3. Значение исследований «Нового взгляда» для обоснования

проективного метода

В многочисленных экспериментах New Look было показано, что восприятие эмоционально значимого, но социально-запретного материала («слов-«табу», сюжетных картин) в условиях технической затрудненности процесса его опознания может подвергаться значительным флуктуациям. Это касается как порога опознания, так и воспринятого содержания. Для объяснения этих феноменов выдвигалась гипотеза о трех механизмах селективности восприятия.

1. Принцип резонанса — стимулы, релевантные потребностям, ценностям личности воспринимаются правильней и быстрее, чем не соответствующие им.

2. Принцип защиты — стимулы, противоречащие ожиданиям субъекта или несущие информацию, потенциально враждебную «Эго», узнаются хуже и подвергаются большему искажению.

3. Принцип сенсибильности — стимулы, угрожающие целостности индивида, могущие привести к серьезным нарушениям в психическом, функционировании, узнаются быстрее всех прочих.

После того как в одной из своих работ Брунер специально подчеркнул близость экспериментальной схемы, используемой New Look парадигме проективного исследования, Эриксен и Лазарус опубликовали данные о действии перцептивной защиты и сенсибилизации в тестах Роршаха и ТАТ. Согласно точке зрения этих авторов, обнаруженные перцептивные феномены представляют собой частный случай действия механизмов психологической защиты, ранее описанных клиническим психоанализом. Экспериментальные данные показали существование индивидуальных различий в реагировании на стрессогенный материал. Так, можно говорить о «репрессорах», людях истероидного склада с вытеснением в качестве преимущественного типа защиты. Их поведение в жизни, характер отношений с окружающими людьми, познавательные процессы имеют ряд общих черт: избегание эмоционально насыщенных ситуаций, «забывание» событий, связанных с собственными неудачами, амбивалентные чувства к родителям, сексуальным проблемам и социальным явлениям; для них характерен высокий уровень тревожности, ригидность мышления и восприятия и т. д. Испытуемые с подобным набором личностных особенностей чаще всего и демонстрируют феномен перцептивной защиты. Иной тип поведения отличает людей, склонных к изоляции или рационализации. В конфликтных ситуациях они не уклоняются от встречи с угрозой, а нейтрализуют ее, интерпретируя безболезненным для себя образом; они инициативны в отношениях со своим социальным окружением; могут понять и принять себя такими, какие они есть и т. д. Лазарус, Эриксен и Фонда показали, что испытуемые подобной типологии раньше других опознают отрицательно аффектогенные стимулы, т. е. пускают в ход механизм сенсибильности.

Благодаря исследованиям New Look вопрос о возможности прямой диагностики потребностей по данным проективных тестов получил свое окончательное разрешение. Была доказана связь между содержанием потребности, ее интенсивностью и проективным выражением. Оказалось, что потребности, не несущие угрозы «Я», т. е. социально приемлемые, но в силу объективных обстоятельств не находящие удовлетворения в открытом поведении, могут непосредственно (аутистически) проявляться в проективной продукции. Иначе обстоит дело с латентными потребностями, разрядка которых в поведение блокирована цензурными инстанциями личности; в проективных тестах они, как правило, опосредуются механизмами защиты. Аналогичным образом потребность прямо отражается в проективной продукции до тех пор, пока увеличение ее интенсивности ни приводит к стрессу; чрезвычайно сильная потребность выступает лишь в той или иной защитной форме. Эксперименты New Look способствовали также переориентировке проективных исследований на диагностику защитных механизмов и их специфических форм в том или ином, тесте.

С 40—50-х гг. для обоснования проективного метода начинают привлекаться новые психологические категории, среди которых, в частности, можно выделить такие, как «контроль» и «когнитивный стиль». Введение в контекст проективной методологии понятия «защита» означало перенос акцента на «вторичные», познавательные процессы «Эго». Но в рамках защитной концепции реагирования оставалось неясным, каким же образом достигается адаптация к реальности, если индивид все-таки ориентируется в большей степени не на ее объективные свойства, а на собственные аффективные состояния. Необходимо было предположить, во-первых, существование процессов, служащих целям адаптации, и, во-вторых, механизмов, посредством которых эта адаптация достигается. Теоретический фундамент исследований в этом направлении составили положения Хартмана и Рапапорта о «функциях «Эго», — свободных от конфликта» и механизмах контроля. Согласно Д. Рапапорту, развитие «Эго» характеризуется процессами двоякого рода: прогрессирующим освобождением когнитивных функций от влияния примитивного аффекта — с одной стороны, и дифференциацией самих аффективных структур, их автономизацией от базальных влечений — с другой. В результате не только элиминируется искажающее влияние «драйвов» и конфликтов на познавательные процессы, которые, таким образом, преобразуются 8 «функции — «Эго» — свободные от конфликта», но и возникают более совершенные механизмы их регуляции. Одним из таких механизмов является контроль. Контроль произволен от базальных влечений, он как бы продукт их вторичной «задержки», и по отношению к ним может рассматриваться как мотивацнонная структура высшего порядка. В то же время контроль является функцией «Эго» и его цель — канализирование энергии влечений в соответствии с требованиями объективной действительности. Следовательно, контроль опосредует отношения индивида с окружающей средой так, что одновременно учитываются потребности самой личности и объективные свойства стимуляции.