Тема третья

Философская антропология и научное познание

Становление темы. Проблема человеческого бытия в современной философии: категориальные основания современной философской антропологии; философия и психологические теории личности. Смыслоориентированные направления в современной философской антропологии: экзистенциализм; персонализм. Социальноориентированная антропология. Структурная антропология. Человек в поиске смысла. Человек в поиске красоты (Эстетическое измерение человеческого бытия): К феноменологии эстетического переживания; онтологическая структура эстетического. Человек в поисках добра (Этическое измерение человеческого бытия): Общение как онтологическое основание морали, этический конфликт, моральный выбор.

Человек в поиске истины Знание и сознание

Человек есть существо обладающее знаниями, причастное Знанию. «Со-знание» - означает быть со знанием. Принятое сегодня различение знания и информации позволяет сказать, что только человек обладает знанием, животное же имеет информацию. Принципиальное отличие знания от информации в том, что знание рефлексивно. Всякое знание предполагает «знаю!», осознание факта знания. Можно сказать, что становление человека есть становление рефлексивных структур «знаю!» (со-знания).

Как человек узнает о том, что он знает? Продолжая методически сравнивать способности человека и животного (методических ход, принятый в философской антропологии), можно заметить, что все живое основано на различении внутреннего и внешнего мира. Внутренний мир (феноменологически выражаемый в способности ощущений, чувств, переживаний) дан живому как особое измерение бытия (или как само бытие), на котором отражаются и «записываются» внешние в-печатления. (В состав этих впечатлений входят не только образы внешнего мира, но и состояния самого живого тела). Особенность восприятия простого животного в том, что эти впечатления не задерживаются внутри, но сразу выводятся вовне, в некоторые реакции тела. Животное не владеет своим внутренним миром, в том смысле, что не может произвольно удерживать впечатления и потому выстраивать из них новые формы. Структура рефлексии это структура «двойного зеркала», т.е. она выполняет задачу отзеркаливания впечатлений, так, что они не выводятся наружу в реакции тела, но остаются внутри и потому образуют субъективно реальный мир. Только эта структура отзеркаливания открывает живому, что он является носителем особого измерения бытия, вот этого первоначального зеркала (бытия в чистом виде). Функцию отзеркаливания выполняет символ (знак, слово, язык). Символ выполняет двойную роль. С одной стороны – «линзы», которая концентрирует (генерализует) впечатления и фокусирует внимание живого субъекта на главном (существенном) в предметном мире; с другой стороны – маленького зеркала, которое удерживает впечатление внутри. Можно допустить, что «природа» первоначального зеркала (чистого бытия) и символа одна и та же. Это есть Логос, но вставший в рефлексивное отношение к себе самому.

«Знаю!» - это есть рекурсивный процесс бесконечного взаимного отражения: структура чистого бытия (первичного зеркала) – символического (вторичное) зеркало. «Знаю» фиксирует сам факт процесса внутренних отсылок и ровно столько времени, сколько это отзеркаливание длится. Поскольку же отдельных символов не бывает, все они встроены в символическую систему (язык), то завершение «отдельного «знаю!» не прекращает «Знаю!» вообще. Со-знание сохраняет себя посредством постоянного воспроизводства рефлексивной структуры первичного и вторичного зеркала. С этой точки зрения индивидуальное сознание равномощно тому индивидуальному комплексу знания, которое рекурсивно циркулирует внутри человека. Я – есть тот комплекс впечатлений (единство апперцепции по Канту), который удержан во внутреннем мире. Как удержанный внутри он и является комплексом Знания.

Познание как человеческая деятельность

Познание есть человеческое познание или деятельность. Из этого, сегодня во многом очевидного положения, исходит современная философская теория [научного] познания (эпистемология). Хотя впервые отчетливо это положение было выдвинуто в немецкой классической философии, но только в ХХ веке из него были получены все радикальные следствия.

Кант первый последовательно исходит из того, что человек активен в познании мира. Но эта активность понималась как внутренняя деятельность сознания или духа (у Гегеля), непосредственно не связанная с вмешательством в фактическое положение вещей. «Конец классической немецкой философии» был действительно ознаменован тем (Маркс), что эта активность стала пониматься как практическая, т.е. основанная на конструктивном преобразовании предметного мира. Однако для Маркса, предложившего критерий практики в теории познания, идея творчества как сущности человеческой деятельности (практики) еще не играла значительной роли. Только в ХХ веке, когда человек фактически оказался окруженным своими собственными творениями, когда он стал вынужден познавать плоды своей собственной деятельности, творческая природа самой познавательной деятельности стала очевидной.

Т.о. теория познания как деятельности прошла три этапа:

- От признания субъективной активности процесса познания,

- К пониманию этой активности как практической, т.е. связанной с изменением фактического (объективного) положения вещей,

• К синтезу субъективного и объективного в идее творческого характера познания.

Отсюда понятно, почему теория познания сделала поворот к философской антропологии, т.е. получила свою интерпретацию в контексте философского учения о человеке. Понять, что есть знание и познание, можно только предварительно уяснив, что есть человек и его деятельное бытие-в-мире.

Классическая философская теория познания, рассматривающая Знание в рамках субъект-объектного отношения, проблему Истины ставит как соответствие знания действительности. «Ведь ложное и истинное не находятся в вещах ... а имеются в мысли»[Аристотель. Метафизика.1027b 25]. Но идея Истины никогда не укладывалась в узкие рамки истинности или ложности суждений. Сам Аристотель, которого можно считать основоположником формально-логического учения об истинности суждений, допускал выражения: «Знание об истине», «сущее в смысле истинного» и др., т.е. приписывал бытийный статус Истине.

Критика гносеологического подхода в философии не состоит в его отвержении, эта критика заключается в установлении границ, в которых познающий субъект действительно противостоит объекту и не изменяет его в рамках своих познавательных и практических действий. Такая позиция существует, но чем более развиваются теоретические и экспериментальные возможности субъекта, тем более узкими становятся границы для такой точки зрения.

Гносеологическая позиция исходит из независимого существования объекта от субъекта. Но вот применительно к квантовым объектам современная физика формулирует принцип дополнительности, согласно которому мы должны при описании объекта учитывать характер своего воздействия на него. В гуманитарной области познания ситуация еще более рельефна. Поскольку мыслящий и познающий субъект сам является элементом той реальности, которая познается, то всяческое приращение знания автоматически меняет исходную познавательную ситуацию. (Наиболее наглядно это представлено при социологических опросах).

Связь знания с "исполнением" (в методологии науки обозначенная через понимание конструктивной природы теоретического знания) нашла свое выражение в проблеме т.н. перформативных суждений. Суждения типа: "Это яблоко красное", - легко характеризовать с точки зрения истинности или ложности. В общем случае всегда возможно решить обладает ли субъект (S) некоторым свойством (Р) или нет. Но попробуйте таким же образом оценить или опровергнуть суждение: "Я считаю, что это яблоко красное". Следует при этом иметь в виду, что все суждения скрыто построены по этой формуле.

Непосредственная достоверность выражения: «Я вижу (сознаю), что ….» есть свидетельство первичной истины бытия. Выражение означает: Свидетельствую, Бытие есть (Я есть феномен бытия). Относительно этого свидетельства, все остальные вторичны и производны. Факт (истина) того, что я вижу красное яблоко несоизмерим по своему значению с тем фактом, что это яблоко красное.

Если перформативные суждения не поддаются традиционной гносеологической оценке, то это не значит, что их вообще нельзя рассматривать с позиции Истины. В этом случае просто нужна другая (более универсальная) концепция. Но главная проблема знания даже не в наличии этих новых познавательных ситуаций, а в том, как характеризовать искусственные человеческие произведения. Можно ли знание о литературных произведениях трактовать с точки зрения истины? Имеют ли право на существование такие науки как искусствоведение или литературоведение? Допустимо ли характеризовать то знание, которое привело к созданию новых технических устройств как истинное или ложное? Какое отношение к действительности имеют абстрактные математические теории, модели, компьютерные программы?

Все эти вопросы приводят к новой постановке проблемы Истины: уже не в рамках гносеологического противостояния, но в перспективе онтологического порядка мира.

Идею "соответствия знания действительности" можно понимать непосредственно бытийно. В этом случае всякое знание рассматривается не как отражение действительности (или не только так), но как элемент или часть самой действительности. Знание является истинным, если оно как часть соответствует целому. В этом и состоит онтологическая концепция истины. При подобной интерпретации вполне уместно рассматривать художественное произведение как истинное (соответствующее порядку бытия) или не-истинное (деформирующее этот порядок). Мы можем характеризовать техническое произведение как Истинное, действительное произведение или как ложный ход человеческой изобретательности. Если первый вариант изобретения расширяет возможности бытия, расширяет горизонты творчества, то второй - их сужает, заводит в тупик.

Следует напомнить и о том, что не все сущее обладает статусом действительного. Вещь не-действительна, если она не соответствует своему понятию (своей сущности, смыслу, предназначению) [Гегель]. По сути - действительное и истинное есть одно и то же.

Человек всегда находился в поисках истины, но сегодня он практически осознал, что это есть поиск гармонии, что знания самого по себе, безразличного для судеб мира, не существует, что в познании необходимо сразу иметь в виду пути установления соответствия между математическими, техническими, социальными и пр. моделями и смысловой целостностью мира. Сегодня понятно, что из "знания самого по себе" возможно получить самое разрушительное оружие. Иными словами, возможно такое знание, такая информация, которая породит (если не ставить вопрос о соответствии онтологически) взрыв энтропии.

Критерии знания (истины).

Онтологическая концепция истины иначе ставит и проблему её критерия.

В классической теории познания в качестве критерия истины выдвигались: соответствие фактам, чувственный опыт, интеллектуальная очевидность. Расширение теоретических (логико-теоретических) возможностей научного познания и эффективного приложения теоретических моделей на практике - выдвинули на передний план критерий согласованности или когерентности знания (знание истинно, если оно логически согласуется с тем или иным уже удостоверенным знанием) и критерий практической эффективности (знание истинно в той мере, в которой позволяет достигать нужного эффекта).

Каждый из названных критериев действительно может иметь место для определенных познавательных ситуаций, но в конечном итоге оказывается, что любой критерий истины имеет одну универсальную предпосылку: возможность согласования различного человеческого опыта “как единства взаимопонимания по какому-то поводу в коммуникативном сообществе”[29]. Так, мы признаем, что суждение “снег бел” - истинно, не только потому, что снег бел[30], но и потому, что можем в коммуникативном сообществе согласовать смысл данного суждения. Наше согласие по поводу того, что снег бел соответствует действительности - миру, в котором возможна вразумительная фраза: «снег бел».

Критерий согласования опыта (интерпретаций) сохраняет всю диалектику Истины, т.е. он утверждает истину в её объективности и субъективности, абсолютности и относительности, всеобщности и конкретности.