Литература

Бондарко А.В. Принципы функциональной грамматики и вопросы аспектологии. Л.: Наука. Ленинград. отделение, 1983. 208 с.

Бондарко А.В. Функциональная грамматика. Л.: Наука, 1984. 133 с.

Вежбицкая А. Лексические прототипы как универсальное основание метаязыковой идентификации «частей речи» // Вежбицкая А. Семантические универсалии и описание языков / Пер. с англ. М.: Языки русской культуры, 1999.

Зализняк А.А. Русское именное словоизменение. М., Наука, 1967.

Земская Е.А. Словообразование // Современный русский язык: Учеб. для филол. спец. высших учебных заведений. 3-е изд. М.: Азбуковник, 1997. С. 286-441.

Маслов Ю.С. Перфектность // Теория функциональной грамматики: Введение. Аспектуальность. Временная локализованность. Таксис. Л.: Наука. Ленинград. отд-ние, 1987. С. 195-209.

Панов М.В. Позиционная морфология русского языка. М.: Наука, Школа «Языки русской культуры», 1999. 275 с.

Теория функциональной грамматики: Введение. Аспектуальность. Временная локализованность. Таксис. Л.: Наука. Ленинград. отд-ние, 1987. 348 с.

Теория функциональной грамматики: Темпоральность. Модальность. Л.: Наука. Ленинград. отд-ние, 1990. 263 с.

Теория функциональной грамматики: Персональность. Залоговость. СПб.: Наука. С.-Петербург. отд-ние, 1991. 370 с.

Теория функциональной грамматики: Субъектность. Объектность. Коммуникативная перспектива высказывания. Определенность / неопределенность. СПб.: Наука, 1992. 304 с.

Щерба Л.В. Очередные проблемы языковедения // Языковая система и речевая деятельность. М.: Наука, 1974. С. 39-59.

Глава 2. Смысловые задачи слова

Для того, чтобы хорошо осмыслить типологию слова в рамках морфологии, необходимо иметь понятия не только о языковых техниках (морфологических способах), которые используются русской грамматикой, но и в тех смысловых задачах, которые решаются с помощью этой техники. При этом оказывается необходимым выйти за пределы собственно грамматики и обратиться к таким лингвистическим теориям, как теория номинации, теория референции и элементам синтаксиса, в том числе семантического.

Теория номинация сложилась в рамках Пражского лингвистического в конце 1920-х годов, в 1970-е получила распространение в отечественной лингвистике (Н.Д. Арутюнова, В.Г. Гак, Е.С. Кубрякова). Эта теория предполагает выявление и исследование способов языкового обозначения элементов действительности – номинации (наименования, называния). Она объединяет усилия специалистов по лексикологии, словообразованию и морфологии в стремлении объяснить языковые механизмы номинации и при этом отводит им разные типы этих механизмов, специфичных для каждого из фрагментов языковой структуры.

Теория референции пришла в русистику из англоязычной традиции, из аналитической философии. Под референцией понимается отношение актуализированного в речи слов или другого языкового выражения к явлениям действитель­ности. Это отноше­ние связывает два объекта принципиально разной природы – знаковую единицу (языковое выражение) и объект действительности, мыслимый или реальный (референт). Кроме того, это отношение однонаправленное: оно исходит от слова и направлено на объект действительности. Иными словами, референция характеризует слово через явление действи­тельности.

Для языка важна не референция как конкретный, единичный факт соотнесения слова и референта, а тип референции, то есть способ соотнесения языкового выражения с объектом действительности. Понятие типа референции исчерпывается понятием денотатив­ного (или референциального) статуса, введенным Е.В.Паду­чевой [1985].

Е.В. Падучева различает субстантивные употребления языковых выражений, при которых языковое выражение соотносится с объектами действительности, и еще два вида употреблений, при которых нормальные условия ре­ференции нарушены. В свою очередь, внутри субстантивных упо­треблений противопоставляются друг другу употребления референтные, при которых имя соотносится с конкретным референ­том, и нереферентные, при которых у имени нет устойчивого, закрепленного референта.

Референтные существительные и субстантивные словосочетания (именные группы) представлены тремя типами:

1) определенные, объект которых известен говорящему и слу­шающему, например: Ту книгу, которую ты мне дал, я уже прочел (здесь и ниже примеры Е.В.Падучевой);

2) слабоопределенные, референт которых известен говоряще­му, но не известен слушающему, например, Он хочет жениться на одной иностранке; Он хочет тебе кое-что сказать; На съезде присутствовал некий Дюбуа;

3) неопределенные для говорящего, референт которых неиз­вестен говорящему, например: Джон хочет жениться на какой-то иностранке; Сказали мне, что заходил за мною кто-то.

Следует отметить, что представление именной группы как определенной, слабоопределенной или неопределенной для говорящего зависит от его интенций. С одной стороны, он должен считаться с тем, что может обмануться в презумпции знаний слушающего (например, предложив определенную референцию в том случае, когда слушаю­щему референт неизвестен, или, наоборот, представив референцию как слабоопределенную, в то время как слушающему референт извес­тен (Падучева, 1985), ср., например: - Кто был? - Да, Коля заходил. - Какой такой Коля?

С другой стороны, говорящий имеет право не обращать вни­мания на знания слушающего или сознательно не вызывать допол­нительных пресуппозиций, утаивая часть информации, ср., напри­мер: - Откуда деньги? [Говорящий не хочет, чтобы слушающий идентифицировал референт:] - Да так, одолжил один человек.

Нереферентный денотативный статус также разбивается на несколько более конкретных статусов, из которых наиболее важен всеобщий, или обобщенный денотативный статус. Для них нет необходимости вводить в описание элементы прагматической ситуации.

Таким образом, при бесконечном в принципе количестве ак­тов референции количество типов «референциальной предназначен­ности» [Падучева, 1985] ограниченно, и лингвистику интересуют прежде всего типы референции, которые обслуживаются определен­ным набором средств.

Теория отношений сложилась в синтаксисе и применяется главным образом по отношению к словосочетанию и предложению, однако тот факт, что слово оказывается вовлечённым в эти отношения и своей формой участвует в их выражении, позволяет и даже требует учитывать отношения при рассмотрении проблем морфологии (Н.Д.Арутюнова, Г.А.Золотова). В грамматике получают выражение такие отношения, как тождество, сходство, различие, соединение (конъюнкция), разделительность (дизъюнкция), пространственные, ролевые (актантные), межсобытийные (временные; отношения обусловленности: условные, причинные, целевые, следствия; противительно-уступительные), отношения вхождения в класс, характеризация, принадлежность, событийная предикация.

Все смысловые задачи реализуется в конкретных высказываниях, слова же как единицы лексики, словообразования и морфологии обладают номинативными возможностями, потенциалом, характеризовать который мы и должны научиться.

В целом следует сказать, что из названных теорий для морфологии наиболее важно учитывать противопоставленность трёх смысловых задач:

– именовать факты действительности (номинативная задача);

– указывать на тип отношения слова к именуемой реалии, или референту (референтная задача);

– обозначать характер отношений именуемой реалии к другим (релятивная задача).

Проиллюстрируем выполнение этих задач на примере двух форм, образующих сочетание холодный ветер. Оба этих слова называют понятные русским людям факты действительности, однако если второе именует некое метеорологическое явление, то первое – качество. Качественные слова по определению референтных задач не выполняют, референтность же формы ветер потенциальна: в реальном высказывании она может оказаться конкретной (Вдруг налетел холодный ветер, полил дождь) или всеобщей (Такой холодный ветер < 'вообще, обычно'> не утихает так быстро, придётся, видимо, ждать до утра). Что касается релятивных задач, то они очевидны для первой формы: её окончания указывают на принадлежность именуемого качества реалии ветер, что обеспечивается флексией, сигнализирующей о совпадении форм единственного числа, мужского рода, именительного или винительного падежа. Вторая форма и в этом отношении потенциальна: в реальном высказывании она может выражать субъектные отношения, как в двух приведённых примерах, или объектные, как в предложении Хорошо сидеть в тёплой комнате и смотреть через окно на холодный ветер и мелкий дождь.

Итак, для анализа взятого сочетания двух форм нам потребовались такие понятия:

– номинативные – явление и качество;

– референтные – конкретный (определенный) и всеобщий тип референции;

– релятивные – субъектные и объектные отношения.

Возвращаясь к общим рассуждениям о трёх типах смысловых задач, надо отметить, что с позиций практического общения важнейшей оказывается номинативная задача, а референтная и релятивная – служебными, вспомогательными. Важно и то, что номинативные задачи оказываются для слова постоянными, а референтные и релятивные изменяющимися в зависимости от условий общения и коммуникативных намерений автора, что требует и изменяющихся средств выражения. При этом нельзя не заметить разницы лексической и грамматической (=морфологической) номинации: первая именует конкретные (хотя и не единичные, это специфика ономастической номинации) реалии, иногда в этом видят вещественность, материальность лексической семантики; а вторая указывает на категории – явление и признак в разобранном примере; этого рода значения называют абстрактными; при этом их категориальность должна иметь выраженные грамматические приметы (-ый и нулевое окончание в нашем примере).

Возможны разные отношения лексической и грамматической номинации в одном слове:

согласованность и в некотором смысле дублирование, как в слове бегать, где и корень -бег-, и грамматический показатель –ть указывают на действие;

несогласованность (рассогласованность), как в слове бегун, где корень бег- указывает на действие, а аффикс –ун на лицо; в таких случаях «побеждает» грамматика, и слово бегун квалифицируется как существительное, а не глагол, к чему располагает лексическая номинация.

Если вспомнить о разграничении пассивной и активной грамматики, то это различие легко формулируется в терминах смысловых задач: пассивная грамматика состоит в прочитывании смысловых задач, дешифровке, движении от воспринимаемой формы к заключённому в ней смыслу; активная грамматика состоит в умении находить для решения нужных смысловых задач подходящие для этого языковые средства, потенциал которых позволяет осуществить поставленные задачи.

Недостаточное владение языком сказывается в том, что говорящий / пишущий может решать только одну основную задачу или, во всяком случае, не справляется со всеми тремя. И это касается не только людей, которым приходится вступать в общение на неродном и малознакомом языке, но и малограмотных носителей родного языка. Так, некоторые русские школьники не умеют ставить прилагательное в форму среднего рода, когда оно относится к существительному среднего рода – не справляются с релятивной задачей для прилагательного.

Для лингвистической науки и, в частности, морфологии противопоставление трёх типов задач важно потому, что разные слова обладают разными возможностями в их выполнении. Принципиальным оказывается тот факт, что одни слова выполняют несколько задач, а другие специализируются на выполнении какой-то определённой задачи. Выполнение нескольких задач мы отметили в проанализированном примере для обоих слов, хотя и в разных сочетаниях. Отталкиваясь даже от этих наблюдений, можно сформулировать основное различие: слова, способные выполнять несколько задач, относят к универсальным, иначе знаменательным частям речи; специализированные же на одной – это референтные и релятивные задачи – к служебным. Таким образом, понятие смысловой задачи и различение трёх типов таких задач помогает осмыслить фундаментальное различие частей речи – знаменательных и служебных (по В.В. Виноградову) или полнозначные и неполнозначные (по А.М. Пешковскому). При рассмотрении каждой из частей речи – а курс морфологии традиционно строится именно так – мы будем определять круг смысловых задач, доступных словам этой части речи, и специфику её словоизменения, обусловленных этим.

Следует отметить, что слово может терять и приобретать способность выполнять те или иные задачи, и это означает изменение его грамматической природы, которое чаще всего представляют как переход в другой грамматический класс. Так, утрата способности выполнять номинативные задачи – именовать определенные реалии – заставляет воспринимать слово как служебное (в таких случаях говорят о десемантизации – утрате значения, под которым имеют в виду именно номинативное значение, и грамматикализации – приобретении способностей быть служебным словом).

Подводя итог всему сказанному, нужно перечислить номинативные категории, служащие основой для знаменательных частей речи:

категория субстанциональности (или, как говорят в школе, предметности) организует класс существительных (субстантивов);

категория процессности (действия) — класс глаголов;

категория квалитативности (качества) — класс прилагательных.

категория квантитативности (количества) – класс числительных.

Номинативный потенциал наречий не ограничен одной категорией.

Категориальная семантика каждого из этих классов определяет набор присущих ему грамматических категорий и технические средства их обслуживания, что обусловливает систему их словоизменения. Дальнейшая часть курса построена как рассмотрение каждой знаменательной части речи «покатегориально».

При рассмотрении частей речи важно изучить и такое явление, как номинативная транспозиция – возможность оформить одно и то же лексическое номинативное содержание в разные грамматические «упаковки»: процесс – в субстанциальную (поддержка, побег, расплата, топот), качество – в субстанцию (красота, нелепость, зелень), качество – в процесс (зеленеть, разозлиться, подобреть). Эти факты рассматриваются в дериватологии как синтаксическая деривация (Е. Курилович) – словообразование в интересах синтаксиса, требующего переоформлять одно и тоже содержание по условиям текстостроения и актуальной организации предложения (гуляли → прогулка → прогулочный). Здесь же нам важно обратить внимание на то, что номинативная транспозиция представляет собой не просто морфологическое переоформление смысла: за формальным, казалось бы, преобразованием скрывается и «концептуальное смешение»: смена набора морфологических категорий части речи позволяет сменить представление о реалии, представить ее в образе реалии другого класса.

Однако изучению сложной грамматической организации и семантических возможностей знаменательных слов должно предшествовать знакомство со служебными словами, которые помогают частям речи в соответствии с их номинативными возможностями выполнять необходимые референтные и релятивные задачи.