверждениемфакта, оно не может адекватно передавать речь без уточнения модальности. Существуют определенные слова, такие, как «однако», «вполне» или «впрочем»,и обороты речи, например «если б я был король», которые, хотя и не являются бессмыслен­

ными, могут иметь определенные значения только в коп­

претных предложениях. Я считаю, что и сами предложе­

пия имеют довольно расплывчатый смысл, если они не' снабжены каким-то символом, обозначающим их модаль­

ностъ. В случае предложений, цель которых- какое-то фактическое сообщение, это требование выполняется, если вначале стоит утвердительный знак «Неутвержпецноет

предложение ничем не лучше неподписанного чека: просто

бумага, испачканная чернилами, не обладающая ни силой,

Ни значением.

Но наш «указующий» знак определен пока не полно­ стью. Если я хочу использовать знак 1- . чтобы записать. каКое-то собственное утверждение, то здесь все ясно; но мы Пока не решили, как должен функционировать этот ;:Ю\К в коммуникации между разными людьми или в ситуаци­

ях, связанных с одним человеком, но отделенных друг от Друга большими промежутками времени. Если этот символ

53

призван обозначать акт страстного и венревнего проиене­ -сения утвердительного предложения, то Форму}-.р необ­

ходимо дополнить указанием насчет того, кем это утвер­ ждение произносится и когда, ибо в мире существует мно­ жество людей и множество моментов, требующих такого рода высказываний. В случае когда такое утверждение

делается в письменной форме, мы можем считать, что эти -обегоятельства ясны благодаря тому, что символ 1-.р запи- сан в определенное время определенным человеком. Уайт­ хед и Рассел во введении к своим «Principia Mathematica» определяют употребление этого символа. Они говорят, чго, -если в книге будет напечатано какое-то утверждение, Н:О­ торое окажется ложным, будут обвинять автора. R сожале­ нию, Уайтхед и Рассел предлагают записывать данный -символ словами, что делает его употребление не очень корректным. Например, «1-. из р следует q» они пе­ реводят следующим образом: «Утверждается, что из р сле­ дует q». НО оборот «утверждается» подразумевает бевлич­ 'нов утверждение: «утверждается», «моросит», «бывает>,...

Ценность утвердительного знака теряется, если мы позТЮ-

.лявм себе вернуться к его словесной форме, которая вновь погружает нас в путаницу декларативиых предложений, где никогда не известно, само ли предложение себя утвер­

.жцает или его утверждает кто-то вообще и никто в част­

пости.

Чтобы избежать этого, я могу читать знак 1- в книге Уайтхеда и Рассела как «У. и Р. утверждают...»; после того Ю1К я приму их рассуждение, я могу перейти к форме «я утверждаю... ». Но по более зрелому размышлению я во­ обще откажусъ от словесных выражений, которые должны "описывать утверждение. Ибо когда я пишу «I-.p» .вначв­

ние этого заключается не в том, что я нечто утверждаю, а

в том, что я вверяю самого себя этому утверждению; в 'форме «l-.p» я выражаюне то, что я игрекаю предложе­ ние р, но тот факт, что я верю в то, что сказано этим пред- ложением. Правильное чтение формы «1- .Р», если я ее написал честно, должно быть «Я верю в р» или как-то ина­ че, но здесь должен быть обязательно выражен словами

Е'ТОТ акт доверия.

Если пойтидальше, то выяснится,что мы не можем ста­ -вить знак l-передфразой«я верю в р», Потомучто «1- .рь

и его ~;:rовесный ЭКвивалент «Я верю в рь обозначают мой

личныи акт доверил, который имеет место в настоящем, а

акт не может быть подвергнутутверждению. Можно под-

;,54

ВеРГН.УТЬ утверждению декларативное предложение, по­

скольку оно является неполным символом, имеет неопрв­ деленную модальность; но вопрос, приказ, обвинение ила любое другое предложение с определенной интенцией мож­ но поцвергать утверждению с таким же успехом, как мой акт разрубания бревна или питья чая. Ставить утвердн­ тельный знак или соответствующий ему оборот «я верю»

перед такими предложениями, модальность которых совер­ шенно однозначна, столь же бессмысленно, наи и предва­ рять им любой неартинулированный акт. Из этого следует,

что слова «я верю» в утверждении (Ш верю в р» не следу­

ет рассматривать как декдаративное предложение; они во­

обще не являются предложением. Они скорее напоминают восклицание вроде «ей-богу!» или удар кулаком по столу;

они служат печатью, скрепляющей ручательство, клятвен­ ное заверение. Слова «я верю», как и знак 1-, который они! расшифровывают,приобретаютзначение только в соедине­ нии с последующимпредложением.Этот символ и еоответ­ ствующие ему слова являются способом выразить личное

подтверждение того предложения, которое они предва­

ряют.

В результате этого экскурса в природу акта утвержде­ ния мы должны будем отвергнутьвозможностьприбавлять утвердительный элемент к суждениям, имеющим форму вероятностных выскааываний. Вероятностное суждение являетсясамо по себе безличным. Это справедливокак дяп предложений типа «вероягносгь выбросить шестерку два, раза подряд равняется 1/36», так и для формул вроде р( Н/Е), где оценивается вероятность Р гипотезы Н при' наличии данных Е. Будучи безличными, все эти СИМВОЛЫ обладают неполнотой и чтобы они могли составить содер­

жание утвердительных высказываний, к ним должен быть, добавлен элемент личного отношения. Но акт, благодаря

I\ОТОРОМУ то или иное суждение - однозначное или вероят­ ноетнов - приобретает печать моей личности, - это мое'

личное действие. Поэтому его нельзя выразить таким сим­ волом, который будет иметь то же самое значение, если его' употребит кто-то другой. Иными словами, это не может быть безличный оборот, употребляемый обычно для выра­ жения вероятностных суждений 1.

----

1 Возможно, конечно, двоякое использование слова «вероятвыйаг: ВО-первых, так, как оно обычно используется в вероятностных суждениях, и, во-вторых, так, что это слово сможет фактически' заменить оборот «Я считаю...», эквивалентный утвердительному

55·

Однако мы должны согласиться с тем, что личностный

.акт может быть часгично формалuзован. Стремясь осоз­ нать тот способ, которым мы его совершаем, мы можем по­

пытаться установить некоторые правила, регулирующие

.;:)1'0 наше действие. НО такого рода формализация вряд ли может пойти чересчур далеко, если мы с самого начала не признаем, что она должна оставаться в пределах области личных сцждений. Попытки формализовать процесс ИН­

дуктивного умозаключения терпят неудачу вследствие то­

го, что не учитывается именно это обстоятельство. Типич­ ным примерси такого рода неверной трактовки является интерпретация нашей все большей уверенности в правиль­

ности какого-то эмпирического предложения под давлени-

ем накаплввающихся свидетельств в его пользу как след­

ствия вероятностных вычислений, выдвигаемая Кейнсом и его последователями. В рассуждениях такого типа поцчер-

.кивается, что всякая гипотеза Н, харакгеризуемая ивна­ чально квной-то конечной вероятностью, будет поцтвер­ ждаться (в случае если она окажется верной) соответст­

вующими данными до тех пор, пока ее вероятность не при.

'близится к уровню абсолютной достоверности. Допуская, что Вселенная устроена таким образом, что гипотезы Н, ,обладающие конечной исходной вероятностью, всегда тан или иначе приходят нам в голову, мы можем прийти к за­

ключению, что, подвергая проверке все такие гипотезы, мы

в конечном счете будем считать истинными те из них, ве­ роятность которых приближается к степени абсолютной

. достоверности.

На это можно возразить, что такое условие на практи­ ке является недостаточным. Чтобы этот метод работал практически, частота появления истинных гипотез Н дол-

. жна быть не просто конечной, но достаточно высокой, iКизнь слишком коротка, чтобы мы могли себе позволить

проверять миллионы ложных гипотез в надежде наткнуть­

ся на одну истинную. Сущность научного метода ваклто­ чается в выборе для проверки таких гипотез, которые дол­ жны с большой вероятностыо оказаться верными. Ставить

знаку. Во втором случае мы должны избегать безличного оттенка, характерного для формул типа «вероятно, что...», которые нвспо­ ссбны передать утверждения; правильный оборот должен звучать примерно так: «Я допускаю вероятность...» Такая фраза, если ее

, считать синонимичной формуле «Л искренне считаю...», будет аде­

кватным выражением утверждения векоторого высказывания, ко­

торое за этим последует. Перед этим оборотом утвердительный

знак уже не нужен, да его и нельзя здесь поставить.

,56

в ходе исследования хорошие вопросы - признак научного

таланта; поэтому всякая теория индуктивного умоааклю­

чения, игнорирующая этот талант, - это «Гамлет» без принца Датского, без главного действующего лица. То же относится и к процессу верификации. В природе нет объ­ ектов, которые сами по себе являются «данными»; они ста­ новятся ими только если мы как наблюдатели считаем их таковыми. Это справедливо и в отношении большинства точных наук Нембриджсний астроном Чаллис, предпри­ нявший попытку верификации гипотезы Леверье и Адам­ са, о существовании новой планеты, наблюдал эту планету летом 1846 г. четыре раза и однажды даже заметил, ЧТО у пее есть кольцо, но эти факты не произвели на него

никакого впечатления, поскольку он не верил в правиль­

ность той гипотезы, когорую проверял'. Действия Чаллп­ са были ошибочными; но пример Д. Н. Миллера уже пока­ зал нам, что исследовать факты, которые выглядят проти­ воречащими теории, достаточно хорошо обоснованной, ис­ ходя из других соображений, тоже может быть ошибочно. В самом деле, никаной ученый не может отказаться от то­ го, чтобы отбирать данные в свете своих эвристических ожиданий. А кроме того, мы увидим, что он часто вообще­ пе может сказать, на каких именно данных Е основана его уверенность в правильности гипотезы Н. Нелепо рассмат­ ривать научный метод как процесс, зависящий от скорости

накопления данных, автоматически возникающих для про­

верни случайно выбранных гипотез.

6. Максимы

и все же эти рассуждения не должны заставить нас отказаться от исчисления вероятностей как метода, пвацек­ ватного самой сути научного открытия. Его место опреде­ ляется тем, что оно представляет собой частичную форма­

лизацию личностного акта, которая должна рассматривать­ ся в контексте этого акта. Выбор и проверна научной ги­

потеэы - это личностные анты, но, как всякие такие акты, они предполагают определенные правила; теорию вероят­

ностей можно рассматривать кан систему таких правил. В главе, посвященной анализу умений и навыков (гл. 1),

я еще остановлюсь подробнее на этих правилах (или нор-

I СМ.: S m а rt W. М. John Couch Adams and the Discovery (')f

Neptune. - In: "Nаtще", 1946, 158, р.648-652.

51

.мах},регу.ltUРУЮЩUХ искусные действия, которые я хотел бы назвать максимами. Максимы - это правила, искусное примененив которых составляет часть области мастерства, в НОТОРОЙ они формулируются кан некие регулятивные принципы. Хорошие максимы ИГРЫ в гольф ИЛИ поэзии по­ могают нам глубже проникнуть в сущность гольфа или

поэзии; они могут оказаться полезными даже для поэтов

или игроков В гольф; НО они сразу же становятся абсурд­

ными, если мы попытаемоя подменить ими мастерство

игрока в гольф или искусство поэта. Тот, кто не обладает

хорошим практическим знанием искусства, не сможет по­

нять его максимы и тем более применить их. Мы иэвле­ наем их из нашего понимания искусства, но сами по себе они не способны ни подменить, ни создать это понимание. Когда другой человек использует мои научные максимы, чтобы руководствоваться ими в своем индуктивном умоаа­ ключевин, он может прийти к совершенно иным выводам. Именно благодаря этой своей очевидной неопределенности максимы могут, как я уже говорил, функционировать ТОЛЪ4 ко в границах сферы личных суждений. Уж если мы вве­ ряем себя воле личностного знания, мы должны также признать тот факт, что существуют правила, осмысленные только в рамках нашего собственного знания и действия, и что эти правила могут оказаться в высшей степени по­ лезными в контексте наших действий. Вероятностные схе­ мы :Кейнса и его последователей, претендующие на описа­ ние процесса научного исследования, быть может, тоже обладают с этой точки зрения некогорой ценностью.

7. Градуирование уверенности

Итак, когда я с уверенностью произношу гипотезу Н, этот акт не может быть выражен безличным символом Р(Н/Е). Моя убежденность в эмпирическом суждении 1I, основанная на данных Е, должна всегда изображаться в формуле I-.H/E, где утвердительныйзнак ааключавг в се­ бе определенную степень уверенности, которую я вклады. ваю в Н на основе Е.

Но мы не должны упускать из виду то обстоятельство, что мы способны численно выразить степень нашей убеж­ денности в Н. Мы можем предпринять испытание Н на «нормальвой популяцию), то есть на такой совокупности, котораяпредположительнодает чисто случайныевариапвв определенногопараметра, наблюдая некоторое число вы-

58

бранных из нее объектов. Их мы можем анализировать.. например с целью установить разброс или стандартное от­ клонение (а) интересующего нас параметра в рамках дан­ ной популяции. Так мы получим ряд верхних границ яна­ чения а, каждое из которых характеризуется своей сте­ пвнью вероятности. Начиная с трюизма о'< 00, что соответ­ ствует уровню абсолютной достоверности, мы можем

постепенно продвигаться к меньшим степеням уверенно­ сти, соответствующим все меньшей и меньшей верхней границе. Тогда мы можем выработатьудобное компромисс­

иое решение, установив такую верхнюю границу, которав будет соответствоватьвысокой степени достоверности, на­ пример с вероятностью95 %.

в этом случае могут быть обоснованы все три элемента символической записи Р(Н/Е}. У нас есть некие данные Е, на которые мы опираеися, утверждая Н и устанавливая чнсденное значение для верхней границы а, что дает нам

основания утверждать, что вероятность нашего суждения

составляет 0,95. Эту вероятность мы вправе тогда обовна­ чить как Р(Н/Е), что является неполным символом, кото­ рому следует предпослать утвердительный знак, чтобы выразить эту нашу собственную уверенность. Мы получим

j-.P(H/E}.

Такую запись (I-.P(H/E» можно распространить на

все умозаключения, основанные на данных, которые мы

считаем неполными или даже ошибочными. Две формы ваписи J- .Н/Е иJ- .Р(Н/Е) мы можем испольаоватъдля выражения двух различных утверждений. Первая обозна­ чает утверждениеН, основанноена Е; вторая является за­ верением,что некто, делая вывод Н, убежден, что он осно­ ван на Е. Это различие станет более определенным не­ сколько позже, в системе, в которой всеобщностьингвнции наших собственных утверждений будет дополнена карти­ ной расхожденийв одинаковыхпо силе убеждениях,имею­ щихся у разных людей или у одного человека в разные пе­

риоды его жизни.

Выводы этой главы отчасти сходны с тем подходом к вероятности, который развивается Р. Нарвапем1. Но соот­

ношение здесь довольно сложное, поскольку мы ввели боль­

швв число элементов и рассмотрели также определенное количество их комбинаций. Однозначные утверждения

1 С а г пар Н. Logical FounaatiQns of PrоЬаЬШtу. Chicago and

London, 1950.

59