Введение. ПРЕДМЕТ И МЕТОДЫ ДИСЦИПЛИНЫ «ИСТОРИЯ ПОЛИТИЧЕСКИХ И ПРАВОВЫХ УЧЕНИЙ»

1. Предмет дисциплины «История политических и правовых учений»

Предметом дисциплины «История политических и правовых учений» являются политико-правовые учения (концепции) в их генезисе, разви¬тии и связи с современностью.

Основной структурной единицей данной дисциплины является поли¬тико-правовое учение (далее — ППУ), которое мы можем определить как систематизированный комплекс суждений об оптимальном варианте орга-низации государства, политической и правовой систем.

О.Э. Лейст включает в состав ППУ три основных компонента:

1) методологический каркас, состоящий из базовых логических, фи-лософско-онтологических и религиозно-этических положений;

2) понятийно-категориальный аппарат, содержащий теоретическую концепцию происхождения, устройства, закономерностей разви¬тия, формы, социальных функций государства, политической и правовой систем, а также норм и принципов взаимодействия лич¬ности, общества и государства;

3) программу оценки существующего положения дел и выдвижения перспектив развития, политических целей и задач.

ППУ, как комплекс абстрагированных суждений, опирается на фунда-мент обыденного сознания, поэтому для изучения ППУ требуется учиты¬вать общекультурный контекст конкретной исторической ситуации и за-кономерности функционирования массового сознания.

В системе ППУ все суждения (элементы) делятся на два основных вида

— политические и правовые, что позволяет сгруппировать их в политичес¬кую и правовую подсистемы.

К. Райт определяет политическую деятельность через три основных на-правления:

1) как практику обеспечения групповых целей, связанную с преодоле-нием сопротивления других групп, индивидов или общества в целом;

2) как организованную деятельность индивидов или групп, связанную с получением социальных ценностей — материальных благ или статусных позиций, дающих доступ к таким благам;

3) как реализацию индивидом или группой (политической партией) своих представлений об общественном благе.

Сущностью политической деятельности являются общественные отно-шения, формами — институты, действия и сознание, а смыслом и целью — захват политической власти.

Властью вообще можно назвать способность индивида или группы ока-зывать определяющее влияние на поведение других индивидов или групп. Политической властью является ее подтип, возникающий в сложноорга-низованных, стратифицированных обществах, управляемых государствен-ными институтами.

М.Н. Марченко определяет право как систему рациональных норм об-щественных отношений, установленных и санкционированных государ-ством и поэтому носящих общеобязательный характер.

Правовая и политическая подсистемы соотносятся как форма и содер-жание, т. к. политические явления общезначимы для общества только в их правовом оформлении.

В истории развития политико-правовых концепций неоднократно ме-нялось соотношение влияния политических и правовых элементов. В древ-негреческих полисах правовая подсистема являлась частью государствен¬но-политической системы. В Древнем Риме впервые в истории человече¬ства государственно-правовые институты выделились из общеполитичес¬кого комплекса. В Европе Нового времени соотношение этих подсистем меняется на прямо противоположное государственно-правовые инсти¬туты как суверенная организация власти начинают оказывать определяю¬щее влияние на форму организации и режим функционирования полити¬ческих организаций.

ППУ можно классифицировать по масштабу их распространения на общие (всемирные), особенные (относящиеся к определенному региону и исторической эпохе) и единичные (относящиеся к определенной школе или автору). Для классификации можно также использовать цивилизаци¬онный критерий, разделяя ППУ на коллективные, характерные для вос¬точных обществ, и индивидуальные, характерные для западных обществ.

2. Методы дисциплины «История политических и правовых учений»

Среди методов исследования ППУ можно выделить общенаучные, ме-тоды исторических гуманитарных дисциплин и методы, присущие только ИППУ. Все общенаучные методы функционируют в форме критической рефлексии, анализа и синтеза, используя процедуры логического мышле¬ния для установления причинно-следственных связей и упорядочения ха¬оса эмпирического материала.

Методы исторических гуманитарных дисциплин делятся по хроноло-гическому (историческому) и проблемно-категориальному принципам функционирования.

Хронологический принцип позволяет выявить закономерности разви¬тия ППУ, появления новых элементов, сочетания процессов модерниза¬ции и архаизации. Проблемно-категориальный принцип позволяет через искусственную логическую операцию «свернуть» фактор времени и со¬здать единое проблемно-категориальное поле для «вечных» проблем раз¬вития политико-правовых явлений.

К специальным методам ИППУ относятся методы интерпретации ППУ как текстовых знаковых систем с целью определения совокупности зна-чимых смысловых частей текста (понятий), их внутренних логических взаи-мосвязей. Интерпретация является коммуникативным процессом, т. е. она проходит в режиме «беседы» исследователя с автором текста. В процессе интерпретации можно выделить три стадии: описание, реконструкцию и объяснение.

На стадии описания проводится источниковедческое, библиографичес¬кое и историографическое исследование текста, изучается авторский за¬мысел, его отношение к предшественникам и современникам, социальный контекст, адресат и практические цели написания работы. На этой стадии проводится отбор фактов с репрезентативным содержанием в соответствии с гипотезой о смыслообразующей гипотезе ППУ. Данный отбор позволяет выделить из эмпирической реальности знаковые конструкции ППУ как «изолированные абстракции», преодолеть хаотичность и полисемантич- ность реальности, осуществить движение от эмпирических явлений к их сущности.

Теория лингвистической относительности Сэпира — Уорфа позволяет рассматривать любую знаковую конструкцию как открытую систему, взаи-модействующую с конкретно историческим, политическим и социально- экономическим контекстом. Конкретно исторический ситуационный ана¬лиз, т. е. декодирование этого контекста, позволяет выявить социально- экономические и политические условия создания работы, ее теоретичес¬кие источники, оценки современников и преемников, семантические, лин-гвистические и семиотические приемы, стандарты интеллектуальной дея-тельности автора.

Центральной стадией интерпретации является реконструкция, на ко-торой выделяется центральная проблема ППУ, что позволяет придать ей качество системности и создать теоретическую модель концепции. На этой стадии происходит истолкование смысла концепции в ее современной идеологической и проблемно-логической значимости, определяется сте¬пень новизны. Это, в свою очередь, позволяет сравнить данное ППУ с аль-тернативными и тем самым определить «проблемное поле» данной стра¬ны и эпохи.

На заключительной стадии объяснения модель ППУ вводится в контекст закономерностей внешней исторической ситуации и объясняется в поня¬тий но-категориальном аппарате теории государства и права. Следует от-

,■ ■ ггэо»;r. ; • ■: :

мстить, что более предпочтительными являются не формальные, содер-жательные логико-гносеологические, политологические и социологичес¬кие процедуры.

Таким образом, можно констатировать, что история политических и правовых учений позволяет пополнить теоретический багаж студентов- юристов обширными знаниями в области политических и правовых тео¬рий выдающихся мыслителей человечества.

Глава I. Генезис политико-правовых учений как вариант трансформаций мифологического сознания в рационально-логическое

Основной проблемой генезиса ППУ является его хронологическое от-ставание от генезиса государств. Если генезис первых государств Древних Египта, Месопотамии, Индии и Китая относится к IV-II1 тысячелетиям до нашей эры, то генезис ППУ начинается только в 1 тысячелетии до на¬шей эры, с хронологическим лагом отставания в 2-3 тысячи лет.

Можно констатировать, что первые государства в истории человече¬ства возникли в рамках мифологического сознания в форме теократий, т. е. первые монархи воспринимались как сакральные фигуры, либо как сыновья богов, либо как сами боги. Очевидно, что подобные архаичные государства были весьма неэффективными и никакого рационального кри¬тического осмысления проблем организации и функционирования госу¬дарственной власти в них не предполагалось.

Отставание генезиса ППУ можно объяснить следующим образом: для возникновения государств необходима совокупность природных, социаль¬но-экономических и политических условий, которые позволили бы полу¬чить объем прибавочного продукта, достаточный для обеспечения деятель¬ности непроизводительных надстроечных институтов — органов управле¬ния, армии, суда, религиозных культов и т. д. После этого возникает «со¬циальный заказ», т. е. потребность в осмыслении происходящих процес¬сов, в повышении их «полезной отдачи» и управляемости. Можно конста¬тировать, что изменение условий человеческого бытия происходит намного быстрее, чем изменение человеческого сознания.

Миф как основную форму донаучного или дологического сознания В.М. Пивоев определяет как расплывчатое поле смыслов с интуитивным и иррациональным содержанием.

Представления первобытного человека о мире формировались без ис-пользования логических процедур, т. е. без установления причинно-след-ственных зависимостей и закономерностей происходящих событий и без экспериментальной проверки истинности/ложности данных представле¬ний.

Не только древний, но и современный человек мыслил и мыслит ми-фологически, т. е. иррационально. Из общественного сознания мифы вы-теснить не удалось даже после трансформации мифологического созна¬ния в рационально-логическое, т. к. в деятельности и мышлении человека существует не только рациональная, но и иррациональная сфера.

Первым это понял Аристотель, определив политические функции ми¬фов как средство внушения правителями своим подданным представле- пий о должном правомерном поведении, которые действовали при усло¬вии их восприятия на веру. Это создавало дополнительную конструкцию государственного механизма, средство управления общественным созна-нием, повышало степень стабильности и консолидированности государ¬ства и общества.

Мифологическое сознание первобытного человека характеризуется це-лостным восприятием мира, т. е. первобытный человек, уже превратив¬шись в разумное существо, еще не отличал себя от растений, камней и дру¬гих природных объектов. Именно эта целостность мировосприятия отли¬чает такие первобытные формы религии, как анимизм («одушевление» при¬роды, от латинского animus — «душа»), тотемизм (возведение первобыт¬ного племени к его тотему — мифическому первопредку из мира живот¬ных) и фетишизм (наделение сверхъестественными качествами каких-либо примечательных природных объектов — гор, водных источников и т. д.).

В процессе перехода от присваивающей к производящей экономике, связанном с накоплением знаний об окружающем мире, мифологическое сознание разрушается, т. к. больше не может обеспечить эффективную эко-номическую деятельность, направленную на расширенное воспроизвод¬ство и увеличение объема ресурсов, необходимых растущему обществу.

Первое направление разрушения мифологического сознания - это рост его дискретности, т. е. детализации представлений человека об окружаю-щем мире. Так, сначала человек видит на ночном небе созвездия, потом различает в них звезды, а уже потом начинает отличать их от других астро-номических объектов — планет, комет, метеоритов и т. д.

Второе направление — это вербализация сознания человека, связанная с развитием речевого аппарата, ростом словарного запаса, «привязанным» к увеличению знаний об окружающем мире. Сущность вербализации зак-лючается в «назывании» новых объектов природного и социального про-странства.

Решающим моментом в разрушении мифологического сознания явля¬ется изобретение письменности, появление текстов как формы коммуни¬кативных процессов.

Это позволяет перенести информацию с биологических (человеческая память) на механические (гранитные скалы, глиняные таблички, папирус, пергамент, бумага и т. д.) носители и таким способом устранить количе-ственные ограничения объемов ее накопления. Многократное тиражиро-вание социально значимой информации делает практически невозмож¬ной ее невосполнимую утрату в результате каких-либо катаклизмов (войн, пожаров, наводнений и т. д.).

Фиксация текста в знаковой форме устраняет основную слабость ми-фологического сознания — его «расплывчатость», позволяет фиксировать ошибки при передаче (переписывании) информации, что практически невозможно сделать при ее передаче в устной форме от сказителей (рапсо-дов, ашугов, акынов и т. д.) их ученикам. Точное фиксирование смысло¬вых единиц (текстов) позволяет выполнять с ними различные логические операции, т. е. перейти к научным формам познания окружающего мира. Понятно, что это не моментальный революционный, а весьма длитель¬ный эволюционный процесс, в ходе которого миф трансформируется в ми-фологему.

В отличие от мифа мифологема является рационально структуриро-ванной знаковой системой, выраженной в привычной нам литературной форме.

Именно в форме мифологем древние мифы становятся доступными для восприятия современным человеком (как, например, знаменитые мифы Древней Греции). Они имеют начало, логически обусловленную причин¬но-следственными связями цепь событий (т. е. сюжет) и морально нагру¬женный конец.

Это позволяет перейти к принципиально новой форме религии — поли-теистической, в рамках которой формируется пантеон антропоморфных или зооморфных богов, «отвечающих» за какую-либо сферу человеческой деятельности или природных явлений (бог грома — древнегреческий Зевс или древнеславянский Перун, бог кузнечного дела — Гефест или Вулкан и т. д.) и персонифицирующих религиозно-этические догматы.

Основной формой логических операций с мифами становится их ти-пизация, т. е. создание системы, упорядочение мировосприятия. Системо-образующим мифом становится миф о сотворении мира или космогони¬ческий миф. Его суть заключается в сюжете о победе сил порядка (персо-нифицированных в различных образах «культурных героев») над первона-чальным беспорядком, т. е. победа космоса над хаосом.

В таких мифах обычно происходит разделение воды и земли, земли И неба, верха и низа. После этого возникает оценочный компонент в вос-приятии человеком мира, т. е. появляется критерий разделения плохого и хорошего, что позволяет перейти к созданию этических систем.

Таким образом, можно констатировать, что любая этическая система возникает на религиозно-мифологической основе. Архаические этики все¬гда дуалистичны. В них мир рассматривается в полярно противополож¬ных категориях: «хорошее» идентифицируется со «своим», а «плохое» с «чужим», т. е. в них новое, непривычное или иностранное всегда встреча¬ется враждебно.

Дальнейшее развитие человеческого сознания идет в форме роста аб-страгирования, т. е. логические категории все более вытесняют эмоцио- нально-ориентированные образы, а идеи все более отрываются от своих материальных носителей. После того как количество таких абстрактных идей становится достаточным для преобразования в новое качество, чело¬век обретает способность к полноценному абстрактному мышлению, а его

i-попарный запас становится достаточным для описания мира и его отно-шения к нему.

По мере накопления человеком практического опыта растет степень истинности этой картины мира. Происходит «естественный отбор» мифов. 1е из них, которые в первобытном обществе имели этиологическое значе¬ние (например, запрет охотиться на животных в их брачный период), транс-формируются в достоверное научное знание; те, которые подобного зна-чения не имели, но все же «выживают», вытесняются из сферы научного шания, но составляют основу общезначимой культуры.

По мере увеличения степени логической структурированности мифов начинается переход к научному знанию в форме современных отраслей

I туки. Топографическое знание отвечает на вопрос «где» (из чего возникает современная география), хронографическое — «когда» (история), предмет¬ное — «что» (физика, химия, биология и другие естественные науки), тех-нологическое — «как» (технические науки), причинно-следственное — «поче-му» (философия), телеологическое — «зачем» (теология).

В то время как мифологическое сознание оперирует аксиологически- ми, т. е. многозначными, эмоционально-окрашенными ценностными смыслами и ориентирует деятельность человека в общественно полезном направлении, наука оперирует однозначными абстрактными понятиями.

Последние в определенной степени обедняют человеческое сознание, но зато с их помощью наука получает возможность осуществить рацио¬нальное познание мира и на его основе осуществить практическое преоб¬разование.

В ходе данных процессов происходит расщепление сознания индивида на «я—субъект» и «я—объект», что дает ему возможность осуществления рефлексии, т. е. «отражения», осмысления процессов, происходящих в его собственном сознании. Таким образом, человек переходит от познания окружающего мира к самопознанию. На этом и заканчивается трансфор-мация мифологического сознания в рационально-логическое. 

Глава И. КОНЦЕПЦИЯ «ОСЕВОГО ВРЕМЕНИ» КАРЛА ЯСПЕРСА

Карл Ясперс (1883-1969), выдающийся немецкий философ-экзистен-циалист, в одной из своих главных работ «Истоки истории и ее цель» (1948) выдвинул концепцию «осевого времени» как эпохи, в которую произошла трансформация мифологического сознания в рационально-логическое. Эта эпоха, которую он датирует 800-200 гг. до н. э., стала переломной в истории развития всей мировой духовной культуры. Именно в этот период произошло «духовное рождение» человечества, возникло единое смысло¬вое поле, проблехмно-категориальный аппарат, объединивший все страны и народы, позволивший им говорить на одном языке, невзирая ни на ка¬кие лингвистические различия.

К. Ясперс обратил внимание на любопытную деталь: ни до, ни после «осевого времени» в истории человечества не рождалась практически одно-временно группа мыслителей, оказавших столь фундаментального влия¬ния. В этот период в Древней Греции Сократ, Платон и Аристотель создают основу современной науки, а в Древней Иудее пророки Исайя, Иеремия, Иезекииль и Даниил вносят свой вклад в создание Ветхого Завета — осно-вы религиозного канона иудаизма, христианства и ислама. В Древней Пер-сии — Зороастр создает первую в истории человечества религию, основан-ную на дуализме Добра и Зла, божественного и дьявольского начал. В Ин-дии в это же время арийский принц Сидцхартха Гаутама становится Буд-дой (Просветленным) и основателем буддизма, в Китае - Jiao Цзы пишет трактат «Дао дэ цзин», а Конфуций читает свои наставления, которые позже войдут в его трактат «Лунь юй».

Эти мыслители, по мнению Ясперса, сделали свои народы - древних греков, персов, иудеев, китайцев, индийцев — «историческими». Это озна-чает переход из первобытности в мировую историю, в которой сознание человека измеряется не циклическим временем, ориентированным на те¬чение природных процессов, а линейным временем, чье течение, смысл и цель определяются самим человеческим разумом. В линейном времени человек начинает различать отрезки времени независимо от биоритмов, от смены времен года и суток, осознает качественное различие прошлого, настоящего и будущего. Это в свою очередь позволяет оценивать течение событий в категориях «добра» и «зла», «прогресса» и «регресса». Человек осознает собственную способность влиять на течение этих событий.

К. Ясперс устанавливает общие черты концепций, возникших в различ-ных культурно-цивилизационных ареалах. После интеллектуального про-рыва «осевых» мыслителей человек осознает свое принципиальное отли¬чие от животных, т. е. свою разумность. В этот период человек делает свое основное открытие — «открытие смерти». 

li то время как ни одно животное не осознает, что оно смертное, для человека это становится главной проблемой. Возникает страх смерти, и,

* 'юдовательно, проблема смысла жизни. Страх смерти можно преодолеть, юлько преодолев биологическую конечность существования человечес¬кою тела, оставив после себя нетленные творения духа. Эту проблему и решают создаваемые «осевыми» мыслителями принципиально новые мо-нотеистические мировые религии. На уровне этих религий возникает про- Опема теодицеи, т. е. «слова о Боге». Вслед за «открытием смерти» законо-мерно следует «открытие Бога» как некоего Мирового Абсолюта, источ¬ника законов и смылов для материального мира.

Так возникает понимание дуализма Бога и мира, которое проецируется на дуализм человеческих души и тела. В отличие от смертного тела душа пессмертна, и поэтому она диктует человеку определенные нормативы, ориентиры его земного бытия.

Принципиальное различие «доосевого» и «послеосевого» сознания зак- шочается в основе нормативных систем. Если «доосевая» языческая мо¬раль ориентировалась на достижение «полезного» и избежание «вредно- т» для данного индивида, то «послеосевая» мораль движет индивида к ■■доброму» и отталкивает его от «злого». Решающим аргументом в «после- осевом» моральном выборе становится благо, т. е. спасение души, даже во пред телесному, материальному бытию.

В данных мировых религиях появляется понятие личности, которая принципиально отличается от животного — биоорганизма, и данная лич-ность может противопоставляться не только природе, но и государству, и обществу. Человек выходит из подчинения традиционного, жестко табуи-рованного первобытного коллектива. Он руководствуется в своем поведе- н ии не мифологизированными первобытными мононормами, которые коллектив диктует ему извне, а собственными разумом и совестью, соб-ственными рациональными расчетами и выбором, за последствия которо¬го он несет ответственность.

Возникает достижительная ориентация, которая определяет смысл жизни индивида стремлением сделать что-либо больше и лучше в крат¬чайший промежуток времени. Подобная достижительная ориентация про¬ецируется и на деятельность государства, что требует повышения эффек¬тивности его организации и деятельности.

Это, в свою очередь, становится причиной перехода от архаических те-ократий к «послеосевым» рационально организованным государствам, ко-торые становятся объектом критической рефлексии, в ходе которой и воз-никают политико-правовые учения.