PakharL_I_Kurs_lektsiy_po_sotsialnoy_filosofii_Ch_2
.pdfкак болезни слишком быстрого роста производства и разделения труда, как побочные продукты естественной эволюции. Самоубийство и экономические кризисы тоже разновидности патологического состояния общества, в то время как преступность рассматривается им как состояние нормы.
Преодоление «ненормальных форм» мыслилось Дюркгеймом на пути мирного разрешения конфликтов, уменьшения борьбы и конкуренции до приемлемых размеров, установления правил, жестко регламентирующих отношения классов, введение справедливости и равенства «внешних условий», т. е. равенства социальных возможностей и воздаяния всем по заслугам (меритократия).
Анализируя проблемы «принудительного характера» труда, морального и экономического кризисов общества, антагонизма труда и капитала, Дюркгейм был склонен рассматривать их как результат недостаточной отрегулированности отношений между главными классами общества, как нездоровый элемент в жизни общества, которое в целом рассматривалось как солидарное, сохранившее свойственное предшествующим эпохам единство, целостность.
2. Психологическая парадигма трактовки общества конца ХIХ – начала ХХ века.
Социологизм Дюркгейма разрабатывался в полемике с натурализмом (биолого-эволюционистскими концепциями) и психологизмом. К концу 19 века стала достаточно популярной новая тенденция в понимании социально-исторических процессов и закономерностей общественного развития – психологическая. Суть психологизма в следующем: в природе человека заложены определенные психические особенности в виде потребностей, интересов, желаний, различного рода эмоций и идей, реализация которых неизбежно связана с общением людей друг с другом. Причем в ходе психологического взаимодействия возникают новые социальные феномены, которых нет у человека вне общения и взаимодействия.
Психологическое направление трактовки общества складывается прежде всего в социологии. Его основной ориентацией становится не психология индивидуального человека, а психология коллективная или социальная, поскольку кроме психических процессов отдельных людей, существуют процессы, обусловленные духовным взаимодействием людей. Само общество есть продукт такого взаимодействия.
Обращение социологов к психологии было вызвано как внутренней логикой развития социологической теории, так и успехами психологической науки и, в частности, в области экспериментальной психологии. Это давало социологам значительные преимущества по
41
сравнению с прежним натуралистическим редукционизмом относительно развития общества.
Психологический (социально-психологический) подход к исследованию общества показал, что его эволюция происходит не иначе, как под влиянием интеллектуальных, эмоциональных и волевых действий одних людей на других, а не путем спонтанного, фаталистического развития. Переход от биологического детерминизма понимания общественной жизни к психологическому был значительным шагом вперед в становлении социологии.
Наиболее известным представителем психологического направления в западной социологии является Габриэль Тард (1843-1904) – французский социолог, один из основоположников социальной психологии, старший современник Дюркгейма. Он внес значительный вклад в развитие науки о межличностных отношениях и их механизмах. Тард исследовал проблему общественного мнения, психологии толпы, механизмы психологического заряжения и внушения, а также способствовал включению в арсенал социологии эмпирических методов исследования – анализ исторических документов и статистических данных.
Г. Тард автор книг: «Законы подражания» (1890, рус. пер. 1892), «Социальная логика» (1895, рус. пер. 1901), «Общественное мнение и толпа» (1902), «Социальные этюды» (1902) и др.
Общество, по Тарду, - это продукт взаимодействия индивидуальных сознаний, которое совершается через передачу людьми друг другу и усвоение ими верований, убеждений, намерений и т. д.
Исходя из этого он поставил перед собой цель создать новую науку - социальную (коллективную) психологию, которая должна изучать взаимодействие индивидуальных сознаний и тем самым выступать в роли фундамента социологии. Социальная психология занимается исключительно отношениями нашего «Я» к другим «Я», их взаимным влиянием. В этом действии одного духа на другой и следует видеть элементарный факт, из которого вытекает вся социальная жизнь.
В целом Тард принадлежал к позитивистской линии в социологии, но содержание общественной жизни трактовал в духе шопенгауэровского волюнтаризма. Анализируя характер отношения «Я» к другому «Я», Тард обнаруживает психологический механизм подражания.
Взаимоотношения двух индивидов, из которых один подражает другому, характерная модель социального бытия. Все сходства,
существующие в мире, обусловлены повторением, которое представляет собой универсальный мировой закон. Подражание существует, по мнению Тарда, уже на уровне индивидуального сознания, когда человек с помощью памяти и привычки воспроизводит сам себя, повторяет свое прошлое. Затем при соприкосновении двух или более людей подражание
42
становится главным механизмом социального поведения. «Общество – это подражание, а подражание – вид гипнотизма», - писал Тард.
Общественное развитие, по Тарду, протекает следующим образом: отдельные выдающиеся люди изобретают что-то новое, а затем массы, подражая, закрепляют это новое. Социальные конфликты объясняются им различными направлениями подражания. Встречные потоки подражания вступают в единоборство – повторение сменяется оппозицией, и начинается «логическая дуэль» подражаний. Частными случаями этого могут быть любые конфликты – от теоретического спора до войны. Таким
образом, базисными социальными процессами являются адаптация,
повторение и оппозиция. Они протекают на основе общих законов социологии, которые Тард делит на логические и вне логические. Логические законы объясняют, почему одни инновации распространяются, а другие нет, насколько назрела потребность в данном новшестве, совместимо ли оно с уже существующими знаниями (логический союз) или вступает с ними в конфликт (логическая дуэль). Вне логические законы показывают, как протекает процесс подражания. Здесь возможны два пути: 1) от внутреннего к внешнему, т. е. внутренние образы вызывают подражание раньше, чем внешние (например, дух религии раньше, чем обряды); 2) низшие подражают высшим, младшие старшим, провинция центру и т. д.
Ссылками на механизм подражания Тард пытался объяснить общественное мнение, обычаи, моду, религию и многие другие социальные явления. Рассуждения о процессах подражания были очень важны для подхода к проблеме социализации личности, а также для объяснения как индивиды объединяются в социальные группы и общества.
Тард строил свою теорию как дедуктивную, но вместе с тем он придавал большое значение эмпирическим методам исследования. Социология, по его словам, имеет в своем распоряжении два главных метода: археологический и статистический. Археологический метод
основан на анализе исторических документов и служит для изучения периодов и ареалов распространения конкретных нововведений и образцов. Статистический метод используется для сбора информации о текущих процессах подражания путем обсчета сходных подражательных актов. В широком применении «числа и меры» к изучению общества Тард видел магистральный путь развития социологии. Социальностатистические исследования Тарда, в частности по вопросам преступности, пользовались большим авторитетом у современников.
Большое внимание Тард уделял изучению «психологии толпы». Исследование толпы в 80 – 90 –е годы 19 века было одной из центральных проблем, ею занимались многие ведущие социологи (итальянец С. Сигеле, француз Г. Лебон, русский Н. Михайловский и др.). Толпа, - считает Тард,- «это множество лиц, собравшихся в одно и то же время в определенном
43
месте и объединяемых чувством, верой и действием». Всякая толпа иррациональна и легко поддается внушению. Она повторяет одни и те же движения, крики, она мелочно самолюбива. Критиковать ее нельзя, обращаться к ее разуму бесполезно. Толпа заглушит всех, кто не сможет ей угодить. Причем, чем многочисленней толпа, тем ниже ее уровень В ней ни один не мыслит, а только чувствует, т. е. толпа превращает человека в автомат, ослабляя и уничтожая ее индивидуальность. Лебон считал толпу разрушительной силой. Он выступал против идеи социального равенства и демократии, доказывал, что все достижения цивилизации есть результат деятельности элиты. Революцию он рассматривал как проявление массовой истерии.
В недрах психологической школы зарождались многие идеи эмпирической социологии, методы и техника проведения социологических исследований. В ней был поднят вопрос об изучении таких явлений как общественное мнение, специфика коллективной психологии, ее связь с индивидуальной, соотношение рационального и эмоционального в общественно жизни, формирование социального самосознания индивида и др., которые имели социально-философский смысл.
Социальная философия Макса Вебера. (Лекция 22)
Макс Вебер (1864-1920) – немецкий историк, экономист, социолог, философ, один из наиболее крупных авторитетов в области общественных наук. В Гейдельбергском университете Вебер изучал юриспруденцию, но одновременно он занимался политической экономией и экономической историей. Его первые работы – «К истории торговых обществ в средние века» (1889), «Римская аграрная история и ее значение для государственного и частного права» (1891). В них он анализировал связь государственно-правовых образований с экономической структурой общества. В соответствии с требованиями исторической школы, которая господствовала в немецкой политэкономии, он рассматривал эволюцию античного земледелия в связи с социальным и политическим развитием, не упуская также анализ форм семейного уклада, быта, нравов, религиозных культов.
С 1894 г. Вебер занимает должность профессора во Фрайбурге, а с 1896 г. в Гейдельберге. С 1904 г. Вебер вместе с Вернером Зомбартом становится редактором немецкого социологического журнала «Архив социальной науки и социальной политики», в котором выходит одно из главных его произведений «Протестантская этика и дух капитализма» (1905), посвященное генезису капитализма. Вебер также занимался проблемами логики и методологии социального познания, посвятив этому вопросу ряд статей – «Объективность» социально-научного и социально-
44
политического познания» (1904), «Критические исследования в области наук о культуре» (1906), и социологией религии, над проблемами которой он работал в основной своей работе последних лет жизни «Хозяйственная этика мировых религий» (1916-1919). Уже после смерти был издан фундаментальный труд ученого «Хозяйство и общество» (1921), где подводились итоги его социологических исследований, а также сборники статей по методологии и логике культурно-исторического и социологического исследования, по социологии религии, политики, социологии музыки и др.
В теоретическом отношении Вебер испытал влияние позитивизма, неокантианства, «философии жизни» в лице В. Дильтея, а также социальной философии К. Маркса. Вебер, также как и его предшественники, поднимает проблему статуса наук о культуре. Вебер разделял взгляды тех мыслителей (неокантианцы, Дильтей), которые считали, что науки о культуре (духе) должны иметь свой собственный методологический фундамент. Он согласен с Дильтеем и неокантианцами, что изучая человеческую деятельность, нельзя исходить из тех же методологических принципов, из которых исходит астроном, изучающий движение небесных тел. В этом смысле он занимает позицию антинатурализма. Как и Дильтей, Вебер считал, что абстрагироваться от того, что человек есть существо сознательное, не может ни историк, ни социолог, ни экономист. Но руководствоваться при изучении социальной жизни методом непосредственного вживания, интуиции Вебер отказывается, поскольку результат подобного способа изучения не обладает общезначимостью. Отсюда возникает вопрос: как обеспечить наукам о духе такую же строгость и общезначимость, какой обладают естественные науки?
Согласно Веберу, основная ошибка Дильтея и его последователей – психологизм. Вместо того, чтобы исследовать мир переживаний историка,
Вебер предлагает изучать логику образования тех понятий, которыми оперирует историк. Только в этом случае субъективный мир представлений историка превращается в объективный мир исторической науки. Но каким образом возможно логическое, общезначимое познание индивидуального, где критерий выделения главного в индивидуальном?
Таким критерием, по Веберу, является «отнесение к ценностям». В этом Вебер близок к неокантианскому варианту антинатуралистического обоснования исторической науки, в частности к Г. Риккерту. Вебер вслед за Риккертом разграничивает два акта – отнесение к ценностям и оценку.
Отнесение к ценностям превращает наше индивидуальное впечатление в объективное и общезначимое. Но наука о культуре, обществе, истории, считает Вебер, должна быть свободна от оценочных суждений, как и наука естественная. Такое требование вовсе не означает, что ученый должен вообще отказаться от собственных оценок и вкусов – просто они
45
не должны вторгаться в пределы его научных суждений. По Веберу, ученый как индивид имеет полное право на политическую и нравственную позицию, свой эстетический вкус, но он не может относиться положительно или отрицательно к изучаемому им явлению или историческому лицу. Его индивидуальное отношение должно оставаться за пределами его исследования – это долг исследователя перед истиной.
Вебер, однако, существенно корректирует методологические принципы Риккерта. В отличие от Риккерта, рассматривающего ценности и их иерархию как нечто надысторическое, Вебер склонен трактовать ценность как установку той или иной исторической эпохи, как свойственное эпохе направление интереса, которое не имеет силы за ее пределами. «Выражение «отнесение к ценности» подразумевает только философское истолкование того специфически научного «интереса», который руководит выбором и обработкой объекта эмпирического исследования», - пишет он. Интерес эпохи – это нечто более устойчивое и объективное, чем просто частный интерес того или иного исследователя, но в то же время нечто более субъективное, чем надысторический интерес, получивший у неокантианцев название «ценности». Таким образом, опираясь на неокантианцев, Вебер вносит свою лепту в разработку методологии социального познания.
Важнейшим методологическим инструментом Вебера является категория «идеального типа». Идеальный тип, вообще говоря, есть «интерес эпохи», представленный в виде теоретической конструкции. Он не извлекается из эмпирической реальности, а конструируется как теоретическая схема. В этом смысле Вебер называет идеальный тип «утопией». Веберовский идеальный тип близок к идеальной модели, которой пользуется естествознание. Это подчеркивает сам Вебер. Мыслительные конструкции, которые носят название идеальных типов, говорит он, «быть может так же мало встречаются в реальности, как физические реакции, которые вычислены только при допущении абсолютно пустого пространства». Они имеют внеэмпирическое происхождение. Но именно благодаря своей отделенности от эмпирической реальности, своему отличию от нее идеальный тип может служить как бы масштабом для соотнесения с ним этой последней.
Такие понятия, как «экономический обмен», «ремесло», «капитализм», «церковь», «секта», «христианство», «средневековое городское хозяйство» и т. д. есть идеально-типические конструкции, употребляемые в качестве средств для изображения индивидуальных исторических образований. Эти умственные конструкции нельзя отождествлять с самой историко-культурной реальностью, их нельзя субстанциализировать, рассматривать с позиций реализма в средневековом смысле слова. Таким образом, смысл идеальной типологии – в конструировании некоторых образов-схем, позволяющих наиболее
46
удобным способом упорядочивать эмпирический материал, поставленный конкретными исследованиями и жизненными впечатлениями ученого. Так античность, феодализм, капитализм для Вебера не объективно существующие отношения, а способы идеальной типизации. Концепция
идеальных типов направлена против идеи объективной закономерности исторического развития и служит методологическим обоснованием плюрализма как принципа исследовательской деятельности.
Первоначально понятие идеального типа Вебер выводит в методологических работах 1904 г. в качестве средства исторического познания, как исторический идеальный тип. Именно поэтому Вебер подчеркивал, что идеальный тип есть лишь средство, а не цель познания. Он служит средством раскрытия генетической связи исторических явлений, и потому Вебер называет его генетическим идеальным типом. В отличие от него в социологических исследованиях создаются «чистые идеальные типы», которые безотносительны к пространственновременному определению и могут встречаться во все исторические эпохи в любой точке земного шара. Например, социолог конструирует идеальные модели «господства» - харизматическое, рациональное, патриархальное, которые имеют силу во все исторические эпохи и в любой точке земного шара.
Как видим, чистые идеальные типы отличаются от генетических большей степенью общности. Генетический тип применяется локально во времени и пространстве, а применение чистого типа не локализовано; генетический тип служит средством выявления связи, которая была лишь один раз, а чистый тип – средством выявления связи, существующей всегда. Тем самым сужается пропасть между историей и социологией, характерная для баденской школы, и определяются методологические особенности социологии. Социология, считает он, создает понятие типов и ищет общие правила в противоположность истории, которая стремится к каузальному анализу индивидуальных явлений, важных в культурном отношении действий, образований, личностей. Задача социологии устанавливать общие правила событий безотносительно к пространственно-временному их определению.
Метод идеального типизирования разрабатывался Вебером в прямой полемике с исторической школой и в косвенной – с марксизмом. К. Маркс в своих работах стремился понять общество как некую целостность, пользуясь при этом методом восхождения от абстрактного к конкретному, с помощью которого воспроизводил целостность в понятии. Вебер же всегда воевал с теми социологами и историками, которые обращались к понятию целостные структуры. Создавая теорию социального действия, исходившую из индивида и субъективной осмысленности его поведения, Вебер занимал субъективно-идеалистическую позицию. Он критиковал
47
органицистов (Дюркгейма, Лебона) и марксистов за недооценку роли сознания человека, личностной мотивации в динамике общественноисторического процесса.
Действительность Вебер понимал иррационально, как бесконечное своеобразие явлений с бесконечным множеством причин, их порождающих. «Культура, - писал он, - это тот конечный фрагмент бессмысленной бесконечности всемирно-исторического целого, который лишь с точки зрения человека обладает смыслом и значением». Но полностью состояние хаоса не может быть ни осмыслено, ни отражено.
Природа познания заключается в том, полагал Вебер, чтобы мысленно упорядочить хаотическую действительность.
Вебер подчеркивал, что предметом научного познания становится только фрагмент действительности, ее часть. По его мнению, исследователь интересуется теми компонентами действительности в прошлом, которые прямо или косвенно связаны с явлениями, обладающими для него культурным значением. «Отнесение к ценностям» - первый этап исторического познания, на котором решается задача вычленения научно значимого компонента действительности как объекта исследования. «Ценностный» подход, с точки зрения Вебера, не является особенностью исторического познания, он характерен также для естественнонаучного познания, не будучи тождественным в обоих случаях.
«Отнесение к ценностям», по его мнению, необходимо для познания, но недостаточно. Оно вычленяет из «хаоса» действительности научно значимый компонент – предмет исследования, а затем последний изучается с точки зрения его внутренней структуры, т. е. установления в ней причинно-следственных связей и зависимостей. Таким образом, «отнесение к ценностям» – лишь предпосылка, необходимое условие анализа и не более того. Однако каждый ученый может руководствоваться своими соображениями при отнесении к ценностям. Это позволяет, по мнению Вебера, создавать большое количество утопий и каждая будет способствовать познанию событий с определенной точки зрения.
Согласно Веберу, общество состоит из отдельных личностей, включенных между собой в определенные социальные действия. Он является основателем так называемой «понимающей социологии», которая не является частью психологии, а самостоятельной наукой, рассматривающей поведение личности как социальное действие.
Необходимыми признаками «социального действия» у Вебера являются: 1) наличие субъективного смысла и 2) ориентация на других. По Веберу, не будет социальным действием, например, религиозная молитва или чисто подражательное действие, совершенное индивидом, находящимся в толпе. Он выделяет четыре вида социального действия:
48
целерациональное, ценностно-рациональное, аффективное и традиционное. Все они «идеальные типы», а не эмпирические обобщения.
Целерациональное действие – это действие, направленное на достижение ясно осознаваемой индивидом цели и при помощи средств, признаваемых за адекватные самим действующим индивидом. Это наиболее «рабочий» идеальный тип, с помощью которого производятся основные исследования веберовской социологии. Критерий целерациональности – успех.
Ценностно-рациональное действие – это действие, опирающееся на сознательную веру в этические, эстетические, религиозные или какие-либо другие безусловные ценности без ориентации на достижение успеха.
Аффективное действие – действие вызванное актуальными аффектами и чувствами.
Традиционное действие – действие опирающееся на традиции и привычки.
Последние два вида социального действия не являются социальными действиями в строгом смысле, так как в них нет осознанного и положенного в основу действия смысла.
Описанные Вебером типы социального действия – это не просто методологический прием, удобный для объяснения. Вебер убежден, что
рационализация социального действия – это тенденция самого исторического процесса. Вся европейская история свидетельствует о том, что рационализация есть всемирно-исторический процесс. Одним из существенных компонентов «рационализации» действия является замена внутренней приверженности привычным нравам и обычаям планомерным приспособлением к соображениям интереса. Происходит вытеснение ценностно-рационального поведения в пользу целерационального, при котором уже верят не в ценности, а успех. Рационализация понимается как судьба западной цивилизации. Рационализируется способ ведения хозяйства, управления в экономике, политике, науке, культуре – во всех сферах социальной жизни, образе мышления и жизни, способе чувствования.
Проникновение науки во все сферы жизни – свидетельство универсальной рационализации современного общества. Так складывался современный индустриальный тип общества, который отличается от традиционного. В нем господствует формально-рациональное начало, когда реальностью является только то, что поддается количественному учету, исчерпывается количественной характеристикой.
Учение о формальной рациональности – это, по существу, Веберовская теория капитализма. Тип социального действия – целерациональный стал наиболее адекватным капитализму, как неизбежному следствию исторического развития Европы. Вебер дает генезис и глубокий анализ взаимосвязанных религиозных, экономических,
49
политических и иных структур, образующих особый феномен – западноевропейский капитализм как культурно-исторической ценности. Именно в культуре, по Веберу, кроются истоки современного западноевропейского капитализма.
Особое внимание Вебер уделял такой области культуры как религия. В своей работе «Протестантская этика и дух капитализма» он не утверждал прямую причинную зависимость капитализма от религии, но доказывал, что существует четко выраженная адекватная связь духа капитализма и духа протестантизма, между религиозными заповедями последнего и самодисциплиной светского поведения. Главное религиозное требование протестантизма – совершать действия в соответствии с собственным разумом и делать «добрые дела» – способствовало активной экономической политике.
В отличие от К. Маркса, который коренной чертой капитализма считал наличие частной собственности на средства производства, Вебер признавал главной характерной чертой современного ему общества, т. е. капитализма, бюрократическую рационализацию, которая не может не продолжаться, какой бы форма собственности на средства производства не была. В появлении общественной собственности Маркс видел пути преобразования современного общества. Вебер это отрицал. По его мнению, необходимость рациональной организации для получения наиболее дешевого продукта будет существовать независимо от революций, определяющих в государстве характер собственности на средства производства. Вебер не придавал решающего значения противоречиям между рабочими и предпринимателями и не верил в необходимость классовой борьбы для становления современного общества. Он считал лишенным смысла противопоставление «социализм – капитализм», поскольку бюрократическая рационализация, как основа современного общества, выживет при любом режиме собственности.
Формальная рациональность как принцип современной буржуазной экономики не есть, по Веберу, результат капиталистического производства, а возникает из совпадения в определенный исторический момент целого ряда разнородных факторов. Формальная рациональность – это судьба Европы, а теперь и всего человечества, которую нельзя избежать. Марксово учение о преодолении капитализма и о возможности создания нового типа общества - общества социалистического - Вебер считал утопией. Он не был склонен идеализировать капитализм, но не видел альтернативы буржуазному миру.
Опираясь на свою методологию идеальных типов Вебер анализировал и политическое устройство общества. В своей политической социологии он выделял три идеальных типа легитимного господства: легальный, традиционный и харизматический.
50