Тема V. 1917-й год в судьбе россии

ЛЕКЦИЯ 1. ПРОБЛЕМЫ ЦИВИЛИЗАЦИОННОГО ВЫБОРА ПОСЛЕ ПАДЕНИЯ САМОДЕРЖАВИЯ

Современные дискуссии

Ключевое событие для понимания истории страны и мира за последние 100—150 лет — революция 1917 г. в России. Несмотря на то, что на протяжении более 75 лет это была приоритетная тематика для историков, они не в состоянии были вразумительно сформулировать, что же произошло тогда с Россией. Внимание историков было сосредоточено на событиях, связанных с приходом большевиков к власти, которые охватывались одним понятием — Октябрьская революция. Оценок много, они разноречивы, часто полярно противоположны. Каков разброс мнений? Разберем наиболее распространенные оценки.

В октябре 1917 г. произошла межформационная социалистическая революция, которая открыла эпоху перехода от капитализма к социализму (коммунизму) во всем мире. Еще недавно эта оценка революции имела государственно утвержденный характер и не могла быть не только оспорена, но даже в какой-либо мере подвергнута сомнению. В настоящее время ee монополия в значительной мере разрушена, но она остается преобладающей, особенно в массовом сознании среднего и старшего поколения. Это понятно: вся система гуманитарного образования — от детского сада до аспирантуры - была построена на такой, оценке революции как ключевой для понимания современного мира. Перестроить это трудно, для части общества —может быть невозможно.

Подобный подход основан на том, что события 1917 г., также как предыдущие и последующие, рассматривались исключительно через призму деятельности партии большевиков, ее лидеров, прежде всего В.И. Ленина, партийной доктрины, которая опиралась на идеи марксистского рабочего социализма. Есть и конкретно-исторические аргументы в подтверждение такой оценки. В результате вооруженного восстания в октябре 1917 г. к власти пришла партия большевиков, которая верила в победу мировой пролетарской революции, вырабатывала программы перехода к социализму, пыталась их реализовать, стимулировала революционные процессы во всем мире всеми доступными средствами, включая военные.

Однако подобная оценка революции неизбежно уйдет в прошлое вместе с эпохой, которая ее породила. Жизнь сложна, многогранна, она не сводима к деятельности партии большевиков. Эта партия, как и любая другая, не владела истиной в последней инстанции. Важно и другое: невозможно совместить семидесятипятилетний путь нашей страны даже с марксистским классовым, рабочим социализмом, не говоря уже о социализме как гуманистическом идеале. Социализм как реальное общество невозможен, как невозможен рай на земле. Социалистическая идея — это общественный идеал, рожденный конфликтами и противоречиями жесткой и жестокой действительности, которая играет важную роль в социализации, гуманизации человеческого сообщества и развивается вместе с обществом.

Есть и такая точка зрения: в октябре 1917 г. произошла рабоче-крестьянская, демократическая революция. Такую оценку защищает та часть обществоведов, которых принято называть шестидесятниками, например, А.П. Бутенко, П. В. Волобуев. Вдохновленные идеями XX съезда КПСС, в 60-е и даже 70-е годы они взрывали идеологическое благополучие брежневской эпохи, разрушали партийные догмы, утвердившиеся в науке. Эта деятельность для своего времени была поистине революционной. Сейчас их позиция выглядит умеренной, фактически она близка к первой, отсекает лишь самые очевидные противоречия. Они также рассматривают революцию в категориях теории формаций и большевистской доктрины. Отказываясь характеризовать революцию как прямо социалистическую, они тем не менее считают, что она открыла путь для перехода в будущем к социализму в России. Задача после революции заключалась в том, чтобы формировать предпосылки для этого перехода. Однако большевики, как утверждается, не сразу это поняли, стали форсировать переход к социализму, наломали дров. Они считают, что теперь можно исправить ошибки большевиков и перейти от казарменного социализма к подлинному.

Таким образом, в иерархии большевистских ценностей ранг революции несколько снижен: она не социалистическая, а демократическая. Движущими силами предлагается считать не только пролетариат и беднейшее крестьянство, но и все крестьянство в целом. Следовательно, революция не пролетарская, а народная. При этом социализм признается конечной целью развития общества, хотя и в исторической перспективе. В итоге, фактически, получается первая позиция, но слегка осовремененная с учетом реалий. Эта оценка вряд ли надолго задержится в исторической науке.

Распространенной, особенно в публицистике, является характеристика революции как военного переворота, совершенного большевиками с опорой на революционную часть армии и флота. Такая оценка появилась давно. Впервые она была высказана сразу после восстания большевиков, в том числе марксистами. Известный в прошлом деятель большевистской партии А. Богданов (Малиновский) назвал в письме к А. Луначарскому вооруженное восстание «солдатским восстанием», «сдачей социализма солдатчине». Эта позиция опирается на реальные факты: роль армии и флота в момент взятия власти большевиками была велика. Однако продержаться сколько-нибудь долго в 170-миллионной, мозаичной стране на штыках было невозможно. Большевики же продержались почти 75 лет. Значит, были другие факторы, обусловившие ход событий, которые эта точка зрения не учитывает.

Заметна и такая позиция: Октябрьская революция — это заговор, захват власти кучкой большевистских лидеров, которые навязали стране трагический путь развития. Подобная точка зрения распространена в публицистике, хотя появилась также сразу после октябрьских событий, имела широкое распространение в зарубежной исторической литературе и именно оттуда пришла к нам в годы перестройки. Похожее утверждение находим в книге известного американского политолога 3. Бжезинского: «Именно из-за отсталости России ни общество в целом, ни относительно малочисленный класс промышленных рабочих не считались готовыми к социализму. Следовательно, историю надо было подстегнуть при помощи военизированного «авангарда» преданных революционеров, точно знающих, в чем суть наказа истории, и готовых посвятить себя служению ей». Разбирая эту позицию, следует отметить, что Россия действительно не была готова к социализму, как и любая другая страна, потому что нельзя подготовиться к райской жизни. Сам вопрос о предпосылках социализма бессмысленен. В.И. Ленин действительно тщательно готовил, отбирал, консолидировал круг революционеров-профессионалов, которые должны были взять власть. Действительно, в момент вооруженного восстания элементы заговора были налицо: разработан план восстания, созданы вооруженные силы из революционных солдат, матросов и отрядов рабочей Красной гвардии, распределены силы и т.п. Но элементы заговора, сговора есть в любой революции в момент взятия власти. Власть никогда не падает в руки случайно, ее берут: вооруженным ли путем или мирным — другой вопрос.

Однако заговор, захват власти узким кругом лиц может быть успешным лишь в условиях стабильности общественной системы, или при наличии широкой массовой поддержки (но тогда это уже не заговор). Об этом свидетельствует исторический опыт. В условиях нестабильности заговор обречен на поражение, так как заговорщики, не имея прочной массовой базы, не смогут обеспечить переход к стабильности. Обратимся к историческим примерам. Заговор с целью смещения Н.С. Хрущева с поста первого секретаря ЦК КПСС, который давал неограниченную власть в стране, в 1964 г. был успешен. Система власти была стабильна, передвижка власти от одной правящей группы к другой не вызвала потрясения, нарушения равновесия в обществе. Иное — август 1991 г., ГКЧП. В условиях нестабильности и распада системы власти, самого государства заговор ГКЧП-истов был обречен с самого начала, хотя сильного организованного сопротивления не оказывалось. Можно возразить, что они неважные заговорщики, любое дело провалят, плохо подготовились. Но можно вспомнить и более дальновидных заговорщиков, которые потерпели поражение, не сделав ни одного выстрела: заговор генерала Л.Г. Корнилова в августе 1917 г. Система власти была тогда также нестабильна, находилась в стадии распада, и заговор, не имевший массовой поддержки, потерпел поражение. Однако с большевиками иначе — они смогли стабилизировать ситуацию.. Следовательно, отражая определенные реалии 1917 г., эта точка зрения не объясняет в целом крутого поворота в судьбе страны.

И последнее мнение, которое следует упомянуть, заключается в том, что революция представляла собой анархический бунт, революцию люмпенов, поэтому она носила разрушительный характер и отбросила страну далеко назад. Такая оценка встречается у радикальных западников. Действительно, революция 1917 г. многое разрушила, и активное участие в ней принимали люмпенские элементы. Надо сказать, в любой стране в моменты кризисов, революций люмпенизированные элементы играют активную роль, прежде всего разрушительную. Именно они первыми начинают погромы, экспроприации и т.п. Это понятно: во время кризиса люмпены стремятся обрести социальный статус и благополучие за счет общества, без труда. Все это так. Но приписывать решающую роль люмпенам в судьбе 170-миллионной страны, которая являлась великой державой, нет никаких оснований. Люмпены способны разрушать, но не способны создавать. Однако после 1917 г. идет созидание, и общество было создано очень прочное и устойчивое. Если встать на предлагаемую точку зрения, то необходимо объяснить: откуда в мирового значения державе такое количество люмпенов, что они изменили не только судьбу страны, но в значительной мере и мира? Эта позиция — лишь большевизм наоборот, стремление в очередной раз стряхнуть прах со своих ног и вновь начать с чистого листа.

Таковы наиболее часто встречающиеся оценки революции 1917 г. Какую предпочесть? Ни одна из них не вызывает доверия. Во всех оценках явно просматривается присущий нашему обществу синдром гражданской войны. Человека ставят перед необходимостью выбора между белыми и красными. Такой выбор предполагает новую борьбу на уничтожение. Россия — это и «поручик Голицин», и «Мальчиш-Кибальчиш», вместе, едино и нераздельно. Наше прошлое необходимо воспринимать в его трудной и трагической целостности.

Начало русской демократической революции

Обратимся к событиям 1917 г. Наверное, не требуются какие-либо аргументы к положению о том, что 1917 год кардинально повлиял на судьбу страны (и мира), явился тем поворотным рубежом, который обозначил новый исторический путь для России. Безусловно, 1917 год — это дата революции. Революционный процесс, началом которого явилось падение самодержавия, сложен, многогранен, включает разные этапы. Здесь и мощные стихийные движения, и верхушечная борьба за власть, и тайные интриги, и перевороты, удавшиеся и неудавшиеся (июльские события, корниловскии мятеж, октябрьское вооруженное восстание). Есть все! Как в любой другой революции.

Революция 1917 г. была русской революцией. Она несет на себе яркий отпечаток менталитета народа, демонстрирует трагическую роль расколотости российского общества со времен Петра I. Определение революции как русской не должно пугать. Это должно стать также привычно как Великая французская революция. Кстати, для большевиков, мечтавших о мировой пролетарской революции, являлось очевидным, что революция русская, и они не боялись, когда надо, признавать это открыто. В.И. Ленин, обращаясь к добродельцам, отправлявшимся на фронт, 1 февраля 1918 г. сказал: «Я приветствую в вашем лице решимость русского пролетариата бороться за торжество русской революции». Разумеется, это не была революция русских по крови. Я вновь повторяю, что понятие «русские» объединяло представителей разных народов, воспитанных в традициях русской культуры. Революция 1917 г. не только русская, но и демократическая. Главное содержание революции — стремление России к демократии, социальному прогрессу. Страна в трудной борьбе искала формы демократической организации.

В угоду политике в советское время сложный, мощный революционный процесс оказался расчлененным на три почти изолированные составляющие: февральская революция, период перехода от Февраля к Октябрю, Октябрьская революция. Партия большевиков во главе с В. И. Лениным с апреля 1917 г. взяла курс на совершение социалистической революции в России, которая, как утверждалось, должна была положить начало мировой пролетарской революции. Уже тогда В.И. Ленин обосновал то деление революционного процесса, которое стало для советских историков обязательным. Он категорически предлагал считать события восьми дней с 23 февраля по 3 марта 1917 г., законченной полноценной революцией. Такой подход позволял поставить крест на возможностях буржуазно-демократического развития, сосредоточиться на пропаганде курса на социалистическую революцию, которую Ленин считал возможной. Но отрешимся от политики и посмотрим на главные события конца февраля — начала марта 1917 г.

23—27 февраля в Петрограде революционное движение рабочих и солдат, недовольных неспособностью властей остановить разруху, голод, разорительную войну, приняло массовый характер, дошло до вооруженных эксцессов. 27 февраля столица фактически была охвачена восстанием рабочих солдат и не контролировалась властями. Председатель Государственной Думы М. Родзянко писал в телеграмме на имя гвнокомандующего Северным фронтом генерал-адъютанта Н.В. Рузского 27 февраля в связи с волнениями в Петрограде: «Правительственная власть находится в полном параличе и совершенно беспомощна восстановить нарушенный порядок». Вечером в Таврическом дворце открыл свои заседания Совет рабочих депутатов, состоявший из представителей пролетариата и восставшей части гарнизона. Председателем Совета был избран меньшевик Н.С. Чхеидзе, его сотоварищами трудовик, затем эсер А.Ф. Керенский и меньшевик М.И. Скобелев. С первых дней своего существования Совет, переименованный вскоре в Совет рабочих и солдатских депутатов, стремился реализовать властные функции. Это особенно ярко видно на примере приказа № 1, принятого 1 марта 1917 г. Он предусматривал избрание во всех частях солдатских комитетов с установлением контроля над оружием, подчинение солдат в политических выступлениях только Совету, а подчинение офицерам лишь в служебной обстановке и ряд других требований. Меньшевистско-эсеровское руководство Совета считало, что легитимная власть может формироваться только под эгидой Государственной Думы, и сдерживало стремление депутатов взять на себя властные функции.

2 марта императором Николаем II было подписано отречение от престола в пользу брата великого князя Михаила. 3 марта состоялось отречение Михаила Романова от престола. Эти два дня, 2—3 марта, означали полную неспособность самодержавия решить назревшие и перезревшие проблемы России, свидетельствовали о его падении. Речь должна идти именно о падении самодержавной монархии, а не о свержении, как считалось в советской историографии. Николая II никто не свергал, он не был захвачен восставшими массами, подписал отречение добровольно, а не под дулами ружей, его не обезглавили как Людовика XVI во Франции... Его даже не посадили в тюрьму. Самодержавие не имело исторической перспективы. Характерно содержание манифеста об отречении Николая II. В нем написано: «В эти решительные дни в жизни России, почли мы долгом совести (подчеркнуто нами — Л, С.) облегчить народу нашему тесное единение и сплочение всех сил народных для скорейшего достижения победы и в согласии с Государственной Думой признали (подчеркнуто нами — Л.С.) за благо отречься от Престола Государства Российского и сложить с себя верховную власть». Самодержавие пало, лишенное поддержки общества, неспособное к решению труднейших проблем, которые стояли перед Россией.

2 марта, в день отречения Николая II, Временным комитетом членов Государственной Думы было сформировано Временное правительство, в котором преобладали представители либеральных партий — кадеты, октябристы. Исполком Петроградского Совета условно поддержал Временное правительство. Был провозглашен курс на демократизацию страны в западном варианте. В Декларации Временного правительства ставились следующие задачи.

«1. Полная и немедленная амнистия по всем делам политическим и религиозным, в том числе: террористическим покушениям, военным восстаниям и аграрным преступлениям и т.д.

2. Свобода слова, печати, союзов, собраний и стачек с распространением политических свобод на военнослужащих в пределах, допускаемых военно-техническими условиями.

3. Отмена всех сословных, вероисповедальных и национальных ограничений.

4. Немедленная подготовка к созыву на началах всеобщего, равного, тайного и прямого голосования Учредительного собрания, которое установит форму правления и Конституцию страны.

5. Замена полиции народной милицией с выборным начальством, подчиненным органам местного самоуправления.

6. Выборы в органы местного самоуправления на основе всеобщего, прямого и тайного голосования.

7. Неразоружение и невывод из Петрограда воинских частей, принимавших участие в революционном движении.

8. При сохранении строгой военной дисциплины в строю и при несении военной службы устранение для солдат всех органичений в пользовании общественными правами, представленными всем остальным гражданам».

Это и было то, что включалось ранее в понятие «Февральская революция». Безусловно, то были судьбоносные для России дни: пала царская монархия. Но решение вопросов которые были жизненно важны для России, еще только предстояло, так же, как еще предстояла борьба вокруг проблемы выбора цивилизационного пути развития и форм организации общества. Поэтому восемь февральско-мартовских дней нельзя считать в полном смысле революцией. Это события, которые явились первоначальным этапом, — началом мощного процесса революции, который выходил далеко за рамки 1917 года.

Возможности для парламентской демократии

Падение самодержавия обнажило глубину социально-политических противоречий и, одновременно, породило взлет социальных ожиданий у большей, наиболее обделенной части общества. Для этого периода характерны высокая гражданская активность, осознание личностью своих интересов и необходимости объединения для их реализации. Проявилось гигантское несоответствие между вполне понятным стремлением рабочих, солдат, крестьян многонациональной страны к немедленному удовлетворению их требований, обусловленных нищетой, отсталостью, тяжелым гнетом самодержавия, военной разрухой, и возможностями их реализации в условиях 1917 г. Массы раздражали слабость, колебания власти даже в тех вопросах, которые были разрешимы правовым путем. Все это приводило к широкому применению прямого революционного действия: явочным путем введение восьмичасового рабочего дня, братание на фронте, захват крестьянами помещичьих земель и т.п. Поскольку шла война, и страна была наводнена оружием, при крайнем обострении противоречий вооруженные эксцессы были неизбежны. Но определяющим был другой процесс. Политическая свобода, не ограниченная никакими рамками, способствовала бурному, лавинообразному формированию гражданского общества. Все слои были охвачены самодеятельными организациями: Советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, фабзавкомы, профсоюзы, солдатские комитеты, лиги, ассоциации, крестьянские комитеты, организации многочисленных партий, разнообразные союзы... Консервативные силы, сторонники старого строя были слабыми. Падение самодержавия, переход армии на сторону народа, разрушение репрессивного аппарата — все это лишило их рычагов влияния на общество. Черносотенные организации были распущены. Силы, стремившиеся восстановить самодержавие, не могли существенно повлиять на ситуацию.

Черты, характерные для западной политической культуры, получили дальнейшее развитие. Органы власти действовали фактически по типу парламентской республики (хотя официально Россия была объявлена республикой 1 сентября 1917 г.). Как говорилось. Временное правительство возникло под эгидой Государственной Думы, символизировавшей парламентаризм. Местное самоуправление — земства, городские думы — получило широкие права и избиралось на основе всеобщего избирательного права. Объявлено о подготовке к выборам в Учредительное собрание, которому предстояло стать полноценным парламентом. Яркий показатель этих процессов — взаимодействие партий, которых в 1917 г. насчитывалось около ста, с властью и с массами. Временное правительство функционировало на многопартийной основе. Первый состав базировался на либеральной части спектра. Последующие, с мая 1917 г. — на основе широкой коалиции, включающей социалистические партии, при отсечении крайне правых элементов (черносотенцы) и крайне левых (большевики, анархисты). Местные органы власти, земства, городские думы, также были многопартийными. Политические партии разворачивали свою деятельность как партии парламентского типа, включая партию большевиков. Стало нормой политической практики — борьба за влияние на массы через прессу, агитацию и пропаганду, через различные партийные мероприятия, противостояние партийных программ и списков кандидатов от партий на выборах и т.п. Эти факты послужили поводом для заявлений, которые успели в настоящее время стать общим местом в политических речах и публицистике: развитие России в 1917 г. пошло бы по западному, демократическому пути, если бы не вооруженное восстание большевиков. Однако в истории нельзя руководствоваться пристрастиями, пусть даже благими. Необходимо поставить вопрос: насколько западный, парламентский путь был реален в 1917 г. при условии выбора снизу?

Временное правительство и коалиция сил, которые за ним стояли, выступали за переход на западный, буржуазно-демократический путь развития. Парламент и разделение властей, правовое государство и гражданское общество, рынок как способ функционирования экономики, а следовательно, социально-классовая дифференциация, и развитая частная собственность — все это привлекало в основном образованную часть общества, а также те массовые слои, которые уже были связаны с западного типа капиталистическими структурами и являлись приверженцами этого пути (предприниматели, часть рабочего класса, в основном квалифицированного, часть крестьянства, связанного с рынком, мелкие собственники города и т.п.). Какова была их доля в обществе?

Интересный материал для определения политических предпочтений населения России содержат итоги выборов, которые проводились в 1917 г. на основе всеобщего избирательного права: в органы местного самоуправления и Учредительное собрание. Безусловным сторонником западного пути развития для России в буржуазно-демократическом варианте была партия кадетов. Она превратилась в ведущую партию либерального направления, вбирая в свой состав слабые либеральные организации, осколки партии октябристов. Процент голосов, который эта партия собрала на выборах, дает адекватное представление о численности сторонников западного образа в российском обществе. Он был фактически стабилен на протяжении всей революции. Приведем некоторые данные. На выборах в городскую Думу Москвы (июнь 1917 г.) кадеты получили 16,8% голосов. В Петрограде на выборах в районные думы (конец мая — начало июня 1917 г.) — 22 %, в городскую Думу (август 1917 г.) — 21%. В целом по 50 губернским городам России на осенних выборах в городские думы за эту партию проголосовало 12,2% избирателей. Таким образом, в крупных городах число сторонников западного пути колебалось ориентировочно от 1/8 до более 1/5. В уездных городах и сельских районах поддерживающих кадетов было значительно меньше и составляло 4—5% — около 1/20 населения. Обобщённые данные дают выборы в Учредительное собрание. Кадеты вместе с союзниками получили 17% голосов, что составляло около 1/6 части населения. Однако собственно кадеты получили лишь 4,6% голосов. Очевидно, что при таком раскладе западный выбор для страны был маловероятен. Если же учесть, что его сторонники выступали за продолжение войны до победного конца, то определенно нереален.

Окончательный выбор пути развития в условиях революции и открытой политической борьбы зависел от того, на чью сторону встанет большинство народа. Уверенно можно сказать, что западный вариант развития не мог быть итогом выбора снизу: его социальная база, как неоднажды говорилось, была чрезвычайно узкой для огромной мозаичной страны. Однако дело не только в узости социальной базы. Вспомним, что западная цивилизация на протяжении первой половины XX в. находилась в состоянии глубокого кризиса, чреватого ее гибелью. И хотя во многих странах, в том числе и в России, шли поиски путей реализации прогрессивного типа развития, но Запад в это время не мог быть образцом. В этом была одна из главных причин, которая наряду с влиянием исторических особенностей страны, обусловила довольно широкое распространение среди российской интеллигенции социалистических идей как альтернативы, способной обеспечить прогресс общества, но без европейских контрастов и потрясений. Можно согласиться с интересной мыслью английского историка Т. Шанина, что Россия стала первой в мире страной, где под вопрос была поставлена абсолютная ценность западноевропейского опыта для остального человечества. Но не единственной! Лишь в последней трети XX в. Запад снова приобретает привлекательность.

Феномен большевизма

Несколько десятилетий в советской историографии доказывалось, что в 1917 г. идеи марксистского социализма, мировой пролетарской революции увлекали большинство народа, а революция носила социалистический характер и привела к установлению диктатуры пролетариата. Так ли это?

Марксизм, напомним, — типичный продукт западной культуры. Уже в силу этого он не мог получить широкого распространения в России, стране преимущественно незападной, самобытной. Естественная социальная база подобных учений — фабрично-заводской пролетариат — составлял в момент революции всего лишь 3,6 млн. человек, то есть около 2,57% населения. При этом надо учесть следующее.

Ядро городского рабочего класса, численность которого трудно определить, находилась еще в процессе формирования. В большинстве это были квалифицированные заводские кадры с относительно большим стажем работы в промышленности и ослабленными связями с крестьянской общиной. Значительная часть из них закрепила семьи в городе. Однако они составляли меньшинство во всех отраслях экономики, использующих наемный труд. Они постоянно растворялись в массах рабочих из сельских районов. В 1908—1913 гг. заводская промышленность Петербурга, например, пополнилась 69774 рабочими. Удельный вес потомственной квалифицированной рабочей силы еще уменьшился в годы первой мировой войны: набор в армию, приток новых рабочих из крестьян, увеличение числа женщин на конвейерах патронных заводов и т.д. Между квалифицированным немногочисленным ядром и низкоквалифицированной или вовсе неквалифицированной массой рабочих была пропасть: в мировосприятии, оплате труда, условиях жизни и т.п.

Вышедший из деревни рабочий класс нес в город традиции почвенной культуры. В его сознании господствовали общинные ценности. В силу этого российский рабочий класс в основной массе воспринимал как естественные лозунги социального равенства (социализма), отмены частной собственности. Но, что касается марксизма, то далеко не весь рабочий класс разделял эти идеи. Показательна в этом плане судьба партии меньшевиков, которая руководствовалась теорией марксизма в ее классическом варианте и была близка по типу к западной социал-демократии. Приведем некоторые данные. На выборах в органы местного самоуправления в крупнейших промышленных центрах (то есть там, где социальная база для марксизма была наиболее обширна) меньшевики получили: в городскую Думу Петрограда — 4% голосов, в районные думы Москвы — 4%. Выборы в Учредительное собрание дали этой партии только 2,9% голосов. Казалось бы, немного, но в силу сказанного выше, это можно считать безусловным успехом.

Большевизм представлял собой сложное политическое явление, обусловленное колоссальной российской спецификой и многоукладностью. Вновь подчеркиваем: это не столько эападный марксизм, сколько доморощенный ленинизм. Несмотря на клятвы в верности и преданности марксизму и беспрерывное разоблачение ревизионистов, марксизм для В. И. Ленина, других лидеров РСДРП(б) фактически служил теоретическим инструментом для формулирования доктрины которая отражала проблемы российской действительности. Более того, «привязанность» к марксизму как теоретической основе в определенной мере мешала большевикам в 1917 г., хотя это и не осознавалось. В частности, одно из важнейших положений марксизма о мировом характере пролетарской революции накрепко пристегивало большевиков к ситуации в Европе, порождало в 1917 г. острейшие споры о том, «кто начнет» мировую революцию — Россия или Запад, а позднее — попытки любыми средствами спровоцировать революцию в западных странах. Лишь в 20-е гг. в длительной внутрипартийной борьбе удалось ослабить жесткую «привязку» к развитым странам, найти такое толкование марксистской идеи мировой революции (она понималась теперь как длительная историческая эпоха), которое позволяло исходить в доктринальных вопросах прежде всего из внутренних условий. В 1917 г. большевистская доктрина аккумулировала различные тенденции российской действительности: антикапиталистические настроения в рабочем классе; антисобственнические — в крестьянстве, связанном с общиной; стремление народа в условиях разрухи и военных лишений к социальному равенству и справедливости на уравнительных началах; укорененные традиции коллективизма, непонимание и неприятие массами образцов западной демократии и т.п. С большим искусством из пестрого потока жизни лидеры большевиков выбирали моменты, которые явно не имели отношения к марксистскому социализму, но будучи включенными в программу РСДРП(б), давали ей массовую поддержку: мир народам, земля крестьянам, власть Советам, борьба с разрухой и т.д. Массы, поддержавшие большевиков, не разделяли в подавляющем большинстве идей марксистского социализма, мировой пролетарской революции (вряд ли они имели о них сколько-нибудь ясное представление, так как были неграмотны). Однако программа, сформулированная РСДРП(б) как цель революции,, в главных чертах отвечала их ожиданиям и стремлениям. Безусловно, сказалась также усталость от войны и разрухи.

Все это позволило большевикам обрести массовую базу, хотя она не была такой большой, как это принято было считать. Обратимся к соответствующим данным. На выборах в городские думы большевики получили: в Петрограде — 33,4% голосов, в Москве — 11,6%, по губернским городам — 7,5%, по уездным — 2,2%. На выборах в Учредительное собрание большевики собрали 22,5% голосов, то есть менее четверти населения. Как видно, на выборах в местное самоуправление большевики за исключением столицы уступали кадетам. Довольно существенный выигрыш на выборах в Учредительное собрание был получен за счет армии, проголосовавшей за партию, которая поддерживала лозунг мира. На Северном фронте за большевиков подано 61% голосов, на Западном — 67%, на Балтийском флоте — 57,5%. В крупных гарнизонах результаты еще более внушительны: в Петроградском гарнизоне — 79,2%, в Московском гарнизоне — 79,5% голосов. Но даже при этом большевики явно не имели на своей стороне большинства. Очевидно, что нет оснований говорить о социалистическом выборе в марксистском, большевистском варианте.

Предпочтения большинства населения

Заставляет задуматься следующее: наиболее значительное влияние в массах получили самодеятельные организации, которые не имели ярко выраженного классового характера и аналогов в западной политической культуре — Советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Эти организации с самого начала стремились реализовать в своей деятельности властные функции. Всего за несколько месяцев Советы сформировались в многоуровневую, централизованную организацию, включающую всероссийские органы (съезд, ЦИК), областные, губернские, районные и другие низовые Советы.

Среди политических партий наибольшую поддержку в массах имела партия эсеров, также не имевшая выраженного классового характера и аналогов в западной политической культуре. В 1917 г. это была большая партия по числу членов: по разным оценкам от 700 тыс. до одного млн. человек. Удивительно постоянство, с которым большая часть населения России при всех перепадах революции отдавала свои голоса именно этой партии, проповедовавшей идеи общинного социализма. Приведем некоторые данные. На выборах в городскую Думу Москвы эсеры получили 58% голосов. В Петрограде на выборах в районные думы — 47%, в городскую Думу — 37,5%. По 50 губернским городам на выборах в городские думы представители эсеров собрали более половины голосов (вместе с меньшевиками — 57,2%). И, наконец, на выборах в Учредительное собрание — более 55% голосов. На протяжении всех месяцев революции эсеры занимали ведущее положение в Советах всех уровней, особенно в крестьянских.

Следовательно, идеи народничества, обусловленные историческими особенностями страны, лежали в основе политических предпочтений масс. Можно возразить, что представители эсеров входили во Временное правительство. Действительно, партия эсеров после февральских событий оказалась в трудном положении: определенно проявилось несоответствие между программными установками и реальностью. Партийные верхи, определив текущий момент как «переходное время, когда цензовая Россия уже не в состоянии справиться с роковыми проблемами современности, а социалистическая партия еще не вынуждается взять в свои руки власть», выступили за сотрудничество всей демократии во имя спасения страны, вошли в блок, на который опиралось Временное правительство. Такая позиция стимулировала разрастание мощного левого крыла, которое в ноябре 1917 г. оформилось в самостоятельную партию левых эсеров. Левые эсеры выдвигали лозунги передачи власти Советам, социализации земли, заключения демократического мира. Именно им симпатизировали массы.

Характерно, что с первых дней существования Советы стремились либо заместить органы местного самоуправления западного типа, либо поставить их под контроль. В марте-апреле 1917 г. ввели своих представителей в состав городских дум Советы Архангельска, Воронежа, Грозного, Иваново-Вознесенска, Киева, Курска, Орла, Риги, Тамбова, Ташкента и др.. В ряде городов думы просто распускались; Армавир, Оренбург, Самара и др.. Иногда Совет, разогнав Думу, объявлял новые выборы, которые проводились под контролем и давлением Совета, иногда гласные новой думы просто назначались преимущественно из числа его депутатов. Более того, Советы отказывались признавать назначенных Временным правительством комиссаров, а также права представителей губернских и уездных земских управ, которые выползли обязанности свергнутых губернаторов и исправников. «ременное правительство не в состоянии было противостоять этим процессам. Из приведенных фактов с очевидностью следует, что для масс, которых представляли Советы, формы демократии западного типа, воплощенные в выборных органах местного самоуправления и Временном правительстве не имели ценности. Идеал правового государства, законности также не преобладал в массовом сознании.

В 1917 г. в массах господствовал идеал общественного устройства, основанный на нормах демократии, исторически укоренившихся в России, — нормах общинной демократии. Советы как самодеятельная организация, по сути, представляла собой попытку снизу реализовать общинный демократический идеал. Следовательно, двоевластие, проявившееся сразу после падения самодержавия в лице Советов и Временного правительства, представляло собой противостояние двух частей общества: меньшая часть предлагала западный выбор, большинство народа предпочитало развитие на почвенных устоях, на основе норм общинной демократии, выработанных и апробированных на собственном опыте. Между этими двумя полюсами — тьма политических оттенков, Необходимо иметь в виду: когда речь идет об общинных идеалах, не должно быть упрощения, привязки только к крестьянской общине. Влияние этих идеалов на российское общество глубоко и многогранно. Это не только народные традиции, но и нравственные, духовные приоритеты, особенности политической культуры, интеллектуальной деятельности.

Ситуация обострилась летом. «Мирная вооруженная демонстрация» 3—4 июля в Петрограде, организованная большевиками, которая привела к жертвам, свидетельствовала, что противостояние двух властей может закончиться приходом к власти экстремистски настроенных сил, выступающих под лозунгами, имеющими поддержку. Осознав это, сторонники западного выбора, прежде всего кадеты, стремились во что бы то ни стало закрепить властные структуры, которые его представляли. Они готовы были пойти на установление военной диктатуры для стабилизации ситуации в стране. Ставка была сделана на генерала Л. Г. Корнилова, который стал Верховным главнокомандующим в июле 1917 г., был известен в войсках как человек необычайной личной храбрости.

На него возлагали надежды все антисоветские силы: сторонники восстановления самодержавия, приверженцы конституционной монархии или демократической республики с парламентом и президентом. Кадеты играли активную роль в подготовке заговора. Временное правительство и его премьер-министр А.Ф. Керенский, были в курсе дел. Представители Временного правительства при Ставке эсеры Савинков и Филоненко обеспечивали связь. Раздавались голоса, что попытка установления военной диктатуры лишь подтолкнет разрушительные процессы, облегчит приход к власти крайне левых сил — большевиков. Колебался и А.Ф. Керенский, который, в конце концов, отмежевался от Л. Г. Корнилова. Самого Л. Г. Корнилова часто изображают в исторической литературе как реакционного монархиста. Однако это не так. В приказе, отданном в ночь с 27 на 28 августа говорилось: «Я, генерал Корнилов, — сын казака-крестьянина, заявляю всем и каждому, что мне лично ничего не надо, кроме сохранения великой России, и клянусь довести народ — путем победы над врагом до Учредительного собрания, на котором он сам решит свои судьбы и выберет уклад новой государственной жизни». Наступление корниловских войск на Петроград провалилось, так как встретило мощное сопротивление народа и действительно подтолкнуло массы влево. 1 сентября были арестованы Л. Г. Корнилов и другие генералы ставки; была учреждена «Директория» из пяти министров во главе с А.Ф. Керенским. Россия была объявлена республикой.

Неудача с установлением военной диктатуры развеяла последние иллюзии о возможности чисто западного выбора без учета интересов большинства. Лидеры партии меньшевиков и эсеров, убежденные, что России необходим длительный путь буржуазно-демократического развития, стремились консолидировать общественные силы, обеспечить диалог между различными частями общества. 14 сентября 1917 г. в Петрограде начало работу Демократическое совещание, задуманное как орган, способствующий формированию демократичной власти в России, имеющей поддержку большинства. В основном на нем были представлены средние и низшие слои.

Однако оно утонуло в разговорах и внутренней борьбе. Уда, лось договориться о создании правительства в союзе с цензовыми элементами (то есть собственниками), но совещание категорически отвергло кадетов, которые эти элементы как раз и представляли. Единственным результатом совещания было создание Предпарламента (официальное название — Временный совет Российской республики), который имел в замысле функции «представительного органа». Однако Временное правительство резко сузило функции и состав Предпарламента, превратив его в совещательный орган, не сыгравший никакой роли.

Страна все глубже погружалась в пучину кризиса.

Была ли возможность гражданского согласия?

Наверное, да. Но она оказалась нереализуемой. Поскольку в России, с одной стороны, сложился достаточно развитой западного типа уклад, а с другой, — значительная часть народа продолжала существовать в традициях «почвы», обрести гражданское согласие было возможно на пути соединения советской системы с парламентской, исторически обусловленных форм демократии с западными.

Такой выбор соответствовал историческим реалиям, позволял обрести единство и обеспечить устойчивость. Это — не умозрительная идея. О реальности такого варианта свидетельствует то, что в выборах в Учредительное собрание приняли участие около 60% населения. Выборы в большинстве мест проходили 12 ноября 1917 г., а в некоторых — позже (в Москве — 19 ноября), то есть в условиях уже провозглашенной Советской власти. Следовательно, большинство народа не исключало, а допускало возможность существования парламентской системы наряду с Советами.

Необходимость гражданского согласия для спасения страны осознавалось очень немногими политиками. Подобная идея высказывалась в рядах большевистского руководства. Выступая против решения ЦК РСДРП(б) от 10 октября 1917 г. ° вооруженном восстании, Л.Б. Каменев и Г.Е Зиновьев обратились к ведущим организациям партии со следующим мнением о характере будущей власти: «Учредительное собрание плюс Советы — вот тот комбинированный тип государственных учреждений, к которому мы идем». Однако на таких позициях стояли единицы. Партийно-политическая элита слабо представляла себе особенности страны, ее глубинные отличия от Запада и сама была расколота по политическим предпочтениям. Большая ее часть — либералы, правая часть эсеров и меньшевиков, энесы (исключая большевиков, левых эсеров, небольшую часть меньшевиков-интернационалистов и анархистов) — связывала будущее России только с западными образцами, исключая Советы полностью из будущей системы власти. Даже руководство меньшевиков и эсеров, которые длительное время были в большинстве в Советах и на практике знали об их влиянии и авторитете, отрицали возможность использования советских форм в государственном строительстве. 12 октября 1917 г. на страницах «Известий ЦИК», редактируемых эсерами и меньшевиками, утверждалось: «Временную организацию Советов мы хотим заменить постоянной полной и всесторонней организацией государственного и местного строя жизни. Когда пало самодержавие и вместе с ним весь бюрократический порядок, мы построили Советы депутатов, как временные бараки, в которых могла найти приют вся демократия. Теперь на место бараков строится постоянное каменное здание нового строя и, естественно, люди постепенно уходят из бараков в более удобные помещения по мере того, как отстраивается этаж за этажом». Ориентируясь на чисто западные формы, без учета особенностей страны, эта часть элиты обрекала их на отсутствие массовой поддержки снизу.

С другой стороны, лидеры советского лагеря — большевики, высказавшиеся за переход всей власти в центре и на местах к Советам, полностью и категорически отрицали парламентские формы и все, что с ними связано. Они также мало представляли себе специфику страны, были воспитаны на западных образцах, но они считали парламентаризм пройденным этапом, исторически изжитым, представляли Советы универсальной формой демократии, которая прийдет на смену парламентской системе и на Западе. В.И. Ленин писал в знаменитых «Апрельских тезисах»: «Не парламентарная республика, — возвращение к ней от С.Р.Д было бы шагом назад, — а республика Советов рабочих, батрацких и крестьянских депутатов по всей стране, снизу доверху». Причем, если массы видели в Советах возможность реализовать свои, основанные на общинном опыте представления о демократии и социальной справедливости, то большевики, оперировавшие в качестве теоретического инструментария марксизмом, — совсем иное. В.И. Ленин писал: «Для перехода от буржуазного Строя к социалистическому, для диктатуры пролетариата республика Советов (рабочих, солдатских и крестьянских депутатов) является не только формой более высокого типа демократических учреждений (по сравнению с обычной буржуазной республикой при Учредительном собрании как венце ее), но и единственной формой, способной обеспечить наиболее безболезненный переход к социализму». Такое несовпадение в идеалах и целях не могло пройти бесследно.

Претендовал ли кто-либо на роль общенационального лидера в России в 1917 г.? Да. Александр Федорович Керенский, земляк В.И. Ленина, юрист по образованию, он пользовался авторитетом среди политически активной части интеллигенции еще до революции. Активно работал в Государственной Думе во фракции трудовиков, в марте 1917 г. стал эсером. Именно А.Ф. Керенский попытался объединить Советы и западного типа демократические органы власти. Он входил во Временное правительство всех составов, с июля — глава правительства. Одновременно он был избран в ЦИК Советов рабочих и солдатских депутатов, входил в Петроградский Совет. Попытка его, однако, не удалась. А.Ф. Керенский был «поднят» на такую высоту на волне настроений «единодушия», вызванных быстрым крушением царизма, радужных надежд на быстрое и безболезненное решение всех проблем. С лета 1917 г. популярность А.Ф. Керенского стремительно падала, он не оправдал (и не мог оправдать) надежд ни «левых», ни правых. Продолжающаяся война, неудачное наступление на фронте в июне 1917 г., затяжка с коренными реформами, разруха — все это способствовало левению масс, их «большевизации». Глава Временного правительства лавировал. В условиях обострения политической ситуации он метался между разными силами: сговорился с Корниловым, но испугавшись, объявил его врагом народа. В сентябре Керенский провозгласил Директорию, а затем сформировал последнее, коалиционное правительство. Он сделал ставку на демократические, умеренно-социалистические силы. Однако овладеть ситуацией ему не удалось.

Огромная, развороченная революцией, страна требовала личностей соответствующего масштаба, которые смогли бы подняться до понимания сложных проблем России. Однако их не нашлось. Страна скатывалась .к открытому противостоянию.

ЛЕКЦИИ 2. НА ПУТИ К ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЕ

Была ли Октябрьская революция?

Изучение Октябрьской революции в советское время являлось приоритетным. Накоплена колоссальная литература, но она демонстрирует не столько развитие исторического знания, сколько подчиненность науки политике, политическую ангажированность.

Концепция Октябрьской революции — это политический феномен, свидетельство политического искусства большевиков, легитимности их власти. Исторический багаж по этой проблеме постоянно находился в политическом обороте, имел ключевое значение в политической и идеологической борьбе. 1\ нему апеллировали, когда надо было объяснить трудности 8 развитии страны («Какое наследство нам досталось от капитализма!?»). К нему обращались, когда надо было доказывать правильность избранной политики («Другого пути не было!»). Тесная связь этой проблемы с политикой, с курсом который проводила правящая партия, привело к тому, что мощный, многообразный революционный процесс был сведен к действиям партии большевиков.

Осенью 1917 г. восстания крестьян с требованием земли охватили всю европейскую часть страны, армия отказывалась воевать, забастовки рабочих разрушали еле живую промышленность. Хотя кризис правительства (было сформировано правительство в конце сентября, и оно оказалось последним) удалось преодолеть, но овладеть положением оно не могло, поскольку не пользовалось доверием и поддержкой большинства населения. Особенно активно против Временного правительства выступали городские Советы. В резолюции Владимирского губернского съезда Советов рабочих и солдатских депутатов, принятой 16 октября, говорилось:

«1) Объявить Временное правительство и все партии, его поддерживающие, правительством и партиями измены революции и предательства народа.

2) Считать отныне все Советы Владимирской губернии и их губернский центр (губернский исполнительный комитет) на положении открытой и беспощадной борьбы с Временным правительством.

На основании этого:

3) Установить как по отношению к распоряжениям самого Временного правительства, так и его агентов на местах, полную свободу действий, приступая немедленно к регулированию политической, хозяйственной и иной жизни своей собственной властью, строго сообразуясь с интересами трудовых масс различных районов.

4) Обратиться с призывом к Советам крестьянских депутатов вступить на тот же путь активной революционной борьбы с правительством народной измены, чтобы помочь рабочим и солдатам спасти страну и революцию».

Обратите внимание: какой резкий антиправительственный настрой проступает в тексте резолюции. Влияние Советов возросло, во многих местах — они фактическая власть, им доверяла армия. Это ярко видно по приведенной резолюции. В самих Советах наибольшее влияние приобрели те, кто выступал за передачу им власти в центре и на местах, — большевики, левые эсеры. Корниловщина вызвала резкое полевение низов. Уже 1 сентября 126 Советов на местах потребовали перехода власти к Советам. Ожидалось, что II Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов, назначенный на 25 октября 1917 г. поставит вопрос о власти.

Однако большевики, не дожидаясь волеизъявления самих Советов, готовили восстание с целью свержения Временного правительства и провозглашения власти Советов. Казалось бы, зачем? Советский выбор большинства населения очевиден. В.И. Ленин, обращаясь к высшим эшелонам РСДРП(б), писал откровенно: «Иначе большевики опозорили себя навеки и сошли на нет, как партия». И далее: «Ждать» съезда Советов есть идиотизм, ибо съезд ничего не даст, ничего не может дать!». Почему В.И. Ленин так настаивал на быстрой организации восстания и осуществления его до съезда Советов, накануне его? Даже имея большинство в ряде Советов крупных промышленных центров, приложив массу усилий для того, чтобы на съезде максимально были представлены большевистские делегаты, большевики не могли рассчитывать на то, что съезд поручит им сформировать правительство. В.И. Ленин был трезвым политиком, все это понимал и считал, что нельзя упустить редкую удачу — используя благоприятные условия, привести свою партию к власти. Узость социальной базы большевиками осознавалась. Выход виделся в блоке с левыми эсерами, который, по словам В.И. Ленина, «...один может нам дать прочную власть в России». Основа такого блока — лозунг передачи власти Советам, заключения мира между воюющими державами. В.И. Ленин пошел даже на такую уступку как отказ от собственной аграрной программы и включил в Декрет о земле эсеровский проект социализации земли.

Обращаясь к массам, большевики не говорили ни о марксизме, ни о мировой пролетарской революции, пропагандируя только требования масс. И.В. Сталин накануне восстания, 24 октября, в передовой центрального органа большевиков газете «Рабочий путь» писал: «...Рабочие, солдаты, крестьяне, казаки, все трудящиеся!

Хотите ли вы, чтобы вместо нынешнего правительства помещиков и капиталистов стало у власти новое правительство рабочих и крестьян?

Хотите ли вы, чтобы новое правительство России объявило согласно требованию крестьян отмену помещичьих прав на землю и передало все помещичьи земли без выкупа крестьянским Комитетам?

Хотите ли вы, чтобы новое правительство России обнародовало тайные договоры царя, признало их необязательными и предложило всем воюющим народам справедливый мир?

Хотите ли вы, чтобы новое правительство России обуздало вконец локаутчиков и спекулянтов, намеренно обостряющих голод и безработицу, разруху и дороговизну?

Если хотите этого, соберите все свои силы, встаньте все поголовно, как один человек, устраивайте собрания, выбирайте делегации и изложите свои требования через них съезду Советов, который открывается завтра в Смольном».

Большевики, педалируя требования масс, получив поддержку левых эсеров, совершили вооруженное восстание, которое вошло в историографию под названием «Октябрьская революция». В течение двух дней в Петрограде — 25—26 октября 1917 г. вооруженные рабочие, солдаты и матросы под руководством большевиков захватили ключевые объекты столицы, заняли Зимний дворец, арестовали Временное правительство. Второй съезд Советов рабочих и солдатских депутатов, открывшийся вечером 25 октября, провозгласил переход власти к Советам в центре и на местах, утвердил написанные В.И. Лениным Декреты о мире и о земле. Были сформированы высшие органы власти: Всероссийский центральный исполнительный комитет и Совет Народных Комиссаров. В постановлении об образовании правительства говорилось: «Образовать для управления страной, впредь до созыва Учредительного собрания, временное рабочее и крестьянское правительство, которое будет именоваться Советом Народных Комиссаров». Контроль за деятельностью правительства, право смещения наркомов принадлежало съезду Советов, а также избранному на съезде ВЦИК. Правительство состояло только из большевиков (однопартийное), председателем СНК стал В.И. Ленин. Ключевые посты во ВЦИК — также у большевиков. Председателем ВЦИК стал Л.Б. Каменев, который пробыл в этой должности неделю, затем его сменил Я.М. Свердлов.

Большевики много сделали, чтобы придать своему приходу к власти легитимность: апеллировали к съезду Советов как наиболее авторитетному в массах органу; в ходе съезда объявили его съездом Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, воспользовавшись тем, что на нем присутствовало некоторое количество депутатов от крестьян; заявили, что правительство временное и, следовательно, судьбу страны должно решить Учредительное собрание. Свой приход к власти в октябре 1917 г. большевики расценили как победу социалистической революции в России и установление диктатуры пролетариата.

Однако события 25—26 октября в Петрограде — это не революция и, тем более, не ее победа, это лишь один из этапов, хотя и важных, драматических, в развитии революционного процесса в 1917 г. Да, большевикам эти события принесли власть, вывели их на историческую арену, для них — это была победа. Для России события эти означали совсем иное. Следовательно, Октябрьской революции не было.

Октябрьские события несли на себе отпечаток классического переворота: активная роль армии и боевых красногвардейских дружин, насильственное устранение правительства, признанного обществом, в том числе Советами, официальной властью. Второй съезд Советов, который должен бьл обеспечить видимость легитимности большевистской власти получения ее из рук народа, — слабая защита. Это был съезд Советов рабочих и солдатских депутатов, а они не представляли большинства населения страны. Большинство — у Советов крестьянских депутатов, которые на Втором съезде представлены не были. Оказавшиеся среди сотен делегатов 19 представителей от крестьянских Советов не могут служить серьезным основанием для заявления о поддержке Второго съезда крестьянскими Советами. Очень актуален вопрос о том, насколько полно на этом съезде были представленье и Советы рабочих и солдатских депутатов. Случайно ли материалы съезда Советов, даже опубликованные, находились в спецхранах в советское время? Это вопрос для будущих историков.

К тому же Второй съезд Советов отнюдь не был монолитен. В его работе участвовали представители 402 Советов. Партийный состав выглядел следующим образом. Из 649 делегатов в начале большевиков было 390, эсеров — 160, меньшевиков — 72, социалистов других направлений — 27. Меньшевики, правые эсеры, бундовцы, группа Ю.О. Мартова покинули съезд, протестуя против захвата власти большевиками. Левые эсеры остались (они помогали большевикам готовить восстание), однако предложение ЦК большевиков войти в правительство отклонили. Они, объединившись с частью меньшевиков-интернационалистов, которые также остались, предложили не создавать на съезде правительство (оно не легитимно, на съезде представлена не вся демократия), а избрать Временный комитет для создания правительства по соглашению со всеми демократическими силами. Это не было принято во внимание большевиками.

Несмотря на все усилия, скрыть суть происходящего было трудно. В декларации фракции меньшевиков-интернационалистов от 25 октября 1917 г. говорилось: «...переворот, отдавший власть в Петрограде в руки Военно-революционного

Комитета за день до открытия съезда, совершен одной лишь большевистской партией средствами чисто военного заговора... Единственным исходом из этого положения, который еще мог бы остановить развитие гражданской войны, могло бы быть соглашение между восставшей частью демократии и остальными демократическими организациями об образовании демократического правительства». Это лишь один из многих документов того времени, который характеризовал действия большевиков как переворот. Эти действия были отрицательно восприняты большей частью политической элиты: от либералов до умеренных социалистов, а также той частью общества, которая выступала за демократию западного типа.

Однако другая часть общества отнеслась к этому иначе. Решения Второго съезда Советов по мере того, как они становились известны, встречали поддержку. Власть переходила к Советам — этого хотело большинство. Декреты о мире и о земле также отвечали чаяниям народа. Тем более, что большевики сначала искренне провозглашали: «Ваши Советы — отныне органы государственной власти, полномочные, решающие органы». Для народа провозглашение советской власти, независимо от того, в какой форме это произошло, означало реализацию демократического выбора в той форме, которая была ему близка и понятна. Кто же поддержал, какие силы?

1. Часть рабочего класса во главе с большевиками, которая действительно верила в возможность мировой пролетарской революции. Эта вера значительно укрепилась после прихода большевиков к власти. Таких рабочих было немного, но они были и сбросить их со счетов истории нельзя. Мировая революция стала элементом повседневной жизни, ее ждали и хотели ускорить. На одном из заводов Москвы рабочие, стремясь остановить развал производства, судили своего товарища за прогулы. Они решили его примерно наказать и постановили: за прогул посадить в кутузку до победы мировой революции. Они не думали, что это надолго, они полагали что это вопрос дней. Среди левых эсеров также были сторонники мировой революции.

2. Провозглашение советской власти поддержала армия, измученная войной. Под ружьем в России было 15 млн. человек (10 млн. — действующая армия, 5 млн. — внутренние гарнизоны). Вроде немного в масштабах страны. Но это были молодые мужчины с оружием в руках. Именно от них во многом зависело решение вопроса о власти. Они поддержали власть, которая высказалась за прекращение войны. Они поддержали власть, которая бралась в интересах крестьян решить аграрный вопрос. Они поддержали власть демократическую.

3. Основная масса населения России (крестьяне, горожане), видевшие в Советах возможность реализовать на практике общинный демократический идеал. Это была мечта об истинно российской демократии, опробированной на протяжении столетий в низах. Советы пользовались неизменной поддержкой народа на протяжении всех лет .гражданской войны и сразу после нее. Приведем лишь один пример: март 1919 г., разгар гражданской войны. В Гуляй-Поле проходил III съезд Советов Махновского района, который в основной резолюции записал: «Долой однобокие большевистские Советы! Да здравствуют свободно избранные Советы трудящихся и рабочих!». Можно вспомнить и известные лозунги времен гражданской войны: «Советы без коммунистов»; «Власть Советам, а не партиям» и т.п.

4. Деклассированные элементы, люмпены, та пена, которая всегда всплывает в моменты кризисов в любой революции. Для них главное — в неразберихе революции обрести социальный статус и благополучие без труда, за счет общества. Люмпенизированные элементы в годы войны существенно выросли: беженцы, дезертиры, укрывающиеся от призыва, люди обнищавшие в условиях войны и разрухи. Однако они не превышали, на мой взгляд, нескольких процентов. Любопытен эпизод, рассказанный в воспоминаниях первым комендантом Московского Кремля П.Д. Мальковым. Накануне переезда правительства РСФСР в Москву город чистили от анархистских банд, которые состояли в основном из дюмпенских и уголовных элементов. Поскольку их оказалось много, арестованных свозили во все пригодные места: на Лубянку, в Бутырки и даже в Кремль. Все, кто был свободен, вели допросы и сортировали арестованных. Мальков тоже принимал в этом участие. Ему запомнился один анархист, который поразил его своим умом. Мальков удивленно спросил: «Ты же умный, что же ты делаешь у анархистов?» Анархист-люмпен честно ответил: «Дайте мне квартиру и обед, и ей-богу я не буду больше анархистом». В этом вся программа люмпенского элемента. Они были на стороне советской власти, поскольку она давала им возможность «выбиться в люди», но не были сколько-нибудь значительны ни по силе, ни но влиянию.

5. Еще один элемент следует назвать, может быть, для полноты картины, а может быть, для Того, чтобы представить себе общество в его реальности. Некоторая часть общества воспринимала большевиков и их программу, крутую перемену жизни как некое новое религиозное движение. Причем одни считали большевиков антихристами, другие — апостолами нового учения. Идеи социализма, советской власти переплетались для этой части с идеалами христианства. В документах РСДРП(б) содержатся удивительные материалы на этот счет. Так из Саратовской губернии писали в ЦК большевиков: «...Шлите нам в село проповеди для изучения и, если возможно, и апостолов, просветите нас, откройте нам, темным, глаза, да уразумеем премудрость учения сего».

Советы были рождены революциями 1905—1917 гг. по инициативе и активной поддержке народных масс и представляли собой воплощение русского демократического идеала, сложившегося на основе традиций общинной демократии, которая существовала в России более тысячи лет. Низы общества демонстрировали мощное стремление к демократии в той форме, которая была им близка, понятна, апробирована на собственном опыте. Вот как приветствовали солдаты IX армии Петроградский Совет: «Мы, делегаты IX армии, от лица уполномочивших нас товарищей солдат приветствуем Совет солдатских и рабочих депутатов г. Петрограда за совершенное великое дело освобождения угнетенных масс от развращенного самодержавно-деспотического произвола... Все солдаты IX армии преисполнены великой радости, что яд произвола, насилия и гнета, отравляющий существование населявших Россию народов, наконец, обезврежен». Мы не должны забывать, что простые люди России, участвовавшие в революционном процессе — это солдаты, завшивевшие в окопах, рабочие, крестьяне, которые видели будущее России в лучах свободы и демократии. Выборность всех органов власти, корпоративно-общинное представительство, коллективное принятие решений, делегирование полномочий от низших органов к высшим, нерасчлененность власти (сочетание законодательной, исполнительной и контрольной функций), действие принципов прямой непосредственной демократии и пр. — все это было заложено в Советах как демократических органах власти.

Большевики, пришедшие к власти путем переворота удержались и получили поддержку, потому что выступали под лозунгом Советской власти. Более того, сформировав правительство, большевики первоначально не собирались резко менять общественное устройство. В обращении «К населению», написанном В.И. Лениным в октябре 1917 г., говорилось: «Сопротивление капиталистов и высших служащих будет сломлено. Ни один человек не лишится нами имущества без особого государственного закона о национализации банков и синдикатов... Ни один трудящийся не потеряет ни копейки... Кроме строжайшего учета и контроля, кроме взимания без утайки налогов, установленных раньше, никаких других мер правительство вводить не хочет». Казалось бы, чего же лучше?

Поражение русской демократической революции

Вооруженное восстание под руководством большевиков поставило российское общество на опасную грань, подтолкнуло демократическую революцию к поражению. Резко сузились возможности выбора путей развития, поиск гражданского согласия стал почти невозможен. Большевики, обеспечившие, казалось, реализацию демократического советского выбора (пусть и в интересах, как они считали, мировой пролетарской революции), на самом деле подтолкнули революцию к поражению. Россия, как говорилось, неоднородна в цивилизационном отношении. Нормы общинной демократии были естественны и органичны для русского (славянского) населения. Неславянские народы, входившие в бывшую империю, были привержены иным идеалам общественного устройства. Следовательно, обвальный распад страны (он уже фактически начался после февральских событий в результате ослабления государства, но не интенсивно) и уход районов, неприемлющих советский выбор, был неизбежен. Более того, поскольку за время существования российского государства в национальных районах были созданы русскоязычные анклавы, отход этих районов не мог произойти без внутренней борьбы. Все это несло неисчислимые бедствия для народа.

Однако дело не только в этом. Большое общество не может строиться на принципах общинной демократии. Самодостаточность каждой ячейки общества, даже самой маленькой (сама принимает решения, сама исполняет и контролирует деятельность), отсутствие четких связующих властных вертикалей, единого механизма функционирования власти неизбежно вели к распаду. Попытка построить жизнь государства на нормах общинной демократии оборачивалась его рассыпанием на автономные части. Советской власти в реальности никогда не было и быть не может. Политическая элита, отслеживая развитие процессов, обязана была пред видеть и возможность такого выбора, и его последствия, обязана была найти компромиссы, страхующие общество от падения в бездну. Однако этого не произошло. В результате страна, стремившаяся к демократии, срывалась в хаос.

Альтернатив такому исходу было немного, но они еще оставались после большевистского переворота. Возможность сочетания Советов с парламентской системой резко уменьшалась. Сторонники западного выбора при поддержке самых консервативных сил начали вооруженную борьбу с Советами. Но все же некоторые моменты вселяли надежду, что к Советам все же удастся привить парламентаризм, — это попытка формирования однородного социалистического правительства и созыв Учредительного собрания. Такой исход сохранял демократический выбор, продемонстрированный народом в 1917 году, позволял обеспечить единство общества и предотвращал неконтролируемый распад государства. Однако эта альтернатива оказалась нереализуемой.

Сформированное на II съезде Советов большевистское правительство во главе с В.И. Лениным имело узкую социальную базу. Из числа сторонников советской власти большевиков поддерживали далеко не все, несмотря на их старания доказать легитимность власти. ЦИК Советов первого созыва не признал правомочность решений II съезда Советов и разослал всем Советам и армейским комитетам телеграмму о непризнании его решений. 28 октября Исполком Всероссийского Совета крестьянских депутатов заявил, что он не «признает большевистскую власть государственной властью» и призвал крестьян и армию не подчиняться образованному на II съезде Советов СНК. Не признал СНК и Викжель —Всероссийский исполнительный комитет профсоюзов железнодорожников. В условиях России это была почти всесильная организация. Она могла в один момент остановить все железные дороги страны и привести ее к коллапсу. Напомню, что Манифест 17 октября 1905 г. был подписан Николаем II под угрозой всероссийской забастовки железнодорожников. Решающую роль сыграл Викжель и в дни корниловщины: он отказался перевозить корниловские войска к столицам. В дни октябрьского переворота он занял нейтральную позицию, а теперь когда уже определился чисто большевистский состав правительства, выступил против большевиков, потребовал немедленно начать переговоры о создании «однородного социалистического правительства» и прекратить немедленно военные действия. В противном случае в ночь на 30 октября Викжель угрожал всероссийской забастовкой железнодорожников. Предполагалось, чтобы правительство формировалось из представителей всех социалистических партий — от народных социалистов до большевиков.

Левые эсеры и меньшевики-интернационалисты поддержали эту идею сразу. Правые эсеры и меньшевики колебались, не желая идти на компромисс с большевиками, но в конечном итоге согласились. Ясно, что появлялась перспектива передвижки власти от большевиков к приверженцам западной демократии. В партии большевиков эта идея также нашла сторонников. Особенно горячо поддержал ее Л.Б. Каменев, который, будучи марксистом, тем не менее не верил в возможность победы социалистической революции в России раньше, чем на Западе. Большевистскую власть он считал фикцией, химерой, не имеющей опоры в массах. Поэтому вариант однородного социалистического министерства Л.Б. Каменев считал спасением. Его поддержали В.М. Ногин, А.И. Рыков, А.В. Луначарский, А.Г. Шляпников. Но их было меньшинство. В.И. Ленин, а также Л.Д. Троцкий, пришедший к большевикам в июле и занявший видное положение, стояли на непримиримой позиции (их политическая карьера закончилась бы с образованием однородного правительства). Но В.И. Ленин вынужденно согласился на переговоры, которые, по его мнению, должны были служить прикрытием серьезной работы по укреплению позиций большевиков.

Пока на переговорах шло выяснение характера правительства, полномочий, состава, споры по каждой мелочи, В.И. Ленин сделал все для укрепления власти большевиков, Для блокирования сил, ориентированных на западные формы демократии, 27 октября СНК принял декрет о печати который предусматривал закрытие буржуазных газет. Центральный орган кадетской партии, газета «Речь» была закрыта Военно-революционным комитетом еще накануне, 26 октября. В декрете «Об аресте вождей гражданской войны против революции» от 28 ноября 1917 г., написанном и подписанном В.И. Лениным, говорилось: «Члены руководящих учреждений партии кадетов, как партии врагов народа, подлежат аресту и преданию суду революционных трибуналов». Начались аресты «околокадетской публики». Неудача А.Ф. Керенского и генерала П.Н. Краснова с наступлением на Петроград, а затем победа большевиков в Москве 2 ноября 1917 г. укрепили позиции СНК (но не сняли вопроса об узости социальной базы власти). Особое внимание В.И. Ленина было сосредоточено на левых эсерах: только они могли спасти большевиков, и они это сделали.

Левые эсеры: союзники напрокат

Партия левых социалистов — революционеров (интернационалистов) — революционная партия неонародническогс направления, просуществовала недолго, но оставила заметный след в истории России.

Левое течение всегда существовало в партии эсеров, особенно заметно оно стало с началом первой мировой войны Левая оппозиция объявила войну злом и предложила «решительно отгородиться от всяких попыток идеализации» ее «освободительных» и «культурных» последствий, протестовала против объявления «гражданского мира» во имя победы над внешним врагом.

После падения самодержавия позиции левого крыла в эсеровской партии усилились, оно стало постепенно обосабливаться. Обнаружились расхождения по основным вопросам революции: о земле — левые настаивали на скорейшем выполнении давнего эсеровского требования социализации земли; о мире — левые стояли на интернационалистских позициях и требовали «ликвидировать войну». Наконец, о власти — левые настаивали немедленно «порвать гражданский мир со своей буржуазией и своим империалистическим правительством» и отказаться от соглашения с либеральными партиями. Расхождения с руководством партии, определявшим ее курс, были кардинальны и предвещали раскол.

Чем дальше шло развитие революции в 1917 г., тем глубже становились разногласия внутри партии эсеров. Доходило до того, что временами совместная работа становилась невозможной. В низах партии соотношение резко менялось в пользу левых. Осенью 1917 г. на Петроградской городской конференции эсеров была принята резолюция, подготовленная левыми эсерами, которая предлагала разорвать коалицию с кадетами, образовать «однородно-социалистическое» правительство, немедленно передать помещичьи земли в ведение земельных комитетов, критиковалась политика ЦК (против голосовали лишь 8 делегатов из 157). На Демократическом совещании левые эсеры образовали самостоятельную фракцию, которая выступила против правоэсеровского Исполкома Всероссийского Совета крестьянских депутатов и призывала крестьянские Советы отвергнуть коалицию (союз) с либеральной частью.

Осенью левые эсеры приобрели преобладающее влияние в таких организациях эсеров, как Петроградская, Кронштадтская, Киевская, Харьковская, Гомельская, Воронежская, Казанская и др. В течение августа—сентября левоэсеровские организации образовались в Перми, Самаре, Уфе, Рязани, Иркутске, Минске, Иваново-Вознесенске. Таким образом, к октябрю 1917 года внутри партии социалистов-революционеров фактически сложилась самостоятельная, со своей платформой партия левых эсеров. При этом левые эсеры оставались народниками, подчеркивали свою приверженность народническим идеям.

Левыми они стали прежде всего по отношению к официальной партии эсеров, которая ушла вправо, отказавшись от осуществления ряда требований своей программы.

Левые эсеры оказались с большевиками по одну сторону баррикады. В 37-ми из 41-го Военно-революционных комитетов Центрального района России большевики добились единства действий с левыми эсерами, интернационалистами и беспартийными. Левые эсеры поддержали вооруженный переворот большевиков в октябре, участвовали в работе Второго Всероссийского съезда Советов, вошли во ВЦИК, где их фракция имела 1/3 мест.

Как говорилось, на Втором съезде Советов, левые эсеры получили от большевиков предложение войти в Совет Народных Комиссаров. Однако это предложение было отвергнуто под предлогом невозможности согласиться с диктатурой пролетариата, необходимостью «примирить все части демократии». Кроме того, левые эсеры полагали, что обладая всего двумя-тремя министерскими портфелями, они «потеряют лицо». Наконец, они не хотели раскола партии и надеялись, что им удастся договориться с ЦК эсеров. Однако этого не произошло. Более того, ЦК эсеров исключил из партии всех, кто участвовал в вооруженном перевороте и остался на Втором съезде Советов, а Четвертый съезд партии эсеров утвердил эти решения. Возможности сохранения единой партии были исчерпаны. Левые эсеры провели первый Учредительный съезд партии с 19 по 27 ноября 1917 года, который и положил начало официальному существованию партии левых социалистов-революционеров (интернационалистов).

Сотрудничество левых эсеров с большевиками постепенно укреплялось и, неизбежно, перерастало в политический блок. Что давал союз с большевиками левым эсерам? Может показаться, что выгоден он был только большевикам, и они только и делали что обманывали простодушных левых эсеров. Однако это не так. Любая партия нуждается в союзниках и ищет их. Для левых эсеров эта потребность была особенно острой, так как партия находилась в стадии оформления, не дифференцировалась полностью от праматери — эсеровской партии. Блокироваться они могли только «налево», а там были только большевики, с которыми у них наблюдалось совпадение по ряду важнейших позиций. Важно, что только большевики и левые эсеры считали, что после провозглашения советской власти начался переход к социализму, хотя понимали его по-разному. Существуют разноречивые данные о численности партии. Считается, что в июле 1918 года в ее рядах находилось 80 тысяч человек.

Левые эсеры строили свою деятельность на основе программы и организационных принципов партии эсеров. Откол и образование самостоятельной партии были вызваны разногласиями по тактическим вопросам: пути и темпы реализации основных программных положений. Вместе с тем, можно говорить о развитии эсеровской программы в деятельности левых эсеров. Они предложили свой план строительства социализма на основе народнической идеологии.

Если на Втором съезде Советов левые эсеры не решились поддержать большевиков открыто и войти в правительство, то теперь, после долгих и трудных переговоров они помогли большевикам, можно сказать спасли их. Они согласились объединить ВЦИК Советов рабочих и солдатских депутатов, избранный Вторым съездом, и ЦИК Советов крестьянских депутатов, где левые эсеры имели большое влияние. Лидер левых эсеров М. Спиридонова стала заместителем председателя объединенного ВЦИК. Более того, эсеры дали согласие войти в правительство. В результате межпартийных переговоров, которые происходили с 7 по 13 декабря, левые эсеры, обязавшись «проводить советскую политику», получили в Совнаркоме семь мест, включая пост наркома земледелия (еще 17 ноября наркомом земледелия стал А.Л. Коллегаев, назначенный на эту должность решением ВЦИК).

Большевики в результате блока с левыми эсерами получили колоссальный политический выигрыш: они могли выступать от имени большинства народа — рабочих, солдат, крестьян. Левые эсеры стали правящей партией, разделили с большевиками власть. Идея однородного социалистического министерства была похоронена.

Учредительное собрание

Оставалась еще надежда на Учредительное собрание, тем более, что большевики провозгласили свое правительство временным до его созыва. С Учредительным собранием многие связывали надежду на гражданское согласие и возможность развиваться по западному демократическому варианту. Большевики, как известно, были против парламентских форм демократии, считая их исторически изжитыми. Но на протяжении всего 1917 г. поддерживали из тактических соображений популярный в массах лозунг Учредительного собрания, используя его в политической борьбе. Большевики обвиняли сторонников западной демократии в затяжке выборов, клялись, что именно они обеспечат демократические выборы и работу Учредительного собрания. Однако, сформировав правительство, они попали в сложное положение. Не созывать Учредительное собрание было невозможно, так как большевики клятвенно обещали это сделать. Но одновременно, они не могли собрать его, поскольку заведомо знали, что не могут получить там большинства. Следовательно, им предстояло сдать власть, которую они получили путем вооруженного переворота.

В.И. Ленин, отличавшийся необычайной гибкостью в политике, первоначально выбрал тактику затягивания выборов. Л.Д. Троцкий вспоминал: «В первые же сутки, если не часы, после переворота Ленин поставил вопрос об Учредительном собрании.

— Надо отсрочить выборы. Надо расширить избирательные права, дать их 18-летним. Надо дать возможность обновить избирательные списки. Наши собственные списки никуда не годятся... Кадетов надо объявить вне закона». Однако поворот был настолько крут, что В.И. Ленин не нашел поддержки в верхах партии. Выборы были назначены в большинстве мест на 12 ноября 1917 г., в некоторых — позже. Большевики стремились максимально на них повлиять.

Прозападные силы были выбиты с политической арены. Аресты позволили убрать яркие фигуры из либералов либо в тюрьму, либо вынудить их уйти в подполье. Значит в агитации перед выборами они не участвовали. Оказывалось давление на Всероссийский Комитет по выборам в Учредительное собрание, сформированный еще Временным правительством. а это были мобилизованы все большевистские силы. Несмотря на все усилия, выборы прошли не в пользу большевиков. Всего было избрано 706 членов Учредительного собрания. Большевики получили 175 мест, левые эсеры — 40, эсеру — 370, меньшевики — 15, народные социалисты — 2, кадеты — 17, национальные группы — 86, беспартийные — одно место. Таким образом, большевики вместе с левыми эсерами имели 215 мест и не могли провести на Учредительном собрании ни одного решения. Это и определило судьбу парламента.

Учредительное собрание было назначено на 5 января 1918 г. В телеграмме на места указывалось: «Лозунгу «Вся власть Учредительному собранию» Советы должны противопоставить лозунг «Власть Советам», закрепление советской республики». 23 декабря 1917 г. в Петрограде было введено военное положение, предлагалось населению не принимать участия в демонстрациях, митингах, собраниях. Попытка проникнуть в район Таврического дворца, который был отведен для Учредительного собрания, могла быть остановлена военной силой. Была сформирована специальная охрана: надежный отряд матросов с крейсера «Аврора» и броненосца «Республика» под командованием коммуниста-анархиста Железняков.

Эсеры составляли большинство среди членов Учредительного собрания. Собирались ли они отстаивать его? Больше всего эсеры боялись вооруженных столкновений и разрастания гражданской войны, справедливо считая, что это самое страшное. Поэтому они решили «морально разоружить» большевиков. Им казалось, что большевики не посмеют не подчиниться решениям Учредительного собрания, избранного народом. Они ошиблись. Язвительный Троцкий заметил, что с хорошо вооруженной диктатурой демократия боролась бутербродами, которыми члены собрания запаслись в достатке. В день открытия Учредительного собрания состоялась мирная демонстрация в поддержку Учредительного собрания в Петрограде, в которой приняли участие, по разным оценкам, — от 60 тысяч до 200 тысяч человек. Она была разогнана военной силой. Были убитые (точных данных нет — от 8 до 21 человека).

Собрание открылось лишь тогда, когда стало ясно, что ситуация в Петрограде полностью контролируется войсками, верными большевикам. «В 17 часов вечера Я.М. Свердлов от имени ВЦИК предложил принять «Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа», автором которой был В. И. Ленин. Дело в том, что в Декларации говорилось: «Россия объявляется республикой Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Вся власть в центре и на местах принадлежит этим Советам». И далее: «...Учредительное собрание ограничивает свою задачу установлением коренных начал федерации Советских республик России». Несмотря на вежливую фразу о возможности особых задач Учредительного собрания, принятие этой Декларации означало бы его самороспуск. Это был самый удачный вариант для большевиков: все решалось как бы само собой, и большевики сохраняли «лицо» в глазах масс. Однако этого не получилось. Учредительное собрание отказалось обсуждать Декларацию. Большевики и левые эсеры покинули зал. Заседание продолжалось, обсуждались вопросы о государственном устройстве, о земельной реформе. К утру командир охраны Железняков произнес свою ставшую нарицательной фразу: «Караул устал!» Лидер эсеров В.М. Чернов, избранный председателем Учредительного собрания, объявил перерыв, который оказался концом. 6 января СНК обсуждал вопрос о закрытии Учредительного собрания. В ночь с 6 на 7 января состоялось заседание ВЦИК, на котором был принят декрет о роспуске. Уже 10 января открылся Третий Всероссийский съезд Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, который утвердил «Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа», а также снял определение «Временное правительство» в отношении СНК. Особой реакции на разгон Учредительного собрания в стране не было. Это означало, что путь гражданского согласия, и без того очень узкий, закрыт. Возможности для сочетаний парламентской демократии с советской исчерпаны.

Распад!

Вскоре после провозглашения советской власти распад страны уже стал фактом. Что же происходило в национальных районах? Рассмотрим, хотя бы в общих чертах.

Регионы, тяготевшие исторически к западному типу развития, не приняли советского выбора.

Финляндия. Для нее исход из России был очевиден. На выборах в сейм в октябре 1917 г. большинство получили либеральные партии. В декабре 1917 г. была провозглашена независимость Финляндии. 18 декабря РСФСР официально ее признала. Тем не менее, «задние» мысли имелись. Считалось, что это ненадолго. Дело в том, что Финляндия находилась в полосе Северного фронта и была буквально набита революционизированными войсковыми частями. Столица Финляндии — Гельсингфорс (Хельсинки), была базой Балтийского флота. Там была сильная социал-демократия, имевшая прочные связи с РСДРП(б), а также достаточно разогретый тяготами войны рабочий класс.

Через 10 дней после признания независимости Финляндии, 28 декабря 1917 г. в Финляндии началось восстание рабочих. Оно было инспирировано большевиками, поддерживалось всеми способами, включая оружие. Во главе восстания — Иван Рахья, брат охранника В.И. Ленина — Эйно Рахьи (он также был в составе комитета по руководству восстанием). Восстание было упорным, оружия — в достатке. Предпринималась попытка на юге Финляндии, на границе с Советской Россией, провозгласить финляндскую советскую социалистическую республику. Однако правительство Финляндии обратилось за помощью к Германии и в мае 1918 г. подавило восстание. Страна однозначно предпочла западный вариант, решительно отказалась от советского выбора.

Следует вспомнить, что десять тысяч боевиков — участников восстания ушли в Советскую Россию и влились в так называемые интернациональные части, которые оставили кровавый след в годы гражданской войны во многих районах Великороссии.

Польша. С середины 1915 г. была оккупирована Германией и Австро-Венгрией. С окончанием первой мировой войны осенью 1918 г. она стала независимым государством западного типа. Попытки реализовать тот же сценарий, что и в Финляндии, ничего не дали. Польша однозначно отвергла советский выбор.

Прибалтика. Значительная часть ее была оккупирована Германией, остальная входила в полосу Северного фронта. Кроме того, Рига, Ревель и другие порты были базой Балтийского флота. Войска и флот в значительной мере находились Под влиянием большевиков, в том числе латышские стрелки (части, входившие в 12-ю армию). Сильным было и влияние революционного Петрограда. Благодаря революционным солдатам и матросам, а также при активном участии латышских стрелков, была провозглашена советская власть в неоккупированной части Прибалтики — это Эстляндия и часть Латвии. Но просуществовала она недолго. В феврале 1918 г. началось наступление немецких войск, и советская власть пала. После поражения Германии в мировой войне Литва, Латвия, Эстония однозначно отвергли советский выбор и стали развиваться независимо, по западному пути.

Кавказ также не принял советской власти. Там возникали и распадались государственные образования, шла сложная борьба за самоопределение. Здесь рядом соседствовали и зеленое знамя ислама, и знамя буржуазной демократии. Лозунг Советской власти поддерживало русскоязычное население. Сразу же возникло крупное государственное образование в Закавказье — Закавказская федеративная республика. Однако она просуществовала недолго и распалась. В мае 1918 г. образовались независимые государства — Грузия, Армения, Азербайджан. Кавказский регион находился в полосе Кавказского фронта. Хотя он был малоактивен, воинский контингент был довольно значителен, но повлиять на ситуацию не смог.

В Бессарабии была объявлена Молдавская народная республика, во главе которой стал Сфатул-Церий — Краевой Совет. В феврале 1918 г. принято решение о присоединении к Румынии. В Крыму татарская партия «Милли-фирла» создавала правительственные органы и формировала татарские воинские части.

Крупной административной единицей дореволюционной России был Туркестан, в котором проживало десять миллионов в основном исповедующего ислам населения. 650 тысяч человек — русских или, точнее, русскоязычных. Западный тип развития (капитализм) был представлен слабыми очагами, население в которых было русскоязычным: транспортные узлы, нефтедобывающая промышленность и т.п. Рабочий класс составлял всего 40 тысяч человек и был русским на 80%.

Русскоязычное населения, которое было политически активным, поддерживало Советы как демократическую форму организации власти. Из политических партий наибольшим влиянием пользовались эсеры и социал-демократы. Либеральные партии имели небольшое число приверженцев.

Среди коренного населения Туркестана развивалось мощное мусульманское движение. Возникли мусульманские партии: Шура-и-Ислам, Шура-и-Улема, Алаш и т.п. Краевой съезд мусульман отметил: «...Пути к самоопределению мусульман и к достижению ими общечеловеческого прогресса не могут быть иными, как только те, как указано в Коране и Шариате, а потому мусульмане не могут примкнуть к одной из существующих в России политических партий и принимать участие в их партийной борьбе».

По вопросу о власти Туркестанский съезд мусульман занял такую позицию: «...Местная власть должна быть сконструирована из представителей самих мусульман, с участием иных политических организаций в соответствующем количестве; ...сосредоточение власти в руках военных, рабочих и крестьянских организаций, состоящих из небольших групп случайных людей, не отвечает демократическим принципам и не может гарантировать правильного устроения жизнь; коренного мусульманского населения на началах свободного самоопределения».

В ноябре 1917 г. в соответствии с решениями III съезда Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов Туркестана был создан Совет Народных Комиссаров в количестве 14 человек. Ни одного представителя мусульманского населения среди них не было. Почти одновременно (с разницей в несколько дней) IV Чрезвычайный общемусульманский съезд в Коканде объявил Туркестан автономным вплоть до Учредительного собрания и образовал Временное правительство из представителей мусульманского движения. Это означало гражданскую войну.

А как вели себя братья-славяне? Казалось бы, славянское население Украины и Белоруссии должно было поддержать великороссов, ведь так много у них общего в культуре, в том числе политической. Советский выбор нашел поддержку в промышленных центрах, где было много русскоязычного населения и далеко зашли процессы русификации, — Харьков, Екатеринослав, Донбасс и т.д. Здесь была выражена поддержка СНК. Однако в большинстве украинских районов советскую власть в русском варианте не приняли. После падения самодержавия на Украине .начали возникать национальные органы власти — Рады (Советы). Центральная Рада взяла курс на автономию в рамках российского государства. Теперь же было заявлено о независимости Украинской народной республики от Советской России, власть перешла к Центральной Раде.

Те же процессы, но в более мягкой форме, происходили в Белоруссии, которая также стремилась к независимому развитию. Надо отметить, что выбор Белоруссии и Украины был по существу тоже светским, но в своей национальной форме. Украина, например, решительно отказалась признать Совет Народных Комиссаров и русифицированные Советы на местах, где заправляли большевики, но поддержала свои, национальные Рады (Советы!), которые возглавляли украинские социал-демократы и эсеры. Полное название Центральной Рады в русском переводе — Всеукраинский Совет крестьянских, рабочих и солдатских депутатов. Несмотря на совпадение демократических идеалов, Украина и Белоруссия стремились избавиться от мощного русифицирующего влияния и хотели независимости.

Большевики, опираясь на русскоязычное население, начали открытую войну против Украины. Учитывалось и наличие российских войск на территории Украины — Юго-Западный и Румынский фронты. Опираясь на Донбасс и металлургический Юг, Совет Народных Комиссаров победил. В феврале 1918 г. была провозглашена советская власть на Украине. Однако вмешалась Германия, которая создала подконтрольный ей режим гетмана Скоропадского.

Процесс распада коснулся и собственно территории Великороссии. Разрушались привычные связи, возник конгломерат самоуправляющихся, а фактически, «самостийных» территорий; трудовые коммуны, федерации трудовых коммун, карликовые республики и т.п. Несчитанное число правительств существовало на территории России. Могучая держава, включавшая огромную территорию на двух континентах, распалась, произошла полная дезинтеграция страны. Она была охвачена пожаром гражданской войны. Общество, продемонстрировавшее в ходе революции безусловное стремление к демократии, срывалось в хаос. В огне гражданской войны погибли многие и многое.

Таким образом, русская демократическая революция 1917 г. потерпела поражение. Это повлекло социальную катастрофу — полный распад страны. От демократического выбора революции не осталось ничего, кроме хаоса, непрекращающегося падения производства, дисциплины, производительности труда. Из хаоса демократия развиться не может. В гражданской войне могла победить та сила, которая остановит распад, обеспечит стабильность, хотя бы безумно дороги ценой.

Кто виноват?

Очень легко слетают с уст некоторых современных публицистов обвинения в адрес народа: бунт толпы, охлократия и т.п. Это не только оскорбительно, но и не соответствуют исторической реальности. Революция 1917 г., еще раз подчеркнем, продемонстрировала стремление общества к демократии. Разве это не может быть предметом гордости за свой народ сегодня? Конечно, да! Однако стремление к демократии обернулось поражением революции, кровавой гражданской войной, десятилетиями тоталитаризма. Кто виноват? В России не обойтись без этого вопроса. Очень легко ответить; большевики (много на них вины, и крови много!). Но все же, на мой взгляд, они во многом стали заложниками ситуации. Хотя задатки для будущей диктаторской деятельности в этой партии формировались давно, нельзя отрицать, что в 1917 г. они стремились к демократии (правда, она представлена в их программе, скорее, в виде мечты, чем реальной общественной системы). Лидеры большевиков тактически вели себя необычайно гибко, но не понимали, в чем сущность вызова времени применительно к российским условиям. Неадекватность, перевернутость восприятия реальности лидерами большевиков потрясает, например: «Мы готовы перенести тысячи затруднений и совершить тысячи попыток, и после тысячи попыток мы приступим к тысяче первой». Если не знать, что эти слова принадлежат В.И. Ленину, то можно подумать, что речь идет о каком-то спортивном мероприятии. На самом деле — о разрушении веками сложившегося уклада стопятидесятимиллионной страны.

Вина за случившееся лежит на всей политической элите России, без различия оттенков. Она оказалась слишком слабой, не смогла выдвинуть лидеров общенационального масштаба, способных сплотить общество, не дать ему сорваться с исторических якорей. Вместо поиска путей к гражданскому согласию, стабильности, она была занята внутренней борьбой, вовлекая массы в открытое противосостояние. Именно элита несет ответственность за трагедию страны, большинство населения которой было неграмотно. Этот урок надо усвоить сегодня.