1.Ответьте на вопросы.

1.Что собой представляет международное сообщество?

2.Что значит глобализация политики?

3.Сохраняют ли государства ведущее положение на международной арене в современном обществе?

4.Какими особенностями обладает современная международная ситуация?

5.Какие трудности возникают на пути перехода к глобальной политике?

6.Охарактеризуйте Совет Безопасности РФ?

7.Какие функции осуществляет Министерство иностранных дел РФ?

2. Составьте таблицу: «Основные тенденции современного развития мира»

3. Составьте схему: «Контроль над внешней политикой РФ»

4.Заполните таблицу «Внешнеполитическая деятельность Федерального собрания:

Совет Федерации	Государственная Дума

Сделайте вывод о том, как идет переход к глобальной политике.

Практическая работа №13

Тема: Стратегические приоритеты новой внешней политики России

Цель: Формировать представление об изменении внешнеполитического курса России после перестройки. Развивать умение работать с литературой, разрабатывать таблицы, обобщать, сравнивать, делать выводы.

Основные теоретические положения

В начале пути перед постсоветской дипломатией стояла пер­воочередная задача — обеспечить международное признание того положения, что Россия является законной правопреемницей СССР. Первым шагом в этом направлении стало Послание Президента России Генеральному секретарю ООН от 24 декабря 1991 г. о продол­жении членства СССР в ООН Российской Федерацией, а также о пе­редаче ей всех: прав и обязанностей СССР в соответствии с Уставом ООН.

Международное признание этого правопреемства имело для России огромное практическое значение, так как позволило, в част­ности, сохранить за собой место постоянного члена Совета Безопас­ности ООН и решать ряд сложных вопросов во взаимоотношениях с бывшими республиками СССР. Наиболее болезненными из них были проблемы раздела советской собственности за рубежом, со­ветских долгов международным организациям различного уровня, а также обязательств в отношении целого комплекса международ­ных договоров и соглашений, заключенных в последний период существования СССР.

Вместе с тем новая Россия не могла рассматривать себя в качес­тве прямой наследницы Советского Союза и продолжать те вне­шнеполитические направления, которые были продиктованы пра­вилами «классовой борьбы» на международной арене и приводили к противостоянию с США и другими западными странами. Остро встала необходимость выработать новые подходы. Не­смотря на политическую конфронтацию между Б. Н. Ельциным и М. Горбачевым, за основу был взят внешнеполитический курс эпо­хи перестройки, но значительно более открытой и направленной на страны Западной демократии. М. Горбачев и его окруже­ние не имели четкой продуманной линии относительно интеграции СССР в европейскую политику. Вместо нее осторожно провозгла­шался лозунг мирного сосуществования и строительство общеевро­пейского дома от Атлантики до Урала, без конкретизации действий. Новый курс включал несколько ключевых позиций.

Во-первых, господствовали представления о возможности пе­рехода от конфронтации к равноправному партнерству и открытой дипломатии. Миф об общей победе над «коммунистическим злом» истинных демократических сил занял центральное место в госу­дарственной идеологии начала 1990-х гг. Руководители России и го­сударств западной демократии констатировали завершение эпохи холодной войны. Обеим сторонам на публичном уровне было выгод­но подчеркивать, что внутренние демократические силы добились решающей победы над «империей зла» и закостенелым партийно- бюрократическим аппаратом. Во главу угла внешней политики были поставлены отношения с Западом, в то время как к бывшим союзни­кам в Центральной и Юго-Восточной Европе, Азии и Африки страна не проявляла особого интереса и не имела ресурсов их материально поддерживать. Антикоммунизм приобрел значение фундаменталь­ной основы внешнеполитического курса.

Во-вторых, глобальное значение в Кремле придавали стратеги­ческому партнерству с США. В период холодной войны взаимоотно­шения СССР и США определялись параметрами военно-стратеги­ческого паритета, а также масштабами проведения каждой из сторон глобальной мировой политики. Хотя Россия сохранила за собой статус правопреемницы СССР, но ее ресурсные возможности оказа­лись несоизмеримо ниже. Национальный доход в первой половине 1990-х гг. уменьшился более чем вполовину, фактически составлял 8-9% от американского дохода.

Военная мощь страны резко падала, сокращались федеральные расходы на военные нужды. На долю России приходилось к концу 1990-х гг. менее 2% мирового ВВП, 1% государственных расходов и 1% мировой торговли. Для сравнения США как единственная глобальная держава в мире обладала тогда приблизительно 23% мирового ВВП.

Открытость Западу имела свою прагматичную мотивацию. Страны либеральной демократии стали для России главными фи­нансовыми донорами. Создавалась парадоксальная ситуация для страны, претендовавшей на равноправные отношения с США. Вне­шняя политика по существу обслуживала все новые и новые проекты получения миллиардных кредитов, отказываясь от традиционных приоритетов и теряя самостоятельное значение.

В-третьих, в результате распада СССР вокруг России сложи­лась чрезвычайно сложная геополитическая ситуация. Бывшие национальные республики обрели не только государственный су­веренитет, но и большое количество неурегулированных вопросов, от которых напрямую зависела их национальная безопасность и соответственно - России. Пограничные споры, потоки беженцев, кровопролития на национальной почве, внутренние гражданские столкновения, борьба за власть между местными элитами — лишь только верхушка айсберга катастроф, сопровождавших «постсоветс­кий передел» потоки беженцев, кровопролития на национальной почве, внутренние гражданские столкновения, борьба за власть между местными элитами — лишь только верхушка айсберга катастроф, сопровождавших «постсоветс­кий Государств для внешней политики России. На первый план выдвигалось военно-стратегическое сотрудничес­тво, которое должно было направляться на создание военно-поли­тической системы коллективной безопасности. Для этого было необходимо решить ряд насущных вопросов: урегулировать статус российских войск и военных баз России на территории стран СНГ; сохранить инфраструктуру российской ар­мии; укрепить внешние границы СНГ; предотвратить эскалацию вооруженных конфликтов и удерживать третьи страны от попыток вмешательства во внутренние дела СНГ. Официальные власти не исключали возможность укрепления миротворческого статуса РФ, в том числе на основе мандата ООН или СБСЕ.

Таким образом, уже в первом варианте концепции внешней политики военно-стратегические аспекты на постсоветском про­странстве получили приоритетное обоснование. Это подчеркивало исключительную важность интеграционной политики СНГ для рос­сийских интересов.

Текст Концепции внешней политики обсуждался долгое время, но до конца так и не был доработан. Впоследствии на официальном уровне его положения подверглись серьезной критике и переосмыс­лению.

Уже в середине 1990-х гг. «козыревский курс» стал объектом са­мой резкой критики как правой, так и левой оппозиции. Некоторая корректировка курса в 1994 г. фактически осталась незамеченной. Даже такое «закрытое» ведомство, как Служба внешней разведки, руководителем которой был Е. М. Примаков, выступило с рядом открытых докладов по международным проблемам и жесткой кри­тикой политической линии МИД России.

В январе 1996 г. Б. Н. Ельцин своим указом освободил Андрея Козырева (по его просьбе) от обязанностей министра иностран­ных дел России, весьма критично дав оценку его деятельности. Его пресс-секретарь Сергей Медведев, комментируя отставку министра.

гг-7924 подчеркнул, что «действия Президента были последовательны: Б. Н. Ельцин не раз достаточно резко критиковал МИД и «го ру­ководителя за допущенные просчеты и недоработки, связанные с проведением внешнеполитической линии России и координацией деятельности различных министерств и ведомств, работающих за рубежом». Таким образом, Президент Ельцин всю ответственность за просчеты во внешней политике и утерянные позиции переложил на своего бывшего министра, который в течение пяти лет демонс­трировал ему полную приверженность и лояльность.

Проамериканский внешнеполитический курс РФ и респуб­ликанская администрация Дж. Буша (старшего). В российском руководстве в начале 1990-х гг. присутствовали явно завышенные самооценки и некритические ожидания плодов «стратегического партнерства» с США. С января 1992 г., когда в Кемп-Дэвиде была подписана российско-американская декларация о прекращении эпо­хи холодной войны, лидеры двух стран не скупились на выражения дружбы и единодушия. Новый партнерский стиль взаимоотноше­ний двух государств вызывал серьезные разногласия в обществе, как в США, так и в России. Именно в это время возросло значение и частота саммитов — встреч глав государств на высшем уровне. Их личные отношения и договоренности во многом определяли харак­тер двусторонних связей.

Во время двух визитов Б. Н. Ельцина в США в 1992 г. были приня­ты декларации президентов России и США. В этот год начался динамичный диалог России и США по вопро­сам ядерной стратегии. Подписанный еще М. С. Горбачевым в июле 1991 г. Договор о сокращении и ограничении стратегически! насту­пательных вооружений (СНВ-1) был в 1992 г. ратифицирован Сена­том США и Верховным Советом России. Президенты США и России подписали рамочную договоренность о существенном сокращении стратегических наступательных вооружений двух стран к началу XXI в. и созданию глобальной системы защиты (ГСЗ). Уже в январе 1995 г. Президенты Б. Ельцин и Дж. Буш подписали договор о даль­нейшем сокращении «ограничении стратегических наступательных вооружений (СНВ-2), который предусматривал сокращение к янва­рю 2003 г. ядерных боеголовок до 3500 единиц у России и США.

Россия демонстрировала западным партнерам, прежде всего США, демократическую открытость своей политики, соглашаясь пойти на уступки по многим позициям в области сокращения или демонтажа стратегического вооружения. Эксперты из США и Вели­кобритании смогли посетить секретные военные объекты в России, даже участвовать в разработке программ их демонтажа и конверсии, которые в значительной степени финансировались из американских и международных фондов.

В 1992-1993 гг. США оказывали России существенную финан­сово-экономическую и консультативно-технологическую помощь. Согласно программе экономической помощи России и другим госу­дарствам СНГ, от США поступило около 3 млрд долларов в фонды стабилизации курса рубля и реформирования российской экономи­ки. Был увеличен на 12 млрд долларов взнос США в Международ­ный валютный фонд (МВФ) для расширения кредитования России в рамках этой организации. Конгресс США выделил 520 млн дол­ларов для поддержки программы технической помощи России, из которых 400 млн долларов предназначались на демонтаж ядерного оружия и повышение безопасности атомных электростанций. Рос­сийский уран, освобожденный в результате разоружения и конвер­сии, предполагалось поставлять в США.

В апреле 1993 г. была сформирована российско-американская комиссия по экономическому и технологическому сотрудничес­тву, более известная по именам своих сопредседателей А. Гор — В. Черномырдин. Комиссия в значительной степени способствовала расширению торгово-экономических контактов между странами. Благодаря ее содействию объем российского товарооборота с США возрос в середине 1990-х гг. почти в два раза по сравнению с 1992 г. и составил примерно 7 млрд. долларов.

Несмотря на тяжелую внутреннюю ситуацию в стране, Россия была приглашена в •«клуб» наиболее развитых стран мира.

В этот год начался динамичный диалог России и США по вопро­сам ядерной стратегии. Подписанный еще М. С. Горбачевым в июле 1991 г. Договор о сокращении и ограничении стратегически! насту­пательных вооружений (СНВ-1) был в 1992 г. ратифицирован Сена­том США и Верховным Советом России. Президенты США и России подписали рамочную договоренность о существенном сокращении стратегических наступательных вооружений двух стран к началу XXI в. и созданию глобальной системы защиты (ГСЗ). Уже в январе 1995 г. Президенты Б. Ельцин и Дж. Буш подписали договор о даль­нейшем сокращении «ограничении стратегических наступательных вооружений (СНВ-2), который предусматривал сокращение к янва­рю 2003 г. ядерных боеголовок до 3500 единиц у России и США.

Россия демонстрировала западным партнерам, прежде всего США, демократическую открытость своей политики, соглашаясь пойти на уступки по многим позициям в области сокращения или демонтажа стратегического вооружения. Эксперты из США и Вели­кобритании смогли посетить секретные военные объекты в России, даже участвовать в разработке программ их демонтажа и конверсии, которые в значительной степени финансировались из американских и международных фондов.

В июле 1991 г. на совещании «семерки» в Лондоне был пригла­шен впервые в качестве гостя Президент СССР М. С. Горбачев. Затем в 1992 г. также был приглашен Президент России Б. Н. Ельцин. С это­го времени российский Президент регулярно стал присутствовать на заседаниях. Через год он был приглашен на совещание семи круп­нейших промышленно развитых стран мира в Токио. Был ли это кредит доверия со стороны стран «ядра» или стратегический шаг со стороны американской администрации, поддерживающий иллюзии равноправного партнерства у кремлевских руководителей?

Обе стороны демонстрировали в отношениях друг с другом высокий уровень дипломатического доверия. Установилась прак- ; тика двусторонних консультаций по основным проблемам мировой политики. Были сняты квотные ограничения на дипломатические и другие официальные представительства. Сокращена до 5 дней процедура выдачи виз. Открыты новые генеральные консульства во Владивостоке, Сиэтле, Екатеринбурге и Чикаго.

Стратегия расширения демократии администрации Билла Клинтона. После победы на президентских выборах в США лидера Демократической партии Билла Клинтона сохранилось преемство в российско-американских отношениях. Но были внесены опреде­ленные коррективы в соответствии с разрабатывавшейся админис­трацией Клинтона стратегией американской глобальной политики.

В сентябре 1993 г. помощник Президента по национальной бе­зопасности Э. Клейк выступил с новой концепцией «расширения демократии». Приоритетом внешней политики провозглашалось содействие утверждению в странах Центральной и Юго-Восточной Европы, а также на постсоветском пространстве модели демокра­тии, соответствующей американским представлениям. За периодом «демократического транзита» должна была произойти интеграция этих государств в военно-политические и экономические структуры «демократического сообщества».

Концепция «расширения демократии» создавала для США важ­ный стратегический резерв влияния на мировую политику в целом. Она была ориентирована не столько на Россию, сколько на малые и средние страны на востоке Европы и в Евразии. Это был один из важнейших инструментов внешнеполитического планирования но­вой администрации Б. Клинтона.

Страна перестала серьезно интересовать американские политические круги в качестве одного из партнеров США в мировой политике. Москва, в свою оче­редь, реально осознавала глобальную мощь США, а также степень финансово-экономической и технологической зависимости от Запа­да. Когда США выступили против российско-индийского контракта о поставках в Индию криогенных ракетных двигателей на сумму в 350 млн долларов, мотивируя это необходимостью поддерживать контроль над ракетной технологией, премьер-министр В. С. Черно­мырдин даже отменил намеченный визит в США в июне 1993 г. В той ситуации с трудом удалось найти компромисс. В обмен на пересмотр контракта с Индией Россия Линия, заложенная администрацией Дж. Буша (старшего), про­должала сохраняться в двусторонних контактах, но уже не так успешно реализовываться. В России нарастала волна критики про­американской политики. Дружественная риторика 1991-1993 гг. уходила в прошлое. Россия оказалась не готова к новым правилам политической игры. Значительная часть российской политической элиты продолжала оставаться в плену иллюзии стратегического партнерства, поэтому российская сторона нередко шла на односто­ронние уступки либо неравные компромиссы.

Задания по работе