PakharL_I_Kurs_lektsiy_po_sotsialnoy_filosofii_Ch_2
.pdfнаступление которого знаменует «конец истории» и выступает универсальным эталоном общественного развития любого народа.
Конт рассматривает общество как целостное образование, признает взаимосвязь и взаимозависимость его элементов, но при этом остается на позициях холизма, так как целое для него сумма частей, а социальное означает коллективное. Конт признает приоритет общества над человеком, вне общества человек «простая абстракция». В перспективе будет существовать единое общество, которое охватить все человечество. Также как Гегель Конт свою «позитивную философию» считал венцом развития человеческого духа.
2.Социальная философия Г. Спенсера.
Одним из популярных философов 20 века был Герберт Спенсер (1820
– 1903). Свою «синтетическую философию» он последовательно изложил в десяти томах (1862 – 1896), объединенных общей идеей – идеей эволюции («Основные начала», «Основания биологии», «Основания психологии», «Основания социологии», «Основания этики»).
Исходные установки Спенсера выдержаны в духе позитивизма. Реальность «сама по себе» абсолютно непостижима, поэтому в опыте мы имеем дело с реальностью, «пребывающей в нашем сознании», т. е. мы имеем дело с «нашими символами реальности». Роль сознания сводится к установлению отношений между наблюдаемыми явлениями, знания о которых всегда относительно. Накопленный опыт свидетельствует о том, что конечной причиной всего существующего является «неведомая Сила», проявляющая свое действие в материи и движении. Следствием постоянства Силы является неуничтожимость материи и непрерывность движения. На базе этих исходных положений Спенсер строит свою теорию эволюции, которая распространяется на природные, социальные и индивидуальные процессы.
Теория эволюции Спенсера опирается на механистические принципы. В самом общем виде она представляет собой ритмический процесс непрерывного перераспределения телесных частиц и их движения, в результате чего происходит либо соединение (интеграция) частиц и рассеивание движения, что приводит к равновесию, либо рассеивание частиц с одновременно происходящим поглощением (концентрацией) движения. Первый вид протекания эволюционного процесса Спенсер называет прогрессом, второй – регрессом.
Отмеченную закономерность перераспределения телесных частиц и их движения философ называет законом всеобщей эволюции. К нему он добавляет вторичные законы, первый из которых гласит, что всюду в мире происходит увеличение числа следствий структурных перемен в материи и движении, их «разложение» в геометрической прогрессии. Второй закон
11
утверждает, что имеет место плавный переход из «неопределенной бессвязной однородности в определенную и связную разнородность».
Нарастание процессов дифференциации, способствующих специализации, разделению функций частей системы, при одновременном усилении процессов интеграции этих частей, приводящих к усложнению системы, гармонизации частей целого выступает в концепции Спенсера как процесс прогрессивный.
Согласно Спенсеру общество есть своего рода «организм», стремящийся к равновесному состоянию. Ему присущи те же общие закономерности, что и любому живому организму. Так, «социальный агрегат» подобно индивидуальному организму растет, усложняется и внутренне дифференцируется, переживает различные фазы и по мере своего развития увеличивает взаимозависимость входящих в него составных частей, жизнь которых длится меньше, чем жизнь интегрального целого. Отличие же социального организма состоит в том, что общество не имеет специфической формы живого тела, оно пространственно рассеяно, части этого образования изменяют свое взаиморасположение, а чувственностью обладают все члены. Спенсер неоднократно подчеркивает биологический генезис общества. Оно в его представлениях не есть результат каких-нибудь социальных процессов («искусственное произведение»), а порождение природы.
Эволюция общества представляет собой над-органическую фазу «большой эволюции» и, следуя за неорганической и органической фазами, характеризуется большей сложностью по отношению к ним. Переход от природы к обществу происходит плавно и постепенно под влиянием таких внешних факторов, как климат, ландшафт, флора и фауна, а также внутренних – физических, эмоциональных и интеллектуальных качеств индивида, а также факторов социально-культурного плана – обряды, привычки, традиции, социальные институты. На первых этапах своего существования человек был во многих отношениях близок к животным, но постепенно под воздействием эволюционных процессов приобретал черты собственно человеческого характера, образ жизни отличный от поведения животных. Общество возникает как результат совокупных усилий отдельных индивидов и по мере роста, усложнения, специализации своих частей обретает специфические качества над-организма.
Подобно тому, как у организма есть отдельные органы, так и у общества есть классы, которые выполняют свои естественные функции. У господствующего класса место аналогичное месту и роли клеток нервнодвигательного аппарата, и он поэтому «органически приспособлен к власти». Рабочий класс соответственно ассоциируется с мышечной системой и поэтому приспособлен к физическому труду.
Спенсер является одним из создателей теории равновесия, на основе которой якобы протекают процессы в обществе. Борьба классов, в его
12
представлении, нарушает «естественную» тенденцию общества к внутреннему равновесию, она означает социальную «болезнь». Ответственность за это Спенсер возлагает на «агрессивный эгоизм» рабочих. Всякое обострение классовых противоречий, по его мнению, несет в себе «признаки разложения общества, а доведенное до революции общество представляет собой «лишенный всякого строения агрегат общественных единиц».
Спенсер решительно выступал против понимания социальной эволюции как линейного процесса, постоянно подчеркивая возрастание роли переменных условий, к которым приспосабливаются индивидуальные общественные организмы. Он подчеркивал, что «общность основных принципов организации есть единственная утверждаемая нами общность». Непрекращающаяся дифференциация частей, их локальная интеграция, возможность возрастания темпов прогресса наряду с возможностью регрессивных изменений позволяют представить эволюцию как дивергентный, развертывающийся процесс, дающий каждому конкретному социальному организму развиваться собственным путем, приобретая специфические качества, которые отличают его от других организмов.
Спенсер выделял в ходе эволюции два типа общества: «военное» и «промышленное» (или «индустриальное»). Характерной особенностью первого типа общества является то, что «различные совместные действия единиц совершаются принудительно». В нем воля гражданина во всех видах деятельности, в том числе и частной, подчинена воле правительства. Всякие организации, кроме тех, что составляют часть государственных, вполне или отчасти подавляются. Отдельные личности должны обладать слепой верой в авторитет и готовностью быть направляемыми другими, а следовательно и сравнительно малой инициативой. К военному типу общества Спенсер относил некоторые древние цивилизации, например инков, Древний Египет, общину спартанцев, а также современную ему Германию.
В «промышленном» типе общества отношения между индивидами вытекают из промышленной деятельности. Здесь господствуют отношения добровольной кооперации, поскольку все сделки совершаются путем свободного обмена, не имеющего принудительный характер, и ни один индивид не подчиняется другому. Целью общественной деятельности при промышленном типе является предохранение индивидуальной деятельности от постороннего вмешательства. Контролирующие органы должны поддерживать посредством представительных учреждений справедливость, чтобы каждый гражданин получал блага соразмерно своей деятельности, а не в результате искусственного распределения.
Регулирование промышленного общества имеет положительный характер, поскольку, правительство указывает гражданам: «ты не должен делать того-то и того-то», но не говорит «ты должен делать то-то и то-то».
13
При сравнительно узкой сфере общественных организаций возникает широкая сфера частных отношений. В таком обществе существует тенденция к уничтожению деления на нации и их объединение в общую организацию. История Европы является ярким примером трансформации общества военного типа, характерного для средневековья, в промышленное, современное. Наряду со сравнительным упадком милитаризма и развитием индустрии, все происходящие перемены ведут, по мнению Спенсера, к переходу от порядка, при котором индивиды существуют для государства, к порядку, при котором государство существует для индивида.
Эти два типа общества представляют скорее две идеальные модели, поскольку они, по мнению Спенсера, в чистом виде нигде не встречаются,
икаждое содержит некоторые черты другого. Преобладая на первых этапах эволюции, «воинственные общества» все более уступают место обществам «промышленным», но бывает, что общества, в которых казалось бы уже прочно утвердились принципы индустриализма, начинают регрессировать в сторону «военного типа». Примером этому, считает Спенсер, может служить современная ему Германия, а также некоторые европейские стран, где явно наметилось развитие милитаристских тенденций. В этом проявляется ритмичность эволюционного процесса, который ведет не только к прогрессу, но и при определенных условиях к регрессу.
Вцелом Спенсер оптимистично смотрит в будущее. Общественная интеграция, сопутствующая дифференциации, рано или поздно приведет к созданию «союза всех высших представителей цивилизации», что положит конец международной борьбе. При этом будет происходить изменение морального состояния человека, произойдет рост альтруистических чувств. «Окончательная природа человечества», по убеждению Спенсера, проявится тогда, когда личные желания совпадут с интересами общества, когда, «прямо преследуя свои личные цели», человек «косвенно тем самым будет исполнять и свои обязанности как члена общества». В отдаленном будущем личность станет всем, а государство – ничем, оно отомрет.
Такое идеальное общество можно рассматривать как справедливое, поскольку свобода деятельности каждого человека ограничивается лишь свободой деятельности всех других. Подобная «формула справедливости» предполагает равенство только относительно «взаимно ограничивающих сфер деятельности», что же касается результатов деятельности, то здесь равенства нет и быть не может. Поэтому идеал социализма, базирующийся на принципах государственного регулирования человеческой деятельности
ипринудительного равенства в распределении благ, Спенсер категорически не приемлет.
История человечества в концепции Спенсера предстает как высшая фаза космической эволюции – социальная эволюция, которая подчиняется
14
универсальным «естественным» законам, но в то же время имеет свою специфику. Но сам закон космической эволюции предполагает, что рано или поздно начнется процесс обратной эволюции, т. е. процесс разложения, или диссолюции, в ходе которого погибнет Земля и жизнь на ней, органическая и социальная. Но действие непреложной Силы вновь приведет к возникновению жизни, и весь механизм эволюционного прогресса будет запущен заново. Но речь идет не о содержательном повторении эволюции, а о ее структурной «реконструкции», заканчивающейся структурной «деконструкцией» – диссолюцией.
Спенсер стремится создать идеологически нейтральную модель развития общества, исключающую в качестве критерия прогресса нравственное совершенствование человека. Поскольку движущей основой эволюции является Сила, история имеет не субстанциональный характер и поэтому ее направление не предопределено. Спенсер отказывается от трактовки исторического процесса как направленного, линейного, имеющего общие для всех народов стадии прохождения. Каждое развитие относительно автономно, но при различии в содержании оно имеет одни и те же структурные законы, т. е. протекает в определенных формах. Кроме того, сами социальные организмы представали как сложные иерархически организованные структуры, имеющие определенные функции, цели, механизмы регуляции.
Представление о социальной эволюции как двуедином процессе прогресса и регресса, как неизбежно переходящей в стадию диссолюции, было направлено против традиционного для классической философии финализма, утверждающего возможность достижения обществом своего совершенного состояния. В концепции социальной эволюции любое самое прогрессивное общество, достигшее известной стадии индустриализма, при определенных условиях может начать регрессировать к обществу «военного типа». Эволюционный характер прогресса означал отказ от признания революционных изменений в обществе, означающих радикальные преобразования в самих его основаниях, и смещение акцента на преемственность явлений и процессов, на влияние прошлого на будущее.
Социальный прогресс протекает у Спенсера кумулятивным путем. Устаревший материал не отбрасывается, не отрицается, а включается и частично «реорганизуется», тем самым сохраняется возможность как регресса, так и прогрессивного продвижения. Акцент на социальную и культурную преемственность приводил к отрицанию «случайных» заимствований одной культурой материала другой. Другими словами, усвоение других культур происходит избирательно, в соответствии с уже сложившимися традициями и сообразно специфическим условиям в настоящем. На место революционных «скачков» Спенсер поставил ритмичность – периодическую сменяемость состояний относительного
15
равновесия социальных «агрегатов», когда приобретенные ими качества и свойства закрепляются состояниями изменчивости общества, когда включаются элементы новизны.
В ходе эволюции обнаруживается, что наиболее приспособленными к выживанию отказываются общества, где процессы индивидуализации достигают наибольшей степени, а кооперация базируется на добровольном согласии свободных индивидов. Механизмом эффективного приспособления к среде, заложенного в самой эволюции, по Спенсеру, является конкуренция индивидов, что делает вмешательство в этот процесс государства или каких-либо иных социальных институтов нежелательным. В тоже время соревновательный характер отношений между различными обществами выявляет наиболее эффективные социальные системы, способствует росту социального и культурного разнообразия, а также стимулирует процессы кооперации и интеграции, развивает дух сотрудничества и взаимопомощи.
Концепция социальной эволюции Спенсера носила непоследовательный характер. С одной стороны, декларировалось влияние социальных и культурных факторов, сознательного поведения людей на процесс эволюции, но с другой – утверждалось, что эволюция развивается по собственным «естественным» универсальным законам. Соответственно, роль человека сводилась к поиску наиболее эффективных средств приспособления к окружающей среде, причем эти поиски осуществлялись не только на сознательном уровне, но и на подсознательном, через который действовала эволюция. Различного рода новации, в конечном счете, порождались эволюцией, а не были результатом творческой деятельности людей. Сами социальные институты: семья, государство, церковь и пр. – появлялись как воплощение упорядочивающей, организующей силы эволюционных процессов. Из-за абсолютизации значения преемственности, недооценивалось взаимовлияние культур, усвоение культурного опыта других народов. Таким образом, Спенсер отходит от позитивистской установки на наблюдение, опыт, как основы установления функциональных связей и отношений, и предрекает возникновение «силами эволюции» справедливого общества, в котором каждый индивид достигнет «конечной цели своего существования» – счастья.
Несмотря на утопичность концепции Спенсера, нельзя не отметить его заслуги в историческом подходе к государству, во внесении идеи историзма в этнографию, историю религии, психологию.
16
Постановка и решение проблем социальной философии в неокантианстве. (Лекция 18)
Одной из существенных проблем в социальной философии 19 века была проблема существования исторической закономерности и возможности ее познания. На этот вопрос искали ответ неокантианцы Баденской школы Вильгельм Виндельбанд (1848 – 1915) и Генрих Риккерт (1863 – 1936). Начиная с Канта и Гегеля мыслители Германии считали общепризнанным, что область природы и область истории в известном смысле два совершенно разных мира, отличающихся друг от друга специфическими свойствами. Если сказать кратко, то: природа - область необходимости, а история – область свободы. Неокантианцы в развитие этой идеи предприняли попытку осмыслить эти различия.
При вступлении в должность ректора Страсбургского университета в своей речи «История и естествознание» Виндельбанд предложил проводить различие между естественными и гуманитарными науками не по предмету исследования, а по методу. В зависимости от «познавательных целей науки» он выделил науки, базирующиеся на «номотетическом» методе, который способствует установлению общих законов, и «идиографическом», описывающем особенное, частное. Оба метода выражают особенности нашего сознания, способного как к логическим обобщениям, так и к признанию значимости единичного, и тесно связаны между собой. Но если естествознание стремится найти необходимые связи между фактами и установить общие законы, то для истории важно определить ценность однократного, неповторяющегося события. Вся история философии на протяжении своего развития вплоть до настоящего времени, согласно Виндельбанду, опиралась на номотетический метод, пренебрегая идиографическим, который является методом, способствующим адекватному постижению истории.
Сама по себе идея различия между наукой как познанием всеобщего и историей как познанием единичного не имела особой ценности. Но она исходила из предполагаемых различий их методов, а это означало, что Виндельбанд выдвинул требование не мешать историкам делать свое дело собственными методами. На деле это означало также и то, что история должна освободиться от пут естествознания. Неокантианцы противопоставили свою позицию позитивизму.
Однако в такой постановке вопроса заложено было серьезное противоречие. Когда Виндельбанд говорит об идиографической науке, он предполагает тем самым, что существует возможность научного, т. е. рационального или неэмпирического познания индивидуального. Однако европейская традиция всегда утверждала обратное – индивидуальное как мимолетное и преходящее существует только в том виде как оно дано и никогда не может быть объектом устойчивой и логически
17
сконструированной системы, называемой научным познанием. Это положение совершенно ясно выразил Шопенгауэр: «У истории отсутствует фундаментальная характеристика науки, а именно субординация объектов суждения. В ее силах только представить простую координацию зарегистрированных ею фактов. Поэтому в истории нет системы, как в других науках. Науки, будучи системами познаний, всегда говорят о родах, история – всегда об индивидуальностях. Поэтому историю можно было бы назвать наукой об индивидуальном, но это определение внутренне противоречиво».
Чтобы уйти от проблемы Виндельбанд переименовывает историю в «науку о культуре», которое якобы звучит как название некой естественной науки. Главная особенность этой науки – это отнесение к ценностям исследуемых действий. Отсюда историческая мысль – это этическая мысль, а история – ветвь морали. Получается, что историк не мыслит и не познает индивидуальное, а каким-то образом интуитивно схватывает его ценность, занимается деятельностью, напоминающей деятельность художника. Отсюда следовало, что познавая общество, мы не в состоянии обнаруживать закономерности его развития.
Идеи Виндельбанда в систематической форме были развиты его единомышленником Риккертом. Он, как и все неокантианцы, воспринял от Канта прежде всего идею активности сознания, но отказался от признания существования объективного мира даже в виде непознаваемой «вещи-в- себе». «Бытие всякой действительности» Риккерт рассматривал как «бытие в сознании», что исключало возможность «отображения» действительности, «какой она есть на самом деле». Это Риккерт доказывает тем, что, во-первых, наука, приступая к исследованию, уже имеет дело с донаучными понятиями, которые являются ее исходным материалом. Во-вторых, имея в опыте необозримое многообразие явлений
– духовных, телесных, естественных процессов и продуктов культуры – человек всегда упрощает этот материал, перерабатывает в понятия. Таким образом, познание – не «воспроизведение или отображение объектов, а преображающее их понимание».
В зависимости от целей и задач наука вырабатывает методы познания, согласующиеся с формами мышления. Следуя за Виндельбандом, Риккерт выделяет два метода: генерализующие и индивидуализирующие. Первые используются преимущественно в естествознании и заключаются в подведении частного под общее, в образовании общих родовых понятий, по отношению к которым объекты являются экземплярами этих общих родовых понятий и всегда могут быть заменены другими экземплярами того же понятия. Неизвестное при этом предстает как частный случай известного. «Высшая цель этого рода познания заключается в том, - пишет Риккерт, - чтобы всю данную действительность подвести под общие понятия, заключить ее в единую цельную систему взаимно подчиненных,
18
все более и более общих понятий, во главе которой должны стоять понятия с безусловно общим содержанием, имеющим значение для всех объектов, подлежащих исследованию. Где цель эта достигнута, там найдено то, что мы называем законами действительности». Как видим, согласно Риккерту даже законы в естествознании не вскрывают сущность явлений, а лишь чисто формально организуют материал. Еще в большей степени это распространяется на историю.
Индивидуализирующее понимание, на которое опирается историческая наука, относится к индивидуальным событиям, но не ко всем, а лишь к тем, которые имеют для нас значение. Из всего многообразия действительности историк выбирает то, что для него существенно, важно, что представляет интерес. Результатом исторического исследования будут понятия с индивидуальным содержанием. Таким образом, главное отличие индивидуализирующего понимания от генерализирующего состоит в следующем: выбор объекта осуществляется только через отнесение к какой-либо общезначимой, принимаемой другими исследователями, ценности, благодаря чему этот объект наделяется значением.
В отличие от позитивистски ориентированных историков, видевших свою задачу в том, чтобы описывать исторические события, «как они происходили на самом деле», стараясь при этом полностью исключить свое собственное субъективное суждение о них, Риккерт убежден в обратном. Историческое исследование предполагает выбор историком тех событий, которые представляются для него значимыми, существенными. А это возможно только в том случае, если исторические факты и события будут соотнесены с теми или иными общезначимыми (или признанными в качестве таковых) ценностями. При этом никакой историк, даже если он стремится к «объективности» и беспристрастности, не может избежать оценки происходящего.
Относительный конкретно-исторический характер культурных ценностей свидетельствует о том, что история имеет не субстанциальный характер, т. е. не представляется процессом развертывания какой-либо вневременной, вечной сущности, изначально содержащей в себе весь исторический материал. Поскольку история человечества излагается всегда с точки зрения определенного «культурного круга», разделяющего определенные ценности, то никакой «всемирной истории», отмечает Риккерт, которая обладала бы «эмпирической объективностью», нет.
«Культурная природа» ценностей свидетельствует против возможности нахождения универсальных законов истории, но нацеливает на уяснения смысла исторических событий. Ориентация на различные системы ценностей в исследовании эмпирической истории подводит к мысли об относительности истины, точнее о множественности истин, которых столько, сколько «существует различных культурных кругов». В
19
соответствии с этим форма исторического процесса не может быть непрерывной – линейной или циклической. Это дает основание Риккерту говорить о правомерности «заново переписывать историю».
Вместе с тем Риккерт прекрасно видел опасность релятивизма, вытекающего из признания относительности культурных ценностей. Поэтому наряду с историческими ценностями, складывающимися под влиянием конкретных социальных условий, он вводит ценности «сверхисторические», придавая им статус трансцендентных, объективных и общезначимых. Иными словами, Риккерт поставил проблему существования и происхождения культурных универсалий. Хотя эти ценности лишены самодостаточной сущности, но в качестве должного, т. е. в качестве идеала, предполагают возможность наполнения их историческим материалом. Они независимы в своем существовании от человека и «открываются» ему в процессе истории, но никогда полностью не достигаются.
Разрыв сущего как временного и должного, как вневременного привел Риккерта к разрыву прошлого и настоящего, к отказу от признания возможности исторической преемственности, обусловленности той или иной системы ценностей не только «культурным» настоящим, но и «культурным» прошлым.
Однако Риккерт полагал, что характеристика оценочности применима не только к истории. По его мнению Виндельбанд устанавливает два различия между наукой и историей, а не одно. Первое – различие между обобщающей и индивидуализирующей мыслью, второе – различие между оценочной и не оценочной мыслью. Объединяя эти два различия, мы получаем четыре типа наук: 1) не оценочная и обобщающая, или чистая естественная наука; 2) не оценочная и не обобщающая, или квазиисторические науки о природе, такие как геология, эволюционная биология и др.; 3) оценочная и обобщающая, или квазинаучные исторические дисциплины, такие как социология, экономика, теоретическая юриспруденция и т. д. ; 4) оценочная и не обобщающая или история в собственном смысле.
Риккерт понимал, что попытка Виндельбанда разделить реальность на две взаимоисключающие области – природу и историю – не может считаться безупречной, так как индивидуальные факты есть и в естествознании. И Риккерт делает вывод, что реальность в целом фактически и является историей. Таким образом, его четыре типа наук, вместе взятые образуют единую шкалу, на одном конце которой предельный случай произвольного и абстрактного мышления, простая манипуляция искусственными концепциями, а на другом – предельный случай подлинного знания, знания реальности в ее индивидуальном существовании.
20