Глава 2. Системность как ведущая парадигма философии, науки и общественной практики на рубеже третьего тысячелетия

2.1. Сущность и причины системного движения

В обществе в конце хх в.

В предыдущей главе нами было отмечено следующее. Если принять интеграцию познания и знания в науке как закономерный процесс смены этапов дифференциации и интеграции, то оказывается, что историческая смена этапов интеграции в разных группах наук и в разных типах научного знания осуществляется по разным путям. К двум таким основным типам научного знания мы отнесли формализованное знание и содержательное знание и соответствующие группы наук. Сравнительное исследование эволюционных познавательных процессов в двух отмеченных группах наук и типах знания, вплоть до конца ХХ в., показало следующее. В научно-философском формализованном знании выявлена линия его изменений, с образованием нескольких форм материализма и в итоге - перехода к системному научно-философскому знанию (по предмету познания). Аналогичное исследование научно-философского содержательного знания показало эволюцию основных методов познания и методологии, вплоть до системной методологии и системного научно-философского знания (по методу познания).

Кроме того, выявлены разные пути формирования НКМ в формализованных и содержательных науках. 1. Путь формализованных, точных наук (математика, физика, геометрия как особая область математики, кибернетика, ОТС и т.п.), при котором НКМ предстает как онтологизированная теоретическая схема. 2. Путь содержательных, неформализованных наук (биология, геология, география, астрономия, социально-гуманитарные науки и пр.), где НКМ по сути соответствует самым главным и общим содержательным выводам научного знания. Процесс онтологизации теоретической схемы отсутствует, поскольку главные выводы выражены неформализованным языком. Прослежены особенности формирования разных НКМ по указанным путям.

Но полагаем, что можно выделить также еще один, третий путь: 3. Срединный путь как наиболее оптимальный и эффективный, все более преобладающий во второй половине ХХ в. Он заключается в усилении взаимодействия и взаимопроникновения формализованного и содержательного знания (например, в системном подходе, в моделировании и т.п.). В истории становления и развития общих знаний данный путь не является новым. Скорее наоборот, в разные эпохи он оказывался наиболее эффективным и наименее конфликтным способом получения нового знания и практического применения богатого опыта человечества. Это еще давно было отмечено на Востоке и заложено в ряд принципов созерцания Мира и этического поведения человек в

Мире (Абаев, Григорьева, Мохороева и др.) [5; 39; 54; 85; 86; 138; 401]. Применительно к современной социокультурной и философской ситуации в России данный путь как наиболее плодотворный и эффективный также указывается рядом авторов (Ахиезер, Лекторский, Налимов, Сагатовский и др.) [ 24; 197; 244; 299 и т.д.].

«Устойчивость всех природных и социальных систем достигается с помощью среднего варианта во взаимодействии между частью и целым, сохранением и изменением, атомом и Вселенной, личностью и обществом и т.д. Средний вариант или середина означает точку их пересечения, совпадения противоположностей, через понимание которой постигается всеобщее единство мира... Отсюда и огромная роль серединной (системной синтетической. - Е.У.) философии, синтезирующей противоположные направления материализма и идеализма. Такими синтетическими направлениями в философии оказались гилозоизм Гераклита, в античности, пантеизм в философии Возрождения к Нового времени, а также в какой-то мере панлогизм Гегеля. В последующем, в XX в. философия снижает свою синтетическую функцию в силу резкой поляризованности на материализм и идеализм. В такой ситуации эстафету синтетического мировоззрения и методологии принимают на себя различные метанаучные и междисциплинарные подходы» [422. с. 12]. Нами этот традиционный срединный путь отражения Мира и формирования мировоззрения применен к рассмотрению интеграционных процессов современного научного знания.

Первый путь в основном отражается (проявляется) в эволюции физических картин Мира. Он позволяет довольно точно, с помощью формализованного знания, описать природные закономерности. Но при этом не отражает сложных многокачественных преобразований предмета. Второй путь связан с построением содержательных НКМ (содержательно-космологической, биологической, социологической, гуманитарной и т.п.). Отражает множество сложных качественных преобразований предмета, которые при этом, в силу сложности описания, не поддаются полной формализации. Но в связи с резким усилением в конце ХХ в. интеграционных процессов в целом, в том числе и в области НКМ, все более реальным и перспективным становится, как отмечено, комплексный интеграционный третий путь.

Полагаем при этом, что наиболее вероятный синтез формализованных и содержательных научных картин (по третьему, срединному пути), будет проходить и уже осуществляется в интеграционных комплексных концепциях системной организации Мира (при взаимодействии, с одной стороны, формализованной общей теории систем, кибернетики, а с другой - системных концепций содержательных наук, начиная с общей тектологии А.А.Богданова, с уровней организации систем Л. фон Берталанфи и т.д.). В таком случае формируются разные варианты комплексных системных НКМ. А более подробное рассмотрение структуры и содержания новейшей НКМ показывает, что она также оказывается не «чисто формализованной» и не «чисто содержательной», а системно-интегративной, научно-философской. Иными словами, полагаем

наиболее вероятным, что новейшая НКМ – это комплексная, интегративная системно-философская НКМ. Реально фундаментальные идеи комплекс-ной системно-философской НКМ заложены в первых основополагающих системных исследованиях и развиты в последующих системных трудах ряда мыслителей [32; 34; 44; 57; 335 и др.].

Первые синтетические научно-философские идеи мы находим в книге А.А.Богданова «Всеобщая организационная наука (тектология)» [44]. Это первый фундаментальный труд по теории систем неорганической, органической природы и общества. Конечно, в нем имеется ряд недостатков, важнейшим из которых, как мы полагаем, был использованный в тектологии понятийный (категориальный) аппарат (он и до сих пор сложен для понимания). А.А.Богданов ушел от философской терминологии и, имея биологическое образование, использовал в основном биологические и связанные с ними понятия. В результате категориальный аппарат явился первым мощным заслоном для понимания этого грандиозного системного труда философами и специалистами не биологами. А значительная часть биологов и медиков в то время еще не могла воспринять фундаментальные системные идеи, хотя и была знакома со значительной частью терминологии. В результате образовался как бы двойной барьер для понимания: понятийный, а также связанный с глобальностью и новизной системный идей для того времени, что и помешало ос-мыслению трудов Богданова современниками.

Но ученых прошлых лет мы должны оценивать не по тому, какие исследовательские ошибки они допустили – с высоты наших современных представлений о проблеме, а по тому, какой новый вклад они внесли в науку. В этом плане тектология А.А.Богданова, несомненно, - первое фундаментальное исследование по теории систем любой природы, в котором автор предвосхитил идеи, являющиеся в настоящее время основополагающими (а некоторые из них еще до сих пор ждут своего разрешения: исследование особенностей центральных частей системы, познание природы активностей и др.). В отличие от предшествующих философских и естественно-научных систем, данный труд качественно отличается конкретностью и глубиной исследования универсальных характеристик структуры и динамики систем, это новый этап в восхождении от конкретного к абстрактному и от абстрактного к конкретному в познании Мира.

Например, в тектологии более глубоко раскрыто представление о наличии в любой системе, обладающей активностями, двух противоположных процессов – синтеза и распада, в основе которых лежит диалектика организации и дезорганизации. Прослеживается взаимодействие активностей и сопротивлений в системе и среде. Это новый шаг в рассмотрении различных форм взаимодействия систем и их окружающей среды (например, слитные и четочные системы); выявление общих закономерностей строения систем, в которых, согласно А.А.Богданову, можно выделить периферическую и центральную части, различающиеся топографически, тектологически, функционально и энергетически; в выделении систем с одним и несколькими центрами, отли-

чающихся по своим функциональным свойствам. Это и более глубокая характеристика развития научного знания, тенденций дифференциации и интеграции науки, выявление преимущества и ограниченностей специализации и необходимости, с развитием знания, перехода к его объединению, интеграции, а также целый ряд других вопросов. Именно поэтому мы относимся к тектологии А.А.Богданова как к первому фундаментальному труду по теории систем содержательного характера, изданному в 20-е годы ХХ в..

К фундаментальным относим также исследования Л. фон Берталанфи [34; 35 и др.] и Э.С.Бауэра [32]. В 30-е годы они пришли к пониманию теории открытых систем, основанной на том, что организм представляет собой открытую систему. В нем происходят не энтропийные, как в неживых системах, а, напротив, негэнтропийные процессы, связанные с преимущественным накоплением организмом веществ и энергии из окружающей среды и развитием последнего. Благодаря этой идее, отсутствовавшей в развернутой форме в предшествующих биологических теориях, появилась возможность распространить традиционную физическую (термодинамическую) теорию на биологию; была разработана термодинамика необратимых процессов и теория открытых систем в биофизике (в основе которой лежат труды Л.Берталанфи и Э.Бауэра).

Л.Берталанфи развил очень продуктивную научную концепцию – организмическую концепцию в биологии, подчеркивающую необходимость «рассмотрения организма как целого или системы и видящую главную цель биологических наук в открыты принципов организации живого на его различных уровнях» [34; с.36]. На этой основе, заложенной ученым в середине 20-х годов [там же, с.36], развилось фундаментальное для общей теории систем понятие иерархического порядка систем различных уровней сложности; появилась концепция структурных уровней организации материи.

Идеи отмеченных ученых легли в основу представлений по общей теории систем, термодинамике открытых систем, по теории самоорганизации (синергетике), а также о многоуровневой структурно-функциональной организации Мира – в виде иерархической системы уровней структурной организации материи. Полагаем, что отмеченные труды займут свое достойное место и в системно-философской НКМ. В частности, в рассуждениях о самодифференциации и необходимости последующего синтеза достижений формализованного и содержательного знания, можно опереться на рассуждение Л.Берталанфи о соотношении математических и качественных знаний и моделей в общей теории систем, которое соответствует отмеченным выше представлениям.

Он пишет: «Несмотря на то, что математические модели обладают важным достоинством – четкостью, возможностью строгой дедукции, проверяемостью и т.д., не следует отказываться от использования моделей, сформулированных на обычном языке. Вербальная модель лучше, чем отсутствие модели вообще или использование математической модели, которая при насильственном насаждении фальсифицирует реальность» [35, с.46]. Автор указывает, что многие теории, получившие огромное влияние в науке, являются немате-

матическими по своему характеру (например, психоаналитическая теория), а в других случаях лежащие в их основе математические конструкции создаются позднее и охватывают лишь отдельные аспекты соответствующих эмпирических знаний (как в теории отбора).

По мнению Берталанфи, математика, по сути дела, сводится к установлению алгоритмов, которые более точны, чем алгоритмы обычного языка. Но история науки свидетельствует о том, что описание проблем на обычном языке часто предшествует их математической формулировке. «Вероятно, лучше иметь сначала какую-то нематематическую модель со всеми ее недостатками, но охватывающую некоторый не замеченный ранее аспект исследуемой реальности и позволяющую надеяться на последующую разработку соответствующего алгоритма, чем начинать со скороспелых математических моделей» [там же, с. 47]. В этом отношении показательно мнение А.Эйнштейна, и Л.Инфельда о том, что: «В создании физической теории существенную роль играют фундаментальные идеи… началом каждой физической теории являются мыли и идеи, а не формулы… Чем проще и фундаментальнее становятся наши допущения, тем сложнее математическое орудие нашего рассуждения… Чем проще наша картина внешнего мира и чем больше фактов она охватывает, тем резче отражает она в наших умах гармонию Вселенной» [416, с.246, 193].

Важная роль в становлении системно-философской НКМ принадлежит трудам по самоорганизации и теории неравновесных систем И.Р.Пригожина, а также Г.Хакена, Г.Николиса, И.Стенгерс и ряда других ученых (количество публикаций по данным проблемам в настоящее время лавинообразно нарастает) [250; 273; 394 и др.]. В отмеченных работах прослеживается важная закономерность – логика процессов самоорганизации диссипативных структур (открытых активных систем), возникновения порядка (т.е. новой организации) из хаоса более элементарных процессов и структур в неравновесных условиях бытия. Но полагаем, следует учесть также, что, во-первых, в процессе бифуркаций активная открытая система делает не случайный, а закономерный «выбор» последующего пути самодвижения, в зависимости от внутренних и внешних условий. Во-вторых, представляется не единственно возможным вывод об одномерной, однонаправленной стреле времени, поскольку в мировых круговоротах бытия происходят взаимно противоположные процессы закономерной смены событий, что, в более общем плане, свидетельствует в пользу о двунаправленности, конструктивном и деструктивном характере природного (натурального) времени (см. разд. 4.4) [351, ч.2; 355, с.183-201].

Важное значение в становлении современной системно-философской НКМ занимают фундаментальные труды К.Э.Циолковского, В.И.Вернадского, А.Л.Чижевского об организации космической жизни, о связи Космоса, Солнечной системы и Земли, о новых формах глобальной социоприродной эволюции, среди которых важнейшая роль принадлежит идеям и концепциям биосферы и ноосферы [56; 57; 295; 405]. Отмеченные идеи широко представлены в ряде трудов современных исследователей: Р.К. Баландина, Э.В.Гиру-сова, В.П. Казначеева, М.М. Камшилова, Г.В. Кандыбо, В.П. Каширина,

Н.Н. Моисеева, Г.В. Платонова, Е.А.Спирина, В.М.Страшникова, В.М. Федорова, И.Т.Фролова и др. [50; 65; 73; 76; 78; 144; 145; 154; 171; 237; 267; 268; 346; 347; 349; 389]. Но, по-видимому, в отличие от взглядов В.И. Вернадского, по некоторым проблемам следует придерживаться более обоснованных результатов, полученных в фундаментальных трудах А.И.Опарина, М.Руттена, М.Эйгена и др. [134; 281; 315; 349; 381; 414; 451]. А именно, во-первых, вероятнее всего, количество живого биотического вещества на планете со временем возрастает в связи с процессами концентрирования и появления новых форм материи из предыдущих на Земле; то же самое можно сказать и о нарастании массы социальной материи с увеличением общего числа людей на планете, массы техносферы и т.п. Во-вторых, при описании механизмов появления биотического и социального на планете также, по видимому, в значительной мере следует придерживаться выводов по теории самозарождения, происхождения жизни в Биоте.

Главными же, наиболее актуальными и перспективными концепциями на рубеже третьего тысячелетия, на наш взгляд, становятся концепции биосферы и ноосферы. В них отражены значение и сущность живого вещества на поверхности планеты (биосферы), которое на определенном этапе своего бытия закономерно порождает сознание, разум человек и в итоге ноосферу, а также неразрывная связь, всеединство жизни на планете и космической жизни. Идеи всеединства Мира составили золотое зерно мысли русского космизма – выдающихся естествоиспытателей, представителей разных ветвей духовной культуры России; они и составили лейтмотив творчества В.И.Вернадского. В.П.Казначеев и Е.А.Спирин пишут: «Мы определяем русский космизм – как выкристаллизовавшийся на рубеже XIX – XX вв. универсалистский тип миросозерцания, который постигает бытие мира, жизни и человек в их единстве, в нерасторжимой взаимосвязи микрокосмоса человек и макрокосмоса природы. Важнейшее место в русском космизме занимает идея всеединства, которая позволяет рассматривать мир и лежащие в его основе закономерности, как неразрывное целое. Эта идея разрабатывалась в различных сферах российской духовно-культурной деятельности – в философии и культурологии, науке, художественном творчестве» [144, с.74].

Идея ноосферы в системно-философской НКМ приобретает новое, не менее важное значение в связи с проблемой выработки перспектив и прогнозов возможности выживания человечества в разных типах цивилизаций. В этом плане идея ноосферы представляется наиболее перспективной, предоставляя научный и философско-методологический фундамент для обоснования эпохи ноосферы и строительства на планете ноогенной цивилизации как духовно-экологической цивилизации в процессе глобальных усилий людей по достижению состояния социоприродной гармонии на планете.

Системные исследования первой половины ХХ в. инициировали широкое научное русло в области познания процессов и причин становления упорядоченных процессов из неупорядоченных элементарных хаотических процессов и системных целостностей из отдельных элементов среды. В результате к 70-м

гг. сформировалось целое общенаучное направление и особая область знания – синергетика. Концептуальную основу синергетики составила теория самоорганизации упорядоченных процессов, структур и систем материального Мира. Истоки этой важнейшей научной области лежат в общесистемных в представлениях; в исследованиях Э.С.Бауэра о негэнтропийных процессах в живой природе; в концепциях о самозарождении жизни. В семидесятые годы фундамент синергетики заложен Г.Николисом, И.Пригожиным, Г.Хакеном. В настоящее время количество трудов по синергетике и теории самоорганизации лавинообразно нарастает [150 ; 162; 166; 190; 233; 250; 273; 304; 305; 394; 411; 413; 414 и др.].

Особое место в новейшей НКМ занимает целый пласт исследований, связанный с современным научным познанием определенных форм тонкой материи, или физического вакуума. Разработка новых эмпирических, экспериментальных и теоретических методов исследования и полученные результаты позволяют сделать следующий вывод. Наряду с материей, обладающей массой покоя, атомно-молекулярного строения (Мира веществ) существует целый мир отдельных элементарных частиц (множество видов барионов и лептонов), заполняющих, в виде разнообразных излучений, космическое пространство, а также, все более глубоко познаваемые, безмассовые формы субстанции (с отсутствием инертной массы покоя) в виде физического вакуума. Последний некоторые авторы обозначают и классическим понятием мирового эфира, но с приданием ему свойств, раскрытых в исследованиях второй половины и конца ХХ в..

Здесь следует отметить исследования А.Е.Акимова, В.С.Барашенкова, И.Л.Герловина, П.Девиса, А.Н.Дмитриева, А.К.Манеева, И.Л.Розенталя, Г.И.Шипова и др., в которых созданы новые концепции и отражены новые подходы в познании особого вида реальности, Мирового энергетического океана, пронизывающего всю Вселенную [30; 47; 70; 75; 215; 351; 355; 412 и др.]. Это особая часть Мира энергий, в которую погружены все тела Мира, Мировая энергетическая среда существования всех массовых систем, обладающая специфическими свойствами и взаимодействующая с телами Вселенной. Данный пласт исследований наполняет качественно новым содержанием системно-философскую НКМ, показывая сложность, многообразие видов и в то же время универсальное единство невещественной части Мира. Открываются новые подходы к познанию феномена информации, информационных взаимодействий, возникает возможность особого понимания природы психики и сознания, появляются новые подходы к решению ряда геолого-геофизических и космологических проблем. Более подробно сущность современных представлений о природе физического показана в разд. 4.2.

Кроме этого, в науке и философии второй половины ХХ в., в ветвях содержательного и формализованного научного знания, путем обобщения огромного массива фактического материала из разных областей науки и практики, научной интеграции ряда конкретно-научных теоретических построений, сформировался особый блок системного знания, в виде целого ряда вариантов

общей теории систем (ОТС).Сюда следует отнести, по мнению Э.Г.Винограя [229], параметрическую системную концепцию А.И.Уемова с сотрудниками; теоретико-системную концепцию Ю.А.Урманцева; концептуальные схемы ОТС М.Месаровича и Я.Тахакары; системологию Б.С.Флейшмана; функциональную теорию организации М.И.Сетрова и др. [40; 62; 199; 227; 339; 341 и др.].

Ряд важных результатов общесистемного характера получен в более частных областях системно-организационных исследований: в кибернетической концепции систем У.Р.Эшби, в «праксеологии» Т.Котарбинского, в «науке организации» К.Адамецки, в «теории функциональных систем» П.К.Анохина, теории «эволюционного синтеза систем» Е.П.Балашова, «теории систем» М.Арбиба, теории «структурной гармонии систем» Э.М.Сороко, в общей теории организации Э.Г.Винограя, в системогенетике А.И.Субетто, в системных теориях И.Клира, А.Рапопорта, О.Ланге и др. [6; 16; 28; 62; 63; 95; 160; 286; 332; 418; 436].

Существенный вклад в формирование общих теоретических положений системного подхода вносят прикладные системные исследования, в которых выдвигаются и решаются, исходя из конкретных потребностей, новые и мало изученные общесистемные проблемы. Так, важные общесистемные результаты при авторском решении сопряженных научных проблем получены Р.Л.Акоффом, П.К.Анохиным, Ст.Биром, В.А.Богдановым, В.И.Вернад-ским, Н.Винером, В.А.Ганзеном, Дж. Ван Гитом, В.А.Гладких, Ю.М.Гор-ским, Т.И.Заславской, В.П.Зинченко, О.И.Ивановым, М.М.Камшиловым, Э.Квейном, В.Ф.Ломовым, А.А.Малиновским, Э.С.Маркаряном, Н.Н.Моисеевым, Ст.Л.Оптнером, Ф.И.Перегудовым, О.М.Сичивицей, В.Л.Соскиным, В.Н.Сукачевым, В.П.Тарасенко, Ф.П.Тарасенко, Н.В.Тимофеевым-Ресовским, С.С.Шварцем и др. [4;7; 16; 21; 42; 50; 56; 76; 109; 147; 178; 233; 283; 306; 323; 423 и др.]. Значительный вклад в проблему обобщения многообразных системных исследований внесли работы философов – Н.Т.Абрамовой, А.Н.Аверьянова, В.Л.Алтухова, П.В.Алексеева, В.Г.Афанасьева, А.Бама, Б.В.Бирюкова, И.В.Блауберга, М.Я.Боброва, Т.Боулера, Э.Г.Винограя, Д.М.Гвишиани, В.Г.Горохова, М.С.Кагана, П.Н.Калошина, А.Н.Кочергина, В.П.Кузьмина, Э.Ласло, П.Макферсона, Ю.Г.Маркова, В.В.Морозова, В.Д.Морозова, Л.К.Науменко, И.Б.Новика, А.В.Панина, О.С.Разумовского, В.Н.Сагатовского, В.Н.Садовского, В.С.Тюхтина, А.Д.Урсула, В.П.Фофанова, А.П.Шептулина, Б.Г.Юдина, Э.Г.Юдина, В.Н.Южакова и др. [4; 28; 34; 35; 40; 44; 48; 60; 61; 62; 63; 80; 93; 95; 97; 141; 157; 160; 185; 193; 227; 240; 274; 300; 301; 341; 351; 418; 426; 431 и др.].

Таким образом, отраженный выше в общих чертах, широкий процесс системной научно-практической деятельности осуществлялся со стороны конкретных областей науки и практики на пути к общенаучным и философским знаниям. Он включил также многообразную системную научную практику в областях материального производства, социального управления информационно-кибернетических процессов, системно-гуманитарных отно-

шений и т.д., целого массива системно-эмпирического научного материала. Этот огромный массив системной научной и практической информации накапливается, систематизируется, все более обобщается и концентрируется. В системных исследованиях выделены и в целом определены цели, идеал, предметные области исследований и предмет общей науки о системах, методы познания систем, методология, конкретные, частные и общие теории систем – ОТС, получил широкое развитие системный подход в науке и практике и т.д. (Винер, Клир, Ласло, Рапопорт, Блауберг, Садовский, Уемов, Урманцев, Юдин и ряд др.) [40; 60; 160; 286; 300; 339; 341; 437; 453; и пр.]. Такое предельно широкое движение соответствующих знаний в направлении от конкретного (эмпирического и практического) ко все более абстрактному в настоящее время рядом исследователей характеризуется как системное движение в науке и практике. В.Н.Садовский пишет, что «современные системные исследования, или… современное системное движение, – это существенный компонент науки, техники и различных форм практической деятельности настоящего времени. Системное движение является одним из важных аспектов современной научно-технической революции» [300, с.32].

Таким образом, в системном движении ХХ в. формируются большие системные конкретно-научные и прикладные области знания. Формулируются системные концепции частных наук. Создаются системные теории все более широкого плана, вплоть до фундаментального и общенаучного. Последние, развиваясь преимущественно в руслах формализованного или содержательного знания, имеют и соответствующий вид. В формализованном знании сформировался ряд системных теорий формализованного плана, которые в целом объединяются в группу вариантов общей теории систем (ОТС). В содержательном знании, допустим, в географии, биологии, социологии, созданы системные теории содержательного плана, например, системное учение о биогео-ценозах, о природных и антропогенных ландшафтах, системно-экологические концепции, учения о биосфере и ноосфере и т.п. Вместе с тем, ряд специалистов в области системных исследований отмечает, что эмпирические и теоретические результаты слишком разнородны и разноплановы. Часть теоретических концепций несопоставима, «крайне широкие рамки современных системных исследований затрудняют эффективные обобщения в этой области» [379, т.5, с.19]. Поэтому в интеграционных системных исследованиях еще предстоит большая работа по сравнительному анализу разных концепций и формированию общей системной парадигмы. Кроме того, важную роль в познании природных и социальных систем разных уровней в последнее время приобрели новые интегративные комплексные системные теории. Из них, например, важное значение имеют синергетические концепции самоорганизации живых и социальных систем, которые сегодня формируют новую методологическую парадигму системного движения и новую сторону системного мышления [6; 157; 283; 301 и др.].

В заключении раздела подчеркнем, что особое место в теоретических областях в направлении от конкретного к абстрактному приобретает описание

сложных систем, прежде всего технических, управленческо-администра-тивных и организационных социальных систем (разного плана и уровней сложности), биотических, географических, экологических систем и пр. Таким образом, сформированные в результате системного движения широкие системные концепции от формализованных и содержательных наук и практики в основном представляют собой именно теории сложных систем. А дальнейший творческий философский анализ системно-научного знания представляет философскую рефлексию системного движения и концепций сложных систем.

Но кроме того, в философии, общенаучном и общесистемном познании формируется и другой путь системной рефлексии, не индуктивного, а дедуктивного характера. Он по сути представляет еще одну, новую сторону отражения Мира и знаний о нем и противоположную волну системного движения. Этот путь познания связан с новым качеством развития системного мышления. Системные исследования, системное движение в науке и практике конца ХХ в. и философский подход к проблеме сформировали новое, предельно широкое системно-философское мышление ряда исследователей, которое приобретает особую актуальность на рубеже третьего тысячелетия. Как отмечает В.Н.Садовский, сегодня системное мышление – это не вызывающий никаких сомнений реальный факт. Оно базируется на исходном целостном видении объекта исследования. Поэтому выступает в качестве альтернативы возникшему вместе с рождением науки Нового времени элементаристскому, механистическому взгляду на Мир, который основан на разделении любого объекта исследования на составные части, элементы, на тщательном анализе их отношений и взаимодействий и на допустимом (в рамках принятого подхода) синтезе таких взаимосвязанных частей в некоторую целостную картину. «Последний пункт механистической программы, а именно – синтез частей в целое, – ахиллесова пята элементаризма: идя этим путем, целостное представление удалось получить только для сравнительно простых объектов» [301, с.64]. Поэтому современное изначально-дедуктивное системно-философское мышление опирается прежде всего на принципы целостного и всеобщего системного рассмотрения предмета, вплоть до общенаучного и теоретико-философского познания всего Мира.

Данной проблеме посвящен следующий раздел главы..