Пепел и алмаз Вайда

В 1958 году Анджей Вайда приступит к экранизации романа Ежи Анджеевского "Пепел и алмаз". На главную роль — роль Мацека Хелмицкого — режиссер пригласит Збигнева Цыбульского. Картина рассказывала о судьбах целого поколения, не знавшего, как жить после окончания этой ненавистной войны. Драматизм и накал ситуации заключался в том, что действие происходило 8 мая 1945 года, когда немцы подписали акт капитуляции в Берлине. Молодым солдатам и партизанам хотелось как можно быстрее сменить мундиры на гражданскую одежду, но цель не была достигнута - Польша раскололась, и в первый день мира герой фильма Мацек Хелмицкий получает приказ убить коммуниста Щуку.Война не кончена? Как поступить в этой ситуации? Воевать до последнего или сложить оружие, смириться с новой властью и жить по ее законам? Мацек не хочет убивать, он хочет учиться и любить, он хочет жить самой обычной жизнью, о которой раньше некогда было даже задуматься. Анджей Вайда поставил своего героя перед тяжелым нравственным выбором. Солдат Мацек не считает для себя возможным нарушить приказ и погибает.В финале герой Цыбульского корчится на усеянной листьями земле в предсмертной агонии. Он кричит "Мама!" и, зажимая рану в животе, в поисках спасения хватается за кем-то брошенный грязный бинт. Но уже ничто не может спасти смертельно раненного Мацека. Ему, молодому, прошедшему войну и не жившему еще нормальной жизнью, очень хочется жить, но смерть неотвратима, как заход солнца "Пепел и алмаз" Анджея Вайды подвергался упрекам в ревизионизме и оправдании романтических борцов с коммунистическим режимом. Теперь кое-кто усмотрит в фильме вынужденную апологетику "новой Польши", которая приходит на смену умирающей под звуки печально-торжественного "Полонеза Огинского" "Пепел и алмаз" прежде всего - драма бытия, в пограничной ситуации между жизнью и смертью, переживаемая трагическим одиночкой Мацеком Хелмицким. И вопрос заключается даже не в том, что герой оказался не на той стороне (как это трактовали в прежние времена) или же представляется в качестве невинной жертвы надвигающегося тоталитаризма (так это будут воспринимать сейчас). Явный метафоризм режиссерской манеры, особенно в финале "Пепла и алмаза", как нельзя лучше подтверждает иносказательность этой философской притчи о вечной неприкаянности человека. Созданный Цибульским образ обратил на себя внимание критиков и надолго запомнился зрителям. Его Мацек своим поведением больше напоминал персонажей Джеймса Дина, нежели подпольного конспиратора. Цибульский наделил своего героя ментальностью, которая скорее была свойственна его ровесникам, нежели молодежи 40-х. Пепел и алмаз” был великолепной иллюстрацией этой раздвоенности сознания.. Вайда тосковал по старой Польше уланов и полонезов, но и решительно прощался с нею. Он жил в новой Польше, пытался отвечать на вызовы и дилеммы новой эпохи. “Пепел и алмаз” стал прощанием с Польшей, за которую боролось поколение Мачка Хелмицкого, Збышека Цыбульского и Анджея Вайды. В программе к “Пеплу и алмазу” режиссер писал: “Под аккомпанемент танго и фокстротов герой фильма Мачек Хелмицкий ищет ответа, как жить дальше –как сбросить давящий груз прошлого, разрешить извечную дилемму солдата. Выполнять приказы или мыслить? И все же Мачек убивает...Он предпочитает убить человека, даже наперекор себе, нежели отдать оружие. Он поступает как представитель того поколения, которое рассчитывает только на себя и на свой пистолет, надежно спрятанный, оружие, которое не подведет. Я люблю этих неуступчивых парней, понимаю их. И хочу моим скромным фильмом открыть зрителю тот сложный и трудный мир поколения, к которому и сам принадлежу. В “Пепле” мы видим концентрацию патриотического сознания польского интеллигента, который, несмотря на шляхетское происхождение, весьма чуток к общественной несправедливости. Отсюда его парадоксальный конфликт с шляхетским консервативным патриотизмом, в котором несогласие с рабством “хлопов” соединялось с неприятием земельной реформы. “Пепел” это расчет со слепой верностью Наполеону, который “польское дело” использовал в своих интересах, с приверженностью свободе, которая вела к участию в подавлении чужой свободы.