1zaytsev_a_k_sotsial_nyy_konflikt

навидеть, стараться подчинить себе другого, есть, это законы приро­ ды" [Губин 1995,3].

Насилие оставалось "нормальным" инструментом жизни до опреде­ ленных пор как приемлемая форма самовыражения принудительных сто­ рон социальности и истории. Как считает Рашковский: "Нормальная" на протяжении веков - покуда развитие современной техники массового унич­ тожения и современных средств электронного контроля человека над че­ ловеком не поставило эту "нормальность" под радикальнейший вопрос: отношение к насилию как к норме межчеловеческих отношений грозит тотальным уничтожением не только сознания, но и самой жизни на нашей планете" [Рашковский 1993, 149].

Рашковский связывает социотехнические основы практики насилия конца XVIII - первой половины XX века с действием нескольких факто­ ров: массовизированными формами производства (первоначально - ма­ нуфактурные, затем -фабрично-заводские); массовой урбанизацией; во­ енной технологией, построенной на единообразных формах вооружений и на распоряжении огромными массами стандартизированных людей; массовой политической мобилизацией и массовым террором. В этой ситу­ ации массовизированного жизненного процесса личность как бы исчеза­ ет, низводится до уровня штампуемой и легко заменимой детальки наци­ онально-государственного механизма.

В этих же целях формировались и соответствующие идеологии. Они связаны с незрелыми формами восприятия таких явлений, как распад традиционных обществ, ранние и агрессивные индустриально-урба­ нистические рывки и стандартизация человека. Как пишет Рашковс­ кий, "то были идеологии крутого овладения массовизационными про­ цессами и, следовательно, массированного насилия" [там же, 151]. Объявляя насилие как основу тоталитаристских форм борьбы за власть, равно как и государственного строительства, Рашковский объясняет "метафизику" насилия следующим образом. Человек - н е столько смысловое и надприродное (хотя и несущее в себе немалые элементы природности) существо, сколько существо природное по пре­ имуществу. Стало быть, и жизнь человеческого общества строится в основном на природных посылках. А так как природа во многом кон­ ституируется стихиями беспощадной борьбы за существование и так как в этой борьбе побеждают лишь приспособленнейшие, то, следова­ тельно, и человеческая реальность строится по преимуществу на нача­ лах хитрости, силы и принуждения [там же, 153].

Согласно М.Одесскому и Д.Фельдману, история террора начина­ ется с тираромахии (монархомахии) ХП-ХШ вв. Французская рево­ люция апробировала и новый алгоритм политического процесса: осуж­ дение на смерть не за конкретные правонарушения, не в соответствии

с существующими законами, а для конкретной цели - устрашения со­ граждан. Впоследствии алгоритм менялся, но основная идея остава­ лась той же: не "за что", а "зачем".

Казнью короля решалась и еще одна, пусть локальная, но весьма серьезная задача. Угрожая "гневом народа", якобинцы потребовали поименного голосования при вынесении приговора и тем буквально "повязали кровью" весь Конвент, да и не только Конвент. Все голосо­ вавшие за смерть, а также все, одобрившие их решение, хотя бы и под угрозой "террора толпы", поставили свои жизни в зависимости от со­ хранения республики.

Классифицируя террор, авторы выделяют ключевые его смыслы (см. таблицу № 6).

(Одесский и Фельдман 1994, 169-175).

Механизм "оправдания" насилия имеет по крайней мере два осно­ вания. Первое из них - естественное цли целенаправленное формиро­ вание образа врага. "По-видимому, людям свойственна склонность к формированию образа врага" [Человек и агрессия 1993, 96]. Или, как пишет М.Берг: "Чужой, другой, непонятный"- самый простой, наи­ вный, но апробированный объект для ненависти" (Берг 1992). Выбор же врага зависит от привычных национальных стереотипов: сначала, например, евреи, затем "кавказцы", потом, глядишь, и очередь "чук­ чей" наступит.

Второе основание связано с первым, представляет собой результат деятельности идеологов. Согласно Бергу, природа человека такова,- что он не может сказать себе и другим: моя (ваша) душа переполнена злобой, поэтому давайте кого-нибудь убъем, чтобы унять зуд души и израсходовать злобу, без чего я (мы) не смогу спокойно жить и рабо­ тать. Человек нуждается в самооправдании. Его устраивает только "святая ненависть", "справедливвый гнев", "праведная жажда кро­ ви" врага. Ему необходимо благородное обоснование его порывов, хрестоматийный образ "нечестного" врага. Самая прозрачная моти­ вация устраивает его, если он заряжен жестокостью до предела. Имен-

но так начинаются погромы, национальные и религиозные войны, в которых нет правых и виноватых, а есть лишь механизмы реализации накопленного зла [там же].

Разработано несколько типологий насилия. Опишем их дополнитель­ но к тем, которые указаны нами выше.

П.Вер выделяет два типа насилия. Первое из них - поведенческое насилие относится к тому, что мы обычно и считаем насилием - тому, что причиняет несомненный ущерб-повреждение индивидам и вещам. Второе - структурное насилие. Оно включает социальное и индивидуальное на - силие, являющееся результатом действий несправедливых, репрессивных и деспотических социополитических структур [Wehr 1979, 14].

Д.Галтунг считает, что обоснованная типология насилия должна от­ вечать двум критериям: Во-первых, объяснять насилие таким образом, чтобы все подпадающие под концепцию насилия феномены имели своим основанием что-то чрезвычайно общее. Иначе невозможно создать клас­ сификацию, которая, в конце концов хотя бы в некоторых случаях, была нетривиальной. Во-вторых, подразделять насилия вдоль некоторого из­ мерения, которое является ключевым в теории насилия, что позволило бы нам утверждать что-то нетолько о различиях между типами, но также и о взаимоотношениях между типами насилия [J.Galtung в: Violence 1981, 83-84].

Три задачи должны быть выполнены: относительно ясная концепция насилия должна быть создана; некоторое значимое измерение должно быть введено в эту конфигурацию, устанавливая подконфигурации и, нако­ нец, что более тривиально, следует проверить все ли явления, относящи­ еся к "насилию" исходя из определения, попадают в одну и только одну из этих подконфигурации [там же, 83].

Критикуя существующие типологии насилия, Галтунг сначала ана­ лизирует две, по его мнению, наиболее известные. nq)Bafl из них рас­ сматривает агрессивное против защитного насилия. Вторая - наме­ ренное против ненамеренного насилия. На этой основе формируется шкала форм насилия, начинающаяся с "наихудшей" формы HaMqjeHного агрессивного насилия, затем ненамеренного агрессивного наси­ лия... Четвертая комбинация не рассматривается как бессмысленная. Эта классификация сосредотачивает внимание на том, "кто начал" и отношениях между действующим лицом (актером) и актом насилия.

Две других классификации, согласно Галтунгу, хорошо известны, но так же неудовлетворительны. Первая из них, игравшая определен­ ную роль в самых ранних исследованиях проблем мира, относится к Концепциям насилия (мира, конфликта), разработанным психологами, социологами, экономистами, социальными психологами и т.д. Когда одно относилось к предмету дисциплины А, другое к предмету дис-

54 Глава I

циплины Б и т.п. Фактически получилась не типология насилия, а ти­ пология социальных наук и коллекция несовместимых концепций. И поэтому была отвергнута прямо с порога.

Другая представляла собой более продвинутую типологию, кото­ рая играла и играет весьма заметную роль, не разрывая связей с пред­ шествующей типологией, но будучи более усложненной терминами уровней социальной организации, на которых насилия проявляется: межличностное насилие, внутриличностное насилие, межгрупповое насилие (с межклассовым как специальным случаем), межобществен­ ное насилие (международное как специальный случай) [цит. соч., 8587].

Однако этот подход не позволяетразличать типы насилия на горизон­ тальном уровне. Для преодоления этого препятствия, Галтунг предлага­ ет исходить из теории потребностей. Он выделяет четыре типа насилия в тех случаях, когда потребности не удовлетворяются.

Первый тип - "классическое" насилие. Сюда относится внезапное на­ несение телесных повреждений руками индивида, нaмq)eвaвшeгocя про­ демонстрировать насилие. Галтунг относит к этому типу и психологичес­ кое насилие.

Далее идут структурные типы насилия.

Второй тип - бедность, отсутствие удовлетворения базовых мате­ риальных потребностей. "Насилие может быть применено к челове­ ческому телу и другими способами". Насилие от эксплуатации ("вер­ тикального разделения труда"). Сюда относится " вертикальное пря­ мое насилие направленное против верхов", революционное насилие, освободительная борьба или "противонасилие".

Третий тип - подавление, депривация прав человека. Речь идет о "подавляющей нетерпимости". Насилие от автономности. Или "вер­ тикальное прямое насилие, направленное против низов", контррево­ люционное насилие, насилие для подавления, иными словами контр- противо-насилие.

Четвертый тип - отчуждение, депривация высших потребностей. Речь идет о структурно-обусловленном отчуждении или "подавляю­ щей терпимости". Насилие как следствие фрагментации и маргинали­ зации. Данный тип относится к горизонтальному насилию [Galtung в: Violence 1981, 89-91].

Галтунг также обращает внимание на существование очевидных взаимосвязей между вопросом происхождения насилия и вертикаль­ ной теорией: через теорию условий и теорию "спускового крючка". Согласно теории условий человек рождается "белой доской" (tabula rasa) относительно насилия. Но определенные структуры или опыт

могут встроить в него предрасположенность к насилию в обществе, наполненном структурным насилием или прямым насилием, представ­ ленным в концентрированной и объемной форме средствами массовой информации.

По теории "спускового крючка" склонность к деструкции или/и до­ минированию латентны для человека и могут быть приведены в действие ("спуском крючка") специальными внешними стимулами, некоторые, если не все, из которых могут быть гтоклассифицированны как прямое и струк­ турное насилие. "Согласно первой теории, человек нейтрален, но про­ граммы насилия могут быть встроены в него обучением от окружающей среды. Согласно второй теории, человек уже запрограммирован на наси­ лие любого типа" [Galtung in: Violence 1981, 94].

Д.Галтунгу принадлежит и первая систематизированная и многомер­ ная типология насилия (см. схему № 3).

Схема №3

Типология насилия по Галтунгу

(Galtung в: Violence 1981, 169).

В.К.Кантор рассматривает насилие генетически и выделяег три типа насилия. 1. Первый тип является как бы основополагающим, через который прошли все человеческие племена, но вместе с тем и наиболее неконструктивным, антиисторическим, более того, враждебным лю­ бому историческому обществу, -разрушительным, варварским. Как пример - движение племен в эпоху переселения народов - IV-U вв. Такой тип поэтому лишь поставляет человеческий материал для даль­ нейшей исторической жизни на развалинах рухнувшей под его удараМи цивилизации. 2. Второй тип - не менее жестокий, приводящий пона-

чалу к разрушению традиционных обществ и войне всех против всех (классовая борьба, внутриевропейские войны и т.п.), в дальнейшем порождает сам из себя механизмы, способствующие развитию право­ вых структур и прочих норм цивилизации, как возможных гарантов преодоления насилия, которое и в этом случае никуда не исчезает, ос­ таваясь фактором, будоражущим общество, заставляющим его искать новых и новых способов самозащиты. 3. И, наконец, третий тип, пре­ дохраняющий общество от развития, консервирующий его, а для того постоянно провоцирующий появление насилия, чтобы, подавляя его сверхнасилием, отсечь все возможные выходы из стагнации. Разуме­ ется, провокация в данном случае понимается не фискально-полицейс- ки, а на культурно-генетическом уровне. Два последний типа насилия играют вполне продуктивную историческую роль и определяют свое­ образие культур и способов их существования.

О.Клинебергклассифицирует насилие пятью основными теориями.

1.Фрустрационно-гнево-агрессивной теорией, развитой на основе эм­ пирических свидетельств Джоном Доллардом (Dollard).

2.Концепцией относительной депривации Гурра (Gurr).

3.По принципу J-образный кривой Дэвиса (Davies).

4.Теорией Феерабенда-Несволда (Feirabends and Nesvold) о социаль­ ном изменении и систематической фрустрации.

5.Теорией модернизации, обусловливающей насилие в переходных об­ ществах, разработанной Самуэлем Хантингтоном (Huntington). Остановимся на этих теориях несколько подробнее.

[1]Доллард поддерживает точку зрения, что первичным источни­ ком способности человека к насилию судя по всему выступает фруст- рационно-агрессивный механизм. Индуктированный фрустрацией гнев создает мотивационную силу, которая предрасполагает человека к аг­ рессии.

[2]Относительная депривация определяется Гурром как восприни­ маемое расхождение между ценностными ожиданиями человека и не­ реализованными ценностными возможностями. Ценностные ожидания выступают необходимыми качествами и условиями жизни, на которые люди по их убеждениям имеют обоснованное право. Нереализованные ценностные возможности являются необходимыми качествами и усло­ виями жизни, которые они могут достичь и поддерживать всеми воз­ можными для них социальными средствами. Депривационно-индукти- рованная неудовлетворенность является главным стимулом к дей­ ствию. Причинно-следственная связь имеет следующий порядок: вопервых, первичной причиной политического насилия выступает раз­ витие неудовлетворенности; во-вторых, происходит политизация этой

неудовлетворенности; и, наконец, все это выливается в насильствен­ ные действия против политических объектов и действующих лиц.

Гур видит три уровня насильственных политических действий. Вопервых, беспорядки, относительно спонтанное, неорганизованное по­ литическое насилие с существенным участием населения, включаю­ щее насильственные политические забастовки, нарушения обществен­ ного порядка, политические столкновения, демонстрации, локализо­ ванные восстания. Во-вторых, тайный сговор, высокоорганизованное политическое насилие с ограниченным участием, включая организо­ ванные политические террористические акты, маломасштабный тер­ роризм, небольшие партизанские войны, перевороты, мятежи и т.д. В- третьих, внутренние войны, высокоорганизованное политическое на­ силие с широким народным участием, организованные для свержения режима или разрушения государства. Включает широко-масштабный терроризм, партизанскую войну и революции.

[3] Дэвис объясняет революционные взрывы фрустрациями, кото­ рые являются результатом спада, следующим за долговременным улуч­ шением, порождающим ожидания продолжения роста. Он полагает, что в противовес ожиданиям Маркса или же предположениям Алекси­ са де Торквиля и других, революции не происходят во время периодов продолжительных несчастий или ухудшающихся ситуаций социальной депривации. Все наоборот. Революции случаются в периоды относи­ тельного процветания и улучшения. Для объяснения этого феномена Дэвис выдвинул идею J-образной кривой, показывающей когда раз­ рыв между "достижениями" и "ожиданиями" становится непереноси­ мым.

[4] Фейерабенд и Несволд развили гипотезу о "систематической фрустрации", которая, согласно их аргументации, приложима к любо­ му анализу агрегированного насильственного политического поведе­ ния в социальной системе. "Систематическая фрустрация" определя­ ется как коллективно испытываемая внутри обществ фрустрация. В развитии базовой гипотезы фрустрации-агрессии они выдвинули че­ тыре общих гипотезы для эмпирических исследований: (а) системати­ ческая фрустрация в любое данное время есть функция расхождений между наличествующими социальными ожиданиями и стремлениями, с одной стороны, и социальными достижениями, с другой; (б) представ­ ления о настоящем (т.е. ожидания будущих фрустраций или удовлет­ ворений) детерминируют уровень действительных фрустраций или удовлетворенности; (в) неопределенности в социальных ожиданиях (на­ пример, принесет ли будущее катастрофу или спасение) сами по себе увеличивают ощущения систематической фрустрации; (г) конфликта-

рующие желания и конфликтирующие ожидания составляют другой источник систематической фрустрации.

[5] Хантингтон утверждает, что причины насилия и нестабильнос­ ти в развивающихся странах Азии, Африки и Латинской Америки мо­ гут быть обнаружены в разрыве между развитием жизнеспособных по­ литических институтов и процессами социальных и экономических из­ менений. Принимая развитую функционалистами трехуровневую па­ радигму разделения обществ на традиционные, переходные и совре­ менные, Хантингтон считает, что первые и последние менее склонны к политическому насилию и нестабильности. Наиболее подвержены это­ му переходные общества. Революционные подъемы, военные путчи, восстания, партизанские войны и террор являются обычной чертой тра­ диционных обществ. Хантингтон отвергает "тезис бедности", соглас­ но которому не бедность и отсталость, а именно желание стать богаты­ ми и современными порождает насилие и нестабильность. Он утверж­ дает обратное: в модернизирующихся странах насилие, беспорядки и экстремизм обнаруживаются куда чаще в более зажиточных частях страны и общества, чем в более бедных. Согласно его мнению, некото­ рые явные признаки экономического роста необходимы для возможно­ сти нестабильности. Уходя не слишком далеко от идей Феерабенда и Гурра, Хантингтон доказывает, что социальная мобилизация куда бо­ лее стабилизирующа, чем экономическое развитие. Урбанизация, гра­ мотность, образование и средства массовой информации подвергают традиционного человека соблазну новых возможностей удовлетворе­ ния. Однако, возможности переходного общества удовлетворить эти новые стремления возрастают куда медленнее; соответственно возни­ кает разрыв или лаг между ожиданиями и устремлениями. Этот разрыв генерирует социальную фрустрацию и неудовлетворенность, которые ведут к требованиям к правительству и экспансии политической моби­ лизации и участия в целях принуждения реализации этих требований. Отсутствие адекватных политических институтов затрудняет процесс выражения этих требований с помощью легитимных средств, если не делает даже невозможным для модернизации и агрегирования полити­ ческой системой.

Следовательно, быстрое развитие участия в политике ведетк полити­ ческой нестабильности и насилию.

Согласно О.Тоффлеру, во всех индустриальных странах государствен­ ное насилие заменило частное насилие [Toffler 1991, 38], а "закон есть сублимированное насилие" [там же, 39].

Общество сопротивляется государственному насилию в форме про­ тестов. Согласно Портеру, протесты бывают успешными в следую­ щих случаях: объект протеста ясен, объектов для протеста не очень

много, методы протеста соотносимы с целью, общественность, к кото­ рой они обращены, образована и вовлечена в действие, способствую­ щее успеху протеста, и противодействие неэффективно. Если хотя бы одно из этих требований неясно, не заявлено или непоследовательно, то протест может оказаться безуспешным [Porter 1987, 42].

Репрессии - наиболее вероятный ответ на протест. Они могут быть использованы в виде цензуры, конфискации капиталов и имущества, раз­ рыва средств сообщения, экономического давления, арестов, заключе­ ния в тюрьму, принудительной мобилизации, концентрационных лагерей, использования провокаторов, угрозы наказания, избиений, пыток, вве­ дения военного положения, казней и актов мести. Масштаб и вид репрес­ сий будут зависеть от различных факторов. Так как репрессии в случае ненасильственных действий могут быть неэффективными по отношению к целям оппонента, то они могут быть более ограниченными, чем те, кото­ рые применяются против восстания, использующего насилие, а также обычной или партизанской войны.

Согласно М.Бергу, человек, опьяненный жаждой насилия, напомина­ ет подчас лунатика, точно ориентирующегося на карнизе, или полусумашедшего садиста, который, однако, не бросается с кулаками на трамвай, а выбирает себе жертву по силам [см. Берг 1992].

Групповое насилие своей основой обычно имеет коллективное чув­ ство "врага ". А далее от поиска "козлов отпущения" до восстаний. Именно подобное коллективное чувство объединяет толпу и отворяет створки для ее атаки против означенного этим чувством объекта. И атака ничем обычно не ограничивается.

В этом и скрывается "секрет" внимания к насилию. Ибо насилие по сути своей есть элементарно-животный (человечески-беспредельный) спо­ соб разрешения возникающих проблем и противоречий.

8. Парадигма ненасилии

Особое место в теории конфликта занимают взгляды М.Ганди с его системой ненасильственных действий, восходящей к идеям великого русского писателя Л.Толстого. Основное в подходе Ганди к борьбе сводится к переориентировке фокуса борьбы от личностей к принци­ пам. Согласно Е.Б.Рашковскому, принцип универсализации челове­ ческого существования, принцип движения от человеческого убоже­ ства к сверхбытийственному самораскрытию [Рашковский 1993, 155]. На этом-то общем и строится решение проблемы, предложенное Ган­ ди. Суть решения - процесс самораскрытия личности в ненасилии. Имя Же этому процессу -Сатьяграха. Открытие идеи Сатьяграхи прихо­ дится на 1906 год.

Ненасильственные действия вовлекают личность или группу в совер­ шение или не совершение действий, которые принуждают оппонента к поведению в желаемой форме [Moore 1986, 68].

Ганди было выработано десять основных правил ведения борьбы:

1.Не избегай конфронтации.

2.Будь открыт к общению и сам окритике.

3.Находи решение и быстро двигайся к нему.

4.Относись к своему оппоненту как к потенциальному союзнику.

5.Выбирай соответствующую целям тактику.

6.Будь гибок.

7.Умей выигрывать время.

8.Будь взвешенным в своих действиях.

9.Будь дисциплинированным.

10.Знай, когда надо остановиться (приводится по Juergensmeyer 1986,6364).

В современной истории эти правила получили воплощение в 60-е годы этого столетия в борьбе американских негров. Их лидер, Мартин Лютер Кинг, в своей книге "Путь к свободе" объяснил собственное понимание принципов ненасилия.

Первый принцип ненасилия утверждает, что ненасилие - это метод борьбы, и как всякая борьба оно требует мужества. Ненасилие - не для трусов, и оно ничего не стоит, если к нему прибегают не по убежде­ нию, но лишь потому, что нет возможности прибегнуть к насилию или по малодушию.

Второй-в борьбе нельзя унижать противника, наоборот, нужно сле­ довать заповеди: "Любите врагов наших" - и видеть конечную цель борь­ бы не в победе над противником, но в построении достойного общества.

Третий принцип заключается в том, что ненасилием мы боремся со злом, но не с теми, кто вольно или невольно стал его жертвой; борьба направлена против сил зла, а не против конкретных людей, которые его осуществляют.

Четвертый принцип состоит в том, что вставший на путь ненасилия должен быть готовым принял, страдания и не должен стремиться ответигь ударом на удар.

Пятый - духовное насилие недопустимо так же, как и физическое; следует подавлять в себе ненависть к другим, ибо ненависть является одним из источников насилия.

Шестой принцип гласит, что справедливость является одним из все­ ленских начал, и она коренится в мировом порядке; неважно, пред­ ставляют ли люди этот порядок, исходя из религиозных или естествен­ но-научных представлений, главное чувствовать, что, содействуя спра­ ведливости, утверждая через любовь и ненасилие правду, мы воспол-