Как можно обеспечить реальное исполнение решения суда в чем преимущества иска о понуждении к исполнению в натуре Что поможет исполнить договор о голосовании

Представим, что два участника общества договорились о том, что будут ежегодно распределять прибыль пропорционально вкладам. Один из участников не исполняет соглашение: обладая контрольным пакетом, он блокирует решение о распределении дивидендов. Допустимо ли требовать в суде исполнения договора о порядке голосования в натуре? Суды нередко отказывают в присуждении исполнения в натуре, аргументируя это тем, что у заявителя есть более эффективный способ защиты права, что решение суда может оказаться неисполнимым и т. п. Поэтому в отношении договоров о согласованном голосовании, вероятнее всего, позиция судов будет аналогичной. С нашей же точки зрения, требовать исполнения договора о порядке голосования в натуре допустимо, более того, российское право содержит все необходимое для исполнения такого решения суда. Ниже мы приведем аргументы, подтверждающие нашу точку зрения, а также предложим некоторые дополнительные инструменты для обеспечения реального исполнения решения суда.

В корпоративном законодательстве нет запрета на присуждение к исполнению в натуре

Закон допускает заключать соглашения о порядке осуществления права голосовать определенным образом на собраниях участников хозяйственных обществ, однако не содержит особого указания на то, что такие соглашения могут быть принудительно исполнены (п. 3 ст. 8 Федерального закона от 08.02.1998 № 14- ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» (далее — Закон № 14- ФЗ, ст. 32.1 Федерального закона от 26.12.1995 № 208- ФЗ «Об акционерных обществах» (далее — Закон № 208- ФЗ). С нашей точки зрения, это логично, поскольку российский закон, как мы полагаем, придерживается приоритета исполнения в натуре и не требует повторения этого принципа в отношении каждого вида договоров. Так, Закон № 208- ФЗ устанавливает, что акционерным соглашением могут предусматриваться способы обеспечения исполнения обязательств, вытекающих из акционерного соглашения, и меры гражданско-правовой ответственности за нарушение таких обязательств (п. 7 ст. 32.1). Далее в статье указывается, что права, вытекающие из акционерного соглашения, подлежат судебной защите. К указанным правам относится право требовать возмещения убытков, взыскания неустойки, выплаты компенсации, а также применения иных мер ответственности в связи с нарушением акционерного соглашения. Из приведенного пункта следует, что список доступных способов защиты в случае нарушения акционерного соглашения является открытым и каких-либо императивных норм он не содержит. В свою очередь в Законе № 14- ФЗ соответствующее регулирование отсутствует.

Поскольку корпоративное законодательство не содержит императивных норм в части способов защиты прав сторон акционерных соглашений (соглашений участников), то применению подлежат нормы Гражданского кодекса РФ и принцип «что не запрещено — то разрешено» (постановление Пленума ВАС РФ от 14.03.2014 № 16 «О свободе договора и ее пределах»). Присуждение к исполнению обязанности в натуре (ст. 12 ГК РФ) не отрицается на уровне специального закона. Таким образом, отсутствуют какие-либо нормативные препятствия к предъявлению требования о присуждении к исполнению в натуре договоров о порядке голосования.

Кредитору экономически выгодно требовать реального исполнения, а не возмещения убытков

Существует две стоящих на разных полюсах концепции: принцип исполнения в натуре и принцип возмещения убытков. Первый подход преобладает в Германии, Франции и других европейских правопорядках, второй характерен для англо-американского права. Рассмотрим каждый из этих подходов более подробно.

Возмещение убытков. Модель, в качестве общего правила отрицающая присуждение к исполнению в натуре, основана на презумпции того, что возмещение убытков должно уравновешивать дисбаланс, связанный с нарушением договора одной из сторон. Наиболее весомые аргументы ее сторонники черпают из теории «эффективного нарушения» («efficient breach»¹). Это экономический анализ права, который обосновывает, что если стороне выгоднее отказаться от исполнения договора, возместив при этом убытки другой стороне, то это означает, что в сумме для двух этих сторон выгоднее, чтобы договор не исполнялся. Суммарный положительный эффект от нарушения договора выгоден обществу, а потому общество позволяет нарушить договор, если при этом другой стороне возместят убытки. Например, если крестьянин обязался поставить зерно на мельницу за 100 руб., позднее другая мельница предложила заплатить за зерно цену вдвое больше, то это означает, что зерно получит тот, кому оно наиболее необходимо. Убытки первой мельницы будут возмещены ей крестьянином (например, он заплатит ей 50 руб.), но у крестьянина останется дополнительная прибыль в 50 руб., при том что ресурсы распределены наиболее эффективно.

Исполнение в натуре. Принцип исполнения в натуре основан прежде всего на презумпции того, что все обязательства необходимо исполнять. Отказ от принципа реального исполнения обязательств ведет к тому, что рушится этот важнейший принцип человеческого взаимодействия. Мы полагаем, что во многих случаях откупиться деньгами за неисполненное обещание просто невозможно. Так, например, Верховный суд ФРГ в постановлении от 29.05.1967 II ZR 105/66 указал, что иск о возмещении убытков, как правило, не помогает лицу, имеющему право требовать исполнения по договору о порядке голосования. В этом постановлении Верховный суд проанализировал позицию Имперского Верховного суда (Reichsgericht), который (подобно многим современным российским критикам принудительного исполнения в натуре) придерживался точки зрения о том, что «принудительное исполнение, будь то на основании § 894 ZPO или на основании § 887, 888 ZPO, несовместимо с положениями о формировании воли общего собрания участников», «вмешательство посредством внешнего принуждения в формирование воли корпоративного органа, которым является общее собрание, недопустимо». По мнению Имперского Верховного суда, если бы связанного договором о порядке голосования участника принудили проголосовать в соответствии с этой договоренностью, ему и другим участникам все равно ничто не помешало бы позднее проголосовать иным образом и заменить решение, к которому их принудили, другим решением; участники могли бы поступать таким образом каждый раз, когда дело доходит до судебного иска и принудительного исполнения. Верховный суд ФРГ, опровергая позицию Имперского Верховного суда и отменяя решение суда кассационной инстанции по данному делу, аргументировал свою позицию несколькими убедительными доводами, которые будут упомянуты в настоящей статье.

Возвращаясь к принципу реального исполнения, стоит отметить, что он выгоден и с экономической точки зрения. В литературе приводятся примеры ситуаций, когда именно исполнение в натуре дает наиболее эффективные результаты. Так, в одном из зарубежных исследований² 80 добровольцев, участвуя в компьютерной симуляции, заключали инвестиционные контракты. Как показал опыт, наиболее эффективными такие инвестиции оказались в том случае, когда именно исполнение в натуре являлось санкцией за неисполнение, а не убытки, в том числе заранее оцененные.

Каждый из данных подходов устанавливает исключения из общего правила. Как нам представляется, существует три значимых вопроса: допустимо ли присуждение к исполнению в натуре как таковое (существует точка зрения о его недопустимости в связи с возможным насилием над личностью); вправе ли стороны закрепить в договоре исключение возможности присуждения к исполнению в натуре или, напротив, исключить иные способы защиты; какой способ защиты должен быть поставлен в качестве варианта «по умолчанию», то есть применяться, если стороны не указали на это в договоре (убытки или исполнение в натуре). Так или иначе, они будут в дальнейшем затронуты ниже. Разработчики DCFR предусмотрели три критерия, наличие которых не позволит принудительно исполнить договор в натуре: а) исполнение будет противоречить закону или оно невозможно; б) исполнение будет необоснованно затруднено или дорогостоящее; в) исполнение будет иметь настолько личный характер, что его принудительное исполнение было бы необоснованно³.

Что касается принципа возмещения убытков, то он тоже не всегда применяется. Например, исследования⁴ свидетельствуют, что в США более сложные контракты (обычно это слияния, поглощения, сделки с недвижимостью) чаще включают в себя условие об исполнении в натуре. Очевидно, что чем сложнее сделка, тем труднее оценить и рассчитать убытки (как ex ante — в отношении заранее оцененных убытков, так и ex post — в отношении убытков, взыскиваемых судом), поэтому стороны чаще выбирают вариант с исполнением в натуре. Мы не углублялись в вопрос о том, является ли в США юридически обязательным сделанный сторонами в договоре выбор способа защиты, например, выбор исполнения в натуре вместо возмещения убытков, или же он лишь может склонить суд защитить выбранный сторонами вариант от случая к случаю. Представляется, что de lege ferenda в нормальных условиях стороны вправе ex ante выбрать тот вариант, который отвечает их интересам. Некоторым подтверждением этому, на наш взгляд, является позиция Президиума ВАС РФ, выраженная в постановлении от 05.11.2013 по делу № А56-36566/2012 .

Право требовать исполнения обязательства в натуре заложено в самом договоре

По общему правилу кредитор вправе обратиться в суд с иском о понуждении к исполнению в натуре. Запрет или отказ суда в таком иске не справедлив и не отвечает нормам действующего законодательства.

Во-первых, запрещая кредитору требовать присуждения к исполнению обязанности в натуре, несправедливо переносить тем самым на него бремя доказывания наличия и размера убытков. Этот довод действителен и сам по себе, но более весомым он становится в условиях российской правоприменительной практики.

Во-вторых, логично, что данное право следует из самого договора. Представляется абсурдной ситуация, когда стороны для обеспечения судебной защиты обязательства должны в своем договоре закрепить, что помимо того, что, допустим, поставщик обязан поставить товар, покупатель еще и вправе требовать поставки товара в натуре. При таком подходе стороны должны дважды изъявлять свою волю на то, чтобы товар был поставлен, что видится нелогичным. Фактически речь идет о том, что любой договор без такой оговорки создает факультативное обязательство: должник вправе либо исполнить договор, либо заплатить за его неисполнение некоторую сумму. Или, иначе говоря, любой договор включает в себя одновременно соглашение об отступном (хотя и без указания его суммы, которую придется определить ex post) в терминологии действующего ГК РФ. Представляется более верным в таком случае в качестве общего рассматривать все-таки правило о допустимости принуждения к исполнению в натуре, оставив, однако, сторонам право указать в договоре, что он не обязывает стороны к этому, а лишь определяет размер ответственности на случай нарушения договора. Такой подход был и остается отчетливо закрепленным в ст. 1336 Всеобщего гражданского кодекса Австрии⁵.

Кроме того, хотелось бы отвергнуть и доводы о том, что при принуждении к исполнению договоров о согласованном голосовании нарушаются свобода воли, свобода волеизъявления, свобода голосования. Свобода воли данным иском нарушается ничуть не больше, чем когда с должника взыскивают убытки за просрочку исполнения обязательств. Ответственность за свое волеизъявление — это основа взаимоотношений. Волеизъявление участника (акционера) было сделано в момент заключения соглашения. Принуждение к исполнению такого соглашения нельзя считать нарушением свободы воли. Что же касается свободы голосования, то голосование — это тоже волеизъявление, его частный случай. По этой причине все, сказанное выше, применимо и к свободе голосования на собраниях обществ.

Что касается иных аргументов, которые могли бы возникнуть против исполнения в натуре, хотелось бы сослаться на уже упомянутое ранее постановление Верхового суда ФРГ. Так, отвергая аргумент Имперского Верховного суда о том, что присуждение к исполнению в натуре договора о порядке голосования противоречит природе собрания участников, на котором происходит обсуждение, и участники могут по его итогам изменить свою позицию, суд высказал сомнения в том, что этот аргумент является значимым.

Как бы ни хотелось, чтобы участники принимали во внимание соображения и рассуждения, высказываемые на общем собрании, нельзя отрицать, что число участников, уже определившихся тем или иным образом и не собирающихся отступать от своего мнения, очень велико. Поэтому аргумент, основанный на свободе принятия решения, может означать только то, что участники, связанные соглашением о порядке голосования, не должны пополнять ряды участников, и так уже определившихся со своим решением. Вторжения в формирование воли общества не происходит, поскольку принудительное исполнение направлено не против общества, а против участника, взявшего на себя обязательство на основании соглашения о порядке голосования⁶.

Неисполнение судебного акта становится менее выгодным, чем его исполнение

Суды часто отказывают в удовлетворении требований о присуждении в натуре со ссылкой на то, что у заявителя есть более эффективный способ защиты права, что решение суда может оказаться неисполнимым и т. п., и отправляют истцов взыскивать невзыскиваемые убытки. Эта проблема является общей для всех исков, и корпоративные споры — не исключение. С нашей точки зрения, такая аргументация вызывает сомнения.

Во-первых, многие участники гражданского оборота уважают решение суда само по себе. Даже если это не так, нередко им выгоднее с репутационной, маркетинговой точек зрения исполнить решение суда добровольно.

Во-вторых, не стоит забывать, что даже действующее законодательство предусматривает возможность публично-правовых санкций за неисполнение решения. Обычно считается, что это однократно налагаемый штраф до 100 тыс. руб. Мы же поддерживаем позицию, в соответствии с которой данный штраф может налагаться неоднократно⁷. Не следует забывать и об административной (ч. 1 ст. 17.15 КоАП РФ) и уголовной (ст. 315 УК РФ) ответственности. Практика свидетельствует о том, что постепенно эти санкции входят в практику судов: руководителей организаций привлекают к персональной ответственности в вопиющих случаях.

В-третьих, следует обратить внимание и на тенденции последних лет в части введения частноправовых санкций за неисполнение судебного решения, в том числе в части взыскания компенсаций в пользу истца (постановление Президиума ВАС РФ от 12.03.2013 по делу № А12-14977/2010). В апреле 2014 года Пленум ВАС РФ принял постановление № 22 «О некоторых вопросах присуждения взыскателю денежных средств за неисполнение судебного акта», которое допускает как фиксированную сумму, так и процент или даже прогрессивную шкалу штрафов, в том числе и за неисполнение судебного акта о присуждении совершить какое-либо действие. Принятие Пленумом ВАС РФ указанного постановления нельзя охарактеризовать иначе, как прорыв в вопросе исполнения судебных актов. Теперь должник, вопреки сложившейся практике, не будет иметь возможности оттягивать исполнение судебных актов или саботировать их исполнение. Главная идея постановления — неисполнение судебного акта должно быть менее выгодным, чем его исполнение, — становится мощнейшим рычагом давления на недобросовестного должника.