2.2. Системная философия как новая концептуальная основа

всеобщего синтеза знаний о природе, человекеи обществе

Как было показано в предыдущем разделе, формирование системно-философской НКМ на рубеже XX-XXI веков обусловлено широкими процессами развития познания и знания, идущими в основном с двух противоположных сторон: 1) от конкретного (эмпирического и практического) к абстрактному в НКМ, в виде мощного системного движения в науке и практике, рассмотренного выше (преимущественно индуктивный путь познания); 2) от пре-

дельно абстрактного (философского) к менее абстрактному, более развернутому в НКМ (преимущественно дедуктивный путь познания). Кроме того, в ХХ в.е началось и все более усиливается: 3) взаимодействие противоположных познавательных течений в срединном интеграционном пути развития знания (комплексный, индуктивно-дедуктивный путь познания) [5; 23; 24; 85; 86; 244; 265 и др.]. В данном разделе остановимся на втором, философском (преимущественно дедуктивно-философском) познавательном направлении

Второй процесс формирования новейшей комплексной системно-философской НКМ, как отмечено, идет от предельно абстрактного, от философии. Здесь исходную основу составляют философские положения о едином Мире-Системе и о Мировом процессе самоизменения Мира по всеобщим законам бытия. Данный процесс философского осмысления новейшей НКМ, в отличие от предыдущего (философской рефлексии концепций сложных систем, на пути от конкретного к абстрактному), можно обозначить как философская рефлексия исходных, фундаментальных философских положений или собственно философская рефлексия, с учетом реальных достижений современного знания и практики жизни. В таком случае цель остается прежней (формирование новейшей комплексной системно-философской НКМ), а пути ее достижения оказываются принципиально иными. Рефлексия начинается с «философски простых» всеобщих положений, сформировавшихся в главных направлениях философского знания и по основным методам философии. Рассмотрим данный вопрос.

Как было показано в первой главе, с современной системной философией и системно-философской НКМ связана прежде всего дуалистическая философия в ее синтетическом варианте. По методам данное знание выходит как за рамки античной, так и научно-философской метафизики XII в., в целом отрицающей развитие во времени (см. разд. 1.3). Следовательно, здесь можно вести речь о методах, начиная с диалектики как учении о развитии, т.е. использовать философскую методологию диалектики и (или) наиболее широкую методологию самодвижения (мировых круговоротов субстанции с взаимосвязанными процессами развития и распада в отдельных частях). Последняя присуща ряду исходных синтетических концепций первой антропокосмической натурфилософской эры. При этом принцип и методология самодвижения отражают вечный круговорот Мировой субстанции с созиданием и разрушением, развитием и распадом, концентрированием и рассеиванием огромных частей, областей Мирового целого. Это, например, исходные синтетические восточные философские представления о сущностях самодвижения - «вдохах и выдохах Брахмана», о появлении инь и янь и т.п. [39; 54; 85; 137; 401; 421].

Философски-простые исходные синтетические представления (выраженные в современных понятиях) таковы: Самодвижение Активного Мира-Системы, или по-другому – Активный Мир-Система в Самодвижении. Если на первое место поставить силовую, детерминантную характеристику Мира, а далее – субстанциональную (структурную) и процессуальную

(динамическую) характеристики, где две последние вместе составляют содержательную характеристику Универсума. Полагаем, что данное выражение представляет собой онтологическую аксиоматику в дедуктивно-философском рассмотрении Мира (которое будет представлено в следующих главах работы). Если с этих исходных позиций, с помощью философской дедукции, «спуститься» к рассмотрению системно-философской НКМ, в НКМ перейти на уровень отдельных Предметов Мира, а из последних выделить Системы Мира, то собственно философское рассмотрение систем Мира также оказывается предельно простым, т.е. по-философски лаконичным и сущностным.

При рассмотрении предельно минимизированных дедуктивно-философ-ских оснований системной НКМ мы выходим на проблему гениального, или исходной простоты в исследовании (в соответствии с крылатыми выражениями: «все гениальное просто», «гениальная простота решения» и т.п.). На первый взгляд, она кажется лишь вопросом обыденного или эстетического сознания. Но при более пристальном познании, она становится фундаментальной научной и философской проблемой оптимизации творческого поиска и минимизации исходных оснований и положений концепции. Эта проблема, в том числе, связана с поиском «…эффективных способов свертывания очень большого числа сложных знаний в очень небольшое число простых утверждений» [340, с.65], которые затем становятся базисом в дальнейших дедуктивных исследованиях и преобразованиях. Применительно к научной теории, данный процесс уже обсуждался в науке, в частности, в физике, в математике, где вполне закономерно сформировалось, необычное на первый взгляд, выражение о красоте научной теории (как исходной гармоничности и лаконичности ее положений), о простоте оснований теории [214]. Полагаем, что дедуктивно-философское рассмотрение системности Мира (как его атрибутивного свойства) также требует обращения к проблеме простоты, которая в самом общем виде заключается в следующем.

В системной теории путь философской дедукции в принципе отличается от научно-философской индукции. При неглубоком рассмотрении результатов путей философской дедукции порой появляется обманчивое впечатление исходной избыточной простоты положений, иногда отмечаемое в литературе как «элементаризм», или даже примитивизм. На самом деле, мы сталкиваемся с гносеологической проблемой простоты в познании, непосредственно связанной с принципами оптимизации творческого поиска. Анализ сущности понятия простого дает две совершенно разные формы простоты. Последняя может быть: 1) примитивно простой, т.е. отражать предмет на самой начальной стадии познания, давая еще слишком малое, поверхностное и действительно примитивное знание о нем; 2) гениально (по-философски) простой, т.е. отражающей глубинную сущность предмета, предельно общие абстракции, которые, в соответствии с принципом единства Мира, его законов и знаний о нем, общи, предельно лаконичны в выражении и гениально едины для всего Мира. Именно поиск второй, гениальной, или философской простоты всегда составлял смысловое содержание собственно философских знаний.

В религии, подобные лаконичные изречения, гениальные по широте включенного содержания и глубине отраженной сущности, отражались в священных текстах. В народной мудрости они нашли выражение в ряде наиболее содержательных пословиц, поговорок. В науке, как отмечено, сформировалась проблема простоты и красоты научных теорий и формул (вспомним, например, полученную в результате сложных вычислений гениально простую и красивую формулу E = mc²). В философии это целостные системы, основу которых составляет раскрытие универсальных, единых, сущностных мировых начал. Например, характерной чертой русской философии XIX-XX векв, особенно начиная с синтетической философии В.С.Соловьева, был поиск метафизического мирового всеединства, единых божественных начал - премудрости Божией Софии в софиологии, всеобщих законов Макрокосма и Микрокосма, как субстанциональных основ, «познание сущего, его скрытых глубин» [205, с.213], из которых разворачивается весь Мир. По мысли Вл.Соловьева, вся природа, все живое ждет воскресения, восстановления. И этим преображением явится полное одухотворение материи и полная материализация идеи [там же, с.228]. Полагаем, что последняя идея и есть философская, т.е. гениальная про-стота.

Полагаем, что применительно к теории систем, целью ее построения на базе философской дедукции, т.е. наиболее концентрированных философских положений, является именно отражение исходного минимума универсально всеобщих системных свойств, применимых к исключительному многообразию не только сложных, но и простых систем, поскольку из простого (путем его закономерной самодифференциации) развивается сложное.

Таким образом, философская дедукция порождает в системной теории не элементаризм (и тем более не примитивизм), а философскую фундаментальность в знании, раскрывая в системной теории всеобщие, фундаментальные, исходные для всех систем свойства. Следовательно, философская фундаментальность, как собственно философский аспект системной теории НКМ, имеет высокую теоретическую и практическую ценность, реализуя со своей стороны научно-практическую стратегическую цель: теория на основе всей практики жизни, а практика на базе единой всеобщей теории. В следующих главах наше исследование будет посвящено именно философско-дедуктивному аспекту становления системно-философской НКМ.

Гениальная простота, или философская фундаментальность собственно философской (дедуктивно-философской) системной концепции имеет следующие основания. Во-первых, здесь используются специфические, исходно всеобщие постулаты, содержащие достаточный минимум всеобщих знаний; во-вторых, присутствует специфика последовательного дедуктивно-философ-ского рассмотрения предмета, в отличие от индуктивного научно-философ-ского. По выражению Н.О.Лосского: «Главная задача философии заключается в том, чтобы разработать теорию о мире как едином целом, которая бы опиралась на все многообразие опыта» [385, с. 728]. Так, по нашему мнению, исход-

ный предельный минимум всеобщих положений для рассмотрения систем закономерно вытекает из отмеченной выше философской Мировой аксиоматики: «Самодвижение Активного Мира-Системы», которую можно представить в несколько более развернутом виде. Это: 1) Мир-Система (в его всеобщем содержании, внутренне дискретный и гармоничный); 2) Сила Мира (Активность Мира-Системы); 3) Самодвижение (самоизменение, вечная динамика) Мира-Системы. Предельная минимизация логических оснований базируется на логическом законе обратного соотношения между объемом и содержанием понятий и выводов - умозаключений.

В свою очередь, из указанных всеобщих положений закономерно разворачиваются следующие, более частные положения системной философии, на уровне отдельного: 1.Система как гармоничная целостность, цельность ее содержания. 2. Причина системобразования, детерминации, системности. 3. Самодвижение системы, которое органично включает: ее самоорганизацию, саморазвитие, самополяризацию (закономерное появление внутренних противоположностей) и самораспад с появлением необходимых предпосылок к новой самоорганизации, т.е., к новому циклу самодвижения системы. 4. Гармония системы с окружающим миром, с окружающей средой как необходимый фактор ее длительного существования в Мире. 5. Гармоничная система в общем мировом самодвижении (взаимодействие отдельного и всеобщего). Обозначим более конкретно указанные собственно философские системные положения применительно к системно-философской НКМ. При этом мы считаем целесообразным выделить, для более детального системно-философского познания, основные виды генезисов, связанные с целостным дедуктивно-философским описанием предмета.

1. Структура и внутреннее гармоническое содержание системы. Ее структурно-функциональная организация (базисные подсистемы, подструктуры, элементы и т.д. и их функции), формирующие динамическую гармонию системы.

2. Детерминация системы. Те онтологические характеристики, которые определяют формирование структуры и динамики системы, или взаимодействие в разных, в том числе, полярных формах – потенциальной и актуальной («двигательной», кинетической).

3. Динамика цикла самоизменения, или самодвижения системы (т.е. полный циклический онтогенез системы, от зарождения до гибели): ее самоорганизация (синергенез), саморазвитие (конструкциогенез), самополяризация (полярогенез), самораспад (деструкциогенез) с образованием дочерних поколений, или новых циклов самодвижения (онтогенеза).

4. Экологические отношения системы с окружающей средой, понимаемой широко, в виде более рассеянной материи среды, окружающей систему, а также в виде других систем в этой среде, взаимодействующих с обозначенной системой. Экологические закономерности самодвижения системы и среды (экогенез). Разные пути преобразований систем и среды: конфликтный

(конфликтогенез) и сбалансированный, гармоничный (гармониогенез). Прак-тически необходимая цель: приближение к гармонии в отношениях, в виде сбалансированных экологических круговоротов.

4. Система как элемент внешнего самодвижения. Эволюционно-истори-ческое усложнение систем - филогенез. Система в составе мировых круговоротов веществ и энергий. Закономерное становление систем все более высоких иерархических уровней организации, путем системной интеграции предыдущих «ниже лежащих» уровней систем (иерархогенез).

Более подробно эти основные положения рассмотрим в следующих главах монографии.

А сейчас обратим внимание на выделенное выше второе основание простоты в построении собственно философских системных концепций, т.е. на специфику дедуктивно-философских умозаключений при рассмотрении предмета. Сравнение показывает, что изначальный пункт рефлексии систем, с одной стороны, в философии (исходно дедуктивная рефлексия), а с другой - в системном движении (исходно индуктивная рефлексия), принципиально различается. Так, предметом индуктивно-теоретической, научной и философской, рефлексии изначально являются наиболее сложные системы, с которых начинается системная теория системного движения. Выбор данного предмета не является случайным. Он обусловлен тем, что практика жизни в ХХ в.е столкнулась с множеством сложных технических, социальных, экологических, социоприродных систем, взаимодействие и многоплановая работа с которыми потребовали соответствующих высококвалифицированных знаний. В свою очередь, это определило социальный запрос к теории, заключающийся в необходимости построения широких, комплексных, теоретических знаний о разнообразных сложных, жизненно важных естественных и искусственных объектах. Таким образом, теория сложных систем вполне верно, адекватно ответила на потребности практики, начав не с исходно простого, а сразу со сложного уровня.

Но если в познании идти с другой стороны, от изначально философского рассмотрения, то следует использовать также и другие, соответствующие опорные принципы философского познания, в данном случае, последовательного продвижения от простого к сложному, от общего к особенному и частному, от гениально (по-философски) простых исходных всеобщих свойств абстрактного (как результата многовековой философской рефлексии) ко все более конкретному. В этом случае следует применить и другой путь познания: от простых систем (где раскрываются всеобщие закономерности) к сложным (закономерности и свойства особенного). В более развернутом виде исследовательская схема выглядит следующим образом: от всеобщих свойств простых систем к их общим, особенным и конкретным свойствам; от всеобщих свойств простых систем к всеобщим свойствам сложных систем, вначале сложных систем в общем, затем их важнейших групп – космических, геолого-

географических, биотических, социальных, технических, информационных и т.д.

Таким образом, с одной стороны, индуктивная научно-философская рефлексия преимущественно осмысливает системное движение и научные концепции сложных систем; в результате формируется научно-философская концепция сложных систем. С другой стороны, дедуктивно-философская рефлексия системных представлений осмысливает природные и социальные системы с позиций универсальных законов мирового бытия; постепенно создается философская концепция систем и природных комплексов «система – окружающая среда» [240; 351; 352, с.82-90; 355, с.90-129]. Но как отмечалось, в научно-философской системной НКМ происходит закономерная интеграция противоположных путей построения системных теорий в общую концепцию по третьему, «срединному» пути. По видимому, именно третий путь позволит осуществить наиболее продуктивную интегративную философско-научную рефлексию, объединяющую достижения первых двух путей познания. Его результатом, по-видимому, должна стать синтетическая научно-философская концепция Предметов и Систем Мира (простых и сложных, естественных и искусственных). Вероятнее всего, именно данная концепция и составит теоретическое ядро новейшей системно-философской НКМ как комплексной НКМ.

Обратимся еще к одному вопросу, весьма важному для создания системно-философской НКМ – о выборе базисной методологии новейшей НКМ. Обратим внимание: 1) на вопросы соотношения системной и диалектической методологии и философии и преемственности их результатов; 2) на соотношение системной и других видов НКМ в ХХ в. Более конкретно данный вопрос звучит так: самодвижение или диалектика; или определенные формы их взаимодействия О методологии метафизики здесь вопрос не стоит, так как она по сути не-эволюционна (подчеркнем еще раз, что термин «метафизика» употребляется здесь в более узком, методологическом варианте, а не в понимании метафизики как целостного современного философского учения о Мире в западно-философской культурной традиции). Если в отмеченном плане сравнить самодвижение и диалектику, то последняя оказывается составной частью самодвижения. А именно, отражает ту часть Мирового круговорота, которая связана с закономерным качественным усложнением, развитием субстанции. Поэтому считаем, что за исходную методологию системно-философской НКМ следует принять методологию самодвижения, как наиболее общую. Диалектику же как учение о развитии, в том числе современную, научную и философскую, не отбрасывать, а напротив, включить все ее лучшие, главные достижения в качестве неотъемлемой части методологии и концепции самодвижения (в области процессов развития).

Базисная методология исторически первой формы синтетической дуалистической философии древних представлена идеей мирового самодвижения. А далее, когда в истории знаний человечества начали создаваться целостные

синтетические концепции, возрождалась в своей конкретно-исторической форме и идея самодвижения как синтетическо-философская методология. Так, в XVIII-Х1Х вв. Гегелем, создавшим наиболее целостную философскую концепцию того времени, была вновь освещена идея самодвижения. Но из нее впоследствии, в том числе и в других учениях, например, в марксизме, была воспринята и наиболее развита только диалектика, как часть самодвижения, касающаяся развития через противоположности, с вызреванием противоречий с итоговым конфликтом. По-видимому, эта диалектическая идея тогда была очень созвучна нарастанию социальных противоречий капитализма к середине XIX в., а потому была принята на вооружение революционным марксистским учением. А далее эволюционной концепции в науки также способствовали утверждению диалектики. В свою очередь, философская идея развития через противоположности, в ее конфликтогенном варианте, по видимому, сыграла роль в развитии конфликтных по сути эволюционных концепций (например, взгляды Мальтуса на социальную эволюцию и ведущая идея борьбы за существование в природе у Дарвина) [151; 322; 331; 346; 347; 381; 382; 390].

Если шире рассмотреть философскую диалектическую идею, то можно проследить двойственность в самих процессах развития. Для этого вначале обозначим верную исходную философскую идею развития предмета через закономерное появление и нарастание в нем противоположностей как философский полярогенез. Исследование показывает, что он включает две основные формы. 1. Развитие через противоположности до такого предела нарастания противоречий в предмете, при котором в итоге происходит мощный конфликт и резкий слом старого качества, исчезновение данного предмета, из осколков которого затем может формироваться новый предмет. Этот путь преобразования предмета мы обозначили как конфликтогенез. 2. Развитие по пути к новому качеству, при котором осуществляется постоянное поэтапное разрешение и сглаживание постепенно нарастающих противоречий, формирующихся в противоположных сторонах предмета. Оно происходит за счет гармоничных преобразований развивающейся целостности, своевременного устранения резких противоречий и конфликта. Идет постепенная трансформация в новое качество относительно бесконфликтным путем, через достижение внутренней и внешней гармонии предмета. Данный путь развития обозначен нами как гармониогенез. При этом конфликтогенез разрушает исходный предмет, а гармониогенез последовательно переводит его в новое, более организованное состояние. Поэтому, что по-видимому, более прогрессивным следует считать не конфликтогенез, а гармониогенез, или достижение нового качества через гармоничное взаимодействие противоположностей, с постепенным отбрасыванием отживших свойств предмета, а также с нарастанием его наилучших, прогрессивных свойств и связей, с их бесконфликтным переходом в новое качество.

Основу диалектики Гегеля, марксизма, а затем марксизма-ленинизма составила в основном первая форма – конфликтогенез, которому часто придавалось абсолютное значение, особенно в области социально-политической жиз-

ни. В частности, во время господства марксизма, он получил широкое распространение во всех соответствующих областях философской теории и практики, в том числе, за счет подавления инакомыслия, замалчивания целого ряда ценных трудов многих российских философов. Поэтому полагаем, что с позиций системно-философской НКМ часть полученных результатов марксизма требует серьезного пересмотра, в особенности абсолютизированных идей социальной и социалистической революции, гражданской войны, коммунизма, чрезмерной неоправданной идеологизации и политизации разных областей научного познания и знания. Этот вопрос в настоящее время широко обсуждается в печати [23; 37; 42; 43; 45; 99; 130; 142; 244; 298; 333; 375; 423 и др.], отчасти ему будет уделено внимание в разд. 2.3. Но с другой стороны, нельзя отрицать, что часть природных и социальных процессов реально осуществляется по конфликтогенному пути. И в этих случаях наработанная теория конфликтогенеза вполне применима и необходима, поэтому ее не следует просто отбрасывать «за ненадобностью». В данной области, отражающей часть реально происходящих процессов развития, накоплен большой позитивный философско-научный материал, в том числе, в нашей стране. Включенный в общие интеграционные философские и общенаучные процессы, он оказывается необходимой составной частью новейшей НКМ.

В обществе совершенно необходимы знания о причинах появления социальных конфликтов на разных уровнях социальных общностей, об их сущности и путях устранения или преодоления (например, при осмыслении таких явлений, как реальное существование войн, революционных движений, разнообразных агрессивных актов более мелких масштабов и других социальных конфликтов в обществе). В последние годы сформировалась новая область социологического и социально-философского знания – конфликтология, в которой необходимой основой становится философское учение о конфликте и конфликтном характере развития (в обществе, в природе и в социоприродных отношениях). Целый ряд структурно-функциональных и эволюционных преобразований в природе происходит взрывоподобным конфликтным путем, например, универсальные, исключительно разнообразные природные процессы самораспада по типу цепных реакций (взрывы галактик, новых и сверхновых звезд, взрывной самораспад радиоактивных элементов, взрывы химической природы, эпидемии различных заболеваний, цепные реакции деления соматических и половых клеток, разрастание раковых опухолей, взрывоподобные всплески численности популяций разных видов организмов и многое другое). Поэтому в ряде областей системно-философской НКМ необходим массив позитивного философского материала, накопленного в нашей стране в советский период.

Социальные закономерности культурной преемственности в развитии требуют глубокого анализа и ассимиляции лучших достижений предыдущих поколений в новых знаниях, в том числе, из области материалистической диалектики. А беспринципное шараханье из крайности в крайность в области философской теории, в том числе, некоторые современные попытки заменить

отечественный философский фундамент на противоположные учения, например, на экзистенциалистские подходы (активно критикуемые в последние годы на Западе), вплоть до философии суицида, на узко понимаемый фрейдизм (которые уже на Западе в 70-80-е гг. показали свою несостоятельность), на полную аполитичность, на разрушение российских культурно-философских традиций и т.п., ни к чему хорошему не приведут, кроме новой разрухи в умах, настроениях и действиях людей. Вполне справедливо Г.Д. Чесноков отмечает: «Методологический плюрализм не только не обогатил отечественную философскую мысль, но, напротив, привел к тому, что подавляющее большинство философов не может дать четкого ответа на достаточно простой вопрос: к какому течению философской мысли они себя относят. Старые ориентиры (стремление к диалектике) многими из современных авторов были объявлены ошибочными, а новых они определить не смогли. В результате вместо разработки новых актуальных проблем мы в сегодняшней философии находим массу критики (и правильной, и несправедливой) в адрес советской философии. Между тем, правильно выявить недостатки прежней отечественной философии можно только б том случае, если философы, оценивая философию советского общества, начнут с выяснения вопроса о том, какой она должна быть (выделено нами. - Е.У.)» [375, с. 22].

Считаем, что в новейшей НКМ ни в коей мере нельзя отбрасывать все то, что наработано отечественной философией в советский период. Полноправное место должен занять целый ряд важнейших исследований в области научной философии, осуществленных в нашей стране в предыдущие годы.

Ниже мы попытаемся обосновать внутреннюю связь лучших достижений советской и русской «не-марксистской» философии. Полагаем, что глубокое рассмотрение вклада отечественных ученых в современное синтетическое научно-философское знание должно стать предметом специальных исследований. Мы назовем лишь основные области знания и фамилии некоторых исследователей, которые, по нашему мнению, внесли ощутимый вклад в развитие современной синтетической научно-философской теории. Наиболее обширная информация о русских и советских философах содержится в первом отечественном энциклопедическом издании «Философы России XIX-XX столетий» (1-е и 2-е изд.), соданном под руководством П.В.Алексеева коллективом ученых – А.В.Ивановым, И.Ю.Алексеевой, А.П.Алексеевым, Т.В.Кулаковой, Й.К.Траут и М.Я.Харас и др. [385].

К важным достижениям отечественной философии в нашей стране относим следующие направления. (назовем лишь некоторые фамилии иследователей по областям).

Труды по истории философии и научного знания (Аверинцев, Асмус, Батищев, Богомолов, Быховский, Гайденко, Галактионов, Гараджа, Горфункель, Гуревич А., Гуревич П., Донских, Дынник, Каменский, Косарева, Кочарян, Кочергин, Кувакин, Кулакова, Лихачев, Лосев, Майоров, Мамардашвили, Манн, Мельвиль, Мотрошилова, Нарский, Никандров, Овсянников, Ойзерман,

Рыбаков, Соколов, Сокулер, Тихомиров, Уткина, Хоружий, Целлер, Чанышев и ряд др.).

Исследования по разработке общего философского категориального аппарата материализма и диалектики (Аверьянов, Агудов, Архипцев, Батищев, Библер, Бондарь, Бранский, Ильин, Кандыбо, Кармин, Кузьмин, Кураев, Кучевский, Мамардашвили, Марков В., Нарский, Орлов, Пахомов, Райбекас, Сагатовский, Самбуров, Свидерский, Тимофеев, Уемов, Цехмистро, Шептулин, Широканов, Шугайлин и ряд др.).

Исследования по гносеологии, логике и методологии научного познания (Абдильдин, Алексеев М., Альбуханова, Берг, Глушков, Давыдова, Дмитриен-ко, Елсуков, Илиади, Ильенков, Ильин, Кедров, Колмогоров, Копнин, Коршунов, Б.Г Кузнецов, В.Г. Кузнецов, Лекторский, Леонтьев, Ляпунов, Мальцев, Мамчур, Науменко, Никифоров. Огурцов. Оруджев, Панов, Петров. Пилипен-ко, Смирнов, Степин. Сухотин, Таванец, Копнин, Томильчик, Черкесов, Чуди-нов, Шарков, Швырев, Шинкарук, Э. Юдин, Яновский и ряд др.)

Фундаментальные философские исследования в области социального познания и социальных систем (Астафьев, Афанасьев. Баландин. Барулин, Бобров, Бороноев, Гиренок, Г орский, Григорьев, П. Гуревич. Дубинин, Ельчани-нов, Казначеев, Каширин, Кобылянский, Козин, Константинов, Кочергин, Кукса, Ладенко, Ю Марков, Моисеев, Платонов, Саркисян, Спиркин, Страш-ников, Сухотин, Толстых, А Урсул, Т. Урсул. Фофанов, Чагин, Чешев, Яковец и ряд др.)

Исследования в области научной картины Мира, философские вопросы естествознания и техники, глобальный эволюционизм; космогенез, гесленез, биогенез, социогенез (Абдеев. Абрамов, Алексеев, Алешин. Амбарцумян, Ар-шинов, Баландин, Вернадский, Воронцов. Воронцов-Вельяминов, Галилов, Геворкян, Готт, Л Гуревич, Джиджян, Дубинин, Идлис, Каганова, Казютин-ский, Кандыбо, Камшилов, Карпинская, Кедров. Кивенко, Короткова. Б. Кузнецов, И Кузнецов, Лойфман, Мамзин, Мантейфель, Мелюхин, Моисеев. И Новиков. Овчинников, Пахомов, Платонов. Раджабов. Разумовский, Раки-тов, Розешаль. Рузавин, Сачков, Семенюк, Сетров, Сухогин, Гурсунов, Федоров, Фролов, Хон, Чернил, Черникова, Чижевский. Шварц, Шкловский, Штофф, Югай, Яблоков и ряд др. ученых).

Системный и структурно-функциональный подход (Абрамова. П. Алексеев, Алтухов, Анохин, Афанасьев, Балашов, Бирюков, Блауберг, Веденов, Вернадский, Винограй, Ганзен. Гвишиани, Гладких, Горский, Заславская, Зин-ченко, Иванов, Каган, Кремянский, Ломов, Малиновский, Маркарян, Ю Марков. Моисеев, Новик. Панин, Перегудов. Сагатовский, Садовский, Сачков, Сетров, Сичивица, Сороко, Соскин, Субетто, Сукачев, В Тарасенко, Ф Тара-сенко, Тахзаджян. Тюхтин, Уемов, Урманцев, Урсул, Хайдов, Шварц, Б. Юдин, Г Юдин. Яковец и ряд др.)

Проблемы детерминизма, философские проблемы времени и пространства (Акчурин, Александров, Аскин, Ахундов, Барашенков, Вильницкий, Вяльцев, Готт, Жарков, Канке, Кравец, Лой, Лукьянец, Манеев, Молчанов, Мос-

тепаненко А., Мостепаненко М., Мякишев, Наан, Огородник, Омельяновский, Остапенко, Пятницын, Разумовский, Руткевич, Саакян, Сахариев, Свечников, Солдатов, Уемов, Украинцев, Фок, Штейнман и ряд др.).

Труды по интеграции науки и научного знания (Алексеева И., Амбарцумян, Бабенко, Галилов, Готт, Дмитриенко, Дышлевый, Казютинский, Кармин, Кедров, Кузнецов Б., Кузнецов В., Кузнецова, Лойфман, Лутай, Марков, Медведева, Моисеев, Мелюхин, Мостепаненко А., Мостепаненко М., Платонов, Разумовский, Ставская, Степин, Урсул, Федоров, Фесенкова, Цехмистро, Чепиков, Яненко и др.).

Кроме того, отечественными учеными исследован также целый комплекс других более частных вопросов философского знания [138; 11; 13; 24; 43; 94; 95; 104; 125; 130; 135; 143; 151; 171; 197; 220; 221; 228; 229; 230; 235; 236; 244; 252; 262; 269; 282; 298; 305; 325; 331; 345; 375; 376; 384; 385; 398; 423]. Еще раз подчеркиваем, что оценке советского периода развития философии следует посвятить специальные исследования, по возможности объективно, а не разрушительно-критически относящиеся к проблеме.

Отмеченный позитивный массив знаний непротиворечиво и закономерно входит в качестве неотъемлемой составной части в новейшую системную философию, в область философских и научно-философских идей и практики саморазвития и самополяризации предмета познания. Данный аспект диалектики более подробно будет освещен в пятой и шестой главах работы.

Но при этом не следует забывать, что кроме области диалектики как полярогенеза не менее важное место занимает и другая форма развития – гармониогенез, который в частности, широко представлен в ряде религиозных, идеалистических и синтетических философских направлений. Данные идеи раскрываются в ведущих направлениях философии Востока (в философии буддизма, даосизма, йоги, этические идеи в конфуцианстве и др.), которые требуют специального глубокого и творческого рассмотрения в новейшей НКМ [5; 39; 43; 99; 85; 86; 123; 230; 265; 421; 422 и др.]. Согласно принципам гармониогенеза, Мир спасут не войны, революции и другие региональные и глобальные потрясения и конфликты, а Добро, Истина и Красота. Например, полагаем, что требует специального философского изучения и осмысления опыт многовековой социальной эволюции стран Востока с азиатским способом производства, который не вписывается в рамки марксистской формационной концепции. А реальное сосуществование разных потоков социального развития (Запада, Востока, российского евразийского пути, стран третьего мира и т.д.) приводит к необходимости разработки новой системно-философской интеграционной и гуманистической концепции социогенеза.

В русской философии указанные идеи наиболее ярко представлены в различных направлениях философии всеединства и русского космизма: в ре-лигиозно-философском, философско-материалистическом, научно-философ-ском и естественнонаучном направлениях (Соловьев, Федоров, Флоренский, Циолковский, Сухово-Кобылин, Вернадский, Чижевский, Моисеев, Казначеев и др.), том числе, и в его особой восточной ветви (Блаватская, Елена и Нико-

лай Рерихи, Успенский и их последователи). В «не-марксистской» ветви русской философии уже на рубеже XIX-ХХ векв был разработан ряд системных идей. Среди них особый интерес представляют системно-философские идеи о человеке, космической эволюции и путях цивилизационного развития в «Живой этике», синтетические труды Е.П.Блаватской, оригинальные взгляды П.Д.Успенского, и др. Истоки же русской мысли в формировании научной картины Мира лежат, как полагаем, еще в фундаментальных общенаучных трудах универсального русского ученого-энциклопедиста М.В.Ломоносова [104; 122; 124; 129; 138; 259; 294; 309; 325; 385].

Как особенность русского философствования отмечается не проработанность целостной системы философии, не систематичность отдельных разделов, в отличие, например, от западных рационалистических философских систем [69]. Однако считаем, что данное утверждение не совсем верно. Даже славянофилы И.Киреевский и А.Хомяков «не игнорировали германской философии. Они прошли через нее и творчески преодолели ее. Они преодолели германский идеализм и западную отвлеченную философию верой в то, что духовная жизнь России рождает из своих недр высшее постижение сущего, высшую органическую форму философствования» [205, с.212]. «Неблагоприятные условия для систематической разработки и представления философских достижений в той или иной степени имели во всех странах Европы. Однако только в России существует такая острая нехватка философских систем» [там же, с.211].

Н.А.Бердяев писал, что славянофилы А.Хомяков и И.Киреевский, пытаясь создать синтетическую религиозную целостную философию, не смогли и не успели сформировать ее как систему взглядов, передав свои мысли лишь в нескольких статьях, полных глубокими интуициями [33, с.112-114]. Даже В.С.Соловьев, по мнению Л.Лопатина (которое вполне обоснованно ряд философов считает спорным), не оставил законченной философской системы, а скорее только грандиозный план системы, ряд ее очерков, не всегда между собою согласованных, а также приложения системы к решению отдельных проблем. У друга же В.С.Соловьева, С.Н.Трубецкого в целом построен общий, глубокий и интересный план всеединой философско-религиозной системы бытия. Системно-философские метафилософские построения Соловьева дали начало построению целого ряда оригинальных произведений – Е.Н.Трубецкого, П.Б.Струве, Н.А.Бердяева, Д.Андреева, С.Н.Булгакова, П.В.Флоренского, в которых даже идеалистические построения становились «конкретным идеализмом», отличаясь от предельно абстрактной системы Г.Гегеля конкретизацией всеобщего, реальными формами его проявления; в них органично соединялись религиозные, философские, нравственные и социальные начала. Как отмечает А.Ф.Лосев [205], довольно широкая систематическая проработка философских проблем имеет место уже в ХХ в.е у Н.О.Лос-ского, С.Л.Франка, И.И.Лапшина, Г.И.Челпанова. Но их труды посвящены прежде всего логико-гносеологической проблематике, отчасти онтологии, менее всего они охватывают всю проблему всеединства, кроме того, значи-

тельно меньше места у них уделено религиозной проблематике. Остановимся лишь на одной из отмеченных концепций – наиболее широкой, классической русской философско-мистической концепции В.Соловьева.

Исследование творчества В.Соловьева с современных системных философских позиций позволяет сделать вывод о том, что по сути, на рубеже ХХ в., им была создана оригинальная системно-философская концепция Мира как единого целого [321; 322]. По-видимому, лейтмотивом философского творчества В.С.Соловьева могут служить его слова: «Абсолютно-сущее необходимо для нас, т.е. требуется нашим разумом, нашим чувством и нашею волей… Истина есть, истина есть все и истина есть единое. Истинный объект познания – это обладающее бытием Всеединство» (курсив наш – Е.У.) [322, т.1, с.347]. Так, М.Э.Стрельцов, осуществивший специальное исследование системных идей в творчестве В.С.Соловьева, отмечает, что данным философом создана первая крупнейшая в отечественной мысли философская система, получившая название «метафизики положительного Всеединства» (здесь термин метафизика используется во всеобщем значении, как всеобщая наука - философия, стоящая «за физикой», т.е. исходной наукой о природе) [328, с.335]. «Философия всеединства в силу своей дуалистичности рассматривает мир с двух точек зрения – взгляд на мир как на космос и как на историю» [там же, с.356]. Следует подчеркнуть, что уже в конце XIX в. мыслитель по сути предвидел глобализацию социального процесса, предвосхитил представления о ноосфере и социосфере, открыл тенденцию к появлению глобальных событий и проблем. Он высказывает мысль о том, что вероятно, подходит к концу необычайно длительный период всемирной истории, бывшей историей отдельных государств, и начинается новый период истории всего мира, всего человечества как целого.

Исторические исследования творчества В.Соловьева Н.Н.Семенкиным позволили выделить следующие основные понятия и категории метафизики Всеединства: а) идея Всеединства; б) идея Богочеловечества; в) идея универсума (хаос - космос); г) идея совпадения микрокосма и макрокосма; д) идея Софии, или Мудрости Божьей [309; 129]. В главном философия Всеединства (Всеединого Сущего как субстанционального бытия – Божественного, абсолютного) связана с идеей Софии как с аналогом Мировой души, которая, по Соловьеву, имеет два аспекта: рациональный, логический (Мировой Разум) и ирррациональный, мистический, находящиеся в неразрывном единстве. Высшее познание Мира – это синтез Истины, Добра и Красоты [321]. Он предстает в виде синтеза разных форм познания, постижения Мира: мистического, где важнейшая роль придается интуиции, постигающей сущее (Богооткровения), рационального (философского) и эмпирического (научного). Таким образом, вряд ли с современных позиций можно оценивать систему Соловьева только как мистическую или только религиозную. В действительности, здесь предпринята грандиозная попытка, с одной стороны, синтеза религии, интуитивного озарения, философии и науки, а с другой - объединения логического, эсте-

тического и этического в общее духовное (гуманистическое, с современных позиций) отражение Мира.

В обществе идея Всеединства раскрывается как Богочеловеческий союз людей на основании веры, т.е., единство Богочеловечества и Вселенской Церкви. В этом единстве преодолеваются эгоизм, национализм, узкая конфессиональность, социальные противоречия, вражда и войны между народами и в итоге создается на земле Царство Божие (динамичная Мировая Гармония в общественной жизни). Но это не что иное, как футурологическая система с явным приоритетом духовных факторов социального развития (воплощаемых ныне в идее ноосферы и ноогенной цивилизации). В своем учении мыслитель предпринял попытку осуществить знаменитую интеграцию в системе трех блоков: 1) свободной теософии (цельного живого знания) как единства теологии, философии и науки; 2) свободной теократии как Царствия Божия на Земле, т.е. гармоничного социального и социоприродного мироустройства; 3) свободной теургии как гармоничной социальной жизни, служения Господу в форме, свободной от узко конфессиональных догм (Общее Дело). В современных философских терминах можно сказать, что намечена интеграция 1) философской гносеологии и онтологии гармонии Природы, Мира-Системы, 2) философской онтологии гармонии Общества и 3) философской теории гармоничной организации жизни (философской праксеологии и оптимологии).

В.С.Соловьев по сути создал новые методологические основания для своей системы метафизики Всеединства, показав основные уровни Всеединства, объединенные общей сущностью [328, с.358]:

• характеристика Абсолютного как «системы единства себя и иного»;

• универсум как система единства «динамического и метафизического»;

• системность категории Всеединства, как «всеобщности, завершенности, цельности и полноты»;

• системность действительности и две ее стороны: практическая и теоретическая; трансцендентная действительность как единство абсолютного первоначала и всего сущего;

• система Дух (сущее как субъект воли и носитель Блага) – Душа (сущее как субъект чувства и носитель Красоты);

• системность идеи и категории истины;

• системность идеи и категории Добра.

В результате формируется принцип Мира как универсального целого - совершенного единства множества. Онтологическое единство Мира в системе В.С.Соловьева неотделимо от Софии и бытийной гармонии, лада бытия, проявляющихся в единстве, слитности и сообразности этической и эстетической природы вещей. Системе также органично присущ исконно русский мотив соборности. Налицо единство онтологии, дедуктивной логики и гносеологии. Само познание также системно, всеедино. Таким образом, мы можем четко проследить, что Система Мира Вл.Соловьева имеет не индуктивно-науч-

ный, а выраженный дедуктивно-философский характер, т.е. представляет собой системную философию Гармонии Всеединого Мира-Системы.

Рассмотрим теперь другой аспект проблемы, а именно, насколько со-поставимы идеи системной философии и марксизма (долгое время доминирующего в нашей стране). Если с отмеченных общих позиций взглянуть на философию марксизма, то оказывается, что в главном – это социально-политическая философия социальной революции и революционного движения. Все остальные философские вопросы, присутствующие здесь, призваны в первую очередь обосновать логику революционного марксизма [375]. И это - начиная с основного вопроса философии, который здесь исходно служит для подтверждения следующей логики: философии исторического материализма; вызревания противоречий между трудом и капиталом при буржуазном строе; обострения классовой борьбы; необходимости пролетарской революции; почти фатальной неизбежности гражданской войны; возможности продолжения классовой борьбы в мирных условиях и соответствующих репрессий против врагов народа (как продолжение марксизма-ленинизма в сталинизме) – на пути к коммунизму.

Даже, казалось бы, относительно самостоятельный раздел философии природы в виде диалектики природы у Энгельса [219, т.20] в конечном счете выступает как один из источников марксизма, представленного в виде главных составных частей – марксистской философии диалектического и исторического материализма (где первый по сути подчинен второму), марксистской политэкономии и научного коммунизма. Бесспорно, что В.И.Ленин внес важный вклад в разработку теории познания, что дало начало развитию целого спектра продуктивных в научном и практическом отношении философско-гносеоло-гических проблем. Однако, если вспомнить историю создания книги В.И.Ле-нина «Материализм и эмпириокритицизм» в 1908 году [200, т.18], становится ясно, что она была написана все в том же жестком русле революционной логики марксизма. Это был период неустойчивой политической ситуации в России после революции 1905-1907 гг., полосы жесткой реакции, разброда и шатаний в умах интеллигенции и народа, перехода значительной части интеллигенции на позиции идеализма. Именно данная обстановка заставила Ленина заняться, казалось бы, такими далекими от революции проблемами как теория познания, философия естествознания и основной вопрос философии с тем, чтобы сплотить ряды революционеров под флагом материализма и марксизма и повести их к новой российской революции. А несомненный философский талант Ленина позволил ему оригинально и практично разрешить целый ряд философских проблем.

Жесткая революционная логика требовала и резкого изменения менталитета населения страны, где внедрялась революция. Официальным философским и философско-политическим способом мышления мог оставаться лишь марксизм, в противовес инакомыслию, подрывающему основы новой политики и государственности. Поэтому постулировалось, что лишь марксизм (а затем марксизм-ленинизм) является единственно верным и абсолютным учени-

ем, которое не подлежит никакой критике (могут происходить лишь небольшие изменения в теоретических вопросах, без нарушения общей теоретической концепции). Он формируется на идеях классиков марксизма и обосновывается их цитатами (подобно построению религиозных писаний на изречениях из Библии или Корана). Т.е., марксизм жестко утверждался как «единственно верная научная философия современности» (по сути, как единственно возможная ортодоксальная философская религия), что множество раз и в разных вариантах повторялось в ряде крайне политизированных философских источниках советского периода [87]. По-видимому, жестко-репрессивное отношение марксизма к религии, в первую очередь, к православному христианству в России, объясняется не только ее связью с идеализмом и правящими классами [200 и др.].

Проблема заключается также в том, что с национальной государственной религией связаны культурно-исторические корни народа, его менталитет, образ повседневного бытия и идеалы будущего существования. Поэтому уничтожение данной религии означает выкорчевывание народных корней, культурно-исторической памяти наций и народов. Но если оказывается очевидным, что под видом революционной идеологии в страну пришла иная философская религия, ясно также, что традиционная религия страны становится наиболее опасным конкурентом в овладении душами людей, а следовательно, подлежит уничтожению внедряемой философской марксистской религией. Такова была реально сложившаяся духовная послереволюционная ситуация в России, а затем в Советском Союзе. Заметим, что изменение названия страны (ее Име-ни) с элиминацией исторического культурно-родового слова «Россия» также было необходимо для деформации коллективного бессознательного, памяти предков, культурно-исторической памяти народов России.

Не оспаривая возможности революционного конфликтогенного пути развития общества (тем более, что Россия в начале века пошла именно по этому пути), следует констатировать, что практика жизни показала и ряд других возможных сценариев социогенеза в ХХ в., а также поставила под вопрос категоричное марксистское утверждение о том, что только марксизм-ленинизм способен привести народы к равноправию и счастью на земле. А это значит, что отмеченные выше философско-социальные и социально-политические революционные проблемы не следует вовсе отбрасывать за ненадобностью (впадая из одной трагической крайности в другую), но исследовательские приоритеты должны быть расставлены совсем по-иному.

В главном философию марксизма можно охарактеризовать как философию актуального конфликта на пути к будущей, потенциальной социальной гармонии. С этой позиции в марксизме приемлемы стороны, связанные со стремлением к социальной гармонии, но требуется значительно более глубокая разработка теории гармоничного общества. Не следует отбрасывать также не желаемый, но реально возможный временный конфликтогенный путь социальной истории (чтобы не повторять пережитых трагедий). Но не приемлема его абсолютизация, которая неминуемо ведет к катастрофе. Сегодня гло-

бальной социально-философской и социально-политической проблемой становится футурологическая, прогностическая философская проблема определения разных сценариев и реальных путей развития как отдельных стран, сообществ из нескольких государств, так и всей глобальной цивилизации планеты. При этом требует четкого научно-философского обоснования оптимальный выбор из возможного многообразия вариантов социального развития – наиболее гармоничных, или напротив, катастрофических; наиболее желаемых или наиболее опасных, которые необходимо срочно предотвратить.

И в данной социально-философской парадигме революционный путь развития оказывается лишь одним из возможных, требующий своей всесторонней оценки на базе более общих системно-философских положений социогенеза. Кроме того, было бы исторической неправдой отвергать философский талант диалектика Ф.Энгельса, политэконома К.Маркса, политического философа и деятеля В.И.Ленина. Необходимо также учитывать и социокультурную ситуацию того времени, которое сегодня уже отделено от нас вековым периодом. А поэтому не следует забывать также (как бы мы сегодня не относились к данным трудам): «… беспримерный в своем роде системный синтез достижений мировой философии, экономического и социального развития, осуществленный в XIX в. К.Марксом и Ф.Энгельсом. И хотя с современных позиций этот опыт представляется не во всех аспектах вполне удачным, такие его черты, как ориентация на системное видение мира и общества, фокусиро-ванность анализа под углом потребностей становления новой, более высокой цивилизации, носят непреходящий характер и должны быть учтены при построении системной философии» [229, с.8-9].

Поэтому вряд ли уместно нам метаться из крайности в крайность и в отношении к трудам классиков марксизма. В начале советского периода ни одна крупная публикуемая советская работа по философии не могла выйти без восхваления и постоянных ссылок на «библии марксизма» - собрания сочинений трудов Маркса, Энгельса, Ленина и их «современные комментарии» - материалы съездов ЦК ВКП(б) и КПСС. На поздних этапах советского периода следовало уже опираться (хотя бы и формально) на основные идеи (с обязательными ссылками), но потом была реальная возможность (при желании) развивать собственные плодотворные идеи. И не обманывая себя, можно сказать, что в отмеченных трудах есть целый ряд плодотворных идей, которые можно было развивать. Поэтому «новое перестроечное веяние» в философии, связанное или с полным замалчиванием трудов Маркса, Энгельса, Ленина, или только с их нелицеприятной критикой также считаем противоположной крайностью. Например, в области философии природы, естествознания, проблем раннего антропосоциогенеза труды Ф.Энгельса являются классическим образцом философского анализа достижений естествознания своего времени, примером искреннего кропотливого научно-философского труда на стыке достижений науки и философии, давшего широкие плодотворные результаты. И было бы исторической неправдой забывать об этом.

Иными словами, в настоящее время кардинально изменяется приоритетность разных социально-философских проблем, появляются совершенно иные философские акценты. При таком подходе марксизм имеет право на существование и занимает свое определенное место в общей системе философских учений, но теряет роль непререкаемого абсолюта и философско-революционной религии. В частности, реально важнейшей глобальной проблемой современности стала экологическая, или проблема обострения конфликта между обществом и природой и поиск путей преодоления надвигающегося, гибельного для человечества глобального экологического кризиса. Но данная проблема не может быть решена без глубоких знаний законов существования неорганической и органической природы планеты и Космоса, без разработанной научной философии социоприродных отношений. Тогда ясно, что глобальными и наиболее актуальными философскими, научно-философскими и культурологическими проблемами являются:

1. раскрытие всеобщих законов бытия неорганической и органической природы, общества и человек как главных онтологических сущностей на планете;

2. исследование всесторонней взаимосвязи и взаимодействия природы, человек и общества;

3. поиск и реальное осуществление гармонизации социоприродных отношений с целью выживания человечества и сохранения естественной природы на Земле.

Но решение указанных проблем возможно лишь при научно-философ-ском, интегративном, холистическом подходе к пониманию Мира как единой целостности, в котором все части взаимодействуют, взаимосвязаны и взаимозависимы друг от друга. А это не что иное, как главная проблема системной философии и системно-философской НКМ.

Как следует из краткого анализа сущности марксизма и связанной с марксизмом революционной судьбы России, место и роль философии в послереволюционной России – Советском Союзе – не была и не могла быть простой и однозначной. Вполне понятно, что «классическая» русская религиозная философия в советской России в принципе не могла продолжать существование. Но страна продолжала жить, хотя очень сложно и неоднозначно. Прежние предреволюционные и революционные поколения людей сменялись новыми. При социализме непомерно возросла роль народного образования, которое в наибольшей мере взяло на себя роль духовного воспитания народа. Со всеми издержками, школьное образование стало всеобщим. Резко расширилась сеть средних профессиональных и высших учебных заведений. Неизмеримо вырос научный и интеллектуальный потенциал народа нашей страны – всего Советского Союза, как Российской Федерации, так и других советских республик на территории бывшей дореволюционной России. В послевоенные годы, в связи с увеличением капиталовложений в сферы образования и науки, педагогический и научный потенциал страны занял ведущее место в мире, а советский народ стал одним из наиболее образованных народов. Недаром Советский Союз мно-

гими государствами стал именоваться как мировая сверхдержава (и не только в военном, но и в интеллектуальном плане).

Послевоенным поколениям философов 60-90-х гг. даже трудно представить себе, что когда-то, в 20-40-е гг. можно было так грубо, безапелляционно и насильственно решать «чисто теоретические» научные и философские проблемы. Но это наше реальное историческое прошлое, от него не уйдешь, оно также вошло в историческую память народа и не должно быть забыто. Однако марксистские традиции прошлого устойчиво действовали и в послевоенный период истории государства. Они определяли довольно жесткую цензуру на всю философско-политическую литературу с позиций приверженности ее марксизму-ленинизму. И если какая-нибудь научная работа не соответствовала данному критерию, она в принципе не могла быть опубликована, а следовательно, ее автор не имел возможности ознакомить широкую общественность со своими идеями. Лишь в середине 80-х гг. была отменена официальная цензура литературных отделов (ЛИТО) для опубликования общественно-полити-ческих работ. Тогда вполне закономерно встает вопрос: могли ли сохраниться, существовать и тем более продолжаться в советской философии традиции дореволюционной русской философии XIX-XX вв., и если – да, то каким образом?

Проведенное исследование показало, что советская философия - это далеко не однородный, при этом быстро эволюционирующий феномен ду-ховной жизни. По поводу оценки исторической роли и сущности философии советского периода существуют разные точки зрения. В частности, основные позиции прозвучали в процессе дискуссии, организованной кафедрой философии РАГС и редакцией журнала «Вопросы философии» в марте 1997 г., где выступили Г.С. Батыгин, В.П. Веряскина, А.И. Володин, М.Н. Грецкий, К.М Долгов, З.А. Каменский, А П. Кузнецова, Л.Н. Москвичев, В.Ф. Пустарнаков, Г.Д, Чесноков и другие ученые [375, с. 3-38]. Как отмечает М.Н. Грецкий, «целесообразно было бы разделить существующие точки зрения на две основные позиции: на тех, которые нигилистически относятся к советской философии, и тех, кто относится к ней по меньшей мере не нигилистически и старается научно ее осмыслить» [там же, с, 25]. Обозначим данные позиции условно как «негативизм» и «конструктивизм» и будем проводить дальнейший анализ в рамках второй позиции, поскольку полагаем, что лишь она поможет сформировать жизнеспособную стратегию русской и российской философии

Интересное исследование в этом плане проведено И.Ю. Алексеевой в ее статье «Философия в современной России и русская философия» [11]. Так, И.Ю, Алексеева пишет: «Принадлежность философов-профессионалов к марксизму стала считаться вещью само собой разумеющейся (и несомненно боль-шинство философов было искренне уверено в том, что они марксисты), однако Для многих областей и значительного числа работ связь с марксизмом Маркса, Энгельса и Ленина становилась все более опосредованной и формальной» [там же с. 737]. Автор отмечает, что ряд философских областей (логика, теория

познания, философские вопросы естествознания, история философии) постепенно освободился от требования обосновывать соответствия значительного числа своих фрагментов основному проекту. Да и сам проект освобождается от наиболее грубых деталей прошлого знания. А политизированные образцы философской оценки результатов исследования даже в 30-е гг. уже воспринимаются как грубая вульгаризация самого марксистско-ленинского учения.

Правда, остается требование соответствия основных результатов концепции диалектического материализма. Однако и здесь «новые поколения исследователей все чаще в качестве отправного пункта выбирают понятия, вопросы и положения, сформулированные в работах советских же философов, а не непосредственно основоположниками марксизма». При этом возрастает влияние понятийного аппарата и проблематики «буржуазной», т.е. западной философии, знакомство с которой на официальном уровне еще обосновывается ссылками на необходимость ее критики и защиты марксизма, реально же все более мотивируясь независимым профессиональным и простым человеческим интересом… В советской философии под общим названием марксистско-ленинской (диалектико-материалистической) складываются совершенно разные школы и направления, с различным концептуальным аппаратом и критериями легитимации рассуждений… Идеал свободного поиска и свободного творчества… неизбежно оказывает влияние на эту работу» [там же, с. 737].

В заключении довольно подробного сравнительного анализа русской и советской философии автор делает вполне обоснованный вывод о том, что самое общее отличие философии советского периода от русской связано не с теми чертами, которые не без оснований считаются характерными чертами русской философии, а с более общим различием между философией, сформировавшейся в жестких рамках идеологических ограничений, и философией свободной [там же, с. 739]. Мы же добавим здесь, что и русскую философию Всеединства и космизма XIX-XX вв. также нельзя назвать полностью свободной. Вспомним хотя бы, что ряд мистических, научных и даже религиозных положений русских философов порицался традиционной церковью в связи с необычностью и самостоятельностью полученных результатов, а некоторые мыслители были вовсе отлучены от церкви. Поэтому понятно, что жить в обществе и быть полностью свободным от общества нельзя, и этот отпечаток носит на себе почти каждое философское учение. Но степень возможной свободы выбора и поведения может значительно различаться.

Таким образом, общий анализ эволюционного пути советской философии показывает, что, чем дальше она отходит от исходной «революционной точки» своего «рождения», тем более освобождается от связующих пут крайне нетерпимой идеологии и тем более своеобразной, полнокровной и значимой она становится.

Диалектический материализм как составная часть марксистской философии изначально имел выраженное подчиненное значение по отношению к истмату и идеологии марксизма. Он привлекался в основном лишь для обоснования материализма в природе и решения основного вопроса философии по

отношению к человеку и обществу таким образом, что: «материя первична - сознание вторично»; «общественное бытие (материальная жизнь общества) первичны, а общественное сознание (духовная жизнь общества) вторичны»; также для соблюдения «чистоты» учения марксизма в области естественных наук, в соответствии с принципом партийности в философии и служения «естественников» и других ученых делу революции. (Вспомним, хотя бы, единственное фундаментальное «диаматовское» произведение Ленина «Материализм и эмпириокритицизм», написанное в связи с требованием логики революционного движения). В отличие от изначального марксистского диамата, современный диалектический материализм – это совершенно иная, фундаментальная, а не вспомогательная часть философии, разделившаяся на целый ряд самостоятельных разделов и имеющая несомненную духовную ценность не только для отечественной, но и для мировой мысли. «Диалектический материализм за годы существования СССР достиг на многих направлениях внушительных результатов, несмотря на искажающие влияния и деформации со стороны правящего режима» [229, с9].

Диалектический материализм сегодня - это естественная история не-органической и органической природы, философия эволюции Космоса, Биоты; онтология природной основы для появления человек и общества (заметим, что еще совсем недавно онтология в ряде философских справочников марксизма рассматривалась как идеалистическое и буржуазное направление); научная гносеология в отражении множества сложнейших мировых процессов бытия; философия отражения универсального единства Мира, а также все более – философия его практического преобразования. Диалектический материализм тесно и творчески взаимодействует с разными науками. Как учеными, так и философами обще признаны положительные результаты данного взаимодействия, в противовес узкому позитивизму и раздельности «чистой» науки и философии в ряде западных концепций. По существу, диалектический материализм превратился в современную научную философию, логически стройную, систематичную, во многом категориально проработанную и эвристичную по получаемым результатам.

Сегодня, как и русская метафизика (философия Всеединства), он вновь выходит на фундаментальные философские проблемы познания Мира в целом – Мироздания, Мирознания, Всеединского (космического и антропокосмического) Мировоззрения и Всеобщего дела – Духовной Миродеятельности. И в этом плане диалектический материализм конца ХХ в. – также типичная русская философия, но обогащенная современным мировым опытом философского и научного познания в данных областях. Он впитал в себя ряд лучших достижений мировой научно-философской мысли в области теории развития и глобального эволюционизма (диалектическая методология); в сфере философского осмысления структурно-функционального и системного подхода; в настоящее время ведутся интенсивные разработки в области теории самоорганизации; раскрытия научно-философских экологических проблем; ши-

роко рассматриваются философские проблемы теории информации и информационной цивилизации и т.д.

От диалектического материализма в процессе его развития и самодифференциации отпочковались разные направления. Выше был назван целый ряд ученых, продуктивно работавших или продолжающих творить в следующих областях: Философские вопросы естествознания и техники, в последнем варианте (90-х гг.) более широко, как философия науки и техники. Научная картина Мира и более широко – картина Мира. Философские проблемы категориального аппарата философии (категории диалектики и затем шире – категории философии). Философские проблемы общей теории систем и системных исследований. Философская методология и методология науки. Гносеология философского, научного познания, которая сегодня все более восходит к философии единого духовного познания Мира. Логика, которая в последние несколько лет переходит в качественно новую, синтетическую фазу своего развития. Буквально в последние годы формируется и быстро набирает силу ряд новых направлений: Философская онтология как возрождение традиционно русской философской проблематики Всеединства Мира и русского космизма, а также с рядом более частных аналогичных проблем. Праксеология, общая теория организации, оптимология. Прогностика как философское и научно-теоретическое обоснование футурологии, стратегии и тактики будущего развития в локальных, региональных и глобальных масштабах, и ряд других более частных направлений философии.

Исторический материализм за годы своего существования, и прежде всего в советский период своего развития, также претерпел кардинальные изменения. Исторический материализм изначально – это философия марксизма, опирающаяся на определенные, более общие положения диалектического материализма, и в этом аспекте наиболее важная часть марксистской философии. Но при более пристальном рассмотрении оказывается, что и сам истмат также не главное в марксизме. Он создает лишь прочный теоретико-философский фундамент для главного учения – о революции и коммунизме. Основное центральное ядро представляется комплексом реальных практических революционных преобразований, а коммунизм при этом предстает как итоговая стратегическая цель, как светлое будущее человечества, как теоретическое обоснование целесообразности всех революционных катаклизмов.

Вполне естественно, что в данном изначальном практическом контексте исторический материализм имел вполне определенные теоретические и исследовательские задачи: 1) доказать первичность материального производства, материально-экономических отношений в способах производства материальных благ; 2) проследить эволюцию общества как смену общественно-эконо-мических формаций и показать неизбежность гибели антагонистических формаций исходя из их внутренних неустранимых противоречий в способе производства материальных благ; 3) вывести в антагонистических формациях неизбежность классовой борьбы, ее закономерного развития в мощный революции-

онный конфликт; 4) показать историческую необходимость социальных и в итоге социалистической революции, разрушающей основы эксплуатации человек человекм и открывающей путь к светлому будущему в виде коммунизма. Дальнейшее развитие теории предполагалось вести в рамках научного коммунизма (по сути – Рая на Земле). Исходя из данных краеугольных задач исторического материализма, он имел довольно узкие и четко очерченные рамки деятельности: первичность материального и вторичность духовного производства; классические отношения базиса и надстройки; учение о классовой борьбе и революционных массах; учение о революции, уходящее затем в революционную практику социалистического и коммунистического строительства (в научном коммунизме).

Из простого сравнения проблем истмата у своих революционных истоков, которые начинали разрабатывать не «дети царской России», а «дети Октября и революции», и тех проблем, которые разрабатывает исторический материализм в 80-90-е гг. видно, какая пропасть легла между изначальным содержанием предмета и его современной насыщенностью. Исторический материализм сегодня – это полнокровная социальная философия, а теперь и философская антропология (что ознаменовало коренной переход от марксистского массоцентризма к проблемам человек), имеющая не только свои традиции, но и учитывающая богатый многообразный мировой опыт развития человечества и мировой философии. Аналогично современному диалектическому материализму, это серьезное разветвленное направление научной философии человек и общества, вносящее достойный вклад в мировые философские проблемы и имеющее целый ряд полнокровных исследовательских разделов. Поскольку исторический материализм не является специальным предметом нашего исследования, ограничимся лишь весьма показательным перечислением его главных современных областей.

Сюда можно отнести следующие области знаний (в том числе, и формирующиеся на наших глазах, в 80-90-е гг.): философия истории; социальная философия; философская антропология (в том числе, единая наука о человеке, которую также предлагают определять как «гомология», по аналогии с социологией, биологией, геологией, космологией [41]; отдельно – философия социальных групп, философия духовной жизни (через которую, как полагаем, уже происходит возрождение главной тематики русской философии как философии Души, Духа, духовности); философия образования, шире – философия педагогики; новое, глобально-мировое, а не узко-политизированное звучание приобретают такие относительно самостоятельные философские области, как этика; эстетика; культурология, и др.

Таким образом, эволюция философской мысли в советский период несомненна. Но по поводу ее характера имеются разные точки зрения. А.И. Воло-Дин, анализируя и систематизируя основные позиции по проблеме в литературе последнего времени, выделяет три основные исторические версии. 1. Версия «Перерыв». Суть в том, что весь советский период представляет собой сплошную «черную дыру» в развитии русской философии: «Под давлением

облеченной властью марксистской идеологии русская философия прекратила существование» [375, с. 5]. И лишь теперь, в 90-е гг. начинается ее восстановление. 2. Версия «Подавление». Смысл этой версии заключается в том, чго в условиях большевистской диктатуры философия была обречена на превращение в служанку идеологической диктатуры тоталитарного режима. «История философии в СССР есть история перманентных погромов в философии» [там же, с. 6]. 3. Версия «Поступательность», Смысл ее состоит в том, что философия в СССР представляла собой некий восходящий процесс- поступательности, развития, а в главных программах исследования последовательно сменялись онтологизм и гносеологизм. «Если предыдущие версии чересчур политизированы, то эта очень уж аполитична» [там же, с. 8].

Полагаем, что ни одна из выявленных автором версий не может верно объяснить историко-философский процесс в нашей стране, поскольку реально, по-видимому, ни одна из исторических линий не наблюдалась в «чистом виде». Реально все три фактора действовали комплексно, что и определило характер развития советской философии. Именно данной позиции будем придерживаться в дальнейших рассуждениях. Интересную типологию истории, на наш взгляд, предлагает З.А. Каменский 1375, с.12-15], который выделяет в ней четыре периода. Первый период (1917-1930/31 гг.) характеризуется заменой религиозно-идеалистической и иррационалистической философских парадигм на марксистскую, а также переходом от относительно либеральной государственной политики в отношении духовной жизни к партийно-государственному диктату. Второй период (с 1930/31 по 1953 гг.). В это время резко усиливается репрессивность, подавляется всякая идеологическая свобода, устанавливается партийно-государственный диктат в жизни общества. Философская мысль в целом характеризуется чрезвычайным упрощением. Способом реального сохранения философствования оказывается переход к историко-философской проблематике. Кроме того, развивались онтологические проблемы. Характеризуя в целом философию второго периода, автор отмечает, что она, «даже и в вульгарных своих проявлениях оставалась в своей родовой сфере - Сфере изучения форм всеобщности, т.е. существовала» [там же, с. 14]. Третий период (с 1953 г. до начала 90-х гг.). Характеризуется постепенным снятием сталинских ограждений развитию философской мысли. С конца 50-х гг. философия в СССР получает невиданное до тех пор развитие. Развивается преимущественно в рамках марксизма, но постепенно преодолевает их в самых разных областях (в проблемах теории философии, логики, гносеологии, философии науки и др.). «Можно утверждать, что эти более чем 35 лет были самими богатыми и продуктивными во всей истории отечественной философии в послеоктябрьский период» [там же, с. 14]. Четвертый, современный период (начавшийся с 1992 г.). Здесь уже марксизм лишается статуса государственной философии и сменяется свободным философствованием в ряде направлений Власть отказывается от диктата духовной жизни, предоставляя свобод) творчества. Во-первых, философия утрачивает определенность и превращается в некую аморфную структуру. Во-вторых, сохраняются традиции фундаментально-

философской проблематики третьего периода. В-третьих, вновь возрастает интерес к историко-философской проблематике. В сочетании указанных противоречивых процессов существует современная философия.

На основе анализа ряда позиций исследователей, а также собственного проведенного анализа социокультурной ситуации, нами условно выделено несколько периодов в эволюции советской философии: 1) предоктябрьский и октябрьский марксизм как революционная марксистская философская религия, которая скорее заучивалась, бралась на веру и беспрекословно штудировалась людьми, нежели глубоко и осмысленно воспринималась; насильственно насаждалась в ряде слоев общества методами военного коммунизма; 2) довоенный марксизм (как марксизм-ленинизм-сталинизм) 20-30-х гг., также период религиозного обожествления вождей учения и их высказываний, с требованием беспрекословного следования идеологизированной философии; насильственная деформация сознания населения оказывается все более сложной, осуществляются репрессии против инакомыслящих; 3) советская послевоенная философия (40-50-е гг.) – в российском народе идет консолидация духовных сил, восстановление разрушенного самосознания (а не только послевоенной разрухи), в философии возросшая степень научности, теоретичности, критичности и систематичности знаний позволяет подспудно, в скрытом периоде подготовить почву для последующих широких философских исследований, в том числе, и основной проблематики русской философии; 4) советская философия 60-70-х гг. («шестидесятников», «хрущевской оттепели»), когда реально вырисовываются главные новые магистральные пути русско-советской философии, происходит постепенное вынужденное ослабление идеологического пресса; 5) советско-перестроечная философия 80-90-х гг., когда философское знание приобретает реальную свободу развития, намечаются разные варианты будущей российской философии, в том числе, противоположного характера: а) негативного - с огульным охаиванием и отрицанием всех достижений советской философии (под видом устаревшего марксизма), при одновременном усвоении и заучивании односторонних и уже мало популярных у себя на родине западных концепций, т.е. путь философской деградации и философского суицида; б) позитивного и прогрессивного - с учетом, творческой переработкой и развитием лучших достижений пройденного мирового и собственного пути в области философских знаний. «Когда с изменением политической обстановки принадлежность к марксизму перестала быть условием профессиональных занятий философией, «выход из марксизма» для многих философов принял естественную форму освобождения от внешних ограничений, препятствовавших реализации внутренних тенденций интеллектуальной деятельности» [11, с.738].

На основании изложенного можно сделать вывод о том, что нельзя ставить знак равенства между советской философией, особенно второй половины ХХ в., и исходным конфликтно-революционным марксизмом начала в. и в октябрьский период, поскольку это реально разные учения. Кроме того, Г.Д. Чесноков подчеркивает, что «судить о советской философии следует все

же не по количеству написанных книг и статей, а по тем работам, которые получили признание в профессиональной среде» [там же, с. 21]. По мнению ВФ. Пустарнакова: «В культурологическом отношении советская философия - это уникальный исторический феномен. Если мы хотим иметь полную, объективную, доказательную историю советской философии, предстоит гигантская работа по обобщению и синтезу огромного числа рациональных идей, разбросанных по тысячам книг, диссертаций, статей. Все наиболее оригинальное, творческое выражено в исследованиях по отдельным проблемам. Только I внимательно изучив это огромное множество работ, в том числе и неизданных, можно адекватно расставить акценты в истории советской философии, разглядеть в ней пропорции света и тени» [375 с. 12].

К сожалению, ряд философов русского зарубежья, порвав с российским марксизмом еще в первом периоде его существования, сохранил (по аналогии сложившихся отношений) резко негативное мнение обо всей последующей советской философии. С другой стороны, для подавляющего большинства советских ученых и философов, правящими кругами была «закрыта» информация о «буржуазной идеалистической философии Запада». Практически отсутствовала возможность исследовать первоисточники и самостоятельно оценить реальные современные достижения философов русского зарубежья. Лишь время от времени появлялась информация с критикой буржуазных философов, из которой можно было хоть отчасти знакомиться с сущностью современных философских трудов [11; 375]. Это привело к значительному разрыву связей между русскими философскими традициями за рубежом и в Советском Союзе, к относительно изолированному развитию отмеченных линий философии.

Поэтому нельзя отождествлять также русскую философию в целом и советскую философию. Однако, как отмечает М.Н. Грецкий, более пристальный сравнительный анализ показывает, что и в русской, и в советской философии существует ряд важных, принципиально сходных проблем исследования, которые в целом определяли в последние полтора века философский облик России: во-первых, позитивизм; во-вторых, русская религиозная философия; в-третьих, марксизм (которым увлекалась российская леворадикальная интеллигенция еще в дореволюционные времена). Кроме того, поздняя советская философия имеет и специфические направления исследования, к которым, по мнению автора, следует отнести новое, аналитически конструктивное прочтение трудов К. Маркса; развитие философии науки, диссидентское движение как конструктивную философскую оппозицию «официальной» философии [375, с. 37-38]. А в 90-е гг. все более актуальное значение приобретает проблема построения «целостной системно-концептуальной философской теории человека» [там же, с. 25].

Более глубокое исследование эволюции, содержания и сущности советской философии, особенно в послевоенный период и на рубеже нового тысячелетия, позволяет с полным правом утверждать, что поздняя советская философия (преимущественно четвертого и пятого периодов эволюции) - это особая, причем плодотворная ветвь русской философий, возродившая в

себе характерные черты русского философствования и дополнившая их новыми прогрессивными чертами позднего советского периода. «Сколь бы разительными ни казались сегодня различия в дореволюционной и советской философии, в конечном счете и та, и другая представляют собой два этапа в развитии отечественной философии» [375, с. 23]

Аналогично философия русского зарубежья в XX в. также представляет особую развитую ветвь современной русской философии. А в настоящее время реально существует возможность для плодотворного воссоединения разных ветвей русской философии в творчески организованную целостность.

Отметим, что по данному вопросу отнюдь не существует единого мнения. Это проявилось, например, при обсуждении места и роли русской идеи в философии на третьем Международном симпозиуме по проблемам взаимоотношения и диалога культур «Восток - Запад» в апреле 1997 г. [99]. Как пишут Е.Н.Аникеева и А.В.Семушкин, мнения специалистов по поводу русской идеи значительно разошлись. Так, Р.Г.Ланда отмечает, что «открытость российской цивилизации внешним (западно-восточным) влияниям и заимствованиям, ее мозаичность – не ущербные, а выигрышные ее составляющие, позволяющие русской культуре и мысли избежать крайностей западноцентризма и востокофобии, и свидетельствующие о творческой незавершенности русского духа, его соборном и всемирно-примирительном назначении. В этом и заключается суть русской идеи» [99, с.174]. В.В.Сербиенко считает, что философия в современной России и русская философия в ее достопамятных образцах – не одно и то же. А путь к преодолению различия лежит через возвращение к религиозной метафизике русского Ренессанса, через историко-философский опыт. В.В.Ванчуров полагает: «Самобытность русской философии – в ее способности к диалогической коммуникации с миром инородных идей, в смысле ее творческой открытости к любым положительным влияниям» [там же, с.175]. Напротив, по мнению А.П.Скрипника, «русская идея» - всего лишь ностальгическое воспоминание об утраченной этнопсихической самости, лебединая песнь умирающей духовной идентичности [там же, с.174].

По данной проблеме Эвард Ван дер Звеерде написал аналитическую статью «Конец русской философии как русской?…» [124, с.127-135]. На базе проведенного логического анализа, автор высказывает следующие мысли и делает соответствующие выводы. Он пишет: «Мой тезис: целью русской философии, т.е. то, к чему она стремится, является конец русской, в т.ч. религиозной русской философии» [124, с.127]. Автор довольно подробно, в разных аспектах рассматривает проблему релевантности, т.е. значения, нужности русской философии. По его мнению: «Всякое единство русской философии, которое имплицируется, когда мы говорим о ней как о чем-то своеобразном и цельном, исчезает, как только мы начинаем читать тексты русских философов последних лет… нет подобного «ядра» русской философии, вокруг которого развилась бы философская деятельность в России, но есть, безусловно, характерные для российской философской культуры темы и идеи» [там же, с.129]. Автор

считает, что «…возможный вклад русских философов… пока не осуществляется и, гл. образом, не признается западными философами» [там же, с.132]. А «…увлеченность сегодняшней русской философской культуры своей своеобразностью и самобытностью… сосуществует… с идеей особой позиции или роли России в мире и истории. Господство этих идей и представлений, скорее, является объектом «травматологического», чем философского анализа» [там же, с.131]. В итоге Э.Звеерде приходит к следующему заключению: «…действительное участие русских философов в мировой культуре при условии свободного сообщения и обмена …есть чтение русских философских текстов… Дело не в том, откуда философ, а в том, что он говорит другим» [там же, с.133]. Общий вывод таков: «Значение или нужность, «релевантность» русской, в т.ч. религиозной философии… для мировой философии будет полностью осуществленным лишь тогда, когда последняя конференция о «релевантности» русской философии будет завершена» [там же, с.133].

Естественно, если автор статьи не смог выделить важных, характерных черт русской философии (как, например, это делает русский философ зарубежья Н.О.Лосский в своей «Истории русской философии» и целый ряд других философов), для него и сама рассматриваемая философия превращается в пустой звук. Но подчеркнем, что при рассмотрении любой научной или философской проблемы жизненно необходимы дискуссии с выражением различных, в том числе и противоположных точек зрения. Главное при этом - чтобы дискуссии проходили профессионально, со знанием дела и корректно по отношению к оппонентам [197]. В связи с этим следует сказать, что приведенная выше статья Э.Звеерде как раз является примером лучших традиций логики корректного ведения дискуссии по проблеме.

Возвращаясь вновь к полученным нами выводам по поводу роли и сущности советской и русской философии, сделаем следующее заключение. Полагаем, что по мере развития советской философии, в ней происходил ряд кардинальных изменений:

1) она все более уходила от жестких догм марксистской философской религии первого и второго периода, все пристальнее и глубже рефлексировала ряд исходных насильственно насаждаемых постулатов, осмысленно дифференцируя сильные и слабые стороны марксизма, ленинизма, сталинизма, по возможности нивелируя и элиминируя слабые стороны учения и развивая сильные стороны; все менее труды классиков марксизма-ленинизма выполняли роль цитатников в научных трудах (подобно богословским произведениям); это был в основном второй и третий период эволюции;

2) по мере нарастания рефлексивности философии, повышалась степень ее теоретизации (так сказать, «схоластического теоретизирования», которое, вероятно, является одним из немногих способов выживания философской мысли в экстремальных внешних условиях), оттачивалась систематичность, закономерно развивалась системность и глубина философского знания;

3) все более возрождалась и проявлялась «самость» русской философии и русского философствования, естественно возрождались, все более открыто ставились и на новом уровне решались проблемы, всегда волновавшие русскую интеллигенцию: идеи русского космизма, вошедшие в философскую проблематику из фундаментального естествознания; идеи Всеединства – через проблемы научной картины Мира и картины Мира, проблемы экологического сознания; идеи целостного отражения Мира – через новое синтетическое русло гносеологии и возрождение принципов духовности, через широкие общефилософские позиции в эстетике и этике; проблемы человек и его Духа – через возрождение философской антропологии и гуманистических идей русского космизма и т.д.;

4) в итоге оказалось, что философия 70-90-х гг. в России, ушедшая от изначальных жестко политизированных догматов марксизма, все же ни в коей мере не есть простой возврат к некогда отброшенным исходным русским или мировым философским взглядам начала ХХ в.; это новый виток спирали в познании, исследование исходных традиционных проблем, но на более высоком уровне, с учетом пройденного пути, переработанного опыта советской, русской и мировой мысли по определенным направлениям, на базе новых положительных ориентиров антропогенеза, социогенеза и космогенеза;

5) сегодня на рубеже XXI в. и третьего тысячелетия в России формируется новое синтетическое русло русской философии (как философии российского суперэтноса), в виде системной философии, вбирающей в себя лучшие достижения разных направлений и ветвей мировой философской мысли (философии Востока, Запада, других культур, разных ветвей русской философии) и пронизанной идеей гармонизации социоприродных, социальных отношений, внутренней гармонии Мира Человек, а также гуманистическими идеалами здоровья человек, общества и природы как неразрывного целого.

К великому сожалению, в «перестроечной» печати стал появляться ряд «новейших» публикаций о том, что в «постсоветский» период произошла перестройка в умах, и теперь необходимо уйти от старых заученных философских догм, от старой советской марксистской философии, в полной мере освоить современный багаж западной философии и выйти на столбовую дорогу мировой мысли, сбросив ненужный груз марксизма. В противовес подобным утверждениям, следует вспомнить, что в философии «расширение проблемного поля… осуществляемое на эклектичной, суммативной основе, лишенной целостности, стержневых начал, может даже усилить поверхностность, «мозаичность»… снизить мировоззренческий потенциал» [229, с.7]. При этом нельзя забывать, что на Западе, в том числе в философии, дифференциация знаний зашла настолько глубоко, что часто за описанием деталей исчезает целое, а это пагубно отражается на сознании, духовном мире и характере поведения личности. По выражению западного специалиста в области системного подхода А.Моля, культура человека Запада стала «…случайным итогом непрерывного и беспорядочного впитывания сведений, от которых в памяти сохраняются лишь мимолетные впечатления, осколки знаний и идей. Мы оста-

емся на поверхности явлений, и только поверхность позволяет не ощутить трагизм бессвязности» [319].

Традиции же русской философии, в том числе, ее советской ветви, прямо противоположны – они синтетичны. Поэтому показательным можно считать и мнение известного философа-логика А.А.Зиновьева (имевшего возможность лично сравнить реальную жизнь и философские системы Запада и России), который в результате объективного сравнения современной российской и западной традиций пишет: «…Одним из сильнейших аспектов марксизма был диамат. Нынче он… дискредитирован… А между тем это огромная потеря для человечества. Без диалектического материализма понять современный мир… абсолютно невозможно» [224, с.281]. Поэтому считаем, что «новейшие перестроечные» публикации, призывающие отбросить весь накопленный отечественный философский потенциал, заменив его разрозненными концепциями Запада, в лучшем случае, связаны с полной некомпетентностью их авторов в области достижений современной советской философии (о которых было написано выше), с полным незнанием того, что ряд достижений нашей – советской и российской – философии (также, как российской и советской науки в целом) прочно вошел в сокровищницу мировой философской и научной мысли (хотя часто это пытаются замалчивать). Выбросить ценнейший накопленный философский багаж, значит, оказаться отброшенными в данной области как минимум на 100 лет назад.

Таким образом можно сказать, что современная советская философия - развитое разветвленное философское знание, опирающееся не только и не столько на марксистские положения, но и на лучшие достижения мировой и отечественной философской мысли. Она обладает большим творческим потенциалом, занимает свое достойное место в мировых исследованиях по философии, а в ряде областей (например, по проблемам философской теории и методологии научного познания, научной картины Мира и др.) реально занимает лидирующее положение. Исходя из рассмотренных гуманистических идеалов, открываются реальные перспективы интеллектуального творчества.

И.Т.Фролов, анализируя сегодняшнюю ситуацию в культурно-философ-ской жизни России, формулирует ориентиры будущего развития следующим образом [135; 390]. Наиболее перспективным и практически важным руслом философского знания он называет научную гуманистическую философию. Ее задача – не отбрасывать то, что наработано отечественной мыслью в течение советского периода, а творчески переосмыслить накопленный теоретико-философский потенциал с новых синтетических и гуманистических позиций приближающейся эпохи ноосферы; интегрировать лучшие достижения философской, общенаучной мысли и практики общественной жизни. Он отмечает: «Человек – общество – природа, человек – человечество – человечность, - эти триады, мне кажется, должны стать определяющими в нашем новом мышлении и приоритетными в современной практике. Вот куда, на мой взгляд, должна направлять сегодня и в будущем свою творческую энергию наша интеллигенция и прежде всего – философская… ради главного – философии в ее со-

временных научных и гуманистических направлениях. Приоритет человек и новый (реальный) гуманизм – так… можно обозначить духовную парадигму, идеологию и политику XXI в.» [135, с. 34].

Полагаем, что на пути такого гуманистического синтеза знаний достижения русской философии Всеединства и русского космизма окажут важное влияние на становление новой ноогенной цивилизации и ноосферного сознания, поскольку содержат ряд кардинальных идей гармоничного существования общества и сосуществования общества и природы, Человек и Космоса. Как отмечает В.Н.Сагатовский [299, с.547-548], русскую идею не продуктивно использовать в прежнем варианте, «…необходим новый синтез уже имеющихся моментов, новое видение становящегося целого, отвечающее современной исторической ситуации» [там же, с.547]. При этом автор пишет, что следует основываться на следующих основных позициях методологии раскрытия проблемы:

1. Русская идея раскрывается как система ценностей, опирающаяся на определенные знания и существующая в контексте определенной духовной атмосферы. 2. Последовательность изложения ключевых ценностей задается единством исторического и логического. Упор делается на логическую и идеологическую связь основных ключевых понятий о едином Мире. 3. Основные моменты русской идеи следует рассматривать в таком философском русле, которое, сохранив сущность и главное содержание учения, позволит снять противоположность их религиозно-идеалистической, мистической и материалистической трактовки. Это может произойти в философии антропокосмизма, или ноосферном мировоззрении [там же, с. 548]. «Идеал ноосферы, положенный в основу мировоззрения, означает принципиальное изменение позиции человек: от властного монолога по отношению к миру – к диалогу и сотрудничеству с ним, от воли – к власти (культура Запада) или от ухода в лоно Абсолюта (культура Востока) – к гармоничной жизни в мире и с миром в качестве его разумной, а потому и самой ответственной части… При таком подходе доминантный смысл жизни – это свободная самореализация в становлении ноосферы, т.е. развивающейся гармонии личности – общества - природы» [там же, с.564-565]. Полагаем, что данные методологические установки являются наиболее продуктивными. По сути, они указывают путь от традиционно русской идеи к философскому синтезу нового тысячелетия, или к системной философии.

Имеющий же место в ряде творческих умов «философский хаос», по-видимому, следует расценивать, выражаясь языком синергетики, как состояние устойчивого неравновесия, необходимо предшествующее новому этапу самоорганизации философского знания на более конструктивной и широкой логико-методологической основе.

На базе изложенного, в следующем разделе главы рассмотрим более подробно основные варианты системной философии с тем, чтобы определить их общие основы и наиболее эффективные пути развития проблемы.