17. Загострення суперечностей на Далекому Сході наприкінці 20-хх рр., політика буферизму.

 

Ещё с начала двадцатого столетия Маньчжурия представляла собой одну из приоритетных сфер интересов японского империализма. После русско-японской войны 1904-1905 гг. Здесь началась активная экономическая экспансия японского капитала, осуществляемая, в основном, путём концессий, прямых капиталовложений и таможенных барьеров.

Постепенно зависимость Маньчжурии от японского капитала росла, и, вместе с тем, росла потребность японской промышленности в маньчжурском рынке сбыта и в маньчжурских сырьевых ресурсах. В высшей степени эта потребность проявила себя во время мирового экономического кризиса. Для Японии, 30% промышленой продукции которой экспортировалось, стал жизненно необходим захват новых рынков сбыта. Предоставить их Японии могла только Маньчжурия, и в 20-30-е годы Манчжурия стала основным направлением японской внешней политики.

До 1924-1925 гг. Япония беспрепятственно расширяла свои концессионные права в Маньчжурии. Но с 1925 г. китайское правительство при поддержке США начало предпринимать попытки противодействия Японии.

Японская пропаганда снова, как и перед русско-японской войной призвала на помощь историков. Но если тогда они доказывали, что Маньчжурия является неотъемлимой частью Китая, то теперь они утверждали обратное: Маньчжурия -- ни исторически, ни этнографически не имеет ничего общего с Китайской империей, и только Япония имеет право владеть этой землёй.

Именно в духе таких утверждений был написан небезызвестный меморандум Танака, министра иностранных дел Японии 1927-1929 гг. и лидера партии Сэйюкай.

МЕМОРАНДУМ ТАНАКА — такое название получил документ высшей степени секретности, якобы представленный премьер-министром Японии Танакой Гиити императору 25 июля 1927 г.

Этот документ был не чем иным, как программой завоевания Японией мирового господства. Среди намеченных в нем целей были, прежде всего, сокрушение мощи США, полное подчинение Китая и нападение на СССР. Японские официальные лица всегда отрицали подлинность опубликованного меморандума.

Вместе с тем 25 июля 1927 г. премьер-министр Японии Танака Гиити действительно передал императору доклад, где была изложена «программа политики в отношении Китая», принятая на прошедшей в июне-июле того же года конференции по проблемам Востока с участием представителей Японии в Китае, правительственных и военных кругов. Установлены значительные текстовые и содержательные различия между переданным императору докладом Танака и распространенным и попавшим в прессу меморандумом.

Относящиеся к рассматриваемой здесь проблеме события разворачивались следующим образом. Когда Чан Кайши после поражения революции 1925—1927 гг. стал оттеснять войска генерала Чжан Цзолиня, бывшего японским ставленником, но начавшего выходить из-под японского контроля, в северо-восточные районы страны, перед правящими кругами Японии встал вопрос о переходе к активному курсу в отношении Китая.

С целью организации этого перехода в июне—июле 1927 г. была проведена конференция по проблемам Востока представителей Японии в Китае, ее правительства и военных кругов. 7 июля 1927 г. конференция приняла «программу политики в отношении Китая», которую 25 июля того же года премьер Г.Танака изложил в своем докладе императору. Программа эта и получила название «меморандум Танаки».

Она состояла в следующем: 1. Стабилизация политической обстановки в Китае и восстановление порядка руками самого китайского народа; 2. Содействие в этом умеренным элементам в Китае совместно с другими державами; 3. Опора в Китае на центральное правительство в его борьбе с военными кликами за единство страны; 4. Принятие решительных мер в случае, если беспорядки в Китае будут создавать угрозу правам, интересам и имуществу японских подданных в этой стране; 5. Наличие важных японских интересов в Маньчжурии, Монголии и в трех восточных провинциях Китая возлагает на Японию особую ответственность и обязанность проявлять особую заботу в военном плане.

В случае возникновения беспорядков в Маньчжурии и Монголии, которые создали бы угрозу особому статусу и интересам Японии в этих районах, она должна принять необходимые меры для обеспечения безопасности проживающих там коренных жителей и иностранцев.

В Китае и на Западе ходили упорные слухи, что, помимо официального, Танака подготовил и неофициальный меморандум, в котором и излагались идеи борьбы Японии за мировое господство, и что он-то и стал общеизвестен.

Первым объектом экспансии, естественно, был избран Китай. Теоретическую базу под аргументы в пользу отторжения от него Маньчжурии и Монголии подвели работы японских историков, которые подчеркивали, что в сравнительно недавнем прошлом эти территории не были китайскими.

Однако «активный курс» Танаки, направленный на захват северо-восточных районов Китая, потерпел крах, так как Япония, испытывавшая тяжелые последствия финансового кризиса, не смогла тогда еще помешать установлению формального административного контроля китайского правительства над этими районами. Да и пришедшее к власти правительство Хамагути высказалось за возврат к более осторожной политике К.Сидэхары (1929—1931).

Наприкін­ці 1931 — в січні 1932 рр. японські війська окупували Цицикар, Харбін, а потім усю Маньчжурію, захопили Шанхай, бомбардували китайські міста. Західні держави морально осудили Японію за пору­шення пакту Бріана—Келлога, але не оголосили ніяких санкцій проти неї. Президент Гувер, осудивши інтервен­цію Японії («доктрина Стімсона або Гувера» від 7 січня 1932 р. про невизнання її захоплень китайської терито­рії), водночас оголосив: «Вони (японці. — Г. Ц.) віднов­люють порядок у більшовизованій частині Китаю». Дауес (посол США в Англії), запрошений на засідання Ради Ліги Націй, у Парижі заявив, що США не хочуть еконо­мічних санкцій проти Японії й пропонують спільну «інтернаціоналізацію» дій і створення «нейтральної зони» в Маньчжурії.

18. Зміст і значення договорів 1939 р. про взаємодопомогу між СРСР і країнами Балтії. Політика СРСР щодо цих країн в 1940 р.

 

Ввод советских войск за западные районы Польской Республики сопровождался интенсивными попытками СССР добиться от трех прибалтийских государств - Эстонии, Латвии и Литвы - согласия на размещение на их территории советских военных гарнизонов.

 Это предполагало крутое изменение ориентации прибалтийских стран с прогерманской на просоветскую. Ориентация трех этих государств, не рассчитывавших на поддержку Великобритании и Франции, в самом деле была прогерманской, поскольку еще в августе 1939 г. Эстония и Латвия заручились секретными гарантиями своей безопасности со стороны Берлина, подписав с Германией пакты о ненападении. 20 сентября 1939 г. такое обязательство Германия на себя приняла и в отношении Литвы по новому германо-литовскому договору. Формально германские гарантии прибалтийским странам не противоречили советско-германским договоренностям, так как и гарантии Эстонии и Латвии, и гарантии Литве были обещаны Берлином до того, как были подписаны советско-германские протоколы о разграничении сфер влияния в Прибалтике.

 Оставаясь союзником Гитлера, Сталин испытывал обоснованные опасения в отношении защищенности своих западных границ от возможной германской экспансии. Включение прибалтийских стран в сферу советского военного преобладания давало в этом смысле явные стратегические преимущества. Кроме того, оно приближало реализацию идеи воссоздания - на коммунистической основе - великой империи.

 В сентябре - начале октября 1939 г. правительство СССР предъявило прибалтийским странам серию требований, смысл которых состоял в создании юридической базы для размещения на их территории советских войск. Прежде всего Москве важно было установить свое влияние в Эстонии. От эстонского правительства СССР добивался предоставления военно-морской базы на Балтике и базы ВВС на эстонских островах. Все это должно было сопровождаться формальным заключением советско-эстонского военного союза. Попытки эстонской стороны, сопротивлявшейся советскому давлению, добиться дипломатической поддержки со стороны Германии и Финляндии не могли дать результатов. Пакт о взаимопомощи между СССР и Эстонией был подписан в один день с советско-германским договором о дружбе и границах - 28 сентября 1939 г. 5 октября такой же договор был подписан Советским Союзом с Латвией, а 10 - с Литвой. Советский Союз получил право размещать на территории этих стран свои военные гарнизоны. СССР обязывался обеспечивать защиту западной границы Литвы наряду с литовскими национальными вооруженными силами. Фактически это означало установление в Прибалтике советского протектората.

Вопрос о безопасности западных границ СССР оставался весьма актуальным. К его решению советский режим двинулся в соответствии с освоенным им стилем силовых акций. Очередной всплеск экспансии был усилен тем обстоятельством, что переход режима Виши на сторону тоталитарных держав снимал вопрос о франко-британской угрозе Советскому Союзу с севера, наличие которой было, как отмечалось выше, одной из причин быстрого окончания Сталиным войны с Финляндией.

      В середине июня 1940 г. в СССР началась пропагандистская кампания в связи со случаями нападения литовского населения на советских военнослужащих в Литве. Как утверждала советская сторона, это свидетельствовало о неспособности литовского правительства справляться со своими обязанностями. Одновременно советское правительство стало упорно ссылаться на то, что политическое партнерство трех прибалтийских стран (на основании подписанного ими в 1934 г. договора сроком на 10 лет) и военное сотрудничество Латвии с Эстонией (по договору 1923 г.) носят антисоветский характер.

      15 и 16 июня 1940 г. СССР предъявил правительствам Литвы, Латвии и Эстонии требования относительно размещения на их территории дополнительных контингентов советских войск. Эти требования были приняты. 17 октября все три страны были оккупированы. При поддержке советских войск местные коммунистические группы свергли законную власть и сформировали собственные "народные" правительства. Члены свергнутых правительств, а вслед за ними тысячи граждан стали нелегально покидать свои страны, пытаясь выехать на запад через литовскую границу с Германией. В Германию тайно уходили и целые части литовской армии, сдававшиеся немцам.

      В июле, в условиях оккупации, в Литве, Латвии и Эстонии были проведены выборы, по итогам которых были созданы новые, прокоммунистические представительные органы, провозгласившие установление в прибалтийских странах советской власти. В августе 1940 г. решением Верховного Совета СССР Литва, Латвия и Эстония были "приняты" в состав СССР. Акции Советского Союза в Прибалтике были лояльно встречены в Берлине. Однако демократические страны - США и Великобритания - не признали их законности.