1zaytsev_a_k_sotsial_nyy_konflikt

,конфликты помогают членам организации понять кто они есть как

люди: что заставляет их быть сердитыми, что пугает их, что важно для них и как они пытаются управиться с конфликтом - все это высвечива­ ется во время конфликта с другими. Уверенность в том, за что они желают сражаться, как они действуют в конфликте, может научить их многому о себе;

_ рассеяние более серьезных конфликтов и т.д.

И вместе с тем нетрудно заметить, что люди в своей основной массе (за исключением не так уже редко наблюдаемого энергетического вампириз­ ма) обычно не чувствуют позитивности конфликтов. На наш взгляд, объяснение лежит в плоскости организаций. Индивиды более подверже­ ны фрустрации под воздействием конфликтных коллизий, в то время как организации в целом при умелом использовании конфликта продвигают­ ся в своем развитии и взаимоотношениях со средой.

Однако введение в основные теории социального конфликта будет явно недостаточным, если мы не рассмотрим хотя бы в первом приближении ее основные части: "теорию индустриального конфликта", "организационный конфликт", гендерный конфликт, межэтнический конфликт, "управление кон­ фликтом".

Суть последнего направления - в сосредоточении на проблемах и за­ дачах урегулирования сталкивающихся шгщэесов наиболее приемлемым для сторон способом. Отсюда основной фокус сосредоточен на перего­ ворных и посреднических технологиях, стратегиях поведения сторон в социальном конфликте.

Конфликт в этом случае относится к политической стороне деятель­ ности социальной организации. Напомним, что понятие "политика" в своем происхождении вытекает из точки зрения на действия общества в условиях различающихся интересов, которые должны создать сред­ ства, разрешающие социальным группам и индивидам согласовывать эти различия с помощью консультаций и переговоров. И с этой точки зрения современная социальная организация ничем не отличается от общества. Так, согласно Г.Моргану (G.Morgan),"Mbi можем анализи­ ровать организационную политику систематическим фокусированием на взаимоотношениях между интересами, конфликтом и силой: поли­ тика и в организации возникает, когда люди думают различно и жела­ ют действовть различно. Это несходство создает напряжение, которое Должно быть разрешено политическими средствами" [Morgan 1986, 148]. Р.Майлс в этой связи утверждает, что "политика организации определяется как процесс, посредством которого имеющие собствен­ ные интересы, но независимые индивиды и группы, стремятся обла­ дать силой и использовать силу для влияния на силы и цели организа-

и регулирования жалоб, бойкотов, сокращения производства, сабота­ жа, уклонений от работы или текучести персонала" [приводится по Bomers & Peterson 1982, 403].

Собственно, об этом же пишет и К.Боулдинг (K.E.Boulding): "Ин­ дустриальный конфликт существовал задолго до его формализации профсоюзами; замедление работы, итальянская забастовка, саботаж, сильное групповое давление на рабочих, которые слишком с большим энтузиазмом кооперировались с боссом - это все метки неорганизо­ ванного или слабо организованного группового конфликта" [Boulding 1962, 107].

Спонтанную сторону индустриального конфликта показывает и Х.У- иллер. Она включает: (1) организацию для коллективных перегово­ ров; (2) забастовку или использование эквивалента забастовки для разрешения вопросов, приведших к приостановке в коллективных пе­ реговорах или для их организации и (3) другие, обычно более спонтан­ ные коллективные акции, такие как дикие забастовки, запрещения сверхурочных, работу по правилам, замедление темпов работы, пода­ ча многочисленных жалоб и заявлений о болезни [Wheeler 1985, 4].

Сегодня можно сказать, что последняя рассмотренная нами пара­ дигма о роли конфликта в обществе стала преобладающей в современ­ ной зарубежной литературе. И в дальнейшем анализе теории и практи­ ки социального конфликта мы будем придерживаться именно данной парадигмы.

Некоторые выводы

1.Социальный конфликт, имея свои позитивные и негативные стороны, в целом для общества и социальных организаций созидателен и функ­ ционален.

2.Конфликт не противоположен порядку, а является его частью.

6. Новая парадигма

Наличие значительного числа парадигм в конфликтологии не снима­ ет многих существующих проблем развития как отдельных обществ, так и социальных организаций. Поиск новых объяснений природы социаль­ ного конфликта и, особенно, гтоинципиально новых методов его разреше­ ния продолжается.

Какими причинами объясняется необходимость такой деятельнос­ ти? Нам видятся следующие. Во-первых, возрастающее число перемен поставило перед всеми нами проблему существования в условиях не­ прерывно трансформирующегося общества. Сохранение общественной стабильности и порядка в наши дни требует непрерывных перемен,

трансформаций. Социальная среда становится все более и более тур­ булентной. Вот как видят эту изменчивость и новые требования к организациям O.Бa6yроглу(O.N.Baburoglu) и М.Гарр (M.A.Garr) (см. таблицу № 5).

Таблица № 5

Осоотношении принципов адаптации социальной организации

иизменчивости социальной среды

(См.: Weisbord 1993,74).

В этих условиях резко возрастает число социальных конфликтов, связан­ ных именно с процессами изменений. И обесцениваются многие из методов разрешения конфликтов, возникающих из-за противоречивости интересов и ценностей. Профилактика конфликта является не самой сильной стороной уже имеющихся теорий и созданных на их основе практических разработок. Центр внимания больше тяготеет к проблеме "Как урегулировать-разре­ шить уже сложившийся конфликт, использовать его 3HqDrrno для развития?". И в этом смысле перейти из прошлого, давшего основание для конкретного конфликта, к будущему, как более совдэшенному и развитому. Вектор раз­ решения конфликта фиксируется на направлении из прошлого в будущее.

Новая парадигма формируется вокруг идеи согласования интересов еще до этапа их реализации, когда возможные противоречия и оппозиции моде­ лируются участниками деятельности заранееина этой основе принимаются сложные решения по типу выигрьпн-выигрьпл как наиболее эффективные. То есть разрешение возможных конфликтов происходит на этапе целепола - гающей деятельности с применением специальных методов многопозицион­ ного полилогового (multilogue) общения.

Я.Тисволдразмышлет о кооперативной конфликтной теории. "Ко­ оперативная конфликтная теория элегантна и обладает большой мо­ щью. Она предполагает тип взаимотношений, который партнеры в конфликте желают установить наряду с действиями, сопровождающи­ ми эти взаимоотношения. Когда люди верят, что их цели коопериру-

ются, то они склонны к взаимной поддержке и помогают друг другу быть более эффективными. Они готовы воспринимать идеи друг друга и стараются комбинировать в форму взаимовыгодного решения. Они используют конфликт для выполнения работы и усиления взаимоотно­ шений" [Tjosvold 1993, 8-9]. Система складывающихся в кооперации конфликтных взаимоотношений и их связи представляется Тисволду следующей (см. схему № 2).

Схема № 2

Структура кооперативного конфликта

V

Кооперативный конфликт

i

(Там же).

Стратегические (организациошю-деятельностные) игры, поисковые кoнфq:>eнции -вот основные методы реализации данной парадигмы, ап­ робируемые в разных странах мира. Интенсивность деятельность, кон­ центрация событий, особые техники общения позволяют осуществлять коллективные совместные прорывы в разрешении самых запущенных конфликтов в организациях.

Естественно, что данная парадигма в щзинципе более реализуема в стра­ нах с традиционно развитой или активно становящейся коллективистской культурой жизнедеятельности. Такие свойства людей, как коллективизм, прошляющийся в способности жить и работать в коллективе и для коллекти­ ва, в идеале исключают конфликтность в ее традиционных проявлениях.

Другой способствующий фактор, позволяющий реализовать потен­ циал полилога-матилога - формирование все большего числа соци-

альных организаций, обеспечивающих свою деятельность, функцио­ нирование и развитие на основе принципов самообучающейся органи­ зации (learning organization). В турбулентных общественных услови­ ях организации и социальные системы нуждаются в частой реоргани­ зации. А для этого они должны обладать способностью "учиться как учиться". Речь идет о коллективном метаобучении, "когда много групп учатся вместе как понимать и обучать самих себя, выстраивать совме­ стные решения и потенциально новые действия" [Weisbord 1993, 93]. Речь идет именно о коллективном, а не индивидуальном обучающем процессе.

За этой парадигмой будущее.

Две последующие конкурирующие-взаимопроникающие парадигмы охватывают, как мы уже писали, возможные методы разрешения соци­ альных конфликтов: насильственные и ненасильственные.

7. Парадигма насилия

Начнем с определения насилия. В словаре Даля мы находим следую­ щее: "Насилие... принуждение, неволя, нужа, силованье, действие стес­ нительное, обидное, незаконное и своевольное" [Даль 1955, т.2, 468]. В энциклопедии насилие определяется как "применение тем или иным клас­ сом (социальной группой) различных, вплоть до вооруженного воздей­ ствия, форм принуждения в отношении других классов (социальных групп) с целью приобретения или сохранения экономического и политического господства, завоевания тех или иных прав или привилегий" [БСЭ, 17, 297]. Согласно Гусейнову, "насилие есть разрушительная сила, точнее было бы сказать: саморазрушительная, ибо в своем последовательном осуществлении как абсолютное зло оно оборачивается против самого себя" [Гусейнов 1992, 79].

Более развернутая концепция насилия представлена в энциклопеди­ ческом словаре "Политология": "Насилие - понимается как государ­ ственное насилие и насилие в прямом смысле этого слова. Насилие в пер­ вом значении - государственная власть, опирающаяся на право и ограни­ ченная правом. Второе толкование охватывает модус действия, направ­ ленное на намеренное нанесение ущерба субъектам действия, направлен­ ного на намеренное нанесение ущерба субъектам действия или вещам либо на уничтожение последних" [Политология 1993, 191].

Далее авторы различают иррациональное и рациональное насилие. Под первым понимается процесс психической разрядки (агрессия), при­ чем объект поддается замене и насилие оказывается самоцелью (катарсисная функция насилия). "Рациональное" насилие, напротив, вы­ полняет ярко выраженную социальную или политическую функцию и

является одним средством из многих. Следует различать инструмен­ тальное и символическое (или "коммуникативное") насилие. Инстру­ ментальное насилие преследует непосредственно конкретную цель. В этой связи примечательной функцией выступает социальный или поли­ тический контроль в форме предупреждения или санкций, ориентиро­ ванных на сохранение наличных форм. Инструментальное насилие ис­ пользуется нередко как средство формирования власти либо ее пере­ распределения... Наконец, насилие выполняет инструментальную фун­ кцию, если используется в целях экзистенциального уничтожения во имя создания религиозной, этнической, расовой или социальной гомо­ генности общества. Символическое насилие направлено, напротив, не на осуществление цели, а на придание осмысленности созданного про­ пагандой определенного образа [там же, 192]. Происхождение кол­ лективного насилия имеет своим истоком конфликт между притязания­ ми и обстоятельствами [там же].

При этом обратим внимание на замечание Галтунга, который пи­ сал, что определение насилия соотносится с типологией насилие, а ти­ пология насилия соотносится с видом теории насилия, которую кто-то уже имеет или пытается создать вновь [J.Galtung 1978, 84]. Д.Галтунг также указывает и на то, что "насилие" является в высшей степени эмоциональным термином. Как концепция оно объединяет такие несо­ измеримые феномены как войны, пытки, убийства и пр. "Насилие обыч­ но видится как плохое, как нечто, что должно быть отвергнуто. При этом мы немедленно попадаем в две возможные ловушки: (а) исключе­ ния из определения насилия того, что (нами) не oтвq)гaeтcя; (б) вклю­ чение в определение насилия чего-то (нами) отвергаемого" [см. Galtung 1981, 85].

Согласно Гжегорчику насилие связано не только с прямым физи­ ческим и материальным ущербом и проявляется как убийство, грабеж, угроза и т.п. Все это - прямые, очевидные, наиболее грубые и вопию­ щие формы насилия. Наряду с ними существует еще насилие, которое пронизывает психологическую и интеллектуальную сферы и проявля­ ется незаметно в виде навязывания собственных убеждений оппонен­ ту, искаженной информации и т.д. И автор задает вопрос: "Где грани­ ца, которая отделяет насилие от ненасилия в духовной коммуника­ ции?" [Гржегорчик 1992, 54].

Слово "насилие", - пишет Гусейнов, - в естественном языке означает принуждение к чему-либо силой, против воли. Здесь выражена суть поня­ тия. Смысл насилия состоит в том, чтобы блокировать свободную волю Индивидов и принудить их (или удержать) от действия, которые предпи­ сываются теми, кто совершает насилие. Его вообще можно кратко опре­ делить как узурпацию свободной воли. Оно есть господство одних инди-

48 Глава I

видов над другими, основанное на внешнем принуждении. Это - особый, крайний случай отношений господства и подчинения, властных отноше­ ний [Гусейнов 1995, 9].

Авторы изданного ЮНЕСКО капитального труда по насилию опре­ деляют насилие как "нанесение вреда, повреждений человеку" [Violence 1981,87]. Собственно то же самое утверждает и Мур: "Насилие или физи­ ческое принуждение" [Moore 1986, 9]. По Галтунгу насилие следует оп­ ределять терминами о сути повреждений, наносимых человеку; другими словами, этот подход есть откровенно жертво-ориентированный [Galtung in Violence 1981, 89].

Корни насилия изыскиваются в вечных законах человеческой при­ роды. Так, согласно рассуждениям А.М.Ковалева, "парадокс заклю­ чается в том, что одни законы, вечные законы человеческой природы, могут предписывать людям дружбу, сотрудничество, взаимопомощь, а законы, вытекающие из конкретных условий, могут ставить их в от­ ношения вражды и ненависти друг к другу. В результате этого в исто­ рии могут иметь место как сотрудничество и взаимопомощь, следую­ щие из "вечных законов" человеческой природы, гак и борьба, опре­ деляемая теми или иными конкретными условиями и вытекающими из них так называемыми "историческими законами", а следовательно, и насилие одного человека над другим" [Ковалев 1992, 60]. Отсюда и различие взглядов разных мыслителей по поводу насилия, классовой борьбы и т.д. Утверждается, что чем больше несоответствия соци­ альных условий потребностям человека, тем в большей степени про­ гресс, утверждение нравственных норм покупаются ценой насилия, борьбы и жертв. Вполне в духе классовой теории конфликта делается вывод, что "при оценке роли насилия и ненасилия в обществе следует исходить из того, насколько и то и другое способствует развитию об­ щества, обеспечивает его оптимальную в данных условиях самореа­ лизацию. За этими рамками добродетель, если она не борется со злом, будет иметь отрицательный характер и должна быть отвергнута и осуж­ дена. Вместе с тем насилие, если оно способствует прогрессу обще­ ства, совершается в рамках определенных нравственных норм, будет носить справедливый характер"[там же, 63].

Но по поводу нравственности насилия есть и другие точки зрения. Так Гусейнов утверждает, что "насилиеневозможно аргументировать эти­ чески" [Гусейнов 1995, 11]. "Констатация неизбежности и неистребимос­ ти насилия, - пишет тот же автор в другой публикации, - переходит в его оправдание. Именно такую апологетическую роль играет "диалектика" насилия и ненасилия, являющаяся на самом деле стыдливой формой, для прикрытия которой насилие получает моральную санкцию и включаегся в позитивный контекст человеческой деятельности. В действительности

же никто не доказал, что существует переход от насилия к ненасилию , как и от зла к добру, что одно ведет к другому. Разделяющие их линии скорее следует считать абсолютными" [Гусейнов - Ненасильственные движения, 1992, 13].

Промежуточную позицию занял А.П.Огурцов. Он видит здесь ди­ лемму, которую не так просто разрешить. "С одной стороны, каждый из нас ясно понимает аморальность насилия - и бытового, и государ­ ственного, и революционного. С другой стороны, столь же ясно каж­ дый из нас понимает аморальность примирения с неправедным делом, непротивленчества перед лицом насилия и зла. Каждый из нас в само­ определении своего поступка должен пройти между Сциллой прими­ ренчества с насилием и Харибдой приятия зла и оправдания насилия независимо от того, считается ли насилие результатом "первородного греха" и неизбежностью в мирской жизни, или оправдывается во имя неких благих целей (утопического царства свободы, справедливости и братства и т.д.)". "Некоторые исторические формы этики ненаси­ лия, продолжает он рассуждать, - соблазняли власть на насилие, создавали условия не только возможности, но и реального осуществ­ ления самых жутких форм насилия. Иными словами, проповедь нена­ силия в определенных исторических ситуациях оборачивалась реаль­ ным насилием или уготовлением к насилию. Такого рода историчес­ кие метаморфозы, объясняемые тем, что философия ненасилия нередко аппелировала к правовому нигилизму, анархической антигосудар­ ственности и опрощению интеллигенции и сама была пронизана тако­ го рода установками, должны, по-моему, насторожить сторонников этики ненасилия, заставить их задуматься и о трагических последстви­ ях проповеди ненасилия в мире насилия..." [там же, 3].

В других координатах аргументирует А.М.Ковалев. Борьба в обще­ стве, насилие, обман и тому подобное имеют определенные границы и могут быть оправданы, - считает он, -лишь постольку, поскольку обес­ печивают реализацию общечеловеческих законов и вытекающих из них норм нравственности. За этими рамками борьба, насилие как бы превы­ шают пределы допустимой обороны и приобретают безнравственный харакщэ. Не случайно существуют определенные границы даже беспощад­ ного отношения к врагу. Да это и естественно, ибо в борьбе участвуют человеческие индивиды как представители общества с присущими им всеобщими законами [Ковалев 1992, 60].

Клинеберг заявляет, что "природа дает нам только способность к насилию; дело в социальных обстоятельствах, которые предопределя­ ют будем ли мы и как использовать эту способность" [Klineberg in: Violence 1981, 114]. "Насилие не является ни универсальным, ни неиз-

50 Глава I

бежным, ни инстинктивным; всегда есть индивиды и группы, которые демонстрируют значительную степень насилия, и другие группы и ин­ дивиды, которые проявляют его в очень малой степени" [там же]. Да­ лее он добавляет, обобщая значительное число количественных иссле­ дований: насильственный конфликт наибольшие масштабы имеет сре­ ди развивающихся наций, незначителен среди современных наций и имеет средние значения в наименнее развитых, более "традиционных" нациях [там же, 118].

Есть авторы, которые рассматривают насилие в его наиболее ост­ рых формах как некий саморегулирующийся механизм, опирающийся на реализацию определенных врожденных свойств человеческого об­ щества. Проследим, например, за ходом мысли М.Берга. "Региональ­ ные конфликты и мировые войны, - утверждает он, - обладают опре­ деленной периодичностью, вызываются не столько социальными и ис­ торическими причинами, сколько накоплением в душе агрессивности, и, принося с собой разрушение и смерть, одновременно регулируют многие процессы, в том числе нравственное осознание человеком сво­ ей природы. И той опасности, которую она представляет... Очень час­ то то, что оценивается современниками как "борьба за свободу", на деле оказывается лишь реализацией чрезмерно накопившейся агрес­ сивности, требующей выхода... Однако война, насилие - это буме­ ранг. С одной стороны, войны оборачиваются горой трупов, похоро­ нок не только среди врагов, но и среди своих, с другой - процесс наси­ лия, убийства вызывает отвращение к себе и растрачивает былую аг­ рессивность. Или, точнее, в процессе убывания агрессивности чело­ век перестраивает модель поведения, сначала все больше возмущаясь "ужасами войны", а потом и собой как носителем агрессивного нача­ ла. Усталость от войны способствует пацифистским настроениям, про­ сыпается человеколюбие, люди вспоминают о морали, начинают меч­ тать о "спокойном, мирном труде" и ищут виноватых в виде своих или чужих правительств, а также тех, кто использовал их порыв к наси­ лию в своих корыстных целях" [Берг 1992].

Согласно Губину, насилие естественное состояние человека, ес­ тественный способ общения одного индивида с другим, и будет оста­ ваться таковым, пока общество находится на стадии своего "живот­ ного" развития, пока человек в массе своей остается, по Ницще, "су­ першимпанзе". "Насилие-естественно, добро, альтруизм - искусст­ венны, нужно прилагать большие усилия, чтобы быть добрым. Быть добрым - это искусство. Нет таких законов, по которым мы должны любить друг друга. А законы, по которым мы должны бояться или не-