6. Тема революции и гражданской войны в романе «Разгром» а.А. Фадеева.

Роман «Разгром» создавался Фадеевым в течение 1925 – 1926 годов. По словам самого Фадеева, «первая и основная мысль» романа в том, что «в гражданской войне происходит отбор человеческого материала, всё враждебное сметается революцией, отсеивается, а все поднявшееся из подлинных корней революции, из миллионных масс народа… закаляется, растет… развивается в этой борьбе. Происходит огромнейшая переделка людей. Эта переделка происходит успешно, потому что революцией руководят представители рабочего класса – коммунисты… которые ведут за собой более отсталых и помогают им перевоспитываться.». Таким образом, раз уж сам Фадеев это сказал, тема революции и гражданской войны в «Разгроме» - это тема отбора людей. В её ключе писатель поднял несколько проблем: проблему перелома сознания человека под действием внешних явлений, проблему победы разума над хаосом и проблему руководства человека над людьми.

Действие романа разворачивается в таёжном Уссурийском крае, где находится партизанский отряд Иосифа Левинсона. В романе 17 глав, и примерно до середины он представляет из себя описание характеров, мыслей, переживаний главных героев. Командир партизан Левинсона – человек «особой правильной породы», его сила заключается не в отсутствии слабостей, а в том, что, сознавая свой долг, он их преодолевает. При этом он не сажает отряд себе на шею, а может вовремя противопоставить дезорганизованности свою силу. Его храбрец-ординарец Морозки больше делает, нежели думает, но он искренне предан своим товарищам и готов умереть за них. Благодаря этой искренности он чувствует фальшивость горе-максималиста, интеллигента Мечика, который за красивыми словами, вроде гуманизма, скрывает только эгоизм и страх. Образ Мечика проигрывает ещё больше на фоне других партизан - пастуха Метелицы, который перед смертью думает лишь об одном – как показать врагу, что он его не боится; левинсоновского помощника Бакланова, так старающегося походить на своего командира. После десятой главы развитие сюжета набирает обороты, начинается собственно разгром отряда. Но и здесь автор не уходит в сторону, а продолжает по косточкам разбирать образы, к мыслям и переживаниям добавляя этакую «проверку на вшивость» – поведение героев в «экстремальных» ситуациях. Мечик, например, морально эту проверку не проходит, хоть и выживает физически. А вот Метелица, Морозка и Бакланов погибают, но до конца остаются верны себе и товарищам. В живых остаётся и Левинсон – ведь у него особое предназначение – «жить и исполнять свои обязанности», искать новых верных людей и убеждать их, «что дело его правильное».

Левинсон и о Левинсоне:

«Сохранить боевые единицы… Машинально нащупал второе письмо, посмотрел на конверт и вспомнил, что это от жены. «Это потом» - подумал он и снова спрятал его. – Сохранить боевые е-ди-ни-цы».

«А вот Левинсон - это совсем другое… он знает только одно - дело. Поэтому нельзя не доверять и не подчиняться такому правильному человеку...»

«Когда Левинсон оглянулся вокруг, все смотрели на него с уважением и страхом, но и только: сочувствия не было. В эту минуту он сам почувствовал себя силой, стоящей над отрядом. Но он готов был идти и на это: он был убежден, что сила его правильная»

«Да, до тех пор пока у нас, на нашей земле, - думал Левинсон, заостряя шаг и чаще пыхая цигаркой, - до тех пор пока миллионы людей живут еще в грязи и бедности, по медленному, ленивому солнцу, пашут первобытной сохой, верят в злого и глупого бога - до тех пор могут рождаться на ней такие ленивые и безвольные люди, такой никчемный пустоцвет...»

«Он понял, какой неисчислимый вред приносят людям лживые басни о красивых птичках»

«Левинсон рассеянным взглядом окинул всю эту светлую и чистую, сияющую

красоту и не почувствовал ее»

«но он, казалось, не мог уже ничего сделать для них, он уже не руководил ими, и только сами они еще не знали этого и покорно тянулись за ним, как стадо, привыкшее к своему вожаку»

«Левинсон обвел молчаливым, влажным еще взглядом это просторное небо и землю, сулившую хлеб и отдых, этих далеких людей на току, которых он должен будет сделать вскоре такими же своими, близкими людьми, какими были те восемнадцать, что молча ехали следом, - и перестал плакать; нужно было жить и исполнять свои обязанности»

Морозка:

«В этой жизни Морозка не искал новых дорог, а шел старыми, уже выверенными тропами»

«Да я кровь отдам по жилке за каждого, а не то чтобы позор или как!..»

«Морозка с детства привык к тому, что люди, подобные Мечику, подлинные свои чувства - такие же простые и маленькие, как у Морозки, - прикрывают большими и красивыми словами и этим отделяют себя от тех, кто, как Морозка, не умеют вырядить свои чувства достаточно красиво… он всегда чувствовал между собой и этими людьми непроходимую стену из натащенных ими неизвестно откуда фальшивых, крашеных слов и поступков».

«он думал только о том, когда же наконец откроется перед ним обетованная земля, где можно будет приклонить голову. Эта обетованная земля представлялась ему в виде большой и мирной, залитой солнцем деревни, полной жующих коров и хороших людей, пахнущей скотом и сеном»

Метелица:

«Метелица никак не мог поверить, что после всего, что он испытал в жизни, после всех подвигов и удач, сопутствовавших ему во всяком деле и прославивших его имя меж людей, - он будет в конце концов лежать и гнить, как всякий из этих людей… Однако он шарил еще и еще, пока не осознал для себя с безвыходной, неумолимой точностью, что ему действительно не уйти на этот раз. И когда он окончательно убедился в этом, вопрос о собственной жизни и смерти сразу перестал интересовать его. И все его душевные и физические силы сосредоточились на том… каким образом он, Метелица… сможет показать тем людям, которые станут его убивать, что он не боится и презирает их»

«Метелице казалось всегда, что он не любит и презирает людей со всей их скучной и мелочной суетой… Но вместе с тем все самое большое и важное из того, что он делал в жизни, он, сам того не замечая, делал ради людей и для людей»

Мечик:

«Окружающие люди нисколько не походили на созданных его пылким

воображением. Эти были грязнее, вшивей, жестче и непосредственней. Они крали

друг у друга патроны, ругались раздраженным матом из-за каждого пустяка и

дрались в кровь из-за куска сала.»

«Мир, сон, тишина... Не об этом ли сне тоскует у Мечика душа?»

«"Неужели без этого нельзя?" - лихорадочно думал Мечик, и перед ним длинной

вереницей проплывали покорные и словно падающие лица мужиков, у которых тоже

отбирали последнее»

«- Да когда же все это кончится!..»

«"Я не хочу больше переносить это", - подумал Мечик с неожиданной прямотой и трезвостью, и ему стало очень жалко самого себя. "Я не в состоянии больше вынести это, я не могу больше жить такой низкой, нечеловеческой, ужасной жизнью", - подумал он снова, чтобы еще сильней разжалобиться и в свете этих жалких мыслей схоронить собственную наготу и подлость»

«Он почувствовал, что никогда не убьет, не сможет убить себя, потому что больше всего на свете он любил все-таки самого себя»

Крестьяне и о крестьянах:

«- Нету мужику спокою... - И все-то на мужике, и все-то на ем! Хотя б уж на что одно вышло...»

«У встречной подводы Бакланов спросил, были ли в Соломенной японцы. - С утра, говорят, человек пять приезжало, а сегодня штой-то не слыхать... Хоть бы хлеба убрать, ну их к лешему...»

«Ну как же жить будем, как жить-то будем, мальчик ты мой, Павлуша?..»

«- А я думаю, каждого из нас колупни, - сказал он вдруг, - из нас, - подчеркнул для большей прочности… - в каждом из нас мужика найдешь... - Это я к тому, - пояснил Гончаренко, не давая Дубову опомниться, - что гордиться нам не нужно перед мужиком»

Дополнения:

«Над баштанами не чувствовалось заботливого хозяйского глаза: когда хозяин занят общественными делами, баштаны зарастают травой, сгнивает дедовский курень»

«Еще красноречивей сказал об этом вид самого осокинского отряда: он разлезался по всем швам... Люди перестали слушаться командира, бесцельно слонялись по дворам, многие были пьяны»

«А за всей этой вереницей измученных людей тянулся по тайге грязный, вонючий извивающийся след, точно тут проползло какое-то смрадное, нечистое пресмыкающееся»