Тема VII. Советское общество: что это было?

ЛЕКЦИЯ 1. СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ ИДЕЯ: БЛАГО ИЛИ ПРОКЛЯТИЕ РОССИИ?

Современные дискуссии о характере советского общества

Есть такая поучительная восточная притча. Один владыка пригласил садовника и дал ему поручение вырастить лавр в форме шара. Садовник посадил лавровый куст и по мере роста постригал его, добиваясь идеальной формы шара. Наконец, ему показалось, что задача выполнена. Владыка посмотрел работу и изрек: «Шар вижу, а где же лавр?» В чем смысл притчи? Задача заключалась не в том, чтобы придать лавру форму шара, а в том, чтобы естественно вырастить растение круглой формы. А наше общество в советское время выросло естественно или, как считают некоторые авторы, получено путем «стрижки» (насилия)? Большевики силой навязали обществу гибельный путь развития или для этого были исторические предпосылки? Попробуем разобраться в этих вопросах.

Рассмотрим основные точки зрения на характер общества, существовавшего в СССР.

Некоторые обществоведы убеждены, что в стране было создано реальное социалистическое общество. Причем лидеры таких современных партий как ВКП(б), РКРП и некоторых других примыкающих к ним организаций, в том числе молодежных, убеждены, что социализм был подлинным, то есть в СССР была реализована мечта человечества. Будем откровенны: говорящих о подлинном социализме в советскую эпоху осталось немного, но они все же есть.

Гораздо более многочисленна группа обществоведов, которые продолжают оставаться на марксистско-ленинских позициях, считают социализм естественным и неизбежным этапом в развитии человечества, но предлагают внести коррективы в оценку советского периода. Они утверждают, что Россия первой в мире начала переход к социализму после октября 1917 г. Однако в силу внутренних условий (капитализм не перемолол полностью предшествующие структуры), а также внешних причин (угроза войны), была создана особая модель социализма — сталинская. Ключевым является следующее положение: Сталин пересмотрел многие положения марксизма, сосредоточил в своих руках огромную власть и обеспечил создание особой разновидности (модели) социализма. Определяют эту модель по-разному: феодальный социализм (П. Карп, Н.К. Попов, М. Вселенский), государственно-бюрократический социализм (Н. Симония); грубый, казарменный, неразвитый социализм (А. Бутенко и др.). В качестве социальной базы называют политически незрелую часть рабочего класса, а также наиболее бедные, недифференцированные слои деревни и левацкие элементы в коммунистической партии. Эта часть обществоведов призывает освободить марксизм-ленинизм от сталинских «шлаков» и через длительный переходный период (своеобразный неонэп) двинуться к подлинному социализму.

Уязвимость обеих «социалистических» точек зрения очевидна. Неоднажды говорилось, что социализм — это общественный идеал, который не может быть реализован. Как всякий идеал, он развивается вместе с обществом. Попытка же совместить общественный идеал с советским обществом означает его дискредитацию. Если действительность в СССР - это социализм, неважно с какой приставкой: подлинный или неразвитый, то вряд ли человечество захочет иметь с ним когда-либо дело. К тому же при «модельном» подходе к истории общество как саморазвивающийся организм теряет естественную перспективу, обречено истощать собственные силы в бесплодных попытках достичь идеала. Кто поручится, Что очередная модель социализма не окажется ошибкой?

Одно время распространилось утверждение, что СССР есть страна государственного капитализма, который может эксплуатировать не менее, а может быть, и более, чем капитализм частный. Принадлежит эта идея Н. Бердяеву. Публикация его работ привела к тому, что это утверждение распространилось в публицистике. СССР, действительно, общество государственное. Но капитализм — это рынок, конкуренция разные формы собственности и т.д. Ничего этого в стране не было. В данном случае идет определение общества «от противного»: если не социализм, то значит капитализм. На самом деле, все гораздо сложнее.

Обществоведы, ориентированные на чисто западный вариант развития и не признающие другого пути предлагают анализировать советский период с позиций концепции тоталитаризма, по аналогии с фашистской Германией (Ю. Афанасьев, С. Кулешов и др.). Такой подход давно распространен в западной советологии. Теперь он получил распространение и у нас: «На рубеже 20—30-х годов в СССР формируется система тоталитаризма. Ее истоки уходят непосредственно к событиям Октябрьской революции 1917 г., гражданской войны и политики «военного коммунизма» и опосредованно — к особенностям политической истории самодержавной России XIX—XX вв.». Особо подчеркивается, что венцом тоталитарной системы был режим личной власти Сталина. Применение концепции тоталитаризма позволило включить в анализ все то, что не учитывала долгое время советская историческая наука. Но такой подход также ограничен: полностью сбрасывается со счетов та часть общественной жизни, которая тоже существовала и играла важную роль — социалистическая идея и вера большинства народа в социализм как реальное общество; энтузиазм народа, трудовые и военные подвиги и т.п.

Нельзя также не учитывать, что СССР имел много отличий от гитлеризма. Прежде всего в советский период национализм, не говоря уже о расизме, не был приоритетом ни общественного сознания, ни реальной политики.

Хотелось бы отметить позицию западных историков, которые стремились освободиться от давления политических и идеологических факторов, удержаться на позициях научного анализа. Т. Шанин — профессор Манчестерского университета (Англия) является одним из известных специалистов по русской политической культуре. Его перу принадлежат работы по социологии знания и «крестьянским» или «развивающимся обществам». Целая книга посвящена осмыслению политического опыта пореформенной России. Автор не ограничивает себя строгими хронологическими рамками, обращается как в далекое прошлое, так и к послереволюционному периоду. Т. Шанин считает, что Россия является первой в истории развивающейся страной. Под термином «развивающаяся» понимается не «бедное» или «отсталое» общество, а иное. Это общество, в котором преобладают тенденции разрыва, слома, разрушения, а не органической новации. По его мнению, в развивающихся обществах «революции сверху» (реформы) являются прологом «революции снизу». В случае с Россией столыпинская реформа — «революция сверху», явилась неизбежным прологом 1917 г. — «революции снизу». Причину такого положения он видит в том, что «хранители прошлого не могут быть создателями будущего». Столыпин и его окружение принадлежали к традиционной элите, несмотря на приверженность политике радикальных реформ, несли в глазах общества ответственность за прошлое, были его хранителями. Поэтому общество поддержало ленинскую концепцию радикальной трансформации общества. Россия является, по мнению Т. Шанина, первой в новой истории страной, в которой материализовался социальный синдром, называемый «развивающимся обществом»: специфический тип общественно-политической культуры с имперскими традициями.

Подход к советской истории, к ее истокам, предложенный Т. Шаниным, безусловно, интересен, и его элементы необходимо использовать при анализе исторического материала. Вместе с тем, этот подход не может дать в полной мере адекватной картины. Развивающееся общество — это общество, которое в той или иной форме переходит на западный тип развития. Отсюда и преобладание процессов слома старого и становления нового, преобладание маргиналов в социальной структуре и т.п. Однако Россия никогда не уходила от Европы слишком далеко и не была полностью другого типа. Она неоднородна с точки зрения цивилизационной ориентации. Поэтому здесь переплетались разные процессы, в том числе существовали и те, о которых пишет Т. Шанин. Нельзя не учитывать, что к началу XX в. страна в значительной мере европеизировалась. Важно помнить, что послеоктябрьский период — это не переход на западный путь, а наоборот, дистанцирование от него, отрицание.

В настоящее время стало популярно такое хлесткое определение, в соответствии с которым советское общество — это реализованная утопия. Утверждается, что на месте старого, уничтоженного мира была сделана попытка заново построить идеальное и совершенное бытие — «хрустальный дворец», коммунизм. В ходе утопических преобразований лроизошла подмена: сама конечная цель — царство абсолютного добра — постепенно начала исчезать из сознания, заслоняясь эмоциями, необходимыми для прохождения тяжелого пути. Власть постепенно перешла в руки людей, психология и характер которых адекватны тому тяжелому и кровавому делу, которое надо осуществить. Эти люди, получив власть, уже не думали ни о чем другом, кроме сохранения ее всеми доступными средствами. С. Франк писал: «Все конкретные попытки осуществить человеческими, государственно-правовыми средствами полное равенство, блаженство и справедливость, т.е. царство абсолютной правды на земле, роковым образом создавали в мире небывалую в иных обычных условиях мирового бытия тиранию зла, насилия, неправды, уничижения человека. Все человеческие «спасители мира» первоначально одушевлены благородным чувством сострадания к бедствиям людей и жаждой утверждения справедливого порядка, царства правды и добра — все они в силу некоего рокового диалектического процесса превращаются в кровожадных тиранов, насильников, палачей».

Родившаяся среди эмигрантов первой волны эта идея поддерживалась и в среде более поздних эмигрантов (М. Геллер, А. Некрич). Затем на подобную тему появились работы и у нас (М. Капустин и др.). На мой взгляд, подобная позиция — лишь уход от задачи. Утопия — это то, чего нет в реальности. Но общество, которое существовало на территории одной шестой части планеты с двухсотмиллионным населением — это не утопия, а реальность, которую надо определить.

И последнее, о чем хотелось бы сказать, как об определенной тенденции в историографии. Давно высказывалось мнение, что общественная система в СССР по сути — азиатская, восточная. Сейчас эти высказывания начали привлекать внимание, появляются работы, дающие им конкретно-истррическое обоснование. С. Агаев ведет речь о явных чертах «азиатского» способа производства в общественном строе России, о незавершенности процессов ее феодализации и капитализации. Из этой «двухцветности» вырос, считает он, «социализм азиатского способа производства» или некапиталистический путь освоения достижений индустриальной эпохи.

Это направление может дать ответы на многие вопросы. Но вместе с тем, как при других подходах, о которых шла речь, так и при этом, игнорируется цивилизационная неоднородность России и вызванная этим необычайная сложность, неоднозначность общественных процессов.

Социализм: научная идеология или религия?

Какую же все-таки роль играла социалистическая идея в ее марксистско-ленинском, коммунистическом варианте? Являлась ли она благом или проклятьем советской эпохи?

В трудных попытках понять свою сущность общество в значительной своей части ищет главную причину бед в социалистической идее. Однако это не так. Социалистическая идея, как говорилось, родилась более двух тысяч лет назад как реакция на социальное неравенство и несправедливость и «помогла совершенствовать жестокую действительность многим и многим поколениям. Пока существует неравенство, нищета, несправедливость будет существовать и этот идеал.

Именно идеал, а не реальное общество. Рая на земле быть не может. Земная жизнь всегда была и будет остроконфликтной, противоречивой. Причем этот идеал разными народами и в разное время понимался по-разному. Он развивался вместе с обществом. Марксизм — это социалистическая идея, адаптированная к классовым интересам рабочих, к конфликтам и противоречиям индустриальной эпохи на Западе, эпохи, которая породила глубокий кризис западных ценностей, чуть не приведший к их гибели. Общество, которое мы по традиции называем советским, нельзя совместить ни с марксистским рабочим социализмом, ни с социализмом как гуманистическим идеалом. Определение его как социалистического (неважно, с какой приставкой; «казарменный» или «подлинный») свидетельствует лишь о том, что наше сознание привязано к марксистско-ленинскому категориальному аппарату и не в состоянии применить другие параметры.

Как в любом недемократическом обществе в СССР действовали соответствующие компенсаторные механизмы. Они были тем более важны, что с укреплением советская общественная система приобретала тоталитарный характер.

В СССР социалистическая идея в ее марксистско-ленинском, коммунистическом варианте превратилась в важнейший фактор, адаптирующий к тоталитарной системе. Она освящала и оправдывала все трудности жизни, вдохновляла на подвиги, делала жизнь человека одухотворенной. Вчитаемся в искренние письма людей, родившихся и проживших жизнь в советское время: «Все мы ходили в ситцевых платьях, но были счастливы!». Или: «Очень мало было у нас ценностей материальных, но почему же тогда такой светлой была наша жизнь, почему так верилось в идеалы?». Это все о 30—50-х годах, на которые пришлись коллективизация, голод, следующие одна за одной волны репрессий.

Другой важный компенсатор — коллективизм, который являлся составной частью социалистической идеи. Это мощный фактор защиты человека, апробированный на протяжении всей истории. Да, коллектив подчиняет человека, насаждает уравнительность, но он же страхует человека, оказывает ему поддержку в трудные моменты жизни. Ведущим принципом в построении общественных отношений в советское время был коллективизм. По сути, все общество состояло из коллективов: производственные коллективы на фабриках, заводах, в научных учреждениях, в армии, колхозы на селе, лагерные коллективы ГУЛАГа. Шофер из Пензы И.Е. Карасев так оценил это время: «Жили, трудились одной большой советской семьей на благо Родины!».

Социалистическая идея не была чужда нашему Отечеству, она исторически глубоко укоренена в общественном сознании. Социализм в разных вариантах: христианском, народническом, марксистском получил широкое распространение и стал естественным и важным элементом культуры в дореволюционную эпоху.

Социалистическая идея в СССР — это тонкая нить, которая связывала общество хоть в какой-то степени с предшествующими культурами — мировой и отечественной. Именно благодаря ей с нами были Толстой и Чехов, Вольтер и Монтескье. Конечно, далеко не все, но и этого могло не быть. Социалистическая идея не дала одичать, помогла сохранить общество от окончательной эрозии, за которой нет возрождения. Она очеловечивала бесчеловечную общественную организацию. Христианской части населения (а это подавляющее большинство) социалистическая идея помогала сохранять связь с традиционными ценностями своей религии (ведь истоки ее там). Для народов, исповедующих ислам, буддизм и другие религиозные системы, она стала символом модернизации, промышленно-технического и социального прогресса Уверенно можно сказать, что социализм как идеал общества социального равенства и справедливости и в дальнейшем будет занимать важное место в системе ценостей нашего общества.

Необходимо признать и другое. В условиях разрушения духовной, религиозной сферы развернулась харизматизация социалистической идеи. Она стала символом веры. Возможность превращения социалистической идеи (при отрицании религии) в систему ценностей религиозного характера просматривалась задолго до революции. А. В. Луначарский, будущий большевистский нарком просвещения, исходя из соображений этического и нормативного плана, предлагал определить место социализма по отношению к другим религиозным системам и выступал за социалистическое религиозное сознание. В дореволюционной атмосфере эта идея была отвергнута, раскритикована. Однако после революции действительность показала, что при разрушении старой духовной сферы происходит возведение в ранг религии новой системы ценностей, на основе социалистической идеи. Вспомним лозунговое: «Марксистское учение всесильно, ибо оно верно». Словно про Библию или Коран.

Советское общество, объявленное атеистическим, формирующееся по жестким принципам личной диктатуры, нуждалось в своем религиозном мифе. Таким мифом стала социалистическая идея. Цель существования общества определялась как движение к высшему идеалу — коммунизму, который приобретал для общества сакральный, религиозный характер. Официально это называлось идеологией, на самом деле это была система ценностей религиозного характера, которая имела и фанатичных приверженцев, и своих пророков, и своих святых, готовых умереть за идею. Социалистическая идеология удовлетворяла религиозные потребности людей в высших идеалах и ценностях (ведь традиционные религии вытеснялись и ограничивались). Особое значение эта идеология имела для русского (шире — славянского) населения: оно обретало утраченные после Петра I всеединство, общность, целостность жизяи. Важно, что религиозный социализм, являясь доминантой православия, обеспечивал связь с фундаментальными ценностями ортодоксального христианства.

Исторический опыт свидетельствует: религиозные системы играют важную роль в жизни народов, обеспечивают общность фундаментальных ценностей и тем самым единство и взаимосвязь между людьми. Особенности менталитета народа также во многом связаны с религией. Общество нуждается в высших целях и идеалах и находит их в религии. Каждый может найти в ней то, что отвечает его потребностям; одни уровне изначальных заповедей — не укради, не убий и т.д., другие — на уровне философского осмысления жизни, третьи — посвящают жизнь служению культу. Без такой системы ценностей, признаваемых если не всеми, то большинством в качестве высших и основополагающих, общество распадается, деградирует, погибает. Атеизм не может стать заменителем религии, удовлетворить потребности людей в высших целях, поскольку он не имеет позитивного начала. Он проповедует лишь отрицание, ничего не предлагая взамен. Сейчас, в конце XX в., во всех странах есть атеисты, отрицающие религию. В одних странах их меньше, в других — больше, но нет ни одной страны, которая была бы полностью атеистической на самом деле. Не было такого и в СССР. Место разрушаемой религии заняла социалистическая идеология. Провозглашенный большевиками атеизм-безбожие был лишь оружием в борьбе против церкви, против старой системы ценностей.

Дореволюционная Россия держалась на православии, поскольку эти ценности исповедовало большинство, они являлись государственно признанными. Но одновременно существовало множество других религий, с иной системой ценностей. Общество не было единым в понимании высшего смысла бытия. Создавалась угроза распада при ослаблении государства, поскольку не было общей духовной основы. Большевистская власть разрушала многобожие старой России и Насаждала единую для всего общества духовную основу — социалистическую идеологию. Это была попытка преодолеть Цивилизационную неоднородность общества, сделать его Монолитным на основе общих духовных ценностей. Как свидетельствует современность, этого сделать не удалось. Общество осталось цивилизационно неоднородным, усвоив из социалистической идеологии лишь то, что не противоречило фундаментальным ценностям соответствующего типа цивилизации.

Большевики и церковь

Большевики, когда шли к власти, не выступали откровенно с позиций атеизма, хотя их лидеры давно потеряли связь с религией. Первые мероприятия также ничего не говорили о той колоссальной ломке, которая была развернута в ближайшие годы. В.И. Ленин писал 20 ноября 1917 г. в обращении «Ко всем трудящимся мусульманам России и Востока»; «Мусульмане России, татары Повольжья и Крыма, киргизы и сарты Сибири и Туркестана, турки и татары Закавказья, чеченцы и горцы Кавказа, все те, мечети и молельни которых разрушались, верования и обычаи которых попирались царями и угнетателями России! Отныне ваши верования и обычаи, ваши национальные и культурные учреждения объявляются свободными и неприкосновенными». Одним из первых декретов Советской власти стал декрет об отделении церкви от государства от 23 января 1918 г. Обратите внимание: сам по себе декрет не нес антирелигиозной, антицерковной окраски. В большинстве стран Европы церковь была отделена от государства еще в эпоху буржуазных революций. Западное общество носит безусловно светский характер. Но в большинстве стран государство поддерживает официально те религиозные организации, которые наиболее соответствуют национальным интересам и традициям В Англии — это англиканская церковь (ее главой является королева); в Швеции, Норвегии, Дании — лютеранская; в Испании, Португалии — католическая и т.д. Что касается восточных обществ, то для них характерна неразделенность светской и религиозной сферы жизни. Следовательно, акт об отделении церкви от государства в России означал движение в западном русле.

Однако этот акт был воспринят и в действительности стал законодательной основой гонений против церкви. Первой под удар попала православная церковь как официальная церковь старой России. К тому же другие церкви находились на территориях, где не было большевистской власти. Закрытие храмов, изъятие церковных ценностей, расправы с церковнослужителями начались уже в первые месяцы. 13 октября 1918 г. патриарх Тихон обратился к СНК с посланием, в котором писал: «...Казнят епископов, священнослужителей, монахов и монахинь, ни в чем не повинных, а просто по огульному обвинению в какой-то расплывчатой и неопределенной «контрреволюционности».

На территории дореволюционной России действовало 78 тысяч православных храмов, 25 тысяч мечетей, более 6 тысяч синагог, 4,4 тысячи католических костелов, более 200 старообрядческих церквей, более двух тысяч церквей Грузии и Армении. Количество храмов в России к 1941 г. сократилось в 20 раз. Большая часть храмов была закрыта в 30-е годы. К 1938 году было закрыто более 40 тысяч молитвенных зданий Это не только православные храмы, но и мечети, синагоги и др.. Уничтожались и священнослужители. В.И. Ленин в секретной инструкции от 19 августа 1922 г. писал: «Чем большее число представителей реакционного духовенства и реакционной буржуазии удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше». Обратите внимание: священнослужители и буржуазия — они для Ленина однопорядковые понятия. Это так и есть с точки зрения цивилизационной принадлежности. Создание нового могло быть успешным, только в том случае, если будет разрушена духовная основа, уничтожены ее носители. Были уничтожены многие священнослужители как рядовые, так и высокого церковного ранга.

«Мы наш, мы новый мир построим!»

В 1926 г. был создан Союз безбожников СССР для борьбы с религией, который затем был переименован в Союз воинствующих безбожников. Число его членов росло: 1926 г. — примерно 87 тысяч человек; 1929 г. — более 465 тысяч; 1930 г. — 3,5 млн. человек; 1931 г. — примерно 5 млн..

Рост числа активных борцов с религией показывает, как стремительно разрушалась духовная сфера. Любопытно, что прозападные направления в христианстве, особенно такие как баптисты, преследовались наиболее жестоко. Так, например, баптизм, существуя в виде секты, всячески преследовался, представлялся глупым и изуверским.

Однако ликвидировать религию не удалось. Полузадушен-ные религиозные конфессии были огосударствлены, подчинены партийно-государственному Контролю и проводили в своей деятельности лишь то, что не противоречило социалистической идеологии. То есть на практике произошло не отделение от государства, как предусматривал Декрет 1918 г., а подчинение церкви государству. Даже в этих условиях православие получило приоритет, имело большие возможности для отправления культа, особенно с начала 40-х гг. На этот счет имеются поразительные факты. В воспоминаниях о послевоенном времени в Западной Украине есть такой эпизод; «По указанию члена Политбюро ЦК ВКП(б) и первого секретаря ЦК КПУ(б) Хрущева по плану, разработанному МГБ УССР и одобренному Хрущевым, в городе Мукачеве был уничтожен Ромжа, глава греко-католической церкви, активно сопротивлявшийся присоединению греко-католиков к православию». Казалось бы, какое дело коммунистам-атеистам до конфессиональных отношений? Однако выясняется, что православие для власти было предпочтительнее. Более жесткое отношение к неправославным конфессиям проявлялось до последних дней коммунистической власти. Даже в разгар «перестройки», в августе 1990 г., ЦК КПСС принял постановление «Об усилении борьбы с влиянием ислама».

Стремясь сохранить свой внутренний мир в равновесии, многие люди упорно держались за традиционные религиозные верования. Антирелигиозные кампании, достигая некоторого успеха, в ряде случаев вызывали противоположную реакцию. Запрещенные ранее материалы Всесоюзной переписи населения 1937 г. показывают, что, несмотря на очевидную боязнь обнаружить приверженность к религии, значительная часть населения призналась, что верит в Бога. Из почти 30 млн. неграмотных взрослых (старше 16 лет) более 25 млн. человек (84%) зарегистрировались как верующие. Из 68,5 млн. грамотного населения 30 млн. (44%) также были верующими.

Наибольшее разрушение менталитета, духовного мира несли грамотность и образование. Система образования строилась исключительно на основе социалистической идеи. Поколения, выросшие в советское время, не имели представления о роли традиционных религий в обществе, воспринимали деятельность церковных организаций негативно. Однако та часть общества, которая потеряла связь с традиционной религией, воспринимала новую, на основе социалистической идеи. Здесь была своя атрибутика: красные уголки, портреты, памятники вождей и т.п. Своя обрядность, своя догматика. Марксизм был лишь внешней оболочкой, под которой зачастую скрывались традиционные для России ценности. Моральный кодекс строителя коммунизма, принятый на XXII съезде КПСС (1961 г.), фактически явился попыткой создать замену 10-ти заповедей Божьих. Многое в кодексе перекликается с христианством:

— «добросовестный труд на благо общества...;

— гуманные отношения и взаимное уважение между людьми: человек человеку — Друг, товарищ и брат,

— честность и правдивость, нравственная чистота, простота и скромность в общественной и личной жизни;

— взаимное уважение в семье» и т.д..

Идея о мессианской спасительной роли России преображалась в идею об СССР как авангарде мировой революции, который должен проложить дорогу в будущее всем народам, помочь им на этом трудном пути. Интернационализм на деде обернулся основой для жесткой русификаторской политики навязывания русского образца. То есть произошло возрождение традиционных стереотипов в интернациональной одежде.

Вожди, которые воспринимались как носители и толкователи высших ценностей, также превратились в предмет поклонения. Процесс харизматизации вождей развернулся сразу, по ходу закрепления партии большевиков у власти. Постепенно В.И. Ленин превратился в харизматического лидера, а затем, после смерти, был канонизирован как новый Христос или пророк Мухаммед. Задатки для харизматического лидера у В.И. Ленина проявлялись уже в начале его политической деятельности. А. Потресов, знавший Ленина с 1895 г. и тесно работавший с ним в 1900—1903 гг. в качестве члена редакции газеты «Искра», говорил так: «Ни Плеханов, ни Мартов, ни кто-либо другой не обладал секретом излучавшегося Лениным прямо-таки гипнотического воздействия на людей, я бы сказал, господства над ними. Плеханова уважали, Мартова любили. Но за Лениным шли как за единственным вождем без каких-либо оговорок, ибо только Ленин представлял, в особенности в России, редкостное явление человека железной воли, неукротимой энергии, сочетавшего фанатическую веру в движение, в дело с неменьшей верой в себя». В.И. Ленин всегда вел себя как пророк, окруженный учениками и последователями, а не как лидер политической партии. Общеизвестно, что он не терпел в большевистской партии и в своем окружении людей, которые были с ним несогласны, проявляли независимость. Отсюда проистекали постоянные расколы, исключения, размежевания, начиная со II съезда РСДРП и до конца его жизни.

Однако до 1917 г. В.И. Ленин был неизвестен массам, поэтому все предыдущее его поведение можно рассматривать как предпосылки на будущее, формирование образа харизматического вождя началось после прихода большевиков власти. Однако при жизни Ленина удалось немногое. В полном смысле харизматическим вождем, почти богом он стал после смерти. Его называли гением, его имя присваивали городам, фабрикам, школам, его портреты и памятники появились повсюду, заменяя иконы и другие культовые элементы. «Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить» — чем не «Христос воскресе!». Похороны В.И. Ленина и все, что за этим последовало, — яркое свидетельство того, что речь идет о харизматической личности. Г. Зиновьев в одной из траурных статей писал: «Как хорошо, что мы решили похоронить Ленина в склепе (имеется в виду мавзолей — Л.С.). Как хорошо, что мы вовремя додумались до этой идеи. Было бы невыносимо закопать тело Ленина в землю... Поистине, ведущая сюда тропа не зарастет никогда. Неподалеку отсюда будет возвышаться музей Ленина. Постепенно вся площадь превратится в город Ленина. Пройдут десятилетия, века, а эта гробница будет для миллионов людей во всем мире все ближе, дороже, и будут совершать сюда паломничества не только со всех мест нашей Республики Советов, но и из Китая, Индии, Америки, со всего света...». И.В. Сталин, выступая на траурном собрании, также сказал, что ему видится всемирное поклонение В.И. Ленину — паломничество к его могиле десятков и сотен миллионов со всех концов света.

II съезд Советов СССР 26 января 1924 г. принял ряд конкретных решений по увековечению памяти вождя. Они потрясают масштабностью, особенно если учесть время: 1924 год, когда страна находилась в тяжелом положении, еще не оправилась от разрухи. Напомним некоторые мероприятия: 22 января объявлен днем траура в стране; Петроград переименован в Ленинград; намечено сооружение памятников В.И. Ленину в Москве, Харькове, Тифлисе, Минске, Ташкенте, Ленинграде; учреждается фонд Ленина для детей-сирот; институту В.И. Ленина поручается срочно издать миллионами тиражами «Избранные труды» вождя для рабочих и крестьян; но в первую очередь утверждается решение президиума ЦИК о строительстве Мавзолея В.И. Ленина (в решении он назван склепом).

Еще раньше — 22 января было отдано распоряжение о бальзамировании тела Ленина. Первоначально речь шла о консервации на шесть дней, затем срок был увеличен до 40 дней и, наконец, на неопределенно продолжительное время. В постановлении II съезда Советов СССР строительство Мавзолея обосновывалось пожеланиями масс, а также необходимостью проститься с вождем делегациям, еще не прибывшим со всей страны. Мавзолей и расположенный неподалеку музей В.И. Ленина стали центральным культовым местом в стране для той части общества, которая потеряла связь с религией.

Против создания культа В.И. Ленина выступала Н.К. Крупская (она никогда не была в Мавзолее). Л. Троцкий утверждал, что Мавзолей был построен против его воли. Д. Бонч-Бруевич выступил против бальзамирования тела Ленина, считая, что сам вождь этого не одобрил бы. Но все они, несмотря на это, внесли свою лепту в формирование культа вождя, обожествление его личности. Имя Ленина было на каждом шагу, его памятники и портреты — везде. Любое его высказывание, даже самое житейское, приобретало сакральный характер. Его образ освободился от человеческих, живых черт. Он стал мифом, памятником, легендой, богом. Мавзолей и постоянные очереди к бальзамированным останкам Ленина — это ли не ярко свидетельство тому, насколько сильными оставались харизматические черты в общественном сознании определенной части общества.

Почему создавался именно культ В.И. Ленина? Может быть, было бы лучше забыть его, чтобы освободить место новым вождям? В этом культе были освящены высшие интересы Коммунистической партии и государства, создана новая основа для легитимизации режима, но уже сталинского. Если в период гражданской войны большевистская власть апеллировала к идеалам революции, то теперь этого было недостаточно. Нужны были «доказательства» истинности, прочности власти. Обожествление вождей придавало «святость» режиму. В массовом сознании это означало принятие новых ценностей и новых жизненных ориентиров. Система, которая в значительной мере держалась на насилии, обретала духовную основу. Новые лидеры облегчали себе путь к власти, выступая в образе учеников, последователей, завершителей дела В.И. Ленина.

Новый вождь, И.В. Сталин, шел на смену как верный ученик, верный ленинец. Его харизматизация произошла в 30-е годы. Он стал богом еще при жизни. Повсюду висели его портреты, в городах и поселках воздвигались памятники. Его именем назывались города, улицы, школы, заводы, колхозы, дивизии, полки и т.д. Пресса прославляла вождя. Вот строки со страниц газеты «Правда». 8 января 1935 г.: «Да здравствует тот, чей гений привел нас к невиданным успехам, — великий организатор побед советской власти, великий вождь, друг и учитель — наш Сталин!».

8 марта 1939 г.: «Пусть живет отец, да здравствует наш отец родной — Сталин-солнышко!»

2 февраля 1940 г.: «Благородный образ Сталина — «человека с головой ученого, с лицом рабочего, в одежде простого солдата» — дорог и близок каждому».

Обожествление (харизматизация) Сталина зашло так далеко, что смерть вождя 5 марта 1953 г. многими людьми воспринималась как катастрофа. При прощании с телом вождя, которое было помещено в Колонном зале Дома Союзов в Москве, на улицах города была такая давка, что были жертвы — погибли люди. Была попытка закрепить культ И.В. Сталина и после его смерти. 7 марта 1953 г. в газетах были опубликованы соответствующие постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР, в одном из которых говорилось: «В целях увековечения памяти великих вождей Владимира Ильича Ленина и Иосифа Виссарионовича Сталина, а также выдающихся деятелей Коммунистической партии и Советского государства, захороненных на Красной площади у Кремлевской стены, соорудить в Москве монументальное здание — Пантеон — памятник вечной славы великих людей Советской страны.

По окончании сооружения Пантеона перенести в него саркофаг с телом В.И. Ленина и саркофаг с телом И.В. Сталина, а также останки выдающихся деятелей Коммунистической партии и Советского государства, захороненных у Кремлевской стены, и открыть доступ в Пантеон для широких трудящихся масс».

А пока тело И.В. Сталина было забальзамировано и помещено в саркофаге в Мавзолей рядом с телом В.И. Ленина. Однако увековечить кровавого пророка не удалось. Хрущевская «оттепель» приоткрыла завесу тайны над режимом и обнажила больные проблемы общества. Харизматический ореол «справедливого отца народов» рассыпался. 30 октября 1961 г. XXII съезд КПСС принял постановление:

«1. Мавзолей на Красной площади у Кремлевской стены для увековечивания памяти Владимира Ильича Ленина — бессмертного основателя Коммунистической партии и Советского государства, вождя и учителя трудящихся всего мира, именовать впредь: Мавзолей Владимира Ильича Ленина.

2. Признать нецелесообразным дальнейшее сохранение в Мавзолее саркофага с гробом И.В. Сталина, так как серьезные нарушения Сталиным ленинских заветов, злоупотребления властью, массовые репрессии против честных советских людей и другие действия в период культа личности делают невозможным оставление гроба с его телом в Мавзолее В.И. Ленина». Тайно, под покровом ночи останки И.В. Сталина были вынесены из Мавзолея и захоронены в земле у Кремлевской стены. Однако обратите внимание на характерный стиль документа. В.И. Ленин назван бессмертным, И. В. Сталина обвинили в нарушении ленинских заветов. Материалисты и атеисты в отношении традиционных религий коммунисты стали фанатичными приверженцами своей идеологии.

В обществе начались изменения, однако система оставалась прежней. А культ В.И. Ленина, непогрешимого вождя, вознесся еще выше.

Создавались культы и культики. Например, приведем характерную сценку. В Ленинграде до середины 20-х годов процветал культ Г. Зиновьева. Однажды во Дворце труда выступали академики Н.Я. Марр и С.Ф. Ольденбург. «Перед концом речи Ольденбурга дверь у эстрады, где стоят двое часовых, таинственно распахивается — выпархивают две девы в золотистых платьях, с золотистыми волосами. Молча садятся за стол перед кафедрой, возбуждая общее недоумение. Через несколько минут дверь распахивается вновь — входит «сам» Зиновьев в шарфе, кивает на ходу Ольденбургу, садится в приготовленное кресло. Выждав конец рассказа С.Ф., произносит длинную речь, которую записывают «золотые девы», оказавшиеся стенографистками (так рождается многотомное сочинение Зиновьева). Выходит после оваций сначала один, минуту спустя — стенографистки. Садится внизу в бывший личный автомобиль Николая Второго...» — так описывал Ф.Ф. Перченок по материалам архива характерный эпизод из жизни вождей. Но с культом главных вождей все это несравнимо, это скорее было прихотью тирана.

В западной литературе тема обожествления вождей в СССР разрабатывалась серьезными учеными давно. «Достаточно назвать такие имена, как М. Вебер, К. Штелин. Писал об этом и Н. Бердяев. Однако эта тема требует еще серьезного изучения. Таким образом, подавление общества диктаторской системой власти, возведение социалистической идеи в ранг религии привели к харизматизации общественного сознания, к обожествлению вождей. Однако полной харизматизации, такой как в обществах восточного типа, не произошло. Индустриальная эпоха несла рационализм, естественнонаучные и технические знания и разрушала харизматические идеалы. Общественное сознание, формировавшееся десятилетиями, не может измениться в одночасье. В настоящее время на жизнь людей оказывают колоссальное влияние стереотипы прошлого. Общественное мнение еще в значительной мере ориентировано на личности, в том числе в политике. Политические деятели воспринимаются как символы определенных ценностей. Преодолеть это харизматическое отношение к лидерам удастся лишь тогда, когда изменится система ценностей, приоритетов.

Социалистическая идея опиралась на традиционные для России, исторически укорененные черты общественного сознания, укрепляла их.

1. Приоритет коллективизма. Советское общество негативно воспринимало даже слабые признаки индивидуализма. Вспомним строки из популярной песни; «Прежде думай о Родине, а потом о себе».

2. Антисобственнические убеждения, уравнительные принципы социальной справедливости (провозглашенное — по труду, никогда не было реализовано).

3. Приоритет государства, этатизм.

4. Высшей ценностью считалось достижение идеала — коммунизма. Сосредоточенность на высших идеалах, хотя и жестко ограниченных, — характерная черта общественного сознания советской эпохи.

Трагедия российской интеллигенции

Социалистическая идея, сосредоточенность на возвышенных идеалах, казалось бы, должны облагораживать общество, вести его действительно вперед. Однако в реальной жизни все не так просто. Социализм порожден проблемами западной цивилизации, составляет естественную часть ее многообразной, плюралистической духовной и идеологической сферы. Только в таком качестве он плодотворен. В нашей стране была установлена монополия социалистической идеи, от социализма было отсечено все культурное «сопровождение». Монополия социалистической идеологии привела к тому, что на ее базе была создана искусственная система ценностей, оторванная от реальности. Весь несоциалистический культурный слой, элита — интеллектуальная, политическая, художественная, были уничтожены. Для России, в которой культурный пласт никогда не был мощным, это — трагедия.

Интеллигенция, не разделявшая большевистских взглядов, даже если она не вела активную политическую борьбу, разрушала систему, идеологическую монополию самим фактом своего существования. М. Горький вспоминал, как однажды В. И. Ленин говорил об интеллигенции: «Но вы же видите как враждебно она настроена, как плохо понимает требования момента?... Это — ее вина будет, если мы разобьем слишком много горшков». Бедные российские «горшки»! Начало 20-х гг., когда, казалось бы, произошло смягчение режима в связи с окончанием гражданской войны и переходом к нэпу, было связано с применением репрессий против интеллигенции, введением цензуры, закрытием небольшевистских печатных органов, «чисткой» в преподавательской и студенческой среде. Узнав состав сотрудников петроградского журнала «Экономист», издававшегося Техническим обществом, В. И. Ленин писал Ф.Э. Дзержинскому. «... Это, я думаю, почти все — законченные кандидаты на высылку за границу.

Все это явные контрреволюционеры, пособники Антанты, организация ее слуг и растлителей учащейся молодежи. Надо поставить дело так, чтобы этих «военных шпионов» изловить и излавливать постоянно и систематически высылать за границу». В постановлении ГПУ говорилось: «... Наиболее активные контрреволюционные элементы из среды профессоров, врачей, агрономов, литераторов высланы в северные губернии, часть за границу... Высылка активных контрреволюционных элементов из буржуазной интеллигенции является первым предупреждением советской власти к этим слоям».

Осенью 1922 г. из Советской России за границу была выслана большая группа специалистов в области гуманитарных наук — философы, историки, социологи, профессора университетов. Среди них: ректор Московского университета Новиков (зоолог), ректор Петербургского университета профессор Карсавин (философ), группа математиков во главе с деканом математического факультета МГУ профессором Стратоновым, экономисты — профессора Бруцкус, Ладыженский, Прокопович, историки — Кизеветтер, Флоровский, Мякотин, Боголепов, социолог П. Сорокин, философы — Бердяев, франк, Вышеславцев и др. Все кто был выслан за рубеж, не только выжили, но и получили возможность работать по специальности. Российская профессура начала века высоко котировалась на Западе. Такой необычный гуманизм большевиков являлся пропагандистской акцией. Л. Троцкий в интервью американской журналистке Л. Брайант сказал:

«... В случае новых военных осложнений... мы вынуждены будем расстрелять их по законам войны. Вот почему мы предпочли сейчас в спокойный период выслать их заблаговременно. И я выражаю надежду, что вы не откажетесь признать нашу предусмотрительную гуманность и возьмете на себя ее защиту перед общественным мнением».

Обескровливание интеллектуальной элиты России не поддавалось разумному объяснению. На Западе просто не могли этого понять. Эмигранты пытались это сделать. Н. Устрялов утверждал, что «...в России происходит чисто животный процесс восстановления органических государственных тканей. И мозг страны не должен мешать этому процессу». Россия на многие десятилетия стала интеллектуальным донором Запада. Следовавшие одна за другой волны эмиграции (добровольной или насильственной) вымывали прежде всего высококвалифицированных специалистов.

Уже во второй половине 20-х гг. возможности для выражения небольшевистской точки зрения были исключены. Те, кого минула коса репрессий, находились в трудном положении, над ними все равно висел дамоклов меч. Вот как писал Ленин в 1922 г. по поводу специалистов, работавших в Госплане СССР: «... Подавляющее большинство ученых, из которых, естественно составляется Госплан, по неизбежности заражено буржуазными взглядами и буржуазными предрассудками. Проверка их с этой стороны должна составлять задачу нескольких лиц, которые могут образовывать президиум Госплана, которые должны состоять из коммунистов и следить изо дня в день во всем ходе работы за степенью преданности буржуазных ученых и за их отказом от буржуазных предрассудков, а также за их постепенным переходом нa точку зрения социализма». Однако их судьба также трагична. Большинство старых «спецов» было уничтожено в 30-е гг. Из высшего слоя сохранились единицы: В. И. Вернадский, И.П. Павлов, К.А. Тимирязев, Н.Е. Жуковский и некоторые другие ученые.

Особое положение было у И.П. Павлова. Нобелевский лауреат, знаменитый физиолог, после октября 1917 г. он заявил о своем решении уехать, но М. Горький сумел его отговорить. По свидетельству А.В. Луначарского (июнь 1921 г.), В.И. Ленин «приказал, например, осыпать всякими пайками и деньгами проф. Павлова, и это было сделано». Подобные шаги, отмечал он, делались по отношению к нескольким «так называемым европейским светилам культуры», которых беспрестанно приглашала к себе заграница и за бедственное положение которых большевикам посылали тяжелые упреки. Особое положение И.П. Павлова сохранилось и после смерти В.И. Ленина. Ему сходило с рук то, за что другие поплатились бы жизнью. Он публично, даже в студенческой аудитории, высмеивал «Азбуку коммунизма» Н.И. Бухарина и Е. Преображенского, говорил, что «...если то, что делают большевики с Россией, эксперимент», то для такого эксперимента он «пожалел бы предоставить даже лягушку». Условия у него были гораздо лучше, чем у других ученых (и в бытовом, и в научном плане), но НКВД неустанно следил за ним. К началу 30-х гг. сложилось уже пять томов с данными наружного наблюдения за домом Павлова. Однако ему удалось умереть собственной смертью.

С переходом к нэпу у части эмигрировавшей интеллигенции появилась надежда на возвращение России на естественнo-исторический путь развития. Они решили вернуться на Родину и способствовать ее возрождению. «...Так как власть революции — и теперь только она одна — способна восстановить русское великодержавие, международный престиж России, — наш долг во имя русской культуры признать ее политический авторитет» — эти слова принадлежат Н.В. Устрялову, бурная биография которого и трагическая судьба во многом отразили не только драму отечественной истории послереволюционного периода, но и политические, философские, нравственные искания российской интеллигенции. Русский политический деятель, публицист, Н.В. Устрялов играл заметную роль в партии кадетов с 1917 г. В 1918—1920 гг. он являлся председателем Восточного отдела ЦК кадетской партии и «Русского бюро печати». После разгрома А. Колчака Н. Устрялов перебрался в Харбин и с этого времени стал одной из наиболее колоритных фигур русской эмиграции. Именно он в 1920 г., когда еще продолжалось кровопролитие гражданской войны, выдвинул и обосновал программу «смены вех». К этому году появилась и его нашумевшая книга «В борьбе за Россию», в которой Устрялов выступил в поддержку большевиков, боровшихся с интервентами, с крестьянскими и другими выступлениями.

Чем объясняется столь необычная позиция крупного кадетского деятеля и известного интеллектуала? Попытка объединить либерально-демократические устремления с великодержавными имперскими амбициями еще до революции являлась одной из противоречивых политических установок партии кадетов. Н. Устрялов и его единомышленники после 1917 г. явно сместили баланс в сторону великодержавности, в том числе ценой поддержки большевиков. Однако трагедия «сменовеховцев» в том, что большевики не только не спешили опереться на подставленное плечо, но и использовали их в политической борьбе. Тем не менее Н. Устрялов и его единомышленники развернули активную кампанию за возвращение патриотически настроенной эмигрантской интеллигенции в СССР. Судьба «возвращенцев» беспросветна — они все пали жертвами репрессий. В 1935 г. вместе с другими сотрудниками КВДЖ вернулся в СССР и Н. Устрялов. Его арест я гибель в ГУЛАГе подвели черту под иллюзиями русской интеллигенции.

Советская интеллигенция

Общество, имевшее ярко выраженную антизападную ориентацию, нуждалось в другой интеллигенции. Старая российская интеллигенция проповедовала преимущественно европейские традиции, поэтому ее судьба и оказалась предрешенной. Либо ее представители примут новые ценности, либо будут уничтожены. В рамках новой системы они существовать не могли, они разрушали ее фактом своего существования. Однако на первых порах обойтись без старой интеллигенции было нельзя. Проводилась политика использования так называемых «спецов» под жестким контролем коммунистов.

Одновременно уже в годы гражданской войны развернулся процесс создания новой интеллигенции, которая была призвана обслуживать общество на новом этапе. Создавались высшие учебные заведения, которые готовили новую интеллигенцию, исповедующую социалистические ценности в марксистско-ленинском варианте. Это проповедники, которых называли пропагандистами.

В 1918 г. была открыта Социалистическая академия, переименованная в 1924 г. в Коммунистическую. В 1919 г. стал функционировать первый в стране партийный вуз. Коммунистический университет им. AM. Свердлова (Москва). В 1921 г. такой университет был создан в Петрограде, затем они появились в других губернских городах. Тогда же возник Коммунистический университет народов Востока. В 20-е гг. была создана разветвленная сеть совпартшкол. Возникали другие учебные и научные центры, призванные готовить специалистов в области социалистической идеологии.

Заново создавались многие обществоведческие дисциплины на основе марксизма-ленинизма. Колоссальными тиражами издавались труды К. Маркса, Ф. Энгельса, В.И. Ленина, других деятелей большевистской партии. В 1921 г. стал функционировать институт Маркса и Энгельса, в 1923 г. — институт Ленина. Институт Красной профессуры поставлял преподавательские кадры новой генерации. Он готовил преподаватели общественных наук — марксистской политической экономии, марксистской философии, советского строительства, новейшей истории. Преподавателей марксистских общественных наук готовили также институты РАНИОН (Российская ассоциация научно-исследовательских институтов общественных наук), факультеты общественных наук (ФОНы) в университетах, в том числе в Московском. Задача, Которая ставилась перед марксистскими преподавательскими кадрами, — насаждать новое мировоззрение, социалистическую систему ценностей через образование.

К началу 30-х гг. необходимость в старых спецах практически отпала. Новая интеллигенция вступила в общественную жизнь. Она была воспитана в других традициях, чем старая российская интеллигенция. Она не нуждалась в большинстве своем в демократии, свободе творчества и других «буржуазных штучках». И тем не менее это не решало проблемы. Интеллигенция, в большинстве, занята творческой работой, пытается размышлять и все осмысливать, поэтому неизбежно она выходит за рамки социалистической идеологии и, следовательно, действует против системы. В силу этого и новая, так называемая партийная, коммунистическая, советская интеллигенция была предметом неусыпного наблюдения власти и разного рода репрессий.

При искусственной, монопольно господствовавшей системе ценностей не требовалось большого культурного слоя, развитой элиты, которая могла бы выявить искусственность и порочность системы. В связи с этим развернулся процесс примитивизации элиты, особенно политической и управленческой. Г. Орджоникидзе, фельдшер по образованию, руководил тяжелой промышленностью, юнкер В. Куйбышев — ВСНХ СССР, малограмотный Л. Каганович длительное время являлся членом узкого круга высших руководителей. Да и сам полубог И. Сталин не смог закончить даже духовной семинарии. Вожди, пришедшие на смену И. Сталину, также не блистали отточенностью интеллекта. Н.С. Хрущев, не имел среднего образования. В 1929 г. был принят в Промышленную академию. Однако проучился там недолго. С января 1931 г. — он на партийной работе. Этот человек длительное время входил в число высших руководителей, в 1953 г. стал первым секретарем ЦК КПСС, с 1958 г. — Председателем Совета Министров. Л.С. Брежнев благополучно с 1964 г. по 1982 г. был Генеральным секретарем ЦК КПСС и Председателем Верховного Совета СССР, сосредотачивая в своих руках неограниченную власть. Но его нельзя назвать образованным человеком. Вожди идеологического фронта, надзиравшие за интеллигенцией, — А.А. Жданов, М.А. Суслов и другие славились в буквальном смысле слова мракобесием.

Трудно, с перекосами, но общество вновь обретает в настоящее время полифоническую, плюралистическую духовную сферу. Традиционные религиозные ценности стремительно утверждаются в общественном сознании. Социалистическая идея теряет харизматический оттенок, подвергается критике, а порой — и осмеянию. Однако, я убеждена, что она не уйдет в прошлое вместе с тоталитарной эпохой Она сохранится в культуре, занимая в ней естественное и достойное вместо.

ЛЕКЦИЯ 2. ФЕНОМЕН РКП (Б) -ВКП (Б)— КПСС

От какого наследства отказались большевики

После событий августа 1991 г., казалось бы, что КПСС навсегда сойдет со сцены. Однако действительность свидетельствует о другом. В стране развернулся процесс восстановления КПСС в разных вариантах: РКРП, ВКП(б), КПСС, ДКПРФ и т.д. Любопытно, что ностальгию по райкомам, партсобраниям и другой партийной атрибутике испытывают не только часть номенклатуры, не нашедшая удовлетворения своим амбициям «в развороченном бурей быте», но и рядовые члены, особенно с большим партийным стажем. В чем же притягательность организации, с которой связано столько тяжелого, трагического в истории страны? Легче всего обвинить нынешних коммунистов в фанатизме, марксистском фундаментализме, приверженности к тоталитаризму и т.п. (хотя и это есть, особенно среди лидеров). Однако, если мы не осознаем в полной мере, в чем сущность этой организации, нас ждут большие испытания.

Не требует доказательства, что коммунистическая партия в советское время не являлась партией в буквальном смысле этого термина, хотя таковой себя называла. Для того чтобы разобраться, что же это было, надо отказаться от некоторых сложившихся стереотипов. Прежде всего надо перестать путать большевистскую партию до октябрьского вооруженного восстания 1917 г. и РКП(б)—ВКП(б)—КПСС. Это, как говорят в Одессе, две большие разницы. Большевистская фракция в РСДРП, превратившаяся затем в самостоятельную РСДРП(б), являлась элементом гражданского общества, самодеятельной политической организацией, вписавшейся в партийный спектр дореволюционной России. Большевистская партия с момента создания и до прихода к власти стояла на демократических позициях, вела активную борьбу против деспотической системы власти — самодержавия. Да! Организация была крайне леворадикальной. Да! В теории и практике этой партии было много такого, что пригодилось для последующей деятельности. Однако в пестром, крайне поляризованном спектре России это не выглядело чем-то экзотическим. Будучи противником парламентской демократии, лидер большевиков В. И. Ленин разделял идеи демократии советской. «Власть Советам» — это значит радикальная переделка всего старого государственного аппарата, этого чиновничьего аппарата, тормозящего все демократическое, устранение этого аппарата и замена его новым, народным, т.е. истинно демократическим аппаратом Советов, ...предоставление почина и самодеятельности большинству народа не только в выборе депутатов, но и в управлении государством; в осуществлении реформ и преобразований», — писал Ленин в 1917 г.

Сущность этой организации стала кардинально меняться после того, как она стала правящей. Ранее приводились аргументы, подтверждающие, что компартия после октября 1917 г. имела прямое отношение к системе власти. Но как быть с теми сотнями тысяч, а затем миллионами членов, которые трудились в заводских цехах, лабораториях, на полях и военных полигонах? Очевидно, что к государственным структурам они не имели отношения.

Коммунистическая партия с приходом к власти за короткий период трансформировалась в колоссальную корпоративную общину. Ее целы обеспечить функционирование сложной общественной системы, которая выросла из хаоса и распада и не была естественной для России, — всех ее элементов — властных структур, экономики, культуры, идеологии. Задача коммунистической корпорации также быть хранительницей высших ценностей (ведь церковь в таком качестве не признавалась). Наличие такой общины было объективной необходимостью, иначе общество вновь рассыпалось бы на автономные части. Партийные организации, сформированные по территориально-производственному принципу, пронизывали все общество и стягивали его в единый монолит. Одной из главных задач был подбор, воспитание и расстановка кадров, не только номенклатуры, а любых кадров, связанных с организацией и руководством людьми: от колхозного бригадира до Председателя Совета Министров СССР, от председателя сельского Совета до Председателя Верховного Совета СССР. Партия вырабатывала политику и «правила игры», которые обеспечивали устойчивость системы. Партийные организации охватывали все районы и области, все предприятия, учреждения, военные подразделения, учебные заведения, колхозы и совхозы. Первичные организации контролировали, согласно Уставу КПСС, деятельность администрации предприятий, хозяйственных организаций, правительственных учреждений, колхозов, совхозов, НИИ и т.д. До 1988 г. в ЦК КПСС из 20 отделов 16 непосредственно 1 контролировали и руководили структурами госаппарата, народного хозяйства, науки, культуры. Как правило, структура IT дела ЦК точно соответствовала структуре отрасли. Каждое министерство, ведомство курировал определенный сектор отдела ЦК. Аппарат ЦК контролировал движение государственных кадров.

Партия полностью контролировала армию, КГБ, МВД, все силовые структуры. В части 2 статьи 118 Устава боевой службы внутренних войск было сказано, что политические органы призваны в этих войсках «обеспечить постоянное и безраздельное партийное влияние на всю жизнь и служебно-боевую деятельность внутренних войск». В статье 48 Устава внутренней службы вооруженных сил СССР было записано, что «командир (начальник) обязан твердо и последовательно проводить в жизнь политику Коммунистической партии». Таким образом, «человек с ружьем», с резиновой дубинкой и межконтинентальными баллистическими ракетами подчинялся Генеральному секретарю ЦК КПСС и Политбюро.

Особо следует обратить внимание на положение органов Госбезопасности. Их структура, названия менялись, но суть сохранялась. Они выросли из ВЧК как органы насилия, контроля над обществом (ГПУ, ОГПУ, МГБ, КГБ). Их главная задача — путем репрессивных мер обеспечить незыблемость системы власти. Репрессивные органы были неотделимы от партийных структур и, в сущности, всегда являлись вооруженным отрядом КПСС. Это по своей сути то же, что инквизиция в средневековой Европе. Беспрерывный поиск врагов системы и их уничтожение. Во времена, когда система казалась незыблемой, связь между «органами» и партией фиксировали документально. На заседании Президиума ЦК КПСС 9 января 1959 г. был утвержден проект положения о КГБ и его органах на местах. Это положение затем было проштамповано государственными органами и существовало до распада СССР. В нем говорилось: «Пункт 1. Комитет государственной безопасности при Совете Министров СССР и егс органы на местах являются политическими органами, осуществляющими мероприятия Центрального Комитета партии и Правительства... Пункт 2. Комитет государственной безопасности работает под непосредственным руководством и контролем ЦК КПСС. Пункт 14. Руководящие работники органов госбезопасности, входящие в номенклатуру ЦК КПСС, утверждаются в должности в ЦК КПСС. Работники, входящие в номенклатуру местных партийных органов, утверждаются в должности соответственно ЦК компартий союзных республик, крайкомами и обкомами КПСС. Перемещение работника с одной должности на другую, состоящего в номенклатуре ЦК КПСС или местных партийных органов, может быть произведено только после решения ЦК КПСС или местных партийных органов». Возможности карательных органов широко использовались партийной верхушкой в необъявленной войне против населения Советского Союза. В ЦК КПСС регулярно поступали отчеты о деятельности КГБ СССР и его органов на местах.

Любопытно, как воспринимался процесс трансформации партии в массах. С. Трофимов (ст. Шумаково, Курская обл.) писал И.В. Сталину: «... Прошу разъяснить мне, как понимать и растолковывать следующие вопросы: 1) Почему при столь долгом существовании партии внутри ее имеют место растратчики, волокитчики и даже бюрократы и т.д.? 2) Почему партийному такое громадное предпочтение: например, если двое безработных, один партиец, а другой рабочий, то место дают партийцу? 3) Почему существует протекционизм в Соввласти, даже в партии?...»

Компария была централизованной. Еще до революции централизм в партии был сильно выражен, несмотря на официально провозглашенный В.И. Лениным принцип демократического централизма. В условиях гражданской войны партия превратилась, по сути, в военную организацию. Однако и с переходом к нэпу жесткая централизованность не ослабла. В резолюции Х съезда РКП(б) говорилось, что «...партия должна овладеть достаточной эластичностью, чтобы в случае необходимости быстро перейти к системе боевых приказов». Нормы партийной демократии оставались, но они были формализованы и фактически превратились в фикцию. Проводилась аппаратная подготовка выборов, допускалась и прямая фальсификация. На выборах Генсека на XVII съезде ВКП(б) И.В. Сталин получил около 300-от голосов против.

Однако в протоколе было поставлено только три. Хотя формально в Уставе провозглашалось коллективное принятие решений, на самом деле все решалось узким кругом лиц, а часто одним лицом: В.И. Лениным, И.В. Сталиным.

Всесильное Политбюро представляло собой узкую коллегию. При В.И. Ленине в Политбюро входили всего 5 членов и 3 кандидата. И.В. Сталин расширил постоянный состав Политбюро. В 1927 г. членов Политбюро было 9, кандидатов 7. Но круг людей, которые имели отношение к принятию решений, сужался. Решения принимались единолично И.В. Сталиным. Тройки и пятерки, которые составлялись из разных членов Политбюро, лишь создавали видимость коллегиальности. Лидер имел безграничную власть в партии. Называли его по-разному. В.И. Ленина часто называли вождем, в партии особого поста он не имел, был рядовым членом Политбюро. И.В. Сталин с 1922 г. имел титул Генерального секретаря ЦК партии, хотя им никогда не пользовался. Он подписывал бумаги просто как секретарь ЦК. С 1934 г. пост Генсека фактически не используется. В 1952 г. пост Генсека был преобразован в пост Первого секретаря ЦК КПСС, но Л.И. Брежнев вернулся к сталинской структуре, восстановив Политбюро и пост Генсека. Последним Генсеком был М.С. Горбачев, с именем которого связано начало разрушения этой корпорации. Коллективные органы: съезды, пленумы ЦК по мере освобождения от черт политической организации теряли свое значение. И.В. Сталин собирал их все реже, а с конца 30-х гг. даже перестал их собирать совсем. XIX съезд КПСС состоялся в 1952 г. через 13 лет после XVIII съезда. Во времена лидерства Н.С. Хрущева, когда пугала непредсказуемость вождя, роль этих органов, как страхующих, возросла, но ненадолго. Во времена Л.И. Брежнева они превратились в торжественно-праздничные мероприятия.

Строгая корпоративная дисциплина поддерживалась системой партийных взысканий от порицания до исключения из партии. Корпоративность выражалась также в особых условиях приема (кандидатский стаж, рекомендации, в течение длительного времени наличие ограничений для определенных социальных групп, а в последние годы существования партии — жесткое регулирование социального состава). В компартию непросто было «войти», но практически невозможно было «выйти». Члена партии могли исключить, но добровольно уйти он не имел права.

Особое положение партии в общественной системе охранялось как писаными (начиная с 1936 г. Конституции СССР содержали положение о руководящей роли компартии в обществе), так и неписаными, которых было значительно больше, законами и правилами. Руководящие посты, независимо от уровня, могли быть заняты только членами компартии. Исключения были редкими и лишь подтверждали правило. Закрытость партии поддерживалась строгой секретностью. Все документы, даже самые невинные бумажки партбюро низового звена, объявлялись секретными. Чем выше был уровень партийного органа тем строже секретность. Для рядовых членов была доступна лишь небольшая часть информации о деятельности партии, для беспартийных — только то, что сообщала подконтрольная партии пресса.

Партийные собрания, конференции, съезды, выборы парторганов — все это, при всем формализме и заорганизованности, давало выход естественной потребности людей в демократии. Ориентация в социальных предпочтениях при выдвижении кадров на низшие массовые слои — рабочие, сельские бедняки, затем колхозники — создавало иллюзию равенства. Именно иллюзию! Дело в том, что эти слои наиболее зависимы от партийно-государственной системы. Более того, нравилась она им или нет, они в ней нуждались. Личность коммуниста была подчинена интересам партийной корпорации, которые идентифицировались с интересами общества. Не менее важной чертой был патернализм, внимание ко всем сторонам жизни и деятельности ее членов. Партийная организация контролировала все: деловую карьеру, личную жизнь, учебу и поведение детей, родственные связи и т.д. Комитет партийного контроля, персональные комиссии следили за каждым шагом. Контроль был жестким, но некоторым людям это давало определенное чувство защищенности, уверенности, что можно реализовать себя в жестоком мире. Люди, абсолютно преданные организации, могли с са мого низа социальной лестницы подняться на вершину власти: колхозный паренек мог стать Генеральным секретарем ЦК КПСС. Отмена в 1990 г. 6-й статьи Конституции СССР о руководящей роли КПСС мало что изменила. Колоссальная корпоративная община продолжала функционировать до августовских событий 1991 г., поскольку она оставалась несущей конструкцией не только для государственной власти, но всей общественной организации вообще.

Процесс трансформации компартии был запущен самой жизнью. Уже весной 1918 г., порывая с прошлым, партия приняла новое название — РКП(б), в 1925 г. она превратилась в ВКП(б), в 1952 г. — в КПСС. Это не простая замена слов, она отражала изменение сущности организации. Превращение партии большевиков в корпоративное объединение происходило болезненно и заняло отрезок времени — с октября 1917 г. до конца 20-х гг. В этот период преобразовалась теоретическая база коммунистов, она была приспособлена к реальным условиям. Марксизм присутствовал в виде истоков и теоретического инструментария. Внутрипартийная демократия свертывалась, а то, что осталось, — формализовалось.

Особую сложность представляло то, что создатели партии находились в ее рядах и, в большинстве, при всем радикализме не хотели отказаться от того, что было естественным для политической организации: дискуссии, борьба мнений, демократизм и т.п. Речь идет о так называемой ленинской гвардии. Трансформация рабочей партии в нечто иное ощущалось старыми членами, хотя было трудно понять, что происходит. Ю. Милонов говорил на IX съезде РКП(б): «... Нельзя же опираться на одно партийное и советское чиновничество?... Тут нужно констатировать отрыв определенных частей партии от рабочего класса. Наша партия перестает быть рабочей партией». Ближе всего к пониманию ситуации подошел в довоенное время М. Рютин, бывший первый секретарь Краснопресненского РК ВКП(б) г. Москвы, исключенный из партии в 1930 г. Он понял, что в советской действительности нет ничего общего с теми идеями, с которыми партия шла в революцию. Перерождение партии М. Рютин связывал с именем И.В. Сталина, которого противопоставлял основателю партии В.И. Ленину. Несмотря на то, что М. Рютин понимал весь ужас положения народа в условиях единоличной диктатуры партийного вождя, которая не сравнима по жестокости ни с одной монархией, он считал, что это поправимо, поскольку перерождение захватило только партийную верхушку. Он писал: «Переживая глубочайший кризис и оказавшись в верхушке, серьезно захваченной процессом перерождения, партия, однако, во всей своей основной массе несомненно здорова». В условиях нэпа, когда система власти находилась в состоянии кризиса, это стремление старой гвардии сохранить нормы жизни политической партии было опасно, грозило дальнейшим отступлением. Резолюция Х съезда РКП(б) «О единстве» положила конец борьбе мнений, фракционности. Она послужила основой для окончательного очищения РКП(б)—ВКП(б)—КПСС от черт, характерных для политической организации. Внутрипартийная борьба в 20-е гг, с ее неправедными методами позволила дезавуировать старые кадры партии, которые в 30-е гг. были уничтожены.

И.В. Сталин развернул процесс радикальной смены состава партии, чтобы исключить нормальные для политической организации рецидивы в новой корпоративной общине. В условиях разрушения социально-классовой структуры России, объявленный классовый характер приема означал, что в партию принимаются лица, заинтересованные в подобной системе, составляющие ее опору. Первая массированная атака по изменению состава партии — ленинский призыв, объявленный после смерти В.И. Ленина. Затем в партию хлынул поток новых членов из рабочих и беднейших крестьян. К 192$ г. в партии насчитывалось 1 млн. 200 тысяч человек (членов и кандидатов в члены). Из них с партстажем до 1917 г. — 8,5 тысяч. Всего три года назад в 1922 г. численность партии не превышала 532 тысяч членов.

В большинстве в партию шли выходцы из беднейших слоев общинной деревни. Они исповедовали коллективизм, были настроены антисобственнически, нуждались в социальной защите со стороны государства. В конце 20-х годов в партии было уже около двух миллионов человек, в 1934 г. — чуть менее трех миллионов. В конце своего существования партия насчитывала в своих рядах около 20 млн. человек. Коммунисты, пришедшие в партию из низов, не имели представления о западного типа демократии, механизмах функционирования гражданского общества, политических организаций и воспринимали как естественные порядки в компартии. Масштабные чистки, которые проводились с 1921 г., позволяли освободиться от тех, кто особо упорствовал в собственном мнении или его вообще имел.

Последний бой ленинская гвардия попыталась дать на XVII съезде ВКП(б) в январе 1934 г. Часть делегатов попыталась добиться смещения И.В. Сталина с поста Генсека. Многие видели вождем партии С.М. Кирова, руководителя Ленинградской партийной организации. С.М. Киров был человек сталинской когорты, предан системе, но многим он казался более человечным и с ним связывали возможность смягчения режима. Примерно четверть состава участников съезда (около 300 человек) проголосовали против введения И.В. Сталина в ЦК (против С.М. Кирова проголосовали только трое), Однако И.В. Сталина устранить не удалось. Он попросту скрыл результаты голосования, а с противниками жестоко расправился. Большая часть делегатов была репрессирована. В 1933—1934 гг. в ходе чистки в партии было исключено 16% ее состава. В отношении М. Рютина и его единомышленников, которые обличали перерождение партии, были использованы методы политической провокации. Им было предъявлено обвинение в государственном преступлении. И.В. Сталин требовал для М.Н. Рютина расстрела, но воспротивились С.М. Киров, Г.К. Орджоникидзе, В.В. Куйбышев. Приговор был по тем временам необычайно мягким — 10 лет тюрьмы. 1 декабря 1934 г. выстрелом из пистолета был убит С.М. Киров, первый секретарь Ленинградского обкома и Северо-Западного бюро ЦК ВКП(б), член ЦК, член Политбюро. К этому убийству несомненно руку приложил вождь партии И.В. Сталин (соперник был ему не нужен).

Масштаб репрессий в отношении членов Компартии был значителен, 80% большевиков с дореволюционным стажем были арестованы. Такая же судьба постигла 75% членов ЦК, избранных на XVII съезде ВКП(б), и 60% делегатов этого съезда. Всего в 30-е гг. было арестовано около 1 млн. 200 тысяч коммунистов. Интересно, что и с уничтожением старой партийной гвардии, в условиях тотального контроля возникали мысли о неправильном ходе дел в партии. Имеются сведения о создании в Воронеже нелегальной молодежной организации в конце 40-х гг. Ее участники, обеспокоенные гяжелым экономических положением в стране, «обожествлением» И.В. Сталина, пришли к выводу о необходимости созыва партийного съезда. Эта организация, насчитывавшая 50—60 человек, была раскрыта осенью 1949 г., а ее руководители осуждены.

Репрессии в партии были окружены строгой секретностью. После XX съезда КПСС (1956 г.) завеса тайны была приоткрыта. Г.Л. Смирнов, многие годы работавший в аппарате ЦК КПСС вспоминал о 50-х — начале 60-х гг.: «Мало сказать, что все были потрясены, это был сильнейший шок, все было за пределами нашего воображения. Казалось, рушились стены и небо. Инквизиция средневековья: ужас! Пытки подследственных, стальные стержни в столе самого Берия. Расстрелы без суда...». Смерть И.В. Сталина положила конец репрессиям. Но инакомыслие в партии преследовалось по-прежнему (административными мерами).

Постепенно РКП(б)—ВКП(б)—КПСС, используя свое монопольное положение во всех сферах общества, превратилась в колоссального корпоративного собственника. Ей принадлежали издательские комплексы, суперсовременные медицинские учреждения, роскошные дома отдыха и санатории, дачи, резиденции, множество жилых и нежилых зданий со всей инфраструктурой, колоссальный парк грузового и легкового автотранспорта и т.д. У партии фактически была тройная бухгалтерия:

1. Государственный бюджет, который тратился по указаниям Политбюро, в том числе на нужды партии.

2. Партийный бюджет, который никогда не публиковался. Было тайной за семью печатями, из чего он складывался и как тратился.

3. Секретная касса партии. Она начала складываться с первых дней пребывания у власти; на случай ухода в подполье, для поддержки мировой революции, для нужд партийной верхушки (не все были такими аскетами-фанатиками как В. И. Ленин), а затем вообще — на всякий случай.

Когда позиции СССР на мировой арене укрепились, а «органы» заимели широкую агентурную сеть за рубежом, компартия стала участвовать в зарубежных коммерческих предприятиях. Валюта, полученная от коммерческих операций, оставалась в заграничных банках. Секретную кассу партии пытаются найти за рубежом, но пока безуспешно.

Доктрина

С окончанием гражданской войны и перехода к нэпу остро встал вопрос о партийной доктрине, которая соответствовала бы ее задачам. Вторая программа партии (первая после прихода к власти), принятая в 1919 г, на VIII съезде РКП(б), была связана со старой доктриной и к реальной жизни имела малое отношение, хотя просуществовала до начала 60-х годов.

Лидеры и теоретики партии все дальше отходили от классического марксизма. Процесс вызревания новой доктрины тесно переплетался и крайне осложнялся личной борьбой за лидерство в верхах партии в связи с уходом В.И. Ленина с политической арены. Утвердившееся в последние годы в российской и зарубежной историографии представление о внутрипартийной борьбе в 20-е гг. только, как о борьбе за власть в партийной верхушке, является упрощенным. Это была борьба и за выбор пути, за выбор будущего для партии, которая представляла собой мощный политический механизм, не имеющий себе равных в стране (да и в мире не было тогда подобных аналогов) по организованности и возможностям влияния на все сферы жизни общества.

Критика старой доктрины, отказ от нее произошли в своеобразной форме борьбы против Л.Д. Троцкого и его «теории перманентной революции». При этом решался комплекс задач: происходила переориентация партии, новая доктрина подпиралась авторитетом В.И. Ленина и сохранялась преемственность на базе ленинского идейного наследия, но при I соответствующей его интерпретации, облегчалась смена лидеров в партийном руководстве. Суть проблемы, которая решалась в ходе борьбы против троцкизма, ясно сформулировал И. В. Сталин: «Троцкий не дает никакого просвета, ибо (согласно Троцкому — Л. С.) «противоречия в положении рабочего правительства... смогут найти свое разрешение только... на арене мировой «революции пролетариата». По этому длану для нашей революции остается лишь одна перспектива: «прозябать в своих собственных противоречиях и гнить на корню в ожидании мировой пролетарской революции». Решался в борьбе острейший вопрос о будущем партии: или она остается «у руля», или сойдет с исторической арены, или изменит свой характер.

И. В. Сталин выступил инициатором и вдохновителем разработки новой доктрины партии, которую условно можно назвать доктриной форсированного строительства социализма в СССР в условиях капиталистического окружения. Она позволяла вывести партию из кризиса, сохранить ее монопольное положение в политической системе, использовать накопленный в годы военного коммунизма опыт и созданные структуры, открывала перспективы оставаться партией правящей и в будущем. В этом главный секрет успеха И. В. Сталина. В работе «Об основах ленинизма», которая в последующее время наложила колоссальный отпечаток на трактовку истории партии, ее теории, стратегии и тактики, он сформулировал важный поворот: «Укрепив свою власть и поведя за собой крестьянство, пролетариат победившей страны может и должен построить социалистическое общество». Предусматривались ликвидация многоукладности и рыночных отношений даже в том урезанном виде, в котором они существовали в условиях нэпа, а также ускоренная индустриализация, насильственная коллективизация в сельском хозяйстве, укрепление и ужесточение административно-командной системы, основанной на режиме личной власти партийного вождя, применение принудительного труда и т.д. Поскольку оставалась фундаментальная цель, вытекающая из марксизма — победа социализма во всем мире, то новая доктрина Коммунистической партии включала ряд теоретических положений, увязывающих внутренние задачи с общемировыми процессами; положение о полной и окончательной победе социализма, теория общего кризиса капитализма и ряд других задач.

Яркий показатель изменений в теоретической базе большевиков: отношение к идее мировой революции как практической задаче. На завершающем этапе первой мировой войны и сразу после нее, когда Западную Европу потрясали революционные взрывы, победа мировой революции казалась близкой. Большевики всячески стремились содействовать победе революции в других странах. Подводя трехлетние итоги деятельности большевиков как правящей партии, В.И. Ленин сказал: «... Мы начали наше дело исключительно в расчете на мировую революцию», «...наша победа будет прочной победой только тогда, когда наше дело победит весь мир...». Ленинское теоретическое наследие в 20-е гг. подверглось выборке и соответствующей интерпретации. На первое место были выдвинуты положения, которые на самом деле занимали подчиненное положение, и на их основе создавалась теоретическая база новой доктрины. И.В. Сталин излагал позицию В.И. Ленина так: «Ленинская теория победы пролетарской революции в одной стране». Отвергая «теорию перманентной революции» Л.Д. Троцкого из-за положения о мировом характере революции, он восклицал: «Что общего между этой «теорией» и положением Ленина о возможности победы социализма «в одной, отдельно взятой капиталистической стране?» Ясно, что тут нет ничего общего». Были сделаны решающие выводы: «Несомненно, что универсальная теория одновременной победы революции в основных странах Европы, теория невозможности победы социализма в одной стране — оказалась искусственной, нежизнеспособной». Теперь мировая пролетарская революция трактовалась как длительный процесс, как целая эпоха, было введено положение об этапности мировой революции как процесса (теория общего кризиса капитализма). Хотя всплески надежд на победу революции в мировом масштабе нередки в 30—40-е гг., все же в целом позиция стала более умеренной.

Последующие поколения смотрели на идеи В.И. Ленина через призму сталинских работ. Активным участником разработки новой доктрины партии, борьбы за отказ от идеи мировой революции в старом понимании был Н.И. Бухарин. Его роль была ведущей в общетеоретическом обосновании доктрины, в увязывании ее с фундаментальными положениями марксизма-ленинизма, в полемике с критиками курса ВКП(б) как внутри страны, так и за рубежом. Будучи более сильным в теоретическом отношении, чем И.В. Сталин, он не уходил от болевых точек, которые находились в центре дискуссий, а выявлял их и пытался найти ответ. Интересна трактовка им острейшего вопроса о наличии предпосылок для перехода к социализму в СССР (И.В. Сталин вообще снимал эту проблему с обсуждения). Отметив, что «Ленин никогда не оспаривал утверждения, что материальных предпосылок для строительства социализма в России много, много меньше, чем в Западной Европе или Северной Америке», Бухарин утверждал следующее: «Особые условия рождения революции из империалистической войны, особое сочетание сил внутри страны, наличность известной материальной базы как отправного пункта движения — все это в совокупности дает почву для систематического продвижения вперед на рельсах социалистической революции». Как видно, позиция В.И. Ленина смягчена, хотя и с оговорками, но проводилась мысль, что минимум предпосылок для строительства социализма в стране есть.

Несмотря на значительный вклад в разработку новой доктрины партии, судьба Н.И. Бухарина печальна: чем большую определенность приобретала доктрина с точки зрения внутренних задач, тем яснее становились расхождения с И.В. Сталиным и теми, кто его поддерживал. Будучи стратегически един с большинством в партии по вопросу о строительстве социализма в одной стране, Н.И. Бухарин в ряде других вопросов стоял ближе к В.И. Ленину последнего периода его жизни. Он считал, что необходимо сохранить многоукладность, снизить уровень централизации в экономике и др. Что касается Л.Б. Каменева и Г.Е. Зиновьева, которые являлись активными участниками внутрипартийной борьбы в 20-е гг., то их позиция в доктринальных вопросах не была последовательной. Неопределенность их позиции говорит о том, что для них в тот момент более важное значение имели проблемы борьбы за лидерство в партии. В этом проявилась и уязвимость их положения, и, в определенной мере, обреченность: мало критиковать И.В. Сталина, надо было предложить партии платформу для деятельности. Объединение их с Л.Д. Троцким, который олицетворял для партии то, что лишало его перспективы на будущее, решило их судьбу окончательно. Дискуссии в партии завершились победой и поддержкой курса на форсированное строительство социализма в СССР. 1927 год: «От имени ВКП(б), от имени рабочего класса Советского Союза XV съезд выражает твердую пролетарскую уверенность в торжестве дела социализма в нашей стране, несмотря на все трудности». Утверждение новой доктрины партии потребовало пересмотра, а частично и разработки заново теоретических концепций, которые получили обобщенное название марксизма-ленинизма. Доктрина, разработанная в 20-е гг., оставалась неизменной на протяжении почти трех десятилетий. В дальнейшем в нее вносили некоторые коррективы, но суть ее оставалась прежней. Пока сохранялась система, в основных положениях оставалась действующей сталинская доктрина.

После смерти И.В. Сталина в марте 1953 г. компартия столкнулась с серьезными проблемами. Секретариат ЦК КПСС возглавил Н.С. Хрущев, известный партийный деятель, многие годы руководивший крупнейшими партийными организациями страны. Однако это не решало проблемы преемственности власти, так как на опустевшее место вождя были еще претенденты: Л.П. Берия, Г.М. Маленков. Трудность состояла в том, что невозможно было просто продолжать сталинский курс. Ценой безумного напряжения сил народа страна была восстановлена, поднята из военной разрухи. Но промышленность технически отставала от уровня развитых стран, производительность труда была низкой, деревня находилась в ужасающей нищете и производила мало продукции, уровень жизни народа был крайне низок (мизерная зарплата, жилье почти не строилось), миллионы людей находились в лагерях на положении рабов. Было очевидно, что изменения необходимы. Но какие? Также очевидно, что новые руководители, среди которых развертывалась жесткая борьба за лидерство, могли провести только те изменения, которые не подрывали систему. Никто не будет рубить сук, на котором сидит.

Арест и осуждение Л.П. Берия, затем дезавуирование Г.М. Маленкова и тех, кто его поддерживал, укрепили положение Н.С. Хрущева как единоличного лидера компартии, имеющего неограниченную власть в стране. С его именем связан период «оттепели» (1956 — середина 60-х гг.). В этот период произошел переход от тоталитарного к авторитарному режиму, наметилась тенденция к либерализации, которая в последующем была перекрыта. Отказ от наиболее жестких, тоталитарных сторон системы произошел в форме критики «культа личности» И.В. Сталина. Точкой отсчета нового периода стал XX съезд КПСС, состоявшийся в феврале 1956 г. В последний день его работы на закрытом заседании с докладом «О культе личности и его последствиях» выступил первый секретарь ЦК КПСС Н.С. Хрущев. В докладе были обнародованы и осуждены факты массовых репрессий, санкционированных И.В. Сталиным, прозвучала правда о гибели многих видных деятелей партии и государства. Доклад вызвал сильную реакцию: в зале стоял шум, некоторые падали в об морок. Однако в докладе не было дано объективной картины. Ни слова в адрес системы или указания на необходимость ее изменения. Данные о репрессиях, приведенные в докладе, не были ни полными, ни беспристрастными. Речь шла только о репрессиях конца 30-х гг. против партийных и государственных деятелей, а ответственность за трагические факты возлагались лично на И.В. Сталина. Доклад Н.С. Хрущева не обсуждался на съезде. Однако слухи о содержании доклада стали распространяться. 5—6 марта 1956 г., в третью годовщину со дня смерти И.В. Сталина, в Тбилиси прошли массовые демонстрации в защиту его имени (они были остановлены с помощью танков). За рубежом был опубликован полный текст доклада на XX съезде КПСС. Чтобы успокоить людей, было разрешено читать текст доклада на закрытых партийных собраниях. Хотя все жестко контролировалось на этих собраниях выплескивалась боль людей, ставились вопросы об ответственности партийных органов за репрессии. Это было охарактеризовано как «антисоветские и антипартийные выпады».

Чтобы не дать раскрутиться маховику критики и недовольства, 30 июня 1956 г. было принято специальное постановление ЦК КПСС «О преодолении культа личности и его последствий», которое подводило черту под прошлым и закрывало эти проблемы для обсуждения. В постановлены подтверждалась правильность и незыблемость линии ком партии, ее право на безраздельное руководство страной. В целом оценка роли И.В. Сталина была высокой, но указано на отдельные негативные явления. В ноябре 1957 г., в 40-летнюю годовщину революции, Н.С. Хрущев говорил: «Критикуя неправильные стороны деятельности Сталина, партия боролась и будет бороться со всеми, кто будет клеветать на Сталина». Компартия оставалась по сути такой же как прежде, изменилось очень немногое. Персональный состав партийных органов пополнился новыми людьми, которые имели высшее и среднее, как правило — техническое, образование. Сохранялось отрицание любых попыток обновления теоретической базы — марксизма-ленинизма. Догматическая, а порой и фанатическая приверженность постулатам, сформулированным в 20-е гг., все дальше уводила от реальности, увлекая людей в мир эфемерных, теоретизированных представлений, в которые каждый человек обязан был верить.

В 1959 г. Компартия сделала вывод о полной и окончательной победе социализма в СССР, о вступлении страны в «период развернутого строительства коммунизма». В 1961 г. на XXII съезде КПСС была принята новая, третья Программа партии (предыдущая была принята в 1918 г.), в которой коммунизм изображался как ближайшая реальность: «Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме». На этом съезде продолжалась критика в адрес И.В. Сталина, было принято решение о выносе его тела из Мавзолея. Но сама партия не собиралась и не могла меняться. Было заявлено, что в партии полностью преодолены последствия культа личности, восстановлены ленинские нормы партийной жизни и коллективности руководства. В адрес нового партийного вождя Н.С. Хрущева лился поток ритуальных словословий: «верный ленинец», «выдающийся политический деятель и теоретик марксизма-ленинизма» и т.д.

Партия отказалась от репрессивных мер в обеспечении устойчивости в обществе, но сдавать позиции не собиралась. Опасаясь, что Н.С. Хрущев зайдет слишком далеко в обновлении общества, ЦК КПСС в октябре 1964 г. освободил его от всех постов в партии и государстве «в связи с преклонным возрастом и состоянием здоровья». Н.С. Хрущев, вернувшись с Пленума ЦК сказал: «Может быть самое главное из того, что я сделал, заключается в том, что они могли меня снять простым голосованием, тогда как Сталин велел бы их всех арестовать». Первым секретарем ЦК КПСС, переименованным в 1965 г. в Генерального секретаря, стал Л.И. Брежнев, который оставался лидером партии 18 лет (умер в 1982 г.). Попытки дальнейшей либерализации были перекрыты. В смягченном варианте восстановлена репрессивная функция (принудительное содержание в психбольницах, ссылка, тюрьма, высылка за рубеж). В области теории в скрытой форме произошел отказ от программных положений, принятых на XXII съезде КПСС. Была введена в оборот концепция «развитого социализма», искусственно синтезированная на основе работ К. Маркса, Ф. Энгельса, В. И. Ленина, И.В. Сталина, партийных документов. Однако она не имела никакого запаса жизнеспособности, порождала схоластические дискуссии, абсолютно бесплодные.

Коммунистическая «церковь»

Корпоративное объединение держится не только на ограничениях, но и на единстве целей, ценностей, идеалов. Коммунистическая партия выступала хранительницей в чистоте сакральных ценностей общества — социалистической (коммунистической) идеи. Это была своеобразная «церковь», священный союз людей, которые, получая партбилет, принимали обет быть верными- идеям марксизма-ленинизма и нести их в жизнь. Коммунистическая «церковь» являлась порождением индустриальной эпохи, которая несет в жизнь коллективизм, унификацию, технологизм. Любопытно, что это была «церковь», которая обожествляла материализм. Священными текстами этой «церкви» были труды К. Маркса, Ф. Энгельса, В. И. Ленина, И.В. Сталина. В ней были рядовые послушники (члены партии) и высшие жрецы (Политбюро), фанатики (фундаменталисты коммунизма) и свои еретики (ревизионисты, оппортунисты). Обличение оппортунистов-еретиков предельно просто: их били цитатами из «священных» текстов, особенно В.И. Ленина. Вот как нападает на Г. Зиновьева Н. Бухарин: «Товарищ Зиновьев в своей книжке не понимает одного места из Владимира Ильича, или понимает его формально, как некоторые персонажи, которые читают по складам, но не вникают в смысл». Или А. Рыков в том же духе: «Я не буду опровергать этого лозунга... своими словами, а прочту маленькую цитату из того, что писал Владимир Ильич». Объявляется, что партия, как и церковь, обладает высшей истиной, никогда не ошибается. Марксизм-ленинизм был догматирован, превращен в «священное писание», толковать которое могут лишь высшие сановники компартии.

Приверженцам этой «церкви» был обещан индустриальный рай в ближайшем будущем, в 60-е гг. это было объявлено возможным даже при жизни. Утверждалось, что основы коммунизма будут созданы в 1980 г. Социализм, коммунизм представлялся как гигантская фабрика, где все, свободные от собственности, трудятся, выполняя общую задачу, связанные единым технологическим процессом, а за труд получают определенную долю общественного пирога. Быть в раю при жизни! — кто откажется от такой перспективы. Разве только те, кто имеет собственность, которая обеспечивает им свободу и независимость. Однако в России таких всегда было мало, а свободы — не было никогда (государство давило всегда). Революция и гражданская война практически разрушили этот слой. Некоторое возрождение его в годы нэпа было эфемерным и проходило под знаком обреченности. Подавляющее большинство населения не имело собственности, зависело полностью от общественной системы, и идея о безбедной жизни в индустриальном раю для него была привлекательна. Членство в компартии давало ощущение причастности к высшему смыслу бытия. Для людей, болеющих за свой народ, за судьбу страны, не было иного пути реализовать свои патриотические устремления кроме, как через компартию. Доктрина партии аккумулировала антизападные настроения, антисобственнические настроения в крестьянстве, связанном с общиной, формировала стремление находившегося в нищете большинства народа к социальному равенству и справедливости на уравнительных началах. Веками утверждавшийся в общественном сознании народа этатизм служил оправданием тотального огосударствления. Марксистская идея рабочего социализма как идеал и цель общественного развития, противостоящая западным ценностям, проповедуемая компартией, ложилась на исторически подготовленную почву.

Коммунистическую партию сближало с церковной организацией то, что она полностью определяла духовную жизнь общества, оказывала влияние на все стороны жизни общества: политическую, экономическую, бытовую, культурную, духовную. Можно сказать, что компартия представляла собой фундаменталистскую организацию (аналогичную религиозным институтам Средневековья), которая подчинила и общество, и государство, превратило государство в коммунистическое по духу. Таким образом возникло партократическое государство.

О роли партии в функционировании властных структур речь впереди. Обратимся к духовной и культурной сфере. Идеологическая деятельность компартии не ограничивалась пропагандой и агитацией, как это принято в любых гражданских политических организациях, — она руководила всей духовной культурой. Сфера идеологии рассматривалась как «идеологический фронт», главный удар на котором следовало нанести против остатков буржуазных взглядов и низкопоклонства перед «реакционной культурой буржуазного Запада», против отступления от марксизма-ленинизма в науке, литературе, искусстве. Особое внимание уделялось сфере культуры, науки, образования. На практике это выливалось в грубое, зачастую невежественное вмешательство партийных органов в естественные процессы развития культуры. Политическая цензура касалась всего. Особенно обнаженно, неприкрыто эти процессы развернулись после Великой Отечественной войны. В 1946 г. появилось постановление ЦК ВКП(б) «О журналах «Звезда» и «Ленинград»». Поводом для него послужила публикация в журнале для детей младшего возраста «Мурзилка» рассказа М. Зощенко «Приключения обезьянки», перепечатанного затем журналом «Звезда». Рассказ М. Зощенко, а заодно и ряд произведений других авторов (в частности А. Ахматовой) были объявлены «несовместимыми с социалистическим мировоззрением», «идейно-порочными». Многие люди, причастные к этим публикациям, понесли наказания. М. Зощенко и А. Ахматова были исключены из Союза писателей, лишены возможности печатать свои произведения. То же происходило с репертуаром театров, сценариями кинофильмов, музыкальными произведениями.

Жесткая диктатура партии в духовно-культурной сфере тяжело отразилась на развитии советской науки. Был организован настоящий разгром школы генетиков в биологии. Генетика — наука о законах наследственности и изменчивости организмов и методов управления ими — официально объявлялась лженаукой, идеалистической теорией. На сессии ВАСХНИЛ в августе 1948 г. последователи теории генов были провозглашены «лжеучеными», а их труды объявлялись «вне закона». Многие талантливые исследователи потеряли возможность работать. От этого удара генетика не оправилась до сих пор. По постановлению Совета Министров СССР и ЦК ВКП(б) от 28 марта 1947 г. в научных учреждениях создавались суды чести. В их обязанность входила борьба с «антинародными» поступками советских ученых, поступками, которые могли бы привести к разглашению итогов их научной работы. Были осуждены факты публикации за рубежом работ советских исследователей. Президент АН СССР С. И. Вавилов говорил: «Еще существующее стремление обязательно публиковать свои работы в заграничных журналах есть одно из проявлений еще распространенного в среде наших ученых прискорбного низкопоклонства перед заграничной наукой. Такое низкопоклонство — давнее явление, перешедшее к нам с дореволюционных времен и являющееся наследием царской России».

Менее других подверглись гонениям специалисты в области физики, химии, математики, но и их работа жестко регламентировалась, некоторые области также были закрыты для исследования. Теория относительности и ее создатель Эйнштейн были объявлены реакционными, то же происходило и с квантовой механикой. В таких условиях руководители многих вузов, опасаясь быть обвиненными в идеализме, не включали в учебные планы курсы теории относительности.

В дискуссиях, организованных ЦК ВКП(б) на рубеже 40— 50-х гг., по вопросам философии, политэкономии, языкознания принимали участие не только представители науки, но и руководители партии и государства. В дискуссиях по экономическим вопросам участвовал И.В. Сталин. Вождь проповедовал дальнейшее сокращение товарного обращения (и без того крайне урезанного), свертывание кооперативных форм собственности и окончательное утверждение общенародной в форме государственной собственности. Борьба с «отступлениями» от марксизма-ленинизма и за сохранение его чистоты разрушающе действовала на общественные науки. А.А. Жданов призывал ученых «возглавить борьбу против растленной и гнусной буржуазной идеологии», покончить с «небольшевистской трусостью в разработке теории советского общества». Развернувшаяся в конце 40-х годов кампания по борьбе против космополитизма и «буржуазного объективизма» сопровождалась «проработками» известных ученых. Малейшее отклонение в трудах обществоведов от буквы марксизма-ленинизма рассматривалось как нарушение принципа партийности в науке. Общественные науки в таких условиях развиваться не могли.

Вспомните средневековую Европу: католическая церковь подмяла все, все контролировала. Из рук церкви в лице римского папы принимали короли корону, право на власть. Церковь насаждала христианство повсюду, вытесняя, порой жестоко истребляя, инакомыслие. Г. Галилей, посмевший усомниться в библейской легенде об устройстве мира, был подвергнут церковному суду и, чтобы сохранить жизнь, публично отказался от своих взглядов. Сгорел на костре инквизиции Д. Бруно. Общества, пронизанные религией, подчиненные церкви, в прошлые эпохи существовали многие столетия. Западной цивилизации еще не существовало (звезда античности вспыхнула и угасла). Разрыв в уровнях развития был незначителен. Межцивилизационный диалог разворачивался медленно и эпизодически. Все это способствовало стабильности таких обществ. Иное в XX в. Индустриальная эпоха высветила значительный разрыв в уровнях развития, стандартах жизни, породила глобальные проблемы, касающиеся всего человечества. Межцивилизационный диалог, благодаря средствам массовой информации, стал постоянным и интенсивным. Общества, организованные по восточному типу искали пути ускорения своего развития, внедряли рынок и западного типа демократию. Архипелаг коммунизма подмывался со всех сторон. В этих условиях такая система могла держаться только путем тотального контроля над обществом и насилия. При ослаблении контроля общество неизбежно рассыпалось, просуществовав чуть более семи десятилетий. Коммунистическая «церковь» рухнула, распалась. Но приверженцев ее немало: одни преданы идее коммунизма и уже никогда не смогут поменять жизненные ориентиры, другие — не в состоянии существовать без поддержки и минимальных гарантий со стороны государства, третьи стремятся к необъятной власти...

Таким образом. Коммунистическая партия как своеобразная корпоративная, типа церкви, община являлась порождением во многом специфических условий России и была укоренена в исторической традиции, опиралась на стереотипы общественного сознания (коллективизм, уравнительность, этатизм, социальное равенство и т.д.). В силу этого так трудно сказать этому феномену: «Прощай». Можно ли в современных условиях восстановить КПСС в старом качестве? Можно, но только при условии возврата к старой системе, отказа от рынка и демократии. Никакой модернизации КПСС быть не может.

ЛЕКЦИЯ 3. ОСОБЕННОСТИ РАЗВИТИЯ ЦИВИЛИЗАЦИОННО НЕОДНОРОДНОГО ОБЩЕСТВА В ИНДУСТРИАЛЬНУЮ ЭПОХУ

Советский Союз

Становление и укрепление СССР шло в условиях углубляющегося кризиса западной цивилизации, ее распада, фашизм наступал на европейские демократии, нарастала угроза новой мировой войны. Эрозия демократических институтов в Европе подпитывала надежды политической элиты коммунистической России на крушение Запада («загнивание и умирание империализма», «общий кризис капитализма»), оправдывало антизападность системы.

В фонде Дзержинского в РЦХИДНИ (Российский центр хранения и изучения документов новейшей истории) хранится письмо студентов подросткового рабфака МГУ (тогда он назывался I МГУ) к председателю ВСНХ СССР Ф.Э. Дзержинскому, написанное в 1925 г. Казалось бы частный документ, но он позволяет поставить важные вопросы на простом примере. Студенты рабфака писали: «Дорогой товарищ! Впервые к Вам обращается организация пролетарского студенчества Младрабфака имени М.Н. Покровского при I МГУ может быть с большой просьбой. Дело в том, что наши рабочие подростки более чем когда-либо ощущают нужду в обуви.

Вчера мы посетили Кожсиндикат, куда обратились с просьбой помочь нам в смысле предоставления бесплатно обуви для крайне нуждающихся студентов нашего рабфака в количестве 100. Председатель данного Синдиката дал согласие на предоставление 30% скидки, что, безусловно, не удовлетворяет нас при нынешнем тяжелом материальном положении пролетарского студенчества...

Мы обращаемся к Вам, дорогой тов. Дзержинский, с убедительной просьбой — помочь нам в смысле предоставления возможности получения бесплатно обуви на СТО студентов..,». На письме резолюция Ф. Э. Дзержинского: «...Лично уведомить, что я не имею права раздавать государственное имущество».

Что же это за государство, в котором сотня нищих студентов, чтобы решить проблему обуви, обращается на самый верх, при этом дело остается нерешенным? Председатель ВСНХ СССР, руководитель ОГПУ, один из узкого круга высших дожностных лиц, Ф.Э. Дзержинский оказался не в состоянии решить этот пустячный вопрос. А кто же мог? Как было устроено это общество? Каковы его особенности?

Введение нэпа в 1921 г. порождало надежды как внутри страны, так и на Западе на то, что напор жизненной стихии постепенно размоет большевистскую диктатуру, что Россия медленно, но вновь начала дрейф в сторону западной системы. Премьер-министр Великобритании Д. Ллойд-Джордж сказал: «Нам не удалось восстановить Россию с помощью силы. Я верю, что мы сможем это сделать и спасти ее при помощи торговли (то есть восстановления рыночных отношений — Л. С.)». Однако этим радужным надеждам не суждено было сбыться. Властная система полностью контролировала ситуацию, не допуская расширения плацдарма элементов западного типа. Как только решены были политические задачи, нэп был свернут при поддержке антизападно настроенной части общества. Можно согласиться с Н.В. Устряловым, который писал о нэпе в СССР 20-х гг.: «Между тем последний (нэп — Л.С.) исчерпывает себя. Он имманентно нуждается в углублении, а его теснят и сокрушают... Либо нужно продолжать и, следовательно, расширять его, ставя ставку на частную заинтересованность и личную предприимчивость в деле воссоздания народного хозяйства, либо приходится понуждать население к новым жертвам, взывать к его революционному долгу, перестраивать всю систему на военно-подобный лад. Иначе говоря, — либо неонэп, либо решительное антибуржуазное наступление». Углубление нэпа представляло прямую опасность для властной системы. Восстановление и развитие рыночных отношений в полном объеме привели бы к оформлению политических интересов и потребовали бы иной общественной организации. Однако система была достаточно сильна, чтобы недопустить усиления западного типа элементов. Ведь нэповские процессы были ограничены жесткими рамками. Во второй половине 20-х гг. они постоянно сужались, пока в «год великого перелома» — 1929, не закрылись совсем. Нэп ушел в прошлое.

В ходе индустриализации, коллективизации общественная организация в СССР обрела законченный вид. Каковы ее характерные черты?

В Советском Союзе не было частной собственности, деления общества на классы, рыночных отношений в экономике. Ликвидация крупных собственников была осуществлена в годы гражданской войны. Национализированы транспорт, связь, крупная и средняя промышленность, земля, банки. Несмотря на некоторое кратковременное отступление в форме нэпа, линия на ликвидацию частной собственности реализовывалась неуклонна Отступление в сфере товарооборота, сделанное в начале нэпа (торговля, финансы, кредит), к 1924 г. было преодолено. Ликвидация частной собственности успешно велась и в торговле. К 1926 г. сфера государственной и кооперативной (но подчиненной государству) торговли составляла уже 75%, к началу 30-х (1931 г.) — 100%. Ликвидация кулачества как класса, развернувшаяся в 1929 г. в ходе сплошной коллективизации сельского хозяйства, означала окончательное искоренение частной собственности.

В результате социальный состав общества кардинально изменился. Следующие данные дают представление о главной тенденции, хотя о полном их соответствии реальности говорить трудно.

Год	Численность населения (в границах СССР 1921 г.)	Городская, сельская буржуазия	Крестьяне, кустари, ремесленники	Рабочие и служащие	Колхозные крестьяне и кооперированные кустари
1913 1928 1939	139,3 млн. 152.352 млн. 160 млн.	16,3% 4,6% -	66.7% 74,9% 2,6%	17,0% 17.6% 50.2%	- 2.9 47,2%

Как видно, собственники, практически, исчезли в социальной структуре, общество состояло из неимущих рабочих, служащих, колхозников. Эфемерные 2,6% кустарей и ремесленников ситуации не меняли.

Поскольку собственником средств производства, всей собственности являлось только государство, то в таком обществе не могло быть классов. Социальные слои различались по месту в системе распределения материальных благ и в системе разделения труда (труд промышленный и сельскохозяйственный). Общество в СССР не было дифференцировано в классовом отношении. Не было оформленных социально-классовых интересов и отражающих их политических программ. Утверждалось, что в СССР существовали два дружественных класса — рабочие и крестьяне. Однако это не так. То, что называлось советским рабочим классом, таковым не являлось. Понятие «индустриальный рабочий класс» в западном обществе предполагает развитый рынок труда, который диктует свои требования, реализует спрос, заставляет менять или повышать квалификацию, диктует жесткую конкуренцию за рабочие места и т.д. В СССР ничего подобного не было. Даже память об индустриальных рабочих западного типа, которые когда-то были в России (пусть и не в чистом виде) скоро исчезла. Уже к концу нэпа менее 10% промышленных рабочих были «старыми кадрами, прошедшими школу революции и гражданской войны». В годы индустриализации рабочие рекрутировались из крестьян разоренной общинной деревни. Они никогда не сталкивались в реальности с западными образцами индустриального общества, часть из них длительное время сохраняла связь с землей (иногда сами рабочие вели хозяйство, иногда — близкие члены семьи). Масштабы этого явления полугласно были признаны в конце 20-х гг., когда многим квалифицированным рабочим стало угрожать раскулачивание.

В недифференцированном обществе место человека в социальной структуре было жестко закреплено, и все перемещения контролировались государством: паспорт, прописка, трудовая книжка, прикрепление к определенному распределителю, медсанчасти и т.д. Выпадение из этой системы было равносильно смерти: человек как бы исключался из системы жизнеобеспечения.

Ликвидация рыночных отношений вела к снижению темпов развития, инфляции, ограниченности жизнеобеспечивающих ресурсов. Чем выше становился уровень огосударствления общества, тем ниже темпы развития, несмотря на нажим. Председатель ВСНХ СССР В. Куйбышев на V съезде Советов СССР (май 1929 г.) говорил: «Обстановка этого года с полной очевидностью показала, что если мы не будем развиваться достаточно быстро, если мы не дадим соответствующих темпов развития всему народному хозяйству, и в частности, и в особенности некоторым его отраслям, то кризисные явления в нашем обществе будут неизбежно повторяться и по своей силе увеличиваться».

Поистине удивительная восторженность, с которой тогдашние большевистские руководители брались ликвидировать то, что с трудом насаждалось на протяжении столетий. Победа над рыночной экономикой сопровождалась раскручиванием маховика инфляции. В 1928—29 гг. масса денег в обращении возросла на 34%. В целом с 1925 по 1929 гг. бюджетные расходы увеличились на 105%, а национальный доход только на 40%. (Если брать в ценах 1913 г., то только» на 25%.) Приблизительно 80% национального дохода прирастало за счет инфляции, а не за счет производства. Впереди — неизбежные карточки, жесткая распределительная система.

Номенклатурная деспотия

Все связи в обществе носили вертикальный характер, то есть осуществлялись исключительно через властные структуры. Никакие независимые от власти экономические, политические» культурные связи были невозможны. Они жестко пресекались, считались уголовным преступлением и карались незамедлительно. Для устрашения населения часто изобретались мифические политические организации, заговоры, чтобы устроить показательный процесс, воспитать нетерпимость. Политическая система в СССР имела восточные черты. Отсутствовало разделение властей на независимые ветви (исполнительную, законодательную, судебную). Идея единовластия Советов изначально несла в себе отрицание разделения властей и служила оправданием ликвидации элементов разделения властей в России. Однако обратите внимание: в огромном государстве, стремившемся закрепиться среди индустриальных стран, управление было настолько сложным, что без определенной специализации было не обойтись. Правительство (СНК, Совет министров) занимались хозяйственными вопросами. Съезды Советов, ВЦИК, затем Верховный Совет СССР обсуждали в основном стратегические вопросы, утверждали законы. Неразделенность власти выражалась в том, что все вопросы предварительно решались в ЦК РКП(б)— ВКП(б)—КПСС или на съезде партии и лишь затем поступали в Верховный Совет или Совет министров для реализации. Ни правительство, ни Верховный Совет не могли принять решений, расходящихся с директивой компартии. Планы развития народного хозяйства, проекты законов, в том числе и основного — Конституции, рассматривались сначала в партийных органах, а затем для формального утверждения выносились на сессии Верховного Совета. Неразделенность властей выражалась в том, что существовала единая, централизованная система государственных органов, где все уровни соподчиненности были четко определены. Все нити власти сходились в Политбюро ЦК компартии.

Во всех Конституциях советского времени провозглашалось, что власть принадлежит народу в лице выборных Советов, а высшими органами власти являются съезды Советов, а затем Верховный Совет (введен по Конституции СССР 1936 г.). Однако это была декларация. На практике эти органы представляли собой нечто похожее на Земский собор эпохи Ивана Грозного. Их задача — координация деятельности органов, через которые реальная власть реализовывала свои устремления. Ни съезд Советов, ни Верховный Совет нельзя отнести к представительной демократии, они представляли не граждан, а корпоративные объединения и слои (рабочие. колхозники, профсоюзы, организации интеллигенции). Демократические процедуры, особенно выборы, были выхолощены, носили скорее обрядовый характер. Итоги были известны заранее, формальный характер носила и Конституция СССР. Она должна была украсить имидж страны, представлять ее во внешнем мире. Конституция 1936 г. была демократичной, но не имела отношения к реальности.

Колоссальную роль в жизни общества играло государство, которое по типу близко подошло к восточному типу, гораздо ближе, чем в эпоху Ивана Грозного. Государство по отношению к обществу было относительно самостоятельным. Граждане фактически не имели никаких каналов влияния на власть. Произошло тотальное огосударствление всех сторон жизни. Государство являлось собственником средств производства, работодателем, ему принадлежала система распределения материальных благ, оно осуществляло контроль над личностью, имело духовные, идеологические функции. Система власти носила военно-бюрократический, тоталитарный характер. Большую роль играли армия, госбезопасность, репрессивный аппарат. Это понятно: общество совсем еще недавно было сильно европеизировано. И восточная организация не могла удержаться сколько-нибудь долгое время без тотального подавления личности, репрессий.

Характерно, какие обвинения выдвигались в ходе политических процессов в 30-е гг. Возьмем более «нейтральное» в политическом отношении «дело врачей», так называемой Московской контрреволюционной организации, сфабрикованное в 1933 г. Задачи этой организации сформулированы в обвинительных документах так: «...борьба с советской властью и восстановление буржуазно-демократической республики; установление власти диктатора после ниспровержения советского строя; установление частной собственности на землю» и т.д.. Как видно, наиболее опасными считались попытки восстановить западного типа структуры в экономической и политической областях.

Государственная организация имела также ярко выраженные восточные черты. Власть была сосредоточена в руках одного человека — вождя правящей коммунистической партии. Длительное время его называли Генеральным секретарем ЦК. Самое интересное: он имел безграничную власть, хотя никаких законных прав на нее не имел. Во всех Конституциях СССР речь шла о том, что вся власть принадлежит народу. Но на практике было иное: вся власть в руках коммунистического вождя. Поскольку перед внешним миром, особенно после II мировой войны было неудобно выступать в откровенной роли партийного деспота. Генсеки брали себе какой-нибудь государственный пост: Н.С. Хрущев был Председателем Совмина, Л.И. Брежнев — Председателем Верховного Совета СССР, М.С. Горбачев стал Президентом СССР. Любопытно, как М.С Горбачев убеждал товарищей по партии в необходимости введения поста Президента СССР: «Неудобно важные договоры подписывать, там — президесоблюдением правил инты, а у нас -?»

В руках вождя была сосредоточена безграничная власть. Вождь мог распоряжаться всем в государстве. Известно, В.И. Ленин писал массу простых записок в разные органы, включая ГОХРАН, о бесплатной выдаче всего, что угодно, вплоть до драгоценных камней килограммами на нужды мировой революции. Если вернуться к приведенному выше письму студентов, то именно вождь мог решить для них проблему обуви. Правда в 1925 г. новый бесспорный вождь еще не определился, но шансы И.В. Сталина уже тогда были велики. В это время вопрос могли решить 3—4 человека—члены Политбюро, которые претендовали на роль вождя. Скоро им станет единолично и безраздельно Сталин. Он не только распоряжался всем в государстве как своей вотчиной, но мог любого гражданина лишить жизни по политическим соображениям или по капризу.

Власть вождя осуществлялась через партийно-государственную номенклатуру, слой управляющей бюрократии. От имени народа и по поручению партийного вождя она распоряжалась государственной собственностью, в том числе и жизнью людей. Она всесильна, поскольку только от нее зависело, какое место займет человек в социальной структуре, в государственной системе распределения. Она бесконтрольно распоряжалась общественным пирогом, созданным трудом миллионов. Вспомните то, о чем говорилось в одной из предыдущих лекций. Номенклатура — это перечень наиболее важных должностей в государственном аппарате и общественных организациях, кандидатуры на которые предварительно рассматривались, рекомендовались и утверждались (соответственно и отзывались) партийным комитетом — от райкома до ЦК КПСС. Сейчас это понятие применяется более широко для обозначения всей советской бюрократии. Партийно-государственный чиновник не имел ничего, кроме места в номенклатуре. Потеря этого места (кресла) означала его превращение в обычного человека. Поэтому номенклатура так строго следила за гры: она всесильна, пока сохранялся установленный порядок вещей.

Номенклатура держится за свои привилегии. За годы существования СССР объем и качество привилегий постоянно росли. Для номенклатуры за счет государства строилось лучшее жилье, создавалось специальное медицинское и санаторное обслуживание, снабжение лучшим продовольствием, предоставлялись государственные роскошные дачи, похороны производились на особых кладбищах по особому разряду. До 1947 г. члены Политбюро, номенклатура, имевшая высший статус, не получали денежного содержания и полностью обеспечивались за счет государства по потребности. Дочь И.В. Сталина С. Алилуева в книге «20 писем к Другу» сообщала: «До тех пор (до 1947 г. — Л.С.) я существовала вообще без денег, если не считать университетскую стипендию, и вечно занимала у своих «богатых» нянюшек, получавших изрядную зарплату...». О И.В. Сталине она писала: «...Денег он сам не тратил, их некуда и не на что было тратить. Весь его быт, дачи, дома, прислуга, питание, одежда — все это оплачивалось государством, для чего существовало специальное управление где-то в системе МГБ».

Номенклатура не стремилась выделиться. Она проходила в социальной статистике по безличному разряду — служащие, куда относили также врачей, учителей и т.д. Слой бюрократии был неоднороден. Внутри него можно выделить номенклатуру разного уровня. Высшая партийная элита составляла не более двух-трех десятков человек (плюс семьи). Затем шла номенклатура ЦК (высший разряд). По данным, оглашенным Е.К. Лигачевым в Конституционном Суде России, она насчитывала в 1980 г. примерно 22 тысячи человек (правда, он говорил, что потом, видимо в 90—91 гг., номенклатуру ЦК сократили до трех тысяч человек). Далее шла номенклатура обкомов, райкомов, горкомов. Точных данных о численности этого разряда нет. В некоторых изданиях приводилась цифра до двух миллионов (эта цифра звучала и в Конституционном суде). Как видно, по численности номенклатура не так велика, но она постоянно росла. Особенно многочисленной номенклатура стала во времена Л.И. Брежнева.

Рост материального благосостояния номенклатуры вызывал недовольство среди членов партии, «старой гвардии» особенно. В 20-е гг., когда партия находилась в процессе трансформации, партийное руководство маневрировало. IX Всероссийская конференция РКП(б) поставила задачу «...выработать вполне годные практические меры к устранению неравенства (в условиях жизни, в размере заработка и т.п.) между «спецами» и ответственными работниками, с одной стороны, и трудящимися массами, с другой стороны». Х съезд РКП(б) подтвердил «курс на уравнительность в области материального положения членов партии». А XII партконференция установила для ответственных партийных работников высший предел месячной заработной платы (партмаксимум). Суммы, превышающие этот предел, должны были поступать в партийный фонд взаимопомощи. Но это вовсе не означало, что партийно-государственная номенклатура стала жить так же, как все. Уравнительные тенденции в партии привели к росту бесплатных привилегий для номенклатуры.

При тотальном огосударствлении, общество превратилось в подданных чиновников. Бесконтрольность бюрократии при отсутствии демократических институтов порождали злоупотребления властью, протекционизм, коррупцию, волокиту и другие неизбежные язвы. Уже в первые годы большевистской власти все это проявилось в полной мере. При И.В. Сталине за злоупотребления властью, промашки следовала суровая кара. И.В. Сталин в письме к В. Молотову писал; «Надо бы все показания вредителей по мясу, рыбе, консервам и овощам опубликовать немедля.., а через неделю дать извещение от ОГПУ, что все эти мерзавцы расстреляны. Их всех надо расстрелять». Во времена, когда во всю мощь работал маховик репрессий и каждый госслужащий буквально просвечивался, коррупция была рискованным делом, но она неизбежно существовала в разных формах. Суровые меры помогали мало. Чиновничья система работала по своим законам. «Расцвета» коррупция достигла в брежневские времена, в 70-е гг., когда номенклатура бесконтрольно распоряжалась всем в стране, не боясь лагерей и расстрелов.

Этот слой существовал на основе жестких принципов и правил, определенных партийными вождями. И. В. Сталин так определил требования к номенклатуре: это «...люди, умеющие осуществлять директивы, могущие понять директивы, могущие принять директивы, как свои родные, и умеющие проводить их в жизнь». Жестко контролировались все стороны жизни номенклатуры. Сталин утверждал: «...Необходимо каждого работника изучать по поступкам». Как говорилось, номенклатурный принцип начал складываться сразу после прихода большевиков к власти, но в полном своем виде номенклатура оформилась к концу 30-х гг. Сложилось чисто номенклатурное управление, которое просуществовало до конца 80-х гг. — полстолетия.

Сталинская и послесталинская номенклатура была более образована, чем при В.И. Ленине. Стало велением времени и престижа иметь высшее образование. Однако учеба с каждым годом все более подменялась властным присвоением квалификации номенклатурщиками. Тем не менее уже к 1939 г. среди членов ЦК более 80% имели высшее образование. Характерно, что из высшей номенклатуры оказались фактически исключёнными профессиональные юристы и экономисты. Преобладали специалисты с техническим и военным образованием. Только такие специалисты были нужны в технократизированном тоталитарном государстве. Для демократических стран характерно наоборот преобладание в рядах высшей политической элиты экономистов и, особенно, юристов. В Конгрессе США, например, более 50% состава имеют юридическое образование. Это тоже понятно, в правовом обществе необходимо постоянно заботиться о точном выполнении закона.

Таким образом, номенклатурная деспотия, которая начала складываться сразу после прихода большевиков к власти, в 20-е гг. оформилась, достигла апогея своей «чистоты» и «качества» при И.В. Сталине и просуществовала до конца 80-х гг.

Корпоративность

Ведущим принципом построения общества был коллективизм. Общество состояло из коллективов общинного типа. Можно выделить четыре вида общин. Первый вид; корпоративная община. РКП(б)—ВКП(б)— ГКПСС — самая главная из них. Как неоднажды говорилось, она представляла собой ядро системы и духовно-идеологический институт (своеобразная «материалистическая церковь»). Все без исключения вопросы жизни общества решались в партийных органах. В российском центре хранения и изучения документов новейшей истории в личном фонде крупного государственного деятеля советской эпохи Ф.Э. Дзержинского имеется документ, который на первый взгляд может показаться незначительным, а на самом деле дает представление о механизмах функционирования общества, может быть более ярко, чем документы общегосударственные.

«В ЦК РКП(б).

Здоровье, работоспособность и плановость работы наших ответственных работников поднялась бы во много раз, если бы они имели свободными от всяких заседаний и приемов кроме воскресенья еще один свободный день в неделю — среду или четверг. Тогда они в состоянии были бы продумать свою работу, просмотреть материал и прочее... Если мое предложение будет ЦК одобрено, то необходимо назначить комиссию, которая выработала бы текст постановления с указанием дня и перечня работников, по отношению к которым эта мера обязательная.

12.Х.1925 г. Ф. Дзержинский»

Обратите внимание: частный вопрос о необходимости введения второго выходного дня для ответработников ставился не перед правительством или руководством профсоюзов, а перед ЦК партии большевиков! Комментарии излишни.

Поскольку общественная система в СССР не имела внутренних механизмов саморазвития (рынка, демократии; индивидуальной инициативы и т.п.), то ее внутренним двигателем была компартия. Она определяла цели, темпы их достижения, устанавливала нравственные нормы, культурные предпочтения, политические приоритеты. Особое положение этой корпоративной общины было закреплено в 1936 г. в Основном законе — Конституции СССР. Это положение просуществовало до 1990 г., когда была отменена 6-ая статья Конституции. Но фактически все оставалось по-старому до августа 1991 г., когда указом президента России Б.Н. Ельцина была приостановлена деятельность КПСС и РКП.

Были и другие Корпоративные общины, пониже рангом: профсоюзы, комсомол, пионерская организация. С детских лет человека приобщали к корпоративности, чтобы в последующем вся его жизнь естественно проходила в рамках корпоративного общества: пионерская организация, комсомол, коммунистическая партия. Творческая интеллигенция была объединена в специализированные корпоративные объединения, которые контролировали все, включая творчество:

Союз писателей СССР, Союз художников СССР, Союз кинематографистов СССР и т.д. Корпоративные объединения имели свою собственность, средства массовой информации. Однако все это было на правах владения и находилось под контролем КПСС.

Второй вид — корпоративно-производственная община. К этой категории относились заводы, фабрики, НИИ, совхозы, учебные заведения и т.д. Для этих объединений главное — выполнение определенных производственных функций. Фактически вся жизнь человека проходила в рамках этой общины и зависела от нее. Завод для рабочего — это не только возможность иметь средства для существования (зарплата), но и жилье (оно представлялось, а часто и строилось заводом), медицинское обслуживание, направление на учебу. Здесь воспитывался коллективизм, подчинение интересов личности интересам коллектива. Сохранялись элементы непосредственной демократии, но очень ограниченно.

Люди 30—40-х гг. — они особые. Они пережили слом традиционной почвенной культуры, основанной на православии. Новая городская, индустриальная культура пришла к ним в знакомой «упаковке» — производственный коллективизм, отсутствие конкуренции, уравнительность (мало, но всем). Заводская община кормила всех (за счет сильных — слабых). Корпоративно-производственная община находилась на государственном обеспечении, была включена в государственную систему распределения материальных благ зарплата, продовольствие через госмагазины, государственное жилье при низкой квартплате и т.д. Уровень жизни поддерживался низкий, условия труда и жизни — тяжелые. Индустриальная база обеспечивала оборону, военную мощь государства. Поэтому упор делался на поддержку работников тяжелой, военной промышленности. Эти коллективы находились в привилегированном, по сравнению с остальными, положении (лучшее снабжение, более высокая зарплата, более высокая обеспеченность жильем, другими социальными благами).

Третий вид — территориально-производственная сельская община (колхоз). Считалось, что в отличие от рабочих, колхозники являлись собственниками-кооператорами. На самом деле ничем они не владели, все принадлежало государству: земля, МТС, продукция сельского хозяйства. Более того, колхозник был полностью исключен из системы государственного обеспечения, средства к жизни добывал с приусадебного участка, который был меньше дореволюционного общинного надела.. Крестьянин обязан был работать в колхозе за «палочки» (каждый отработанный день-трудодень — бригадир отмечал в тетради), почти не получая за свой труд, а кормиться — с приусадебного участка, с которого брали натуральные, а затем денежные налоги. Колхозная община из демократической превратилась в жесткую систему выкачки средств из деревни в пользу государства. Со времен коллективизации и до 60-х гг. в деревнях не строили домов — не на что было. Деревня разрушалась, погибала. Для того, чтобы избежать оттока людей из этого агрогулага крестьяне были лишены паспортов. Разрешался лишь организованный набор рабочей силы государством — вербовка. Уезжали самые толковые, предприимчивые, грамотные, молодые. Наличие такой общины, объединяющей десятки миллионов людей, давало экономию средств, уменьшение массы денег в обращении (сдерживало инфляцию), смягчало товарный голод.

Для бедноты — неграмотной и нищей (она составляла к концу нэпа 1/3), коллективизация явилась спасением. Они обрели равенство, возможность существовать самостоятельно. Материальная база колхозов создавалась за счет разорения зажиточных крестьян-кулаков. Новая ситуация позволила многим крестьянам из бедноты обрести новый социальный статус, что и превратило их в апологетов корпоративной системы. М. Гнатенко, зачинательница стахановского движения свекловичниц, Герой Социалистического Труда, писала: «Шли мы к успеху трудной дорогой, были и ошибки, неудачи... Но колхозный строй открыл перед каждой из нас возможность дерзать, трудиться творчески».

Колхозная община почти ничего не имела, следовательно, социальная защита была слабой.

Четвертый вид — лагерная производственная община (зона бесплатного принудительного труда). Концлагерь — это тоже своеобразная община, основанная на принципах коллективного труда. Этот вид начал создаваться в 1918 г. В губисполкомах появились специальные отделы принудительного труда, которые ведали организацией лагерей. Но особый размах и масштаб эта зона получила в конце 20-х годов и работала на полную мощь до 1953 г. По разным данным, через эту зону прошло от 17 до 40 млн. человек. По данным Д. Волкогонова, одновременно в лагерях находилось примерно 3,5 млн. человек. Это община рабов. Они выполняли самые тяжелые виды работ: лесоповал, земляные работы, добыча полезных ископаемых в труднодоступных районах, строительство важных военных и народнохозяйственных объектов. Лагерные зеки не имели никаких прав, даже естественных для человека в любом обществе, обеспечивались жизненными ресурсами ниже уровня биологического выживания. Это была баснословная дешевая рабочая сила. Выполняя колоссальный объем работы, эта армия почти не требовала затрат. Жилье — барак и нары. По данным профсоюзов ФРГ, тяжело работающие заключенные получали от 1100 до 1300 калорий в день при выполнении ими нормы на 90—100% (на рудниках норма была 1,5 т руды в смену). А физиологическая норма составляет 3100—3900 калорий в сутки. Заключенные не имели выходных, никаких праздников, дней отдыха. Продолжительность рабочего дня — 11,5 часов круглый год. Государственные рабы в XX веке!

Корпоративность пронизывала все общество, превращала его в строго иерархическое, где место каждой корпоративной организации в социальной структуре было жестко закреплено. Продвижение человека по социальной лестнице контролировалось обществом, было связано с определенным ритуалом. Пионерская организация, комсомол, компартия — это были обязательные ступени для человека, который хотел перейти из разряда простых исполнителей в более высокий. Кроме этого существовала масса других процедур: характеристики, рекомендации, согласование с партийными боссами и т.д. В таком жестко организованном, корпоративном обществе социальная мобильность была ограничена. Часто способные люди не имели возможность заниматься деятельностью соответствующей их уровню. Но средние и даже совсем не способные люди могли подняться на самый верх в силу своей преданности системе.

СССР не был правовым государством, хотя на протяжении всех лет его существования в стране действовали Конституция, уголовное и гражданское законодательство. Все же обществом правили не законы, как принято в демократическом государстве, а партийно-государственная бюрократия. Неправовой характер действий власти оправдывался «революционной целесообразностью», «классовыми интересами» и т.п. Один из руководителей объединенных партийно-государственных контрольных органов (ЦКК—РКИ) Н.М. Янсон говорил на XV съезде ВКП(б) в 1927 г.: «По-моему, совершенно безразлично, если человек помирает — по закону он это делает или без закона. Мы думаем, что наша законность должна быть построена так, чтобы она была связана непосредственно и в первую очередь с требованиями жизни (голос; «Правильно!»), с жизненной целесообразностью. (Аплодисменты.)» А кто определяет эту целесообразность? В демократическом обществе — закон и только закон. В недемократическом — бюрократия в интересах власти. Уже с марта 1924 г. в ОГПУ функционировало так называемое Особое совещание с правом (лишь формально ограниченным) внесудебного преследования и вынесения фактически окончательного приговора. В 30-е гг. эта практика расцвела пышным цветом. Вот как описывает коллективизацию очевидец событий В. Фатюшин из деревни Ново-Михайловка Елецкого округа: «В первой половине февраля у нас начал создаваться колхоз. Загоняли в него под угрозой высылки в Сибирь и лишения прав. Отобрали все, даже инвентарь. Но когда из центра последовало разъяснение, люди разобрали свои плуги по домам. Тогда наши деревенские партийцы поехали в район требовать карательный отряд... Прибыло около 50 красногвардейцев и сразу же начали все отбирать. Ломали двери и замки — по деревне только треск стоял!.. Одна женщина легла на плуг и кричала: «Не отдам!» Тогда ее стали бить прикладами. На шум сбежались люди, но солдаты без всякого повода стали в них стрелять. Многих ранили. Среди них и моя дочь — пуля попала в легкие... Что же такое творится в свободной России?»

Было ли сопротивление подобной системе? Разумеется, да. Гражданская война 1917—1922 гг. наиболее яркий показатель масштабности сопротивления становлению большевистской организации восточного типа. Но по мере ее укрепления, разрушения старого общества социальная база для сопротивления сузилась, менялись его формы. В 20-е — начале 30-х гг. преобладали массовые формы: крестьянские мятежи, забастовки рабочих. Продолжали существовать и национальные движения: басмачество, восстание Гурийского крестьянства в Грузии в 1924 г., носившее вооруженный характер и т.д. Тяжелые условия труда, изношенная техника, массовый производственный травматизм, низкая зарплата вызывали недовольство рабочих. В 1926 г. в забастовках участвовало более 100 тысяч человек (всего в фабрично-заводской промышленности тогда было занято более двух миллионов рабочих). Нередки были факты террора против коммунистов, представителей органов власти. Однако и среди тех, кто лояльно относился к системе, было понимание, что не все ладно в «датском королевстве». Н. Жариков из с. Незнаемого Рязанской губернии писал И.В. Сталину в марте 1926 г.:

«В настоящее время, как мне кажется, необходимы изменения, которые государство должно в незамедлительном будущем провести: отмена монополии печати, отмена партийной монополии, т.е. уничтожение нелегальности всех политических партий, демократии и кое-что еще в этом роде. Почему бы это не провести в жизнь?»

Особенно тяжело для власти проходила коллективизация, которая вызвала мощное сопротивление крестьян и, соответственно, террор со стороны власти. Были факты сопротивления и среди репрессированных: забастовки и восстания в лагерях, особенно крупные состоялись в 1953—1954 гг., после смерти И.В. Сталина.

В 30-е гг. социальная база для открытых выступлений была ликвидирована. Но недовольство проникало в ряды сторонников системы. Определенное представление о масштабах этого недовольства, желания что-то изменить дают данные о репрессиях по политическим мотивам. В 1930—1953 гг. по обвинению в контрреволюционных, государственных преступлениях вынесены приговоры и постановления в отношении 778 234 человек, из них — 786 098 расстреляно.

И все же надо отметить, что эта система отличалась необычайной устойчивостью. Не случайно, даже после развала СССР очень трудно даются шаги к разделению властей, рыночной экономике. Не только репрессии утверждали систему. Тотальная зависимость от государства превращала всех в его сторонников и защитников. Лишая людей независимости, государство создавало свою социальную опору.

Сглаживание межцивилизационных различий, курс на создание однородного социума на интернациональной основе

Ярко выраженная антизападность общественной системы, дистанцирование от рынка и западных форм демократии — характерная черта СССР. На II конгрессе Коммунистического Интернационала в 1920 г. В.И. Ленин откровенно признал, что Восток примет эту систему раньше Запада и «похоронит Запад в яме, которую тот сам себе вырыл». Отрицание Запада и западных ценностей осуществлялось под флагом социалистической идеи в марксистско-ленинском варианте. СССР оказался более «сдвинутым» на Восток, чем дореволюционная Россия, включая Московское царство. Однако страной полностью восточного типа СССР стать не мог. Он по-прежнему являлся цивилизационно-неоднородным обществом. При переходе к индустриальному обществу эта неоднородность сказывалась крайне болезненно. Сохранялся колоссальный перепад в ценностных ориентациях и образе жизни: от кочевого или полукочевого образа жизни народов Сибири, Казахстана, Средней Азии до индустриального быта центральной России или Украины. Сейчас постоянно слышны обвинения в адрес русского народа в оккупации, русификации, шовинизме. Утверждается, что преобразования в стране после революции 1917 г. и гражданской войны осуществлялись в интересах русских. Однако все было не так просто. На самом деле русский народ заплатил самую высокую цену за так называемое «строительство социализма в СССР».

Деспотическая система власти, общественная организация восточного типа для устойчивости стремилась уничтожить цивилизационные различия. Индустриализация, которая вела к унификации разных народов, как каток прошлась по многонациональной территории Советского Союза. Стирание различий шло под лозунгом «выравнивания уровней развития». На Х съезде РКП(б) в марте 1921 г. были сформулированы задачи в области «ликвидации фактического неравенства наций и народностей», развития государственности народов, входивших в РСФСР. На практике это означало ликвидацию цивилизационных различий, создание унифицированного индустриального общества. Это унифицированное общество складывалось на основе единой сиетемы ценностей — социалистической (коммунистической) идеи, единой «церкви» — партии (КПСС), единого языка — русского, который столетиями утверждался как язык межнационального общения на просторах Евразии, Опорой в разрушении цивилизационного многообразия России являлись партийные организации и русскоязычные анклавы. Для обществ, относящихся к первому типу цивилизации, это означало переход на оседлый образ жизни и включение в плановую экономику. Переделка жизни кочевых и полукочевых народов началась в 20-е годы и особенно активно осуществлялась на рубеже 20— 30-х гг. В первых лекциях говорилось о последствиях этой переделки для малых народов Сибири. Теперь обратимся к Казахстану.

На рубеже 20—30-х гг. в рамках коллективизации в плановом порядке переводились на оседлый образ жизни казахи. Проблема эта рассматривалась исключительно в хозяйственно-технологическом плане, цивилизационные особенности казахского народа не принимались в расчет. Кочевое и полукочевое население Казахстана имело апробированную на протяжении многих столетий социальную организацию, многоуровневый комплекс институциональных связей, соответствующих этому типу цивилизации, богатейшую, уникальную культуру. Прочные общинные структуры, коллективистская, корпоративная психология, мифологизированное восприятие мира неизбежно будут сказываться в последующем. Одномоментно в историческом плане в административном порядке началось разрушение богатейшего типа кочевой цивилизции.

Перевод на оседлость проводился вульгарно примитивно, Для одних администраторов это означало стягивание с огромного радиуса сотен и сотен кочевых хозяйств в одно место. Для других — создание в буквальном смысле переселенческих деревень. Многочисленные юрты выстраивались прямо на снегу в идеально правильные квадраты. Одновременно из оседающего казахского населения создавались колхозы. В постановлении Казкрайкома ВКП(б) (1929 г.) говорилось: «Поставить весь план практических работ в области форсирования оседания и хозяйственного укрепления населения с таким расчетом, чтобы оседание производилось на основе стопроцентной коллективизации всех оседающих бедняцко-середняцких хозяйств». Казахи, издревле занимавшиеся кочевым скотоводством, поголовно зачислялись в неведомые им артели. При переводе на оседлость применялись насилие, террор. Тургайские работники поставили задачу: «Весь скот обобществить не оставляя ни единого козленка в индивидуальном пользовании». Это означало, что люди лишались элементарных средств к существованию, ведь скот был единственным источником продуктов питания. Скопление большого количества обобществленного скота в одном месте при отсутствии запаса кормов, привело к массовой гибели скота. Скотогонные пути превратились в гигантские «овечьи кладбища». Это была катастрофа, разрушение жизнеобеспечивающего потенциала. Голод был неизбежен. Волнения охватили казахское население ряда районов: Зыряновского, Усть-Каменогорского и др. Восставшие казахи откочевывали от колхозов и вливались в басмаческое движение, которое подучило новый импульс.

Особенно тяжелым стало положение зимой 1932—1933 гг. Голод принял масштабный характер. Без лошадей, верблюдов голодному кочевнику трудно было двинуться с места, чтобы покинуть район голода. Свирепствовал брюшной тиф, который ранее был здесь неизвестен. Потери были колоссальными. Примерные масштабы гибели от голода — 2 млн. человек. Половина из уцелевших все-таки поднялась и откочевала из Казахстана. Частично — за рубеж (в Китай, Монголию, Афганистан, Иран, Турцию), частично — в Туркмению, Узбекистан, Киргизию, Таджикистан, Западную Сибирь. Численность казахского народа восстановилась лишь к концу 60-х гг. XX в. Но цивилизация погибла безвозвратно. Перевод кочевников и полукочевников на оседлый образ жизни в Сибири, Казахстане, Средней Азии сопровождался разрушением богатейшей культуры этих цивилизаций, невосполнимыми потерями. Насаждалась под видом социалистической, технократизированная культура.

Индустриализация вела к размыванию этнических границ. Мощные миграционные потоки, прежде всего русского и русскоязычного населения, направлялись в разные районы для освоения природных богатств, строительства ГЭС, предприятий.

Сопротивление крестьянства насильственной коллективизации ликвидировалось за счет депортации больших масс населения в Сибирь, в северные районы. Это касалось не только русских, но и других народов. С 1931 г. производилась массовая высылка украинцев в восточные области СССР. Только в первые два месяца были высланы 300 тысяч человек. Сопротивление украинского крестьянства было сломлено лишь в 1931—1933 гг. путем организации искусственного голода (по разным оценкам погибло от 4 до 7 млн. человек). Многонациональные потоки в этнические границы коренных народов вели к расширению русскоязычных анклавов и превращению городского населения в русскоязычное.

В огромном унитарном государстве шел процесс смешения населения, стирание межнациональных различий, разрушения специфических культур и создание технократизированной, индустриальной культуры на основе социалистической идеи. В годы Великой Отечественной войны были выселены с исторических территорий и сосланы в Сибирь, Казахстан, Среднюю Азию немцы Поволжья, крымские татары, чеченцы, ингуши, балкарцы и другие народы. Промышленное строительство в довоенные и послевоенные годы сопровождалось не только созданием национальных кадров индустриальных рабочих, но и притоком большого числа рабочих из русских, славянских областей. Индустриализация, создание тяжелой, прежде всего оборонной промышленности сопровождались невиданным ранее организованным переселением народов с середины 20-х до конца 50-х гг. В годы Великой Отечественной войны осуществлялась массовая эвакуация населения, предприятий, театров, ВУЗов и т.д. Это также способствовало стиранию межцивилизационных различий, унификации жизни. Восток России стал промышленным в такой же степени как и Запад. В годы войны и восточных районах страны производилось ¾ чугуна, стали, проката. Там находилось ¾ военных заводов. Где раньше шумела тайга, встали индустриальные гиганты. Освоение целинных земель изменило национальный состав Казахстана.

Территория СССР постепенно увеличивалась, приближаясь к границам российской империи. Значительно расширились границы государства в ходе второй мировой войны. На первом ее этапе, в 1939—1940 гг., по договору Риббентропа-Молотова в состав СССР были включены Бессарабия, Западная Украина и Западная Белоруссия, Литва, Латвия, Эстония. Была сделана попытка вернуть в лоно империи Финляндию в ходе советско-финской войны 1940 г. Однако Финляндия оказалась крепким орешком. Понеся тяжелые потери СССР отступил, произошел размен территорий. К СССР отошли территории, прилегающие к Ленинграду, к Финляндии — район Петсамо на Кольском полуострове. В 1944 г. в состав СССР вошел Урянхайский край — Тувинская народная республика, бывший протекторат России. Почти три десятилетия Тува лавировала между тремя гигантами: СССР, Китаем и Японией. В условиях мировой войны, активного наступления японского милитаризма на Дальнем Востоке, Тува оказалась в составе СССР. С победой над Японией, на завершающем этапе второй мировой войны, СССР присоединил Южные Курилы, Южный Сахалин. Страна-победительница включила в состав также Восточную Пруссию с Кёнигсбертом (Калининград).

Территории, включенные теперь уже в другую страну, если ее сравнивать с дореволюционной Россией, подлежали немедленной советизации, то есть распространению на эти районы единой восточного типа общественной организации. Советизация сопровождалась массовыми репрессиями, ликвидацией собственников. Проводилось огосударствление и коллективизация. Этот процесс осложнялся тем, что западные территории в ходе Великой Отечественной войны оказались оккупированными фашистской Германией. Оперативные штабы и тройки НКВД, занимавшиеся после освобождения этих территорий Советской Армией выявлением лиц, сотрудничавших с оккупантами, мели под одну гребенку и тех, кто был недоволен советизацией. Репрессивные меры распространялись и на членов семей обвиняемых. К концу 1947 г. только из Западной Украины отправлены были на спецпоселения в Кемеровскую и Омскую области, в Красноярский край и другие места 25,9 тысяч семей (не менее 75 тысяч человек). Переселенцы направлялись работать на предприятия горнодобывающей промышленности, на угольные шахты, лесоразработки. В ходе коллективизации осуществлялись депортации зажиточных крестьян, даже если они не оказывали открытого сопротивления. В мае—июне 1948 г. из Литвы было выселено свыше 19,3 тысячи семей (около 70 тысяч человек).

Удельный вес коренных национальностей снизился в населении всех (кроме РСФСР) республик. Практически все регионы превратились в многонациональные. Особенно высокими темпами шла миграция из Центральной России. Это привело к тому, что во всех республиках вырос удельный вес русского населения. В 1959 г. он колебался от 3,2% в Армении, до 43% в Казахстане. Индустриализация несла урбанизацию, технологизацию жизни. Атеизация ломала духовно-нравственные основы жизни народов. Характерно, что в нынешней Российской Федерации, по данным переписи 1989 г., лишь 10,3 млн. человек (то есть 7% населения) проживает в «своих» национальных образованиях, остальные — за их пределами. В Татарстане, например, 1,8 млн. татар и 1,9 млн. нетатарского населения. В Чечне 0.7 млн. чеченцев и 0,5 млн. нечеченского населения, 3,8 млн. татар живет вне Татарстана, 4,4 млн. украинцев — за пределами Украины, 25 млн. русских — за пределами нынешней России.

Технический прогресс как асфальтовый каток уничтожал национальные различия, национальные традиции, национальную культуру, в том числе и русскую. Создавалось впечатление, что возникает новая индустриальная цивилизация: безнациональная, рациональная, подавляющая личность, технологичная (новая историческая общность — советский народ). Но как показал исторический опыт, цивилизационные механизмы обладают колоссальной устойчивостью. Создать принципиально новую цивилизацию не удалось. На практике работали те же механизмы унитарного государства, что и в дореволюционной России. Стирание межцивилизационных различий вылилось в русификацию более жесткую, чем при царизме. Русская культура, по-прежнему впитывавшая в себя многонациональные традиции, была лишена духовной базы (христианства), в значительной мере технократизирована. Именно она стала базой, на которой формировалась «новая историческая общность — советский народ». Процессы русификации за 70 лет зашли довольно далеко и это породило слой людей, которые потеряли связь с национальной средой, культурой. Председатель Русского общества в Крыму А. Лось утверждал: «Все мы русские, россияне. Существуем вместе столетия, и 70 лет — в СССР. Все владеют русским языком, на всей территории бывшего СССР создан новый этнос «российский народ». Однако это явный перехлест. Сообщества, входившие в состав России-СССР сохранили свое цивилизационное своеобразие, но оно в значительной мере было деформировано, размыто мощными русскоязычными анклавами.

В период веры в мировую пролетарскую революцию (до начала 30-х гг.) все русское оплевывалось и отвергалось. Однако постепенно ситуация менялась. С середины 30-х гг. началось постепенное возвращение к традиционным понятиям: Россию и ее историю вновь трактовали как русскую историю, писали о «прогрессивности собирания земли русской», «о великой державе». Особенно много в исторической науке, а также в литературе, искусстве уделялось восхвалению эпохи Петра I. От откровенного отрицания всего дореволюционного перешли к превознесению преобразовательной деятельности Петра. Образ сильной личности, преобразователя, решительно боровшегося за изменение отсталой России, несомненно, импонировал Сталину. Вновь поднимался на щит русский патриотизм, привлекалось внимание к памятникам русской военной славы. Публиковались многочисленные работы, в которых прославлялись боевые победы русской армии в войне 1812 г., подчеркивались достижения выдающихся полководцев. Таким образом, после периода ломки, цивилизационно-неоднородное общество в более восточном варианте вернулось в исходное состояние: унитарное, жестко централизованное, многонациональное государство с мощными русскоязычными анклавами, которые обеспечивали единство.

Особенно ясно это стало в годы Великой Отечественной войны. Русский патриотизм стал одним из важнейших источников победы. К русской теме постоянно обращался

И.В. Сталин, особенно в первый, наиболее сложный период войны. 6 ноября 1941 г. он говорил о невозможности победить «...великую русскую нацию, нацию Плеханова и Ленина, Белинского и Чернышевского, Пушкина и Толстого, Глинки и Чайковского, Горького и Чехова, Сеченова и Павлова, Репина и Сурикова, Суворова и Кутузова». В 1943 г. были учреждены ордена А. Невского, А. Суворова, М. Кутузова, других видных военачальников» флотоводцев, введена Георгиевская лента, возвращена дореволюционная военная форма русской армии. Православие получило большую свободу, чем другие конфессии. В 1943 г. по приказу И.В. Сталина были срочно собраны в Кремле на совещание высшие иерархи православной церкви и поставлена задача «большевистскими темпами» восстановить нормальное отправление религиозных обрядов.

В послевоенное десятилетие великодержавность и даже великорусский шовинизм проявляются в действиях власти. 24 мая 1945 г. на приеме в Кремле в честь командующих войсками Красной Армии И.В. Сталин предложил поднять бокал «за великий русский народ» как «наиболее выдающуюся нацию из всех наций, входящих в состав Союза». «Великий русский народ» отличала, как утверждала официальная пропаганда, «более высокая, чем у других «советскость и социалистичность». Тем самым утверждалось руководящее положение русских в Советском Союзе (партийные, государственные органы формировались в основном из русских). Все вернулось на круги своя. Советский Союз отличался от царской России лишь большей «восточностью» общественной организации. Коммунистическая (социалистическая) идея в марксистском варианте стала знаменем модернизации (без рынка и демократии), перехода к индустриальному обществу огромного, сложного конгломерата.

ЛЕКЦИЯ 4. ПАСЫНКИ ИНДУСТРИАЛЬНОЙ ЭПОХИ

Технический прогресс и общество

Когда вчитываешься в документы недавнего прошлого, поражает не только масштаб насилия, но и своеобразная искусственность системы, которая возникла и существовала, казалось, не для людей, не в их интересах, а преследовала какие-то иные «нечеловеческие» цели. Причина в том, что индустриальная эпоха для нашей страны обернулась прежде всего своей бесчеловечной, крайне разрушительной стороной. Индустриальная система в любом месте, где бы она не существовала, заключается в том, чтобы максимально увеличить производительность, перерабатывая сырье в определенные продукты и вовлекая в этот механически организованный коллективный процесс большое число людей. Человек : оказывается в рамках заданной технологии: конвейеры, технологические стыки, разделение операций и т.д. Он подчинен производству, его ритму, превращается в придаток машины, в часть технологии.

Технический прогресс способствует широкому распространению грамотности, естественнонаучных и технических знаний, бурному развитию науки. Рационализация сознания, материальное восприятие мира ведут к разрушению духовной сферы, атеизм становится массовым явлением. Гуманистические ценности выглядят эфемерными предрассудками перед неумолимой поступью технического прогресса. Происходит машинизация представлений о человеке и обществе, более того, индустриальная эпоха порождает тоталитаризм. Технический прогресс позволил применять насилие в невиданных прежде масштабах, привел к появлению чудовищной техники и технологий для массового уничтожения людей. Технократизм нанес мощный и разрушительный удар по гуманитарной сфере на Западе, который первым вошел в индустриальную стадию. Но все же на Западе технократизму противостояли исторически сложившиеся формы демократии, система защиты прав личности, веками формировавшаяся гуманистическая культура.

Индустриальная эпоха принесла плановость. Технологический процесс требует определения заранее, кто, сколько, к какому сроку должен сделать. План — это установка на то, что максимально можно сделать в рамках данного технологического процесса на данном оборудовании. Эта эпоха насаждала производственную корпоративность. Фирма, завод, кампания выступали как корпоративные объединения, имеющие свои интересы и отстаивающие их. Индустриальный труд является коллективным и способствует утверждению коллективистской психологии. Технологии, предусматривающие разбивку сложного и длительного производственного процесса на относительно простые, но тесно связанные между собой операции соединяли механически людей в единое целое. Марксистский рабочий социализм мог возникнуть и распространиться на стадии фабрично-заводского производства, поскольку отражал реалии того времени. В работах некоторых последователей К. Маркса это проявилось очень ярко. А. Богданов считал, что работа на конвейере дает положительный эффект, является основой для возникновения у рабочих психологического чувства единства, подпитывает коллективизм. Именно коллективный характер труда рабочих создает основу для классовой солидарности, для выступлений за перенос коллективистских принципов на все общество.

В России индустриальная культура только складывалась, но она находила питательную среду в традиционных для нее корпоративности, коллективизме. Характерно, что недоверие и враждебность к интеллигенции со стороны средних и низших слоев общества в некоторой степени объяснялись ее индивидуализмом, нежеланием вписаться в усредненную коллективистскую среду. Любопытно также то, что общинная традиция, развитая духовная культура, незавершенность индустриализации в дореволюционной России смягчали разрушительное действие технократизма. Выходящая из распада и гражданской войны огромная страна СССР обрубила исторические якоря, отринула европеизированную культуру прошлого, отреклась от многообразия духовных ценностей и превратилась в игрушку технократических сил. Уже говорилось, что духовная сфера общества строилась на основе социалистической идеи в марксистском варианте. Главный упор был сделан на производство и распределение, индустриальный прогресс.

Само понятие социализма (коммунизма) технократизировалось до крайней степени. Вспомним знаменитое ленинское: «Коммунизм — это Советская власть плюс электрификация всей страны». Социализм именно «строили» как завод, фабрику, здание. Движение к нему выражалось в тоннах, километрах, киловаттах и т.п. Главная задача, которая решалась, — поднять советское общество на технико-технологическую ступень, соответствующую западной цивилизации того времени. Проблемы, связанные с человеком, решались лишь в той мере, которая позволяла людям выполнять производственные функции. «Если исходить из имеющихся у нас заводов — социализма нам никогда не создать. И количественно, и качественно они для этой цели не годятся», — таково представление о социализме Ф. Дзержинского.

Новая система власти призвала к управлению страной новую элиту, которая в большинстве не имела образования, навыков в управлении. Парамонов И.В., работавший в 1920 г. в Донсовнархозе, вспоминал: «Мы, советские хозяйственники, в подавляющем большинстве в то время еще не доросли до теоретического понимания своих задач. Действовали больше по здравому пролетарскому смыслу». Эта элита была буквально загипнотизирована открывшимися возможностями применения производственной технологии к общественным процессам. Культурная основа общества создавалась на базе технократизма. Тейлоризм, идеи о научной организации труда были вынесены за рамки производственных процессов и перенесены на общество в целом. Можно согласиться с интересной мыслью американской исследовательницы 3. Сочор: «Задача, стоявшая перед движением за научную организацию труда, была одновременно более элементарной и более амбициозной нежели типичная задача добиваться большей эффективности, характерная для индустриальных обществ: она заключалась в необходимости создания культурной инфраструктуры, обеспечивающей развитие. Более того, советские тейлористы видели в НОТе черты «новой культуры», характерной для переходного периода к социализму».

Идеи технологизации общества сверху донизу находили отражение в работах В. И. Ленина и Л.Д Троцкого, Ф.Э. Дзержинского и М. П. Томского, Г.Е. Зиновьева и Н.И. Бухарина, многих других руководителей. Вот как на XVI съезде ВКП(б) И.В. Сталин говорил о проблемах, которые приходилось решать: «На сколько пунктов продвинуться вперед к какому сроку, на сколько процентов выработать больше продуктов, на сколько миллионов гектаров засеять больше, на сколько месяцев раньше построить завод, фабрику, железную дорогу, — вот какие вопросы имеют у нас в виду, когда говорят о трудностях». А где же люди? Общество рассматривалось как огромный завод, жизнь — как производственный процесс, человек превращался в винтик огромного производственного механизма.

Принципы НОТ уже в 20-е гг. стали применяться в гораздо более широкой области, чем были предназначены, ко всем сферам производства, к технологии, к труду, к управлению, то есть к организации не только вещей, но и людей. Затем эти элементарные принципы, возникшие с целью рационализации труда рабочего в условиях непосредственного производства, стали применяться во всех областях, независимо от того, школа это или государственное управление. Красная Армия или колхоз. Все общество регулировалось по принципам производственной организации труда, было ориентировано на производственный процесс и подчинено производству. Нормативный порядок, основанный на технической рациональности, и функциональный производственный коллективизм стали «китами» общественного устройства. Произошла машинизация представлений о человеке, он рассматривался как биологическая машина. Созданный в 1921 г. Центральный институт труда (ЦИТ) приступил к изучению «отдельных механизмов (человеческой машины — Л.С.) в действии». Как рассказывал один из посетителей ЦИТ, «...любой, входящий в этот институт через парадный вход нормальным живым существом, выходит через задний ход, пройдя через бесчисленный ряд лабораторий, как полностью усовершенствованная, работающая машина». Не имевшая квалификации, едва грамотная рабочая масса, хлынувшая в города из деревни в период индустриализации, воспринимала эту идеологизированную технократическую псевдокультуру и составляла ее базу.

Так называемый ленинский план строительства социализма, сформулированный сталинским руководством, являлся, по сути, планом модернизации России, превращения ее в индустриальную. Он предусматривал внедрение в нерыночную, жестко централизованную общественную систему организационно-технологических и производственных структур индустриального общества. Эти структуры, при отсутствии механизмов саморазвития, привносились и функционировали при широком применении насилия. Это коснулось не только промышленности, а всех сторон жизни общества. При отсутствии механизмов саморазвития плановость приобрела тотальный характер. Планировалось все: от иголок до космических кораблей, от удоев молока до количества студентов в ВУЗах. Плановая модернизация предусматривала быстрое сокращение разрыва в уровне экономического развития между СССР и западными странами, закладывались крайне форсированные темпы создания индустриального потенциала. Известны слова И.В. Сталина:» «Мы отстали от передовых стран на 50—100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет», форсированные темпы при отсутствии рынка могли достигаться только за счет насилия. Страстно боровшийся за ускорение развития страны В. Куйбышев, который в 1926—1935 гг. возглавлял ВСНХ и Госплан, доказывал: «Не дано нам историей тише идти!».

Индустриализация и коллективизация

Россия начала индустриализацию в конце XIX в. К началу первой мировой войны добилась значительных успехов, имела высокоразвитую промышленность. Таким образом, Россию нельзя поставить на одну доску со странами чисто восточного типа, которые на столетия отстали от индустриальных обществ Запада. Хотя она и отставала от развитых стран, имела в своем составе районы чисто восточного типа, но уже вступила в индустриальную эпоху. Однако западного типа рыночный уклад, который развивался в одном темпе с европейским, был мал по объему в условиях огромного государства и был сосредоточен в европейской части. К тому же за годы мировой войны, революции и гражданской войны промышленный потенциал был в значительной мере разрушен, утеряны кадры организаторов производства, инженеров, квалифицированных рабочих. К середине 20-х гг. промышленный сектор был восстановлен, но, разумеется, не в том виде, как он функционировал до первой мировой войны. К тому же устарели технологии, оборудование.

Уже в ходе первых пятилеток в СССР была создана многоотраслевая промышленность, соответствующая поставленной задаче. Индустриализация в нашей стране в силу особенностей ее проведения носила вторичный характер. Применялись зарубежная техника и технология, подготовка рабочей силы велась по западным образцам. Инженеры учились за рубежом, использовались иностранные специалисты. Характерно, что 80—85%, то есть основная часть машин и оборудования предприятий, построенных, расширенных, реконструированных в 30—40-е гг., составляла импортированная, вывезенная из-за рубежа техника. При отсутствии рынка, быстрого оборота капитала и накоплений средства для индустриализации изыскивались за счет ограничения потребления народа. В развитых странах доля накоплений (то есть средств, которые шли на расширение производства) в национальном доходе составляла 5—10%. В дореволюционной России и в Советской России до середины 20-х гг. она также составляла 10%. Теперь доля потребления резко сократилась, сектор накопления — расширился: 1930 г. — 29%; 1931 г. — 40%; 1932 г. — 44%. Это ограбление народа. При тяжелом труде уровень жизни был крайне низок в городе, а в деревне — страшная нищета. Жизнь людей была гораздо хуже, чем в дореволюционной России.

Грабеж народа властью вел к истощению общественных сил, к замедлению темпов прироста продукции, начиная с третьего года первой пятилетки. Рабочие (особенно в Москве и Ленинграде, где до революции уровень жизни был относительно высоким) требовали повышения заработной платы, улучшения условий труда. Власти в начале второй пятилетки снизили долю накопления. Тем не менее в предвоенные годы доля фонда накопления заметно превышала 30%. Это беспрецедентно высокий процент в нищей стране. Еще раз повторим: индустриальная база создавалась за счет ограбления народа, уже ограбленного за годы революции и гражданской войны. Нищета, голод или полуголодное существование — повседневное и повсеместное явление. .

За счет чего же удалось решить довольно быстро задачу индустриализации, обеспечить высокий темп при отсутствии механизмов саморазвития? Распространение грамотности, формирование новой интеллектуальной и политической элиты, строительство индустриальной базы вызвали энтузиазм у той части общества, которая ранее была обделенной, не имела возможности получить образование, выйти в люди. Колоссальная ломка, развернувшаяся в результате того, что Россия сорвалась с исторических якорей, позволила этой части активно включиться в общественную деятельность, кардинально изменить свое положение. Однако, это касалось не всего общества и даже не большей его части.

Высокие темпы развития могли быть достигнуты только за счет внеэкономического принуждения, насилия. Необходимость насилия, включая репрессии, их неизбежность открыто признавалась вождями. И.В. Сталин говорил: «Репрессии в области социалистического строительства являются необходимым элементом наступления». Принуждение использовалось в разных, в том числе крайних, репрессивных формах, широко. Более того, в народном хозяйстве на протяжении сталинского периода использовались десятки миллионов заключенных и их дешевым трудом создавалась значительная часть национального продукта. Значительным является разброс мнений в историографии по вопросу о численности заключенных, а также о доле и значении принудительного труда в экономике.

Ж. Росси, француз, который 22 года провел в ГУЛАГе (Государственное управление лагерей, а также обобщенное название зоны принудительного труда, введенное А.И. Солженицыным), привел общее число заключенных в советское время по западной литературе:

1924 г. — 86 тыс. 1927 г. — 200 тыс. 1932 г. — 16 млн. 40-50-е - 17-22 млн. 70-е — 3 млн. 80-е — 4 млн.

В последние годы была введена в оборот отчетность ГУЛАГа (публикации А.Н. Дугина, В.М. Земскова, В.Ф. Некрасова). Из них следует, что количество заключенных в лагерях и колониях перед войной достигало двух млн., в 1953 г. — 2,5 млн. человек, В.М. Земсков привел следующие данные.

	1934 г.	1939 г.	1943 г.	1946 г.	1953 г.
ИТЛагеря	510 307	1 317 195	983 974	746 871	1 727 970
ИТКолонии	—	355 243	500208	956 224	740 554
	510 307	1 672 438	1 484 182	1 703 095	2 468 524

 

В тюрьмах находилось: 1940 г. (дек.) 434 871; 1948 г. (дек.) - 230 614 человек. Спецпоселенцы составляли 2 753 356 человек (на 1 января 1953 г.), в основном кулаки, депортированные из разных районов (Украина, Прибалтика, Польша, Кавказ). Эти цифры столь разительно отличались от многократно повторенных утверждений о десятках миллионах человек, что возникли острые дискуссии. О. Хлевнюк считает, что опубликованным данным стоит верить, но к этому надо добавить:

— В лагерях было большое число расстрелянных, погибших от болезней и непосильной работы. Контингент постоянно обновлялся.

— Много людей погибало на пересылках, этапах и т.п.

— Существовали многообразные формы использования принудительного труда, не только лагеря; ссылка, трудовые и спецпоселения, отбытие исправительных работ. Их тоже надо учитывать.

Общее число репрессированных не поддается пока точной оценке. Однако в отношении собственно ГУЛАГа цифры, приведенные выше, видимо, более или менее достоверны.

Принудительный труд стали применять широко с конца 20-х гг., с началом первой пятилетки. В 20-е годы, хотя и существовали лагеря и ссылки, эксплуатация подневольного труда не рассматривалась как важная хозяйственная задача. Бюджет лагерей формировался в значительной мере за счет государственного бюджета. Ситуация изменилась в конце 20-x гг. В апреле 1928 г. министр юстиции РСФСР Янсон, нарком внутренних дел РСФСР Толмачев и зампред ОГПУ Ягода предложили перейти «от системы ныне действующих мест заключения к системе концлагерей, образованных по типу лагерей ОГПУ». Политбюро ЦК ВКП(б) предписало расширить существующие и организовать новые лагеря в отдаленных районах с целью их колонизации и разработки «природных богатств путем применения труда лишенных свободы». К середине 30-х гг. была создана достаточно разветвленная сеть исправительно-трудовых —так они назывались — лагерей.

Великие стройки первых пятилеток потому и были завершены в короткий срок, что использовался дешевый труд заключенных. Наиболее трудоемкие объекты с большим объемом земляных работ строились заключенными: Беломоро-Балтийский канал (300 тысяч заключенных), канал Москва— Волга, БАМ (стройка началась в 1933 г., в 1934 г. туда прибыли заключенные, построившие-Беломорканал) и т.д.

Крупным предприятием по освоению и эксплуатации районов крайнего северо-востока Сибири был Дальстрой. Он основан в 1932—1933 гг. прежде всего для добычи золота. Больше известен как Колымские лагеря. Дальстрой занимал колоссальную территорию от Охотского моря на юге до Восточно-Сибирского моря на севере, включая часть Камчатки и Восточную Якутию. По некоторым данным только в Даль-строе стабильно находилось два-три миллиона человек. В 1956 г. Дальстрой был изъят из ведения МВД и передан министерству горнорудной промышленности СССР. Заключенные не только добывали золото, руду, валили лес, но и строили города, дороги. В частности, заключенные построили Магадан, который они прозвали столицей Колымского края. Здесь — суровый климат, но не менее суровым был режим. Эти лагеря смерти необыкновенно ярко описаны у В. Шаламова. Заключенные строили Магнитку, Комсомольск-на-Амуре, Норильск. Особо засекреченным был лагерь на Новой Земле по добыче и очистке урана. Оттуда практически никто не возвращался.

В системе ГУЛАГа строились все военные объекты, атомная промышленность, предприятия энергетики: крупные электростанции, первые атомные станции. В полной мере экономическую роль ГУЛАГа еще предстоит выяснить. Но ясно, что она значительна. ГУЛАГ производил 1/3 экспортной продукции: лес и пиломатериалы, природное сырье, полуфабрикаты и т.п. Некоторые данные об экономике ГУЛАГа. В 1940 г. предполагалось добыть золота 120,8 т, из них Дальстрой должен был дать 85 т. В 1941 г. из 17,2 тыс. т никеля 9,3 тыс. т. производил ГУЛАГ. То же самое по соотношению в добыче молибдена, вольфрама, хрома и других дорогостоящих металлов.

Для властных структур, имевших безграничную власть над обществом, представлялось, что любые цели достижимы. Однако реальность была другой. Рост промышленности примерно на пятилетку отставал от запланированного. Общество не имело внутренних механизмов саморазвития, оно тяготело к неподвижности. Подхлестывание его насилием лишь истощало силы общества.

По основным показателям ни один пятилетний план не был выполнен. Многие задания первой пятилетки были достигнуты лишь по завершению второй пятилетки, а то и после войны (в частности, по производству чугуна, нефти, тракторов и т.д.),

Такой метод дал определенные результаты с точки зрения создания организационно-технологических структур индустриального общества. К началу Великой Отечественной войны по абсолютному объему важнейших видов промышленной продукции СССР приблизился или превзошел валовые показатели Германии, Франции, Англии. Создана индустриальная база. Но, разумеется, СССР не «догнал» и не «перегнал» развитые страны. Если взять душевые показатели, то отставание составляло в 1,5, а по некоторым — в 3—4 раза.

Свертывание нэпа, проведение индустриализации с использованием насилия и принуждения неизбежно поставили вопрос о кардинальной перестройке деревни. Ломка деревни означала завершение тотального огосударствления, ликвидации основы для появления собственников. Общество, создаваемое на основе технократических принципов, требовало унификации, поэтому и в деревне надо было создать структуры, которые обеспечивали бы функционирование системы как фабрики. Так и объясняли: не может власть базироваться на разных элементах: в промышленности одно, на селе — Другое.

Коллективизация по технологии стоит в одном ряду с индустриализацией. Сельское хозяйство перестраивалось, подгонялось под промышленный тип. Если русская община в Деревне представляла собой прежде всего социальный институт, то колхоз — это производственный коллектив, артель, составленный по функциональному принципу (тракторная бригада, полевое звено и т.п.). Колхоз легко управляем: давалась директива, что сеять, сколько, какой объем продукции надо получить, затем — контроль исполнения. Обратите внимание как в материалах первого пятилетнего плана характеризовалась задача коллективизации: «Особенно трудной является проблема коллективизации и определения таких ее организационных форм, которые обеспечивали бы максимальное использование и максимальную эффективность вкладывания ресурсов. Нельзя закрывать глаза на то, что мы идем еще ощупью в этом отношении, что техническая (подчеркнуто мной — Л.С.) конструктивная идея коллективного хозяйства еще не ясна». Жизнь и судьба десятков миллионов людей оказалась раздавленной вульгарным технократизмом.

В ноябре 1929 г. был взят курс на форсированную коллективизацию на базе ликвидации кулачества как класса. Так же, как и индустриальные, темпы коллективизации были бешеными. Власть, опираясь на беднейшее население, крушила деревенский уклад, подгоняя его под промышленный тип. Промышленные рабочие-коммунисты стали ударной силой перестройки села. Насилие, как говорилось, приняло в ходе коллективизации ужасающие размеры. Производительные силы в сельском хозяйстве были подорваны, стимулов к труду не было. Роста сельскохозяйственного производства в результате коллективизации практически не произошло. Социальные потери были колоссальными. Разрушена многовековая культура общинного коллективизма. Однако решалась проблема социальной поддержки бедняков и малоимущих (материально-техническая база колхозов создавалась за счет кулаков и середняков). Сельское хозяйство и промышленность включались в единую унифицированную систему директивного планирования.

Культурная революция

Индустриальная эпоха требовала грамотности, овладения основами естественных наук и технических знаний. Именно это явилось главной целью культурной революции. Ликвидация неграмотности, создание государственной системы бесплатного образования стали большим достижением. Была создана многочисленная интеллигенция, необходимая в индустриальном обществе. Однако технократизм в культурной сфере сказывался очень сильно. Приоритет естествознания и техники в советскую эпоху не надо доказывать. Даже в самые беспросветные времена мы имели достижения мирового уровня в области физики, химии, техники. А гуманитарное знание, гуманистические ценности были изуродованы. То, что сохранялось, выполняло служебные функции по оправданию технократизированной системы, приданию ей человеческого имиджа. Да и сама гуманитарная область была также предельно технократизирована. Литература, кино, живопись, театр воспевали производство. Человек изображался только в своей функциональной сути: шахтер, врач, ученый. В центре любого художественного произведения — производственный конфликт, завязанный на смене технологий или необходимости улучшения управления. Даже названия произведений часто прямо ориентированы на производство: Ф. Гладков «Цемент», М. Шагинян «Гидроцентраль» и т.п. Рост человеческой личности индентифицировался с производственной карьерой. Это синдром Золушки, но в производственном варианте: рабочий стал министром, неграмотная крестьянка — депутатом. Насаждалась поэтизация производственного процесса. Все, что связано с человеком, не имело ценности. Гуманитарные науки находились в жестких рамках, их роль функциональна; оправдание системы. Произошла машинизация представлений об обществе: социализм —это не человеческое общество, а огромная фабрика, где все разумно устроено. Человек рассматривался как винтик в машине, играющий определенную техническую роль. Если винтик работает безотказно, ему «хорошо» и всем «хорошо». Все, что не годилось в машину, не могло быть в нее вписано, как бы не существовало, не соответствовало светлому будущему. Например, в СССР стыдно было быть инвалидом. Делали вид, что в СССР их нет. Убирали с глаз долой как заведомый брак (своеобразные резервации для тяжелых инвалидов были созданы после Отечественной войны — остров Валаам). Преступники, алкоголики и т.п. категории не являлись предметом социальной заботы и внимания.

Машинизация, технизация прослеживалась и в управлении обществом. Управляли им как заводом: директива-задание-исполнение. Поскольку человека трудно буквально превратить в винтик, в деталь машины, существовала мощная система принуждения и контроля от партбюро до ГУЛАГа.

Ценностная база общества была обеднена и связана с социалистической идеей в марксистском варианте. Коллективизм, исторически укорененный в России, означавший прежде всего поддержку и социальную защиту человека, также трансформировался. Он превратился в коллективизм функционально-производственный. Все общество состояло из унифицированных производственных коллективов. Коллективизм использовался для мобилизации усилий людей на выполнение заданий и как средство контроля за всеми сторонами жизни. То, что так долго называли «реальным социализмом» на самом деле к гуманистическому идеалу никакого отношения не имело. Это было насквозь технократизированное общество, в котором все было унифицировано по принципу заводского стандарта и функциональности. Люди принимались в расчет только как рабочая сила. Последствия технократизации советского общества ужасающи! Несколько поколений выросло, не имея представления о роли гуманистических ценностей в жизни общества, о самоценности человека, его мира, его жизни. Сознание людей не меняется в одночасье и разрушительная работа еще продолжается. Смешно в конце XX в. отрицать научно-технический прогресс. Но человек, гуманитарная сфера должны иметь приоритет. Технический прогресс должен быть подчинен человеку, а не наоборот. Тоталитарный характер власти, насилие в безграничных размерах разрушающе действовали на общество, культуру, социальную психологию. Преодолевать наследие грубого технократизма придется еще очень долго, тем более, что Россия остается на индустриальной стадии.

Коммунизм и фашизм

Наша страна, более семидесятилетий бывшая коммунистической, понесла тяжелый урон от фашизма, и любые аналогии воспринимаются крайне болезненно. Но без них не обойтись. Если стремиться к пониманию сложных кровавых событий XX века, надо признать: между коммунизмом и фашизмом есть общее. Объединяет их отрицание Запада как цивилизационного феномена. Оба эти политические течения предлагают альтернативу западным ценностям. И коммунизм, и фашизм против рынка, парламентской демократии, гражданского общества, политического плюрализма, индивидуализма и, в общем, хотя и в разной степени, против христианства. И то, и другое течение выступало за разрушение западной цивилизации и переход к другой системе любой ценой. Если же говорить о том, что же предлагалось взамен, то здесь общего гораздо меньше (не случайно, фашизм выступал с антикоммунистических позиций, а коммунисты были активными борцами с фашизмом).

Главное, что делало фашизм и коммунизм антиподами, — это отношение к человеку, фашизм открыто делил людей на полноценных и неполноценных по расовому признаку. Тем самым заведомо провозглашалось право одних — господствовать, других — быть рабами. Социализм присутствовал в нацистской теории в виде социал-дарвинизма. Человек рассматривался прежде всего как существо биологическое с наследственной программой, которая, якобы, определяет все. фашизм обещал райскую жизнь для избранной, арийской (белой) расы за счет уничтожения и нещадной эксплуатации остального человечества. Он был порожден индустриальной эпохой, которая привела к машинизации представлений о человеке (человек как биологическая машина) и сформировавшимся исторически националистическим приоритетам.

Социализм — это гуманистический идеал, рожденный противоречиями классовых обществ. Он проповедует всеобщее равенство независимо от расы, национальности, социальную справедливость. В индустриальную эпоху социалистическая идея была трансформирована применительно к ее проблемам и интересам рабочего класса (марксизм, коммунизм). В силу этого коммунистическая идея сильно технократизировала, в ней ярко выражено стремление к унификации, технологизации общества. Отсюда полное отрицание собственности, индивидуализма, пропаганда коллективизма промышленного типа. Гуманистический аспект в коммунизме сохраняется. Коммунизм обещает рай на земле для всех. Как же достичь этого? За счет имущих слоев и классов. Другого источника нет. Поэтому коммунизм на практике ведет к социальному геноциду. И здесь коммунизм и фашизм смыкаются. Человеку в принципе все равно, из каких побуждений его убивают: социальных или национальных. И то и другое несло смерть, разрушение для обществ западного типа. Характерно, что для восточных обществ, где господствовал коллективизм, не существовало в полном смысле частной собственности, коммунизм означал переход к индустриальному обществу при сохранении традиционного устройства. Суть разногласий между коммунизмом и фашизмом ясно сформулировал нацист Фрейслер: «Тот, кто в коммунистическом ослеплении хочет разложить собранную в кулак жизненную силу нации, — не заблуждающийся совратитель, а преступник, которого следует обезвредить.

Тот, кто позорит немецкую расу, — враг, которого мы обязаны уничтожить.

Тот, кто разлагает согласие и единодушие и тем самым мощь труда на немецких предприятиях, — это не заблудший марксистский идеолог, а преступник, которого мы должны уничтожить!». Обратите внимание, что фашизм, выросший на дрожжах националистических приоритетов, имел социальную базу, в основном, в Европе. На Востоке не было национальных государств в западном понимании и не было, следовательно, социальной базы для фашизма.

Теоретики компартий, оперировавшие в рамках дилеммы «капитализм — социализм», не могли понять сущности фашизма. На VII конгрессе Коминтерна (1935 г,) Г. Димитров сказал о фашизме, что это «открытая террористическая диктатура наиболее реакционных, наиболее шовинистических, наиболее империалистических элементов финансового капитала». Все эти «наиболее» ничего не говорят о существе этого явления. Опасность фашизма в том, что он не носит классового характера, опирается на национальные предрассудки, сформировавшиеся в колониальную эпоху в европейских государствах, укоренен в особенностях индустриальной эпохи.

Хотя коммунизм и фашизм являются антиподами, на практике они вели к созданию общества восточного типа, отягощенного тоталитаризмом. В становлении обществ под флагами этих учений много общего. Обратимся к событиям в Германии, предшествовавшим второй мировой войне. В начале 30-х гг. в беседе с редактором самой многотиражной газете веймарской Германии «Лейпцигер нойсте нахрихтен» Гитлер говорил: «... Революцию нельзя провести без трудностей. Существует очень много оппортунистов, которые хотят плыть по течению. Моя служба информации сообщила мне, что враги рассчитывают на внутренние трудности, из-за которых я сдамся, но я никогда не отступлю от своей программы и цели».

Фашисты не просто хотели придти к власти, они стремились совершить революцию, то есть совершенно изменить общество. Эта революция — нацисты называли ее «национальной» — началась после 30 января 1933 г., когда Гитлер получил власть из рук восьмидесятишестилетнего президента Гинденбурга: разгром гражданского общества, создание огромного бюрократического аппарата, уничтожение демократии, тотальное огосударствление страны. Уже 1 февраля 1933 г. был распущен рейхстаг (парламент), новые выборы были назначены, на 5 марта. Развернулась смена правящей элиты сверху донизу: от высших чиновников до уголовного комиссара. На все важные посты назначались члены НСДАП или поддерживавшие ее, несмотря на то, что национал-социалисты находились в правительстве не в одиночестве, а в коалиции с немецкой национальной партией. Уже в 1935 г. 78% бургомистров являлись членами НСДАП. фактически сразу же были ликвидированы гражданские свободы: слова, печати, собраний, общественных объединений. 28 февраля 1933 г. президент Гинденбург издал закон «Об охране порядка и государства», который окончательно ликвидировал конституционные права граждан, вводилась смертная казнь для противников фашизма — антифашистов.

Многие партии самораспускались, левые (прежде всего компартии) были запрещены, профсоюзы ликвидированы, земли лишились автономии. Все было жестко подчинено центру. Всего за пять месяцев было ликвидировано то, что создавалось столетиями. Уничтожено гражданское общество, правовое демократическое государство. За пять месяцев! В России — за полгода. Любопытно, что некоторые национал-социалисты вели речь о «второй революции», которая, мол, закончит дело, начатое фюрером «лишит богачей («анонимный капитал» как значилось в программе НСДАП) власти и обеспечит победу «истинного национал-социализма».

Фашистская система власти широко использовала насилие, террор. Был создан соответствующий, масштабный, репрессивный аппарат (СА, СС, гестапо и др.), уже в марте 1933 г. появились первые концлагеря. Террор обеспечивал устойчивость общества, стимулировал развитие, темп которого беспрерывно падал, фашистское государство в Германии было бюрократическим. Общество находилось полностью под контролем бюрократии. Главные ведомства, просто ведомства, управления, отделы, подотделы, — это гигантская бюрократическая машина пронизывала общество и управляла им с применением насилия. Как в любом бюрократизированном обществе в нацистской Германии процветала коррупция сверху донизу. Нацистская бюрократия, вышедшая в основном из низов или средних слоев, стремилась обеспечить себе высокий уровень жизни за счет общества. Г. Манн, сын Т. Манна, писал: «Все высокопоставленные лица в «третьем рейхе» имели городские квартиры, поместья, охотничьи замки. Так, «скромный» рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер имел виллу в фешенебельном берлинском районе, где его обслуживали 14 рабов, охотничий замок севернее Берлина, виллу на Штарнбергском озере, а также «тайную квартиру», где жила его метресса». Управляющий слой формировался по признаку абсолютной преданности системе, нацистской идеологии. Профессионализм, кругозор, способности не имели никакого значения.

Ядром общественной системы, становым хребтом системы власти являлась НСДАП. Происходил процесс сращивания партийного аппарата с государственными органами. Государственная бюрократия рекрутировалась в основном из нацистов. НСДАП строилась по территориальному принципу и пронизывала все общество, контролируя каждого: от детей до пенсионеров. Аппарат насилия был подчинен партии. Тотальная слежка, доносительство в партийные органы и Гестапо стали постоянными факторами жизни. Тем не менее идеология фашизма находила социальную базу в разных слоях, а НСДАП — своих приверженцев. К 1942 г. количество членов в нацистской партии достигло шести миллионов человек. По официальной статистике в НСДАП состояло 7,7% всех работающих жителей Германии. Ими руководил не только страх или корысть, но и желание обрести процветание на основе национально-расовых приоритетов. Общество в нацистской Германии превратилось в корпоративное. Характерно, что монополии как корпоративные объединения, обладающие колоссальной собственностью, приветствовали фашизм, выделяли пожертвования в кассу нацистской партии и, в свою очередь, практически не подвергались репрессиям. Промышленные корпорации мечтали о господстве на мировом рынке и поддерживали милитаристские планы фашистского руководства. Корпоративизм насаждался повсеместно. Министр внутренних дел Германии В. Фрик писал: «За два года, прошедшие со времени нашего прихода к власти, была апробирована реформа управления, построенная на фюрерском принципе. Она обеспечивает единую, боеспособную и четкую систему руководства и всеобъемлющую ответственность. Парламентаризм окончательно изгнан из общин...» И далее: «Граждане действуют за одно с руководством. Руководитель общины назначается по предложению уполномоченного НСДАП после одобрения органом надзора. Он таким образомоблечен доверием партии и государства». Руководящую роль в корпоративном обществе играла нацистская партия. Тот же В. Фрик писал: «НСДАП, как представитель народа, которая несет также ответственность за все происходящее, включена в управление общиной. Партия также комплектует советы общин, которые как совещательные органы при бургомистре назначаются из соответствующего круга граждан».

Фашизм уничтожал всех, кто не принимал систему, даже если он был внешне лоялен власти. Ведомство политической полиции (гестапо) имело следующие отделы;

1-й отдел — коммунизм и марксизм,

2-й отдел — церковь, секты, эмигранты, масоны, евреи,

3-й отдел — реакционеры, оппозиционеры,

4-й отдел — концентрационные лагеря, предварительное заключение, и т.д.

Обратите внимание: первые три отдела занимались теми, кто заведомо являлся противником фашизма. Здесь и коммунисты, и церковь, и пресловутые масоны. Реакционерами названа та часть немецкого общества, которая не принимала новую систему власти, хотя не относилась к категориям, которыми занимались 1-й и 2-й отделы. Насколько масштабным было неприятие фашизма? По некоторым оценкам, сделанным по итогам выборов, которые проводились при Гитлере, — не менее 12 млн. человек (численность, населения — 80 млн. человек). На первых порах нацисты вели борьбу с церковью, видя в христианских священниках соперников в борьбе за умы. Ведь христианство — это система ценностей западной цивилизации. Запрещались католические молодежные союзы. Но затем нацисты поставили церковь под контроль.

В практической политике и в теории находили отражение расизм, социал-дарвинизм в чудовищных формах: преследование и уничтожение евреев; «программа эвтаназии» — умерщвление людей, больных наследственными болезнями; уничтожение цыган, русских, украинцев, других народов. С позиций расизма и социал-дарвинизма пересматривалась история. Вот образчик рассуждений Розенберга: «Первая нордическая волна создала древнюю республику Рим. Только с переходом к христианству началось расовое перерождение». Обратите внимание: христианство рассматривалось как причина расового разложения, следовательно, расисты отрекались от христианских ценностей, хотя делали это не прямо. История рассматривалась исключительно через призму расовой теории. Нацисты утверждали, что западная цивилизация разлагается и идет к своей гибели. Вот что писал о французском народе все тот же Розенберк «...демократизированный, толкаемый в пропасть хитрыми адвокатами, огрубляемый еврейскими банкирами, хоть и внешне блестящий, но живущий лишь соками прошлого».

Объявляя немцев избранной, арийской расой, призванной спасти мир, фашисты создавали свою; расовую религию, хранительницей которой стала НСДАП. Она включала расовую мораль, расовое право, расовую эстетику и т.п. Гитлер вещал: «Национал-социализм заявляет себя сторонником героического учения о ценности крови, расы, личности, равно как и законов отбора». Расовое безумие насаждалось везде: в науке, искусстве, быту, на производстве, в системе образования. Человеконенавистническая идеология уродовала сознание людей, несла кровь, насилие, смерть.

Мир и война

Разрушение Российской империи в 1917—1920 гг. явилось мощным потрясением мирового баланса сил, колоссальным ударом по мировой системе равновесия. Ведь Россия несла на себе тяжесть поддержания равновесия не только в Европе, но и на Ближнем Востоке, на огромном Азиатском континенте. Теперь западным странам предстояло строить отношения в мире без расчета на Россию. Возникновение СССР на большей части территории старой России, государства имперского и антизападного, с жесткой системой насилия внесло новый элемент в расстановку сил. Те государства, которые отстояли независимость и избрали прозападную ориентацию, были слабы (Польша, Финляндия, государства Прибалтики и др.) и не могли нести обязательств по поддержанию мирового баланса сил. Советская Россия, хотя и была ослаблена, но имела колоссальный потенциал (уже в силу своих размеров, людских и природных ресурсов). Но она была ориентирована антизападно, противопоставляла себя ему. Запад не мог рассчитывать на Россию как на союзника. Более того, необходимо было постоянно тратить усилия на то, чтобы нейтрализовать влияние СССР в тех районах, где оно было традиционным. Система мирового порядка, которая с трудом, в противоречиях создавалась после завершения первой мировой войны, учитывала эти обстоятельства. Учитывалось и то, что влияние СССР несравнимо с влиянием на мировой арене Российской империи.

СССР проводил активную внешнюю политику. Поскольку ВКП(б) ориентировалась на поворот всей западной цивилизации в другое русло развития путем мировой пролетарской революции, то внешняя экспансия проявлялась не в стремлении к открытой агрессии, а в поддержке дестабилизирующих сил, разжигании классовой борьбы. С этой целью была создана широкая агентурная сеть в западных странах, оказывалась материальная и вообще всяческая поддержка компартиям, революционному движению.

В качестве инструмента тайного влияния на ситуацию в других странах, особенно западных, широко использовался аппарат Коминтерна. Объединение, созданное для совершения мировой пролетарской революции, в 20-е гг. претерпело большие изменения, которые были названы «большевизацией», а на практике являлись сталинизацией зарубежных компартий. ВКП(б) перестроила работу Коминтерна «под себя», превратив его в централизованную, иерархическую структуру, которая обязана была реализовать директивы большевистского ЦК на мировой арене. Сталинизация зарубежных компартий проходила в условиях внутренней борьбы, исход которых решали репрессии Москвы. Масштаб репрессий в Коминтерне до сих пор не выяснен. Присвоив право высшего толкования марксизма-ленинизма, И.В. Сталин не преминул воспользоваться им для полного установления контроля над Коминтерном. ВКП(б), будучи единственной партией Коминтерна, находившейся у власти, играла ведущую роль в нем и использовала в своих целях. Деньги на содержание Коминтерна шли из Москвы. При В.И. Ленине деньги выделялись туда, где разгорался революционный очаг. В ведомости в этом случае появлялись страшные записи: «Выдано 19 бриллиантов неизвестному лицу» (видимо, он убедительно говорил о мировой революции). В последующем денежные дела стабилизировались и приобрели плановый характер. Ежегодная смета по Коминтерну утверждалась в Политбюро ЦК ВКП(б), нередки были просьбы со стороны зарубежных компартий о целевой финансовой поддержке; на поддержку коммунистической прессы, приобретение зданий, типографий и т.п. Чекистские органы (ОГПУ, позже НКВД) внимательно следили за зарубежными коммунистами не только в Москве, но и у них дома. В 1929 г. делегация ВКП(б) в Коминтерне обратилась в коллегию ГПУ с просьбой «выявить провокаторов в компартии Польши». В результате к концу 1938 г. было физически уничтожено более двух третей ведущих функционеров польской компартии, а сама компартия была объявлена засоренной шпионами и распущена. Коминтерн просуществовал до 1943 г., когда был распущен по требованию союзников СССР по антигитлеровской коалиции.

Наступление фашизма, нарастание угрозы мировой войны в 30-е гг. создали сложную ситуацию. Западные страны стремились отвести от себя угрозу фашистской агрессии, но не стремились к союзу с СССР в силу его антизападности, поддержки им левых сил (насколько далеко может зайти СССР в этой поддержке показала гражданская война в Испании в 1936—1939 гг.). Это делало союз между Германией и СССР почти неизбежным. 23 августа 1939 г., за несколько дней до начала второй мировой войны, был заключен советско-германский договор о ненападении, который был сопровожден договоренностями о разделе территорий, находившихся между СССР и Германией. Затем последовал еще ряд соглашений. Германия получила колоссальный выигрыш от этих договоров. Она обезопасила себя с Востока, заплатив территориями, которые ей не принадлежали (Прибалтика, Западная Украина, Западная Белоруссия), получила возможность использовать экономический потенциал России. СССР кроме удовлетворения имперских амбиций (вернули большую часть территории царской России), мало что приобрел. Была свернута антифашистская пропаганда, пострадал и без того поблекший международный престиж страны. А главное, не было гарантии, что этот союз обеспечивает безопасность. Германская агрессия против Советского Союза готовилась с середины 30-х гг.

Готовясь к войне за мировое господство, фашисты Германии стремились разрушить западную цивилизацию. На западноевропейские государства была накинута «коричневая сеть» различных фашистских организаций, деятельность которых контролировалась из Берлина. В НСДАП было создано внешнеполитическое ведомство, которое устанавливало контакты с фашистскими и профашистскими партиями и группами за рубежом. Осуществлялось массированное финансирование фашиствующей прессы, вербовка агентуры.

1 сентября 1939 г. началась вторая мировая война, которая на первом этапе (до июня 1941 г.) была направлена на разрушение европейской цивилизации. Там, где фашисты не были настолько сильны, чтобы изменить общество, предполагалось полное уничтожение государственных образований. Согласно планам Гитлера, Францию предполагалось расчленить. Часть страны отходила к Италии, где правил Муссолини. На другой части предполагалось создать нацистское государство «Бургундия» — питомник для разведения людей чисто «арийской расы». Бретань предполагалось выделить в колонию германской расы господ. Немецко-фашистская оккупация несла террор, насиле, ужас. Только на территории Германии насчитывалось 1100 концлагерей, которые действовали как фабрики смерти. Через концлагеря прошли 18 млн. человек, погибли 12 млн.. Массовый характер носили депортации «рабочей силы». Многие миллионы людей за годы второй мировой войны были угнаны с оккупированных территорий Западной Европы и Советского Союза для работы на фабриках, заводах, в деревнях. Это были рабы XX века...

22 июня 1941 г. началась Великая Отечественная война, которая закончилась 9 мая 1945 г. победой над фашизмом. Четыре года страна с крайним напряжением сил противостояла фашизму, отстаивала независимость.

Надо помнить, с какими целями шли фашисты на Восток. 9 июня 1942 г. в речи перед фюрерами СС Гитлер говорил: «У нас идет борьба между Европой и Азией, между германским рейхом и «недочеловеками»... Это — рассовая борьба. Русские — звери. У нас кровь лучше, сердце — тверже, нервы — крепче». И далее: «Восток имеет для нас только одну цель — помочь нашей экономике». Гиммлер говорил в 1944 г. не менее чудовищное: «Против нас стоит стовосьмидесятимиллионный народ — смесь рас, имена которых невозможно выговорить и внешность которых такова, что их надо убивать без всякого милосердия и пощады». Расистский корпоративный монстр стремился подмять и уничтожить все окружающее. Трудно вообразить ту чудовищную картину, которая предстала бы взору в случае победы фашизма в мировой войне.

Генерал Гольдер, бывший начальник штаба сухопутных войск, в октябре 1945 г. показал: «... Фюрер сказал, что в войне против русских должны применяться средства войны не те, что против Запада... Он сказал, что борьба между Россией и Германией — это борьба между расами...».

Какая судьба ждала народы СССР в случае поражения в войне с фашизмом? Гитлер в сентябре 1941 г. говорил: «При нашем заселении русского пространства имперский (то есть германский — Л. С.) крестьянин должен проживать в необычайно прекрасных поселениях. Немецкие учреждения власти получат чудесные здания, губернаторы — дворцы. Вокруг административных центров будет выстроено все необходимое для поддержания жизни. А вокруг города на расстоянии 30-40 километров мы заложим кольцо красивейших деревень, которые свяжут самые хорошие дороги. За этими деревнями начнется совсем другой мир, там мы поселим русских, пусть себе живут, как хотят, но властвовать над. ними будем мы. А в случае бунта мы просто сбросим пару бомбочек на их города и дело с концом. Один раз в году толпу киргизов можно привозить в столицу империи, дабы они увидели воочию мощь и величие ее каменных изваяний...»

Сейчас можно услышать: все, мол хороши, чем Сталин лучше Гитлера? Действительно, ничем. Но люди в той страшной войне защищали не Сталина, не систему, а свою Родину, свою независимость, свои ценности. Если в доме, пусть даже плохом и нищем, но единственном прибежище, вспыхивает пожар, жители всеми силами стараются его погасить. Только безумному может придти в голову мысль: «Дом плохой, пусть сгорит, а я лучше пойду по миру с протянутой рукой». К тому же, чем ближе была победа, тем сильнее становилась надежда, что после войны жизнь станет лучше, дышать будет свободнее. 28 млн. жизней было положено на алтарь победы. Разве может быть жизнь прежней, после такой жертвы?

Однако условия войны, победа стали своеобразным оправданием коммунистической системы и укрепили ее. Более того, в силу тяжелого положения в западной цивилизации, возник вокруг СССР пояс государств, ориентированных на развитие на основе социалистической цели. Победа над фашизмом усилила позиции СССР как силы, противостоящей Западу в борьбе за влияние над миром. Европа, ослабленная фашизмом и войной, потеряла доминирующее влияние. На первый план вышли США.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

От СССР — к России

Время летит стремительно. В 1991 г. распался Советский Союз, но споры о его судьбе не утихают. Одни сожалеют о развале мощного государства и приписывают это козням трех политических деятелей — Б.Н. Ельцина (президент РФ), Л.Ф. Кравчука (президент Украины), С.С. Шушкевича (председатель Верховного Совета Белоруссии), которые в ноябре W.I т. подписали трехсторонний договор о союзе славянских республик. Однако не это определило судьбу СССР. Объективный процесс шел давно. Н.А. Бердяев писал о крушении самодержавия: «Разложение императорской России началось давно. Ко времени революции старый режим совершенно разложился и выдохся...». То же можно сказать и об СССР. Восточная система общественной организации, которая на индустриальной стадии приобрела неизбежно тоталитарный характер, доказала свою низкую эффективность по сравнению с прогрессивным типом и разрушительность для человека. Разложение этой системы шло уже несколько десятилетий.

Социалистический лагерь

Решающий вклад советского народа в победу над фашизмом послужил базой, опираясь на которую, тоталитарная, восточного типа система попыталась приобрести второе дыхание и выйти на новый уровень. Эти надежды подпитывало положение в мире. фашизм был разгромлен, но кризисные явления в западной цивилизации не были преодолены, развернулся развал колониальных империй. В этих условиях СССР выступил лидером в собирании под знаменем марксистского социализма тех стран, которые находились перед выбором. Так образовался соцлагерь. Страны Восточной Европы оказались в нем под влиянием двух факторов: кризис западных ценностей и давление СССР. Россия традиционно оказывала сильное влияние на развитие этого региона. После второй мировой войны присутствие советских войск, государственная поддержка СССР прокоммунистических сил сыграли решающую роль в переходе этих стран (Польша, Чехословакия, Венгрия, Югославия, Болгария, Албания, Румыния) на незападный путь развития.

Соцлагерь выступал как антипод Запада на путях индустриального прогресса. Противостояние шло по всем линиям:

политика, экономика, идеология, военная сфера. СССР играл роль гегемона, лидера в антизападном лагере, так же как в силу ослабленности Европы на Западе доминировали США. Однако в историческом плане этот период оказался коротким. В соцлагере не было единства, там кипели страсти, противоречия. При отсутствии механизмов саморазвития власти широко применяли насилие, но не могли достичь, уровня Запада, который, обновляясь, стремительно уходил вперед. Просуществовав более четырех десятилетий соцлагерь развалился. Китай начал реформы в 1978 г., сослаблением СССР ушли восточно-европейские страны, которые чувствовали себя особенно неуютно в этом лагере. Однако и в самом СССР развивались давно негативные тенденции, которые вели к развалу.

Эрозия тоталитарной системы

Со смертью И.В. Сталина остановился маховик репрессий, и общество из тоталитарного стало превращаться в авторитарное. Инициатором прекращения репрессий выступило высшее руководство. Первые дела были прекращены по указанию Л.П. Берии, затем вопросами реабилитации ведал

В.М. Молотов. Причины очевидны. Отказ от репрессий использовался в борьбе за власть, но важно и другое. Изменилась международная обстановка, требовалось улучшить имидж страны. Были и внутренние причины — тяжелое положение основной массы населения. В марте 1953 — феврале 1956 гг. началась реабилитация жертв террора. Она проводилась негласно, хотя несколько человек, в том числе М.С. Кедров и Г. И. Петровский, были реабилитированы публично. На этом этапе реабилитация являлась средством борьбы против просталински настроенной партийно-государственной номенклатуры. В последующем, в 1956—1961 гг., реабилитация по-прежнему носила закрытый характер, исключение составлял доклад Н.С. Хрущева на XX съезде КПСС. Но в различных изданиях, прежде всего в справочниках, начали появляться запрещенные ранее имена. В период 1961—1967 гг. расширилась публичность в процессе реабилитации, впервые началось открытое обсуждение этих вопросов, серьезная дискуссия.

При выборе тех, кто подлежал реабилитации, предпочтение отдавалось старым большевикам, то есть тем, кто вступил в партию до 1917 г. Процент реабилитированных среди лидеров союзного уровня был выше, чем среди республиканских деятелей. Это, видимо, объяснялось большей осторожностью как союзного, так и республиканского руководства в подходе к этой теме (республиканские деятели, как правило, обвинялись в «буржуазном национализме»). О масштабах публичной реабилитации можно судить по следующим данным.

— Из 34 членов Политбюро в 1917—1939 гг. было репрессировано 17 человек (50%), реабилитировано — 8.

— Из 64 членов Оргбюро репрессировано 42 человека (66%), реабилитировано — 29.

— Из 18 председателей и заместителей председателя СНК репрессировано 10 человек (55,5%), реабилитировано — 8.

— Из 71 члена ЦК репрессировано 49 человек (70%), реабилитировано — 38.

Большинство реабилитированных составляли жертвы «большого террора» 1937—1939 гг. Так, были реабилитированы все члены Политбюро, избранные на XVII съезде, подавляющее число членов ЦК того же периода, видные военные, репрессированные после 1934 г. После отставки Н.С. Хрущева процесс реабилитации был постепенно свернут.

Прекращение террора власти по отношению к обществу не изменило характера взаимоотношений между ними. Плюрализма не допускалось ни в партии, ни в обществе. Требовалась абсолютная лояльность к власти. Были признаны только отдельные ошибки партии, не влияющие, как утверждалось, на общие исторические результаты ее деятельности. Бывшие партийные оппозиционеры не подлежали реабилитации; место и роль партии оставались прежними.

В этих условиях наиболее острые проблемы (низкий уровень жизни и т.п.) решались за счет продажи невосполнимых природных ресурсов: нефть, газ, золото и др. Попытки ограниченных реформ угасали, едва- начавшись. Малоподвижная система отторгала новое. Все это вело к разложению и неизбежной гибели. Коррупция приобретала значительные масштабы, государственная бюрократия смыкалась с мафиозными группировками. Среди интеллигенции вызревали зерна протеста. Родились диссидентство, национальные движения. Ярким явлением в общественной жизни стало движение за права человека. По словам А. Амальрика, они «...сделали гениально простую вещь — в несвободной стране стали вести себя как свободные люди и тем самым менять моральную атмосферу и управляющую страной традицию». Правозащитники явочным порядком осуществляли провозглашенные в Конституции СССР, но не имеющие отношения к реальности, гражданские права (свобода слова, печати, демонстраций и т.п.). Они наладили сбор и распространение информации о положении с правами человека в СССР. Работу правозащитников власти старались пресечь. Непрерывная цепь судов, отсидок, ссылок, пребывание в психбольницах сопровождала правозащитников. Своей прямой цели — обеспечить гражданские права, они не добились, но они будили мысль. Среди поавозащитников — С. Ковалев, впоследствии заместитель председателя Государственной думы, Г. Якунин — депутат и другие. А.Д. Сахаров занимал особое место. Крупный ученый, он никогда не был лидером правозащитного движения, как иногда его называют, но был признанным выразителем его духа. В нравственном противостоянии беззаконию и жестокости он видел реальный путь к оздоровлению общества.

В начале 80-х гг. эрозия системы, ее неспособность обеспечить решение назревших и перезревших проблем были очевидны для многих. С апреля 1985 г., когда Генсеком ЦК КПСС стал М.С. Горбачев, была предпринята попытка модернизации системы на базе марксистской социалистической идеи. Она окончилась, закономерно, неудачей. Страна стремительно шла к распаду.

Распад

Второй распад России в XX веке — распад СССР — развернулся на наших глазах. Известно, что становым хребтом системы власти в СССР являлся партаппарат. С апреля 1985 г. по этой системе велся прицельный огонь со стороны общества, которое бурно осваивало гласность и политический плюрализм. Система на глазах у всех слабела, давала сбои, все более глубокие трещины покрывали монолит СССР. Поражение путча в августе 1991 г. привело к обвальному распаду СССР. Образовались 15 самостоятельных государств. Властная вертикаль окончательно рухнула под влиянием указа Президента РФ (август 1991 г.) о приостановке деятельности руководящих органов КПСС и РКП. Партаппарат был устранен, а новой системы власти не было. Президент СССР представлял только самого себя. А Советы, о передаче власти которым так много говорилось при М.С. Горбачеве, не могли подхватить ее, хотя она буквально валялась на дороге. Они могли быть, в лучшем случае, органами местного самоуправления, но отнюдь не общегосударственной системой власти. Декларация о независимости и суверенитете бывших республик СССР, которые раньше были всего лишь крупными административно-территориальными единицами, грозили казалось, распадом только СССР, но не России. Однако опасность полной дезинтеграции существовала. Распад коснулся и той территории, которая называется в настоящее время Россия. Речь идет не только о Татарстане, объявившем о государственной независимости, или Чечне. Распад нарастал по линиям и национально-этнических границ, и административно-территориальных на протяжении 1992—1993 гг. Вологодская область заявила о своей государственной независимости, в Малом Совете Московской области обсуждался вопрос об объявлении республики Московия, в Екатеринбург была провозглашена Уральская республика, сепаратистские тенденции ярко проявились в Сибири и на Дальнем Востоке.

Драма безвластия в том и заключалась, что по всей стране существовали Советы, которые властью быть не могли, а системы власти, способной сохранить общество от распада и, одновременно, реализовать демократические устремления народа, еще не было. Если это безвременье продлилось бы, дезинтеграция страны могла зайти очень далеко, вплоть до объявления отдельных деревень республиками (как это было в период гражданской войны!). Из полного хаоса могло родиться только то, что уже было: на базе ли одной из многочисленных компартий или, что еще хуже, националистических движений. Критический момент наступил в сентябре 1993 г. Демократические силы во главе с Президентом пошли на решительные действия для спасения молодой российской демократии. 4 октября с применением армии были подавлены попытки под флагом власти Советов изменить курс страны. В соответствии с Конституцией Российской федерации 1993 г. началось строительство властных структур, характерных для демократического общества; федеральное собрание (парламент), местное самоуправление западного типа с широкими правами — думы, мэрии, муниципалитеты и т.п.

Уходит ли в прошлое феномен России как цивилизационно неоднородного общества под одной «крышей»? Надо помнить: нынешняя Россия тоже неоднородна, хотя и не в такой степени как царская или СССР. Надо помнить и о другом. Почти пять столетий просуществовал российский феномен (если считать со времени завоевания Казанского ханства) как унитарное государство. Это не может исчезнуть в одночасье: слишком многое объединяет. Но самая главная опасность — мозаичность территории с точки зрения цивилизационных характеристик при отсутствии устойчивых регуляторов грозит всплесками экспансии, постоянной напряженностью и войнами с гибелью людей и откатом назад. Стабилизация ситуации возможна лишь при наличии устойчивого объединения, неважно под каким названием: ассоциация, содружество или конфедерация.