ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ

Федеральное государственное образовательное учреждение

высшего профессионального образования

«Сибирский федеральный университет»

Авторы:

Т.В. Шмелева, И.Е. Ким

Современный русский язык: морфология

(название дисциплины)

Учебное пособие по лекционному курсу

Красноярск

2008

Введение

Морфология как научная и учебная дисциплина оперирует довольно небольшим количеством единиц и понятий. Около десятка частей речи. Примерно столько же грамматических категорий. Самая большая парадигма словоизменения, в которой каждая словоформа противопоставлена напрямую всем остальным – склонение атрибутивного (полного) прилагательного – условно 24 формы, в реальности же еще меньше: если не считать омонимичных падежных форм, то, с учетом совпадения форм косвенных падежей мужского и среднего рода единственного числа – 20 форм.

Самое большое количество форм у слова – у глагола. А.Н. Тихонов насчитал 395 форм [Тихонов, 1998. С. 6], хотя не показал, с помощью каких подсчетов он получил это будоражащее воображение число.

По сравнению даже с морфемикой, которая оперирует более чем 500 суффиксами, почти сотней префиксов и тысячами корней (данные СМ), не говоря уже о лексикологии, количества более чем скромные.

Тем не менее морфология является самой сложной учебной дисциплиной в курсе современного русского языка.

Связано это с тем, как устроено русское словоизменение.

Флективность, или фузия (от лат. fusio – литье, слияние) в понимании А.А. Реформатского, означает тесное соединение аффикса – флексии и основы, которое образует самостоятельно функционирующую и осознаваемую как целостность словоформу. С позиций морфологии слово есть набор словоформ. Иными словами, слово – это что-то вроде кубика, который в плоскости речи может быть представлен только одной своей гранью – словоформой. Это значит, что то, что мы видим в речи, не есть слово, а слово нельзя увидеть во всем объеме его словоформ. Слово потенциально. Эта потенциальность несколько иная, чем в лексикологии, в которой слово представляется как набор лексико-семантических вариантов (ЛСВ), то есть определенных соотношений одной и той же языковой формы и одного из лексических значений. Так, например, слово окно представлено, по СОШ, четырьмя ЛСВ: окно 1 ‘Отверстие в стене для света и воздуха, а также рама со стеклом, закрывающая это отверстие’ окно 2 ‘отверстие в разделяющей что-н(ибудь). стене, перегородке’ окно 3 ‘просвет, отверстие в чем-н(ибудь).’ окно 4 ‘ничем не занятое время, промежуток в цикле работ, в учебном расписании’. Представление о слове как серии лексико-семантических вариантов тоже непросто для сознания рядового носителя языка и даже лингвиста, однако для обыденного лингвистического сознания оно реализуется в понятии значения: допустим, в предложении За окном в институтском саду ветер колеблет промерзшие ветки деревьев (И. Грекова. Кафедра) обнаруживают не «ЛСВ 1» слова окно а «слово окно в первом значении». А вот о слове окно как наборе словоформ (окно, окна, окну, окно, окном, окне; окна, окон, окнам, окна, окнами, окнах) говорить и думать гораздо сложнее. Школьная дидактика для того, чтобы не разрушать наивный материализм и атомизм в сознании ребенка, вводит понятие начальной формы слова. Этот методический прием формирует у человека со школьным филологическим образованием представление о слове как его начальной форме; другие же словоформы, по сути своей равноправные, представляются как вторичные, образованные от начальной формы. Вузовский курс морфологии современного русского языка призван поменять это простое, но неверное представление на более сложное, но адекватное современному лингвистическому мировоззрению, представление о слове как единстве, системе словоформ, из которых только одна может представлять слово в актуализированном речевом произведении – высказывании. Таким образом, в различении слова и словоформы реализуется различение языка и речи, введенное Ф. де Соссюром как основополагающее различение в теории языкознания.

Неразрывность основы и флексии в речи и приводит к сложности в восприятии морфологических единиц в сознании носителя языка.