2.2.3. Особенности процедуры судебного следствия

1. Уровень реализации состязательных начал в судебном следствии

В отличие от англо-американской модели судебное следствие континентального типа начиналось с оглашения секретарем суда, членами суда (ассизами) или председательствующим обвинительного акта. Такое начало судебного следствия трудно назвать состязательным, поскольку обвинительный акт представляет собой исключительно позицию публичного обвинения, изложенную пристрастно и односторонне. По этой причине прочтение обвинительного акта участниками процесса, олицетворяющими в сознании присяжных правосудие, — судьей либо секретарем — является явным смешением процессуальных функций в судебном следствии, порождает процессуальное неравноправие сторон.

После оглашения обвинительного акта следует вступительная речь прокурора (expose), а председатель обращается к защитнику с предупреждением, что он не должен говорить ничего противного его совести и закону.

Большинство авторов отмечают, что и в этом моменте проявляется отступление континентального судебного следствия от состязательных начал, т.к. налицо нарушение равенства прав сторон на представление присяжным своей позиции по делу. Миттермайер так писал про expose прокурора: «Все здесь предоставляется произволу прокурора… кассационный суд не воспрещает ему приводить в этой речи свидетельские показания, данные на предварительном следствии, не воспрещается прочитывать из этих свидетельских показаний только то, что ему желается… позволяется даже выставлять поведение подсудимого в… невыгодном свете. При слушании expose ловкого, с большим искусством планирующего материалы прокурора у присяжных невольно создается впечатление о виновности подсудимого»⁸⁰.

⁸⁰ Там же. С. 135.

После вступительного слова прокурора и обращения судьи начинается исследование доказательств, и судья приступает к допросу подсудимого, обладая при этом правом задавать ему дискредитирующие и уличающие вопросы. Согласно УПК Австрии (п. 245) «если подсудимый не желает давать показаний, председательствующий разъясняет ему, что дача им показаний поможет суду выяснить обстоятельства дела». В случае дальнейшего отказа председательствующий выясняет, подтверждает ли подсудимый ранее данные им показания, после чего «могут быть оглашены все его показания, данные в… ходе следствия»⁸¹.

⁸¹ Бутов В.Н. Уголовный процесс Австрии. Красноярск: Изд-во Красноярского ун-та, 1988. С. 111.

После председательствующего судьи подсудимого допрашивают ассесоры, присяжные и прокурор. В отличие от прокурора защитник может задавать вопросы подсудимому и свидетелям только через судью⁸².

⁸² Это правило сохранилось в ст. 312 УПК Франции 1958 г.: «Прокурор может непосредственно задавать вопросы обвиняемым и свидетелям. Обвиняемый и его защитник могут через посредство председателя задавать вопросы другим обвиняемым и свидетелю».

После допроса подсудимого председательствующий определяет порядок исследования других доказательств, причем мнение сторон по этому вопросу для него не является обязательным. Для континентальной модели судебного следствия не характерно присущее англо-американскому процессу деление этого этапа на две части («обвинительную» и «часть защиты»), поскольку порядок исследования доказательств является общим и не изменяется в зависимости от их содержания, а кроме того, считается, что следствие проводят не стороны, а суд⁸³.

⁸³ В Австрии «по общему правилу вначале представляются и исследуются доказательства со стороны обвинения», однако процедура их исследования ничем не отличается от процедуры исследования «доказательств со стороны защиты». — См. Бутов В.Н. Указ. соч. С. 112.

Существенное ограничение состязательных начал прослеживается и в процедуре отдельных процессуальных действий судебного следствия, прежде всего, в процедуре допроса свидетелей.

В отличие от правил дачи показаний в англо-американской модели свидетель после сообщения суду своих анкетных данных был обязан перед ответом на вопросы изложить в форме «свободного рассказа» свои сведения об обстоятельствах дела, причем во время «свободного рассказа» свидетеля запрещалось прерывать. Свободный рассказ излагался суду, и именно суд (в лице председательствующего) первым приступал к допросу свидетеля. После судьи вопросы свидетелю могли задавать ассесоры, присяжные и прокурор. Защитник всегда приступал к допросу последним и мог задавать вопросы только с разрешения председательствующего.

Отказ законодателя от более широкой реализации состязательных начал в судебном следствии поставил стороны в неравноправное положение. Одним из важнейших признаков континентальной модели судебного следствия являлось неравное положение защитника по сравнению с прокурором, которому принадлежит статус «главной стороны» («partie principale») в уголовном деле. Такое положение прокурора объяснялось во французской процессуальной науке тем, что «прокурор является одновременно и обвинителем, и органом надзора за законностью»⁸⁴. Практически все процессуальные преимущества прокурора перед защитником были обусловлены именно таким пониманием его статуса: и право на expose, и право на непосредственный допрос подсудимого, любого свидетеля и эксперта сразу после судьи, и право в любой момент судебного заседания выступить с заявлением, характеризующим доказательства. Защитник не обладал ни одним из перечисленных прав, что резко ограничивало его возможности оказания равного воздействия на присяжных по сравнению с обвинителем.

⁸⁴ Чельцов-Бебутов М.А. Курс уголовно-процессуального права. СПб.: Альфа, 1995. С. 490.

Процессуальному неравноправию сторон в судебном следствии сопутствовало особое, отличное от англо-американской модели, процессуальное положение председательствующего (президента). Во время судебного следствия председательствующему принадлежит так называемая дискреционная (неограниченная) власть (le pouvoir discretionnaire), которая в соответствии со ст. 268 КУС дает ему возможность «употреблять все способы и средства, какие ему покажутся полезными для открытия истины». Благодаря этой власти президент мог, независимо от волеизъявления сторон, назначить любую экспертизу, вызвать любых новых свидетелей, назначить местный осмотр, провести очную ставку между ранее допрошенными лицами, огласить показания не явившихся свидетелей и т.д.

Однако дискреционная власть предоставляла председательствующему не только широчайшие полномочия по сбору доказательств, но и позволяла произвольно ограничивать права защиты, реализация которых согласно КУС зависела от усмотрения председательствующего (например, право допроса). С учетом отсутствия четких законодательных ограничений власти председательствующего оспорить подобные нарушения было практически невозможно. Так, K.Миттермайер писал по этому поводу: «Кассационный суд жалобы на произвол президента оставляет почти постоянно без внимания на том основании, что считает за президентом право распоряжаться по своему усмотрению и что поступки его… никто не может контролировать, кроме его собственной чести и совести»⁸⁵. Наличие таких полномочий у председательствующего и их реализация на практике фактически превращала судью во второго обвинителя, права которого даже несопоставимы с правами защиты. Можно полностью согласиться с К.К.Арсеньевым в том, что «дискреционная власть судьи всегда становится оружием против подсудимого»⁸⁶. Пристрастие французских председательствующих, их обвинительный уклон не раз критиковались в процессуальной литературе⁸⁷.

⁸⁵ Миттермайер К.Ж.А. Указ. соч. С. 87.

⁸⁶ Арсеньев К.К. Судебное следствие. СПб., 1871. С. 115.

⁸⁷ Там же. С. 188–189.