§ 2. Учение Френсиса Бэкона о науке

Фрэнсис Бэкон (1561―1626) был первым философом Нового времени, который исследовал природу науки, отделив ее от теологии. Он скептически относился к работам Коперника и Кеплера, так как считал, что их религиозная вера в построение природы по божественному плану, основанному на математических принципах, скорее тормозит, чем стимулирует развитие естествознания, которое должно исходить из наблюдений и экспериментов. Бэкон был сторонником доктрины «двойственной истины»: истины разума и истины откровения. Философия и наука должны зависеть только от разума, но не от теологии.

Как и Аристотель, Бэкон сводил объяснение к причинному пониманию. Но если Аристотель выделяет четыре вида причин, то Бэкон говорит только о действующих причинах в естествознании, тогда как целевые причины относит к сфере теологии.

Цель науки, по Бэкону, ― господство над природой. Природа не храм, а мастерская. «Знание ― сила» ― этот знаменитый афоризм Роджера Бэкона, целиком разделяемый Ф. Бэконом, подчеркивает, что знание без практических плодов ― это роскошь. Наука ― средство, а не цель сама по себе. Наука для науки (чистая наука) не имеет права на существование.

Опытное знание у Бэкона является философской проблемой, на что не обратили внимание ни греческая, ни средневековая философия. Тонкость природы превосходит тонкость рассуждений. С помощью наблюдений и экспериментов естествоиспытатель слышит голос Природы. Бэкон различает плодоносные опыты, дающие непосредственный полезный результат, и светоносные опыты, проливающие свет на истинные причины и связи, благодаря чему они ведут к многочисленным плодоносным опытам. В этой классификации опытов легко усмотреть аналогию между мысленными экспериментами, ведущими к установлению исходных принципов научной теории, и опытами, подтверждающими саму научную теорию.

Бэкона не устраивает ни эмпиризм, ни рационализм в понимании опыта. Он сравнивает эмпириков с муравьями, которые собирают все подряд, а рационалистов с пауками, которые производят ткань из самих себя. Ученый, по Бэкону, напоминает пчелу, которая извлекает материал из цветов, но располагает его по своему умению. Путь к истине ― союз опыта и разума. Поэтому в основной своей работе «Новый Органон», в которой излагается индуктивный метод, Бэкон критикует дедуктивный метод Аристотеля, изложенный в работе «Органон». Дедукция плодоносна лишь тогда, когда ее исходные положения опираются на светоносный опыт. Таким образом, индуктивный метод является единственно истинным универсальным методом науки.

Критика рационализма и схоластики у Бэкона тесно связана с его широко известным учением об идолах (призраки, предрасположенности ума). Одновременно это учение направлено и против эмпирического представления о человеческом уме как чистом ровном зеркале. Учение об идолах ― это типология заблуждений человеческого ума, которое обременено ложными образами, которые являются врожденными для человеческого ума, поскольку он несовершенен по сравнению с божественным, либо приобретены им, так как ум заслонен телом, которое живет в природе и обществе, испытывая влияние со стороны последних.

Основную опасность на пути к истине представляют идолы рода, которые свойственны человеческому уму в силу общей несовершенной природы человека. Они носят всеобщий характер, будучи присущи даже гениям. Суеверия и предрассудки ― один из видов идолов рода ― основываются на склонности ума фиксировать то, что подтверждается, и забывать то, что не подтверждается. Вера в астрологические предсказания, вещие сны, разного рода предзнаменования являются одним из видов идолов рода. Даже религиозная вера тесно связана с установкой ума обращать внимание на те события, которые подкрепляют веру, и «закрывать глаза» на то, что опровергает ее. Ведь верующие и атеисты живут в одном и том же мире, который для первых подтверждает существование Бога, а для вторых ― нет. К идолам рода, по Бэкону, относится и склонность ума к однородности и единообразию, которые не присущи природе. Мы не сомневаемся, что все электроны, например, различны, но с точки зрения теории электрона эти различия отсутствуют. Наконец, принцип антропоморфизма также является разновидностью идолов рода, так как, проводя аналогию между человеком и вещами, мы должны учитывать не только общее (сходство), но и различие между ними.

Идолы пещеры (название заимствовано из знаменитой притчи Платона о пещере) формируются под влиянием воспитания, образования, образа жизни отдельного человека, которые формируют как духовную, так и телесную природу человека. Внешний мир (природа и общество) ― это пещера, в которой обречен жить каждый человек и которая отбрасывает свои тени на человеческий ум. Траектория жизни каждого человека уникальна, и он усваивает в процессе своей жизни как истинное знание, так и предрассудки своей эпохи, преодоление которых необходимо для достижения новых истин.

Исключительно опасны, по Бэкону, идолы площади, связанные с использованием языка, который может не только помогать на пути к истине, но и вести в сторону от нее. Язык ― это посредник во взаимодействии между нашим внутренним и внешним миром. Мы усваиваем язык, который не нами создан, стихийно. Применение, использование языка предшествует пониманию языка как языка: знание грамматики следует за искусством говорить. Язык основывается на молчаливых соглашениях, которые подразумеваются, но не всегда осознаются. Интуитивный смысл, который мы вкладываем в используемые слова, определяется нашим предшествующим опытом, а он у каждого из нас различный. Это является одной из причин споров. Бэкон обращает внимание на сложное отношение между словами и вещами: есть вещи, которые не имеют имен, есть слова, которые не обозначают вещи, существующие реально, а относятся к вымышленным объектам. Мир вещей и мир языка связаны сложным образом друг с другом. Мир вещей существует независимо от человека, мир языка создан человеком. Для понимания мира вещей язык необходим, но мы можем говорить и понимать мир языка вне отношения к миру вещей. Переход от обыденного повседневного языка к языку науки и философии неизбежно связан с исследованием самого языка как такового, с определением базисных понятий, с установлением абстрактных правил и соглашений, без которых само понимание и эффективное использование языка как одного из окольных способов связи человека с внешним миром невозможно. Дальнейшая эволюция науки и философии убедительно подтвердила всю сложность проблемы, на которую обратил внимание Бэкон.

Последнюю, четвертую группу идолов Бэкон называет идолами театра. Они, как и идолы площади, приобретаются в процессе индивидуального развития. Идолы театра являются результатом ложных теорий, основываясь на слепой вере в авторитеты, в абсолютную истинность устаревших философских систем, общепринятых систем мышления, которые своей искусственностью напоминают театральное действие. Так, например, он обвиняет философию Аристотеля за произвольный характер ее исходных положений, а сам опыт подгоняется под эти вымышленные положения. Аристотеля, по мнению Бэкона, интересует больше язык, слова, вопросы, ответы, а не природа сама по себе. Бэкон критикует и средневековую философию, в которой нет четкого деления на науку и религию, благодаря чему научный вопрос «почему?» подменяется телеологическим «для чего?». Не согласен Бэкон и с примитивным эмпиризмом, который основывает свои суждения на смутных единичных опытах, не учитывая обычный язык, который хотя и поверхностен, но обладает некоторой степенью общности, отсутствующей в отдельных опытах.

Преодоление идолов, необходимое на пути к истине, возможно с точки зрения Бэкона посредством метода индукции, который должен быть положен в основу естествознания. Именно логический метод индукции позволяет освободиться от ограниченности рационализма, схоластики и эмпиризма, открывая дорогу к построению истинной науки о природе. Бэкон отлично понимал роль научного метода в решении проблемы истины и ее использования в практике: «Хромой калека, идущий по верной дороге, может обогнать рысака, если тот бежит по неправильному пути. Даже более того, чем быстрее бежит рысак, раз сбившись с пути, тем дальше оставит его за собой калека»¹.