Тема 11: разработка вопросов строительства социализма в нашей стране в первые десятилетия 20 века.

Модель социализма М.И.Туган-Барановского.

Михаил Иванович Туган-Барановский (1865-1919 гг.) – видный русский экономист, историк, социолог. Его работы хорошо известны за рубежом, но в нашей стране они стали библиографической редкостью. Только в 1989 году переиздана его работа «Социальные основы кооперации». Судьба работ Туган-Барановского на десятилетия была предрешена рядом оценочных высказываний лидеров российской социал-демократии.

В ленинской оценке Туган-Барановский – это «редкостно тупой» либеральный профессор, несущий «невероятный вздор, бессовестнейшие нелепости и чепуху».

Другой марксистский авторитет – Бухарин – видел в его рассуждениях лишь «…логику теоретического жульничества, которое не брезгает ничем, если нужно оправдать Его Величество Капитал», и вообще Бухарин не мог «…указать писателя, который был бы в такой же мере бесчестен как сей муж».

Чем же так не угодил Туган-Барановский? Чем навлёк на себя гнев ортодоксальных марксистов? А тем, что при всём огромном влиянии на него идей Маркса не хотел и не мог, по его собственным словам, «слепо верить в догму». Туган-Барановский писал, что относится к Марксу отнюдь не как противник, но и не как ученик. Его позиция – это позиция самостоятельного исследователя, много взявшего в своём научном мировоззрении у Маркса, но и многое отрицавший.

Высшей ценностью для учёного всегда оставалось свободное, независимое творчество. Подчинение научной мысли, идеологическим ориентирам, приспособление научной концепции к задачам политической борьбы было для Туган-Барановского невозможным. Как отмечали современники, «в его сложной и своеобразной натуре была глубоко заложена потребность свободы мысли и независимости мнений. Оттуда его неспособность уместиться в рамках партии или явиться представителем того или иного течения идеологической или общественной мысли».

Но именно «свобода мысли и независимость мнений» были с самого начала неприемлемы для русской социал-демократии, желавшей сохранить единомыслие как залог единства и политических успехов.

Первые же попытки пересмотра некоторых положений марксизма (в Германии - Бернштейном, в России – Туган-Барановским и Струве) вызвали острое неприятие ортодоксальных марксистов.

Плеханов, расценивая свои действия как «политическую обязанность и психологическую необходимость», первым вступил, по его собственным словам, в смертельную борьбу со сторонниками «свободы мнений». А они заслуживали не больше не меньше – «смертного приговора» как «непримиримые враги», с которыми возможность товарищеской полемики полностью исключалась.

Возникает вопрос: почему уже на рубеже нашего века многие самостоятельно мыслящие исследователи, признавшие преимущественное влияние К.Маркса на свои взгляды, в то же время не желали называться марксистами? Не тогда ли произошло столь характерное для современного массового сознания отождествление марксизма с догматизмом? С принятием на себя обязательства «не отказываться от принципов».

Добровольное отмежевание от «твёрдого марксизма» тех, кто, подобно Туган-Барановскому, от К.Маркса желал идти вперёд к созиданию новой теории социализма, огульное зачисление их в лагерь буржуазных экономистов, а затем и забвение их наследия – таковы некоторые этапы догматизации основного русла марксистской политэкономии, русла марксизма-ленинизма.

Обратимся теперь непосредственно к концепции социализма Туган-Барановского.

Эта концепция привлекает, прежде всего, своим гуманизмом. Она основывается на этическом принципе бесконечной ценности человеческой личности. Этическое обоснование нового строя автор считал не менее важным, чем экономическое, так как неизбежность социализма следует, по его мнению, не из экономических противоречий капитализма, а из противоречия между хозяйственной системой капитализма и гуманистическим сознанием, распространяющимся в обществе.

Однако такой «идеалистический» подход к построению модели будущего общества не привёл, как теперь видно, к утопизму. Наоборот, даже сегодня эта модель выглядит вполне современной. Здесь Туган-Барановский утверждал, что различные системы социалистического строя многочисленны и многообразны. Объединяет же их стремление заменить существующий стихийный строй общественного хозяйства определённым планом, вытекающим из известных правовых принципов и не допускающим эксплуатацию одних членов общества другими. Но в то же время ни одна из систем не может быть признана исчерпывающей и устраняющей остальные.

В настоящее время, - отмечает Туган-Барановский,- более всего сочувствия к себе вызывает государственный социализм, но по его мнению государственный социализм – не последнее слово социалистической мысли.

Признавая преимущество государственной централизации в обеспечении планомерности, Туган-Барановский в то же время предупреждает и о его огромных опасностях, которые нужно избежать. Он пишет, что чем более централистически организованно общественное хозяйство и чем большие размеры приобретает эта организация, тем больше опасности для свободы отдельных лиц. Централизм всегда несёт с собой и бюрократизм – оторванность общественного механизма от тесного соприкосновения с действительной жизнью, игнорирование всех индивидуальных отличий её. Соответственно этому возрастает и роль принудительного начала власти в строе общественной жизни. Таков неустранимый грех всякого централизма – пишет он.

Централизация социалистического государства, предполагающая строгое подчинение личности велениям центральной власти и передачу ей всей хозяйственной инициативы и всей ответственности за правильный ход процесса общественного хозяйства, не соответствует идеала большей свободы личности. Но отсюда не следует делать вывод, что нужно отвергнуть государственную централизацию общественного хозяйства. Преимущества планомерности общественного целого представляет собой, такую существенную выгоду, ради которой приходится мириться и с ограничением свободы личности.

Выход может быть найден в компромиссе между различными социалистическими системами. В дополнении системы централистического социализма элементами федеративного социализма.

Государственный социализм должен получить своё восполнение в муниципальном социализме, представляющем самое широкое развитие местного самоуправления. Кроме того, желательно, чтобы в государственный социализм были введены элементы синдикализма. Синдикальный социализм стремится сделать распорядителем производственного процесса ту самую рабочую группу, которая в этом процессе занята. При этом обеспечивается гораздо больше свободы рабочего, чем в «гнето» государственном социализме.

Туган-Барановский говорит, по сути, о развитии такого типа организации экономической жизни, которое мы сегодня называем «экономикой участия».

Туган-Барановский отмечает невозможность анархизма как господствующего строя хозяйства (предполагающего полную свободу личности без всякого принуждения) пока сам человек не станет совершенно иным. Но он указывает на то, что уже современная ему хозяйственная жизнь показывает, что наряду с принудительным началом организации хозяйственного труда возможна и свободная его организация.

Такой свободный хозяйственной организацией нашего времени, - пишет Туган-Барановский, - является в большей или меньшей степени вся область кооперации.

Кооперативная организация хозяйства тем принципиально отличается от других форм общественного хозяйства – государственного или муниципального, что кооперативные объединения возникают совершенно свободно, без малейшего принуждения со стороны.

И несмотря на эту свободу своей внутренней организации, кооперативные товарищества не только оказываются вполне жизнеспособными хозяйственными организациями, но и могут похвалиться почти беспримерным в хозяйственной истории человечества успехом и быстрым ростом.

Туган-Барановский обращает внимание на то, что будущее социалистическое общество должно стать очень сложной хозяйственной системой, построенной на различных принципах. Необходимость этой сложности объясняется сложностью целей и задач человеческого общества и, прежде всего, двойственностью этих целей.

Социальное общество должно, с одной стороны, стремиться к возможно более полному удовлетворению всех общественных потребностей, с другой стороны, оно должно возможно полнее обеспечить свободу каждого, то есть задачей социалистического строя является возможно полное примирение двух противоположных начал – свободы личности и господства общественности. Иначе говоря, создание возможно более благоприятных условий для самого широкого развития каждой человеческой личности во всей её сложности и полноте, но без ущерба развитию других человеческих личностей, принадлежащих к тому же общественному союзу, охватывающему собой, в идеале, всё человечество, все разумные существа.

Социальное общество – система общественных союзов, различной широты и различным образом построенных.

Некоторые из этих союзов должны выходить за пределы государства и иметь международный характер. Более узким хозяйственным союзом явится государство и его самоуправляющиеся органы – муниципалитеты. Затем идут союзы ещё более узкого значения – производительные ассоциации и кооперативные общины.

Но социалистическое общество должно допустить и единоличный труд самостоятельного производителя, получающего от общества средства производства под условием рационального пользования ими с соблюдением общественных интересов.

Туган-Барановский специально рассматривает вопрос ценности и стоимости при социализме. Он отмечает, что социальное хозяйство будет самым глубоким образом отличаться от современного, но всё же это будет хозяйство, имеющее в основе своей категории, которые свойственны хозяйству вообще, как таковому. Такими основными категориями всякого хозяйства являются ценность и стоимость.

Туган-Барановский подчёркивает, что стоимость – средство, а ценность – цель хозяйственной деятельности, удовлетворение потребностей. И она не может быть достигнута без затраты хозяйственного труда, а потому ценность, так же как и трудовая стоимость, должны быть признаны основными и неустранимыми категориями всякой хозяйственной деятельности, какова бы она ни была. И в социалистическом обществе хозяйственная деятельность будет руководствоваться принципом достижения наибольшей ценности при наименьшей затрате. Иначе говоря, при наименьшей стоимости. Предельная полезность и трудовая стоимость – вот два основных элемента для построения плана социалистического хозяйства.

Таким образом, господствующему представлению о социализме как строе, базирующемуся на сквозном, едином, всеохватывающем принципе огосударствления и обобществления, Туган-Барановский противопоставил свою модель неодномерного, многоукладного и потому более гибкого, подвижного и сложного хозяйственно-экономического целого. Тугану-Барановскому было ясно, что единообразие и универсализм не могут служить плодотворным подходом, поэтому он и попытался представить новое общество как симбиоз, взаимосочленение различных хозяйственных форм.

Видел ли Туган-Барановский перспективы осуществления социализма в России?

Анализ уровня социально-экономического развития страны, соотношения различных общественных сил не давали ему поводов для каких то иллюзий. Он был уверен в том, что Россия…в ближайшем будущем не станет социалистической. После февральской революции, которую он горячо приветствовал, открывался простор для нового социального творчества, которое постепенно приближало бы страну к обществу более высокого типа. По его мнению развитие должно было пройти через этап «государственно урегулированного капитализма, ограниченного в своих правах интересами всего общества», «государственного капитализма, проникающегося всё более и более социальным содержанием». Только так виделась Туган-Барановскому возможность перехода в перспективе к системе высшей производительности, освобождающей и возвышающей человеческую личность.

Туган-Барановский подчёркивал, что социализм лишь постольку может быть осуществлён, поскольку он представляет собой хозяйственную систему высшей производительности, сравнительно с существующей, но социальная система хозяйства, осуществлённая в недозревшей до неё общественной среде несомненно должна привести к хозяйственному прогрессу вместо прогресса.

В неподготовленной социальной среде социализм вместо того, чтобы стать царством свободы и всеобщего богатства, должен стать царством рабства и всеобщей нищеты.

Эти положения Туган-Барановский обосновывает тем, что с переходом к социализму исчезают самые сильные мотивы человеческого поведения – эгоизм, хозяйственный интерес. Кроме того, стихийные хозяйственные силы при социализме прекратят своё действие и тут обострится проблема умелого управления.

Чем же будет заменён при социализме эгоизм в качестве стимула хозяйственного труда? Туган-Барановский полагает, что стимулами совершенно другого рода. Во-первых, чувством солидарности каждого с остальными людьми, преданностью общим интересам. Во-вторых, развитым чувством долга. В-третьих, непосредственной привлекательностью труда.

Но для того, чтобы эти стимулы действовали, человеческая природа должна значительно измениться. Люди без чувства общественной солидарности и без чувства долга – не могут создать социалистического общества, ибо социалистическое хозяйство при слабом развитии этих свойств у большинства населения оказалось бы не в силах удовлетворить свои потребности из-за низкой производительности общественного труда.

И Туган-Барановский делает вывод, что к социализму ближе всего наиболее культурные народы, с высоко развитым чувством долга и общественной солидарности, с сильными моральными интересами и высоким уровнем народного просвещения. Для остальных народов требуется некоторая подготовительная школа.

В.И.Ленин тоже говорил о необходимости «культурной революции» как предпосылки социалистического строительства в России, но у этих двух людей было совершенно различное понимание направления прогрессивного развития экономики – в сторону упрощения или, наоборот, усложнения её структуры, а также путей обеспечения прогрессивного развития.

Так, Туган-Барановский рассуждал о небывалой сложности функций государственного управления при переходе к социализму. В.И.Ленин утверждал: «Капиталистическая культура создала крупное производство, фабрики, железную дорогу, почту, телефоны и прочее, а на этой базе громадное большинство функций старой «государственной власти» так упростилось и может быть сведено к таким простейшим операциям регистрации, записи, проверки, что эти функции станут вполне доступны всем грамотным людям».

В то же самое время, как Туган-Барановский размышлял об угрозе прекращения развития и даже регресса производительных сил в случае преждевременного перевода экономики на социалистические принципы, В.И.Ленин писал: «…Видя, как теперь уже капитализм невероятно задерживает это развитие,…мы вправе с полнейшей уверенностью сказать, что экспроприация капиталистов неизбежно даёт гигантское развитие производительных сил человеческого общества» – кто был более прав – показала история.

Спор о моделях социализма продолжался и в послеоктябрьский период. Он принял вид дискуссии о путях развития страны.

К середине 20-ых годов социалистическая мысль была знакома с двумя основными моделями, апробированными в практике хозяйственного строительства. Это – «военный коммунизм» и «НЭП» И поскольку многие принципиальные особенности этих моделей попеременно становились ведущими элементами всех последующих теоретических концепций социализма, коротко их охарактеризуем.

«Военный коммунизм».

Рассматривая основополагающие идеи «военно-коммунистической» организации нашего общества 1918-1920 гг. можно сделать вывод, что они во многом созвучны классической модели «бестоварного социализма», сформулированной, в частности, ещё Ф.Энгельсом в его «Анти-Дюринге». Эта модель предполагала переход к общественной собственности и общественному хозяйствованию, отмиранию ТДО, введение принципов натурального обмена.

«Военный коммунизм» и был первым отечественным опытом организации безрыночного способа производства и обмена со свойственной такому способу административной системой, основанной на огосударствлении собственности, жёсткой централизации и внеэкономических методах принуждения к труду.

Однако административная система оказалась неспособна к проведению эффективных экономических преобразований. Экономика разваливалась на глазах, катастрофически падала производительность принудительного труда. Продразвёрстка изнуряла крестьянство, насильственное изъятие сельскохозяйственной продукции всё более ослабляло, сводило на нет, его союз с пролетариатом, провоцировало политический кризис.

Следует выделить такой момент, что главным стремлением административной системы (в отличии от экономической) всегда был и остаётся до сих пор помысел о том, где взять средства. Она не способна к самозарабатыванию, ибо лишена импульсов для внутреннего саморазвития. В поиске высших источников она использует новые методы, вплоть до насилия, но жизнь показала уже, что едва «добыв» необходимые средства, она быстро и нерационально их расходует, омертвляя в виде огромных капиталовложений.

Экономика, функционирующая при посредстве административного механизма, неизбежно становится затратой, не щадящей ни материальные, ни природные, ни даже человеческие ресурсы.

Не потребовалось много лет, чтобы бестоварная организация производства подверглась переосмыслению. Вот что писал уже в 1921 году В.И.Ленин по поводу «военного коммунизма»: «Мы рассчитывали – или, может быть, вернее будет сказать: мы предполагали без достаточного расчёта – непосредственными влияниями пролетарского государства наладить государственное производство и государственное распределение продуктов по коммунистически в мелкокрестьянской стране. Жизнь показала нашу ошибку».

Проанализировав опыт «военно-коммунистического» хозяйства с присущей ему административно-командной системой, В.И.Ленин в статье «О кооперации» приходит к выводу о необходимости «коренной перемены всей точки зрения нашей страны на социализм», делавшей упор на политическую борьбу, насильственные, внеэкономические методы.

Новая экономическая политика (НЭП).

На смену «военно-коммунистической» схеме развития выдвигается иная модель строительства социализма – НЭП. Эта модель, прежде всего, отличается тем, что предполагает многообразие конкурирующих форм собственности, что предполагает развитие разнообразных экономических форм и методов управления, опирающихся на широкую самостоятельность предприятий, использование рынка, ТДО в сочетании с планово-регулирующими мероприятиями центра.

Демократизация базиса сопровождается и определённой демократизацией надстройки. Это проявилось в появлении большого разнообразия мнений в экономических исследованиях.

Стержневой проблемой в то время была проблема перехода к социализму, проблема переходного периода в специфических условиях мелкокрестьянской экономики России.

Два противоположных подхода к тому, как сформировать социалистическую экономику, представлены в творчестве Е.А.Преображенского и Н.И.Бухарина. Рассмотрим эти подходы.

Стержнем всей теоретической системы Преображенского стала концепция «первоначального социалистического накопления». Это понятие он ввёл по аналогии с понятием «первоначальное капиталистическое накопление», но если последнее возможно на базе феодализма, то первое реализуется только после захвата власти пролетариатом и национализацией.

Первоначальное социалистическое накопление рассматривается Преображенским как период создания материальных предпосылок для социалистического производства в собственном смысле слова.

Преображенский считает, что для радикальной реконструкции их не хватит накоплений, образуемых только в пределах государственного сектора, одних внутрипромышленных прибылей. Понадобятся средства, лежащие и «вне комплекса государственного социалистического хозяйства». Их источники сосредоточены прежде всего в «досоциалистических формах», к которым, в первую очередь, Преображенский относит индивидуальные крестьянские хозяйства. «Перекачка» средств должна осуществляться с помощью цен, налогов, то есть через механизм неэквивалентного обмена. Таким образом «досоциалистические формы» вносят свой вклад в индустриализацию, а затем, когда победивший социализм сумеет обеспечить своё дальнейшее поступательное развитие собственными накоплениями, уходят с исторической сцены.

Причём, Преображенский был сторонником решительных действий в области индустриализации, выступал за максимизацию темпов роста производства СП, отвергая все иные подходы, центр тяжести которых приходился лишь на лёгкую производительность, лишь на аграрный сектор.

Закон «первоначального социалистического накопления» есть, прежде всего, закон борьбы за существование государственного хозяйства, который он считал единственно социалистическим. Преображенский считал, что либо социалистическое начало будет подчинять себе досоциалистические формы, либо оно само будет «рассосано» стихией товарного хозяйства.

Большое значение для победы социалистической формы в этом противостоянии имеет население. Преображенский объяснял, что капитализм вытеснял более примитивные, докапиталистические формы хозяйствования преимущественно экономическими способами, в процессе свободной конкурентной борьбы. Население играло вспомогательную роль. Исход боя в конечном счёте решал потребитель, который, покупая более дешёвый продукт, тем самым голосовал за капиталистическое производство.

Иное положение при переходе к социализму. В период первоначального накопления социалистический сектор, ещё не развив своих преимуществ, утрачивает некоторые преимущества капиталистического хозяйства. Это обстоятельство «делает для социалистической формы невозможной конкурентную борьбу с капитализмом на основе равенства».

Эта меньшая конкурентная способность советского хозяйства будет, как полагал Преображенский, продолжаться в течении всего периода первоначального социалистического накопления, то есть до тех пор, пока социалистическая форма не развернёт передового технического базиса и не подготовит достаточные кадры социалистически воспитанных работников, необходимых для организации подлинно социалистического общества. Этот период займёт несколько десятилетий.

Что же должно обеспечить победу социалистической форме, если экономически конкурировать с капитализмом она не в состоянии?

Во-первых, это то, что она вступает в борьбу как единое целое, как единый комплекс государственного хозяйства, представляющего нечто большее, чем арифметическая сумма всех входящих в него предприятий и трестов.

Во-вторых, она победит благодаря сращиванию с государственной властью. Пролетарское государство и государственное пролетарское хозяйство представляют собой единое целое. Вследствие этого в огромнейшей степени увеличивается и политическая сила государства, и экономическая мощь государственного хозяйства, вследствие этого же колоссальную роль начинают играть внеэкономические методы социалистического накопления.

К товарно-денежным связям Преображенский относится как к вынужденному злу. В его понимании такие хозяйственные рычаги, как прибыль, цена, деньги и т.д. – всего лишь «задержанные рефлексы закона стоимости», которые вместе с законом первоначального накопления являются регуляторами переходной экономики. Но если последний воплощает в себе прогрессивные тенденции будущего нашей экономики, то закон стоимости олицетворяет собой всё зло, которое на нас давит наше прошлое, упорно стремящееся задержаться в настоящем и повернуть назад колесо истории.

Существование двух законов определяет товарно-социалистическую природу общества.

Итак, путь перехода к социализму в изображении Преображенского обнаруживает элементы преемственности в политике «военного коммунизма» и делает ставку на административную систему.

Экономическая модель нового общества Н.И.Бухарина.

Другой вариант строительства социализма был основан Н.И.Бухариным. Это - экономическая модель, продолжающая и развивающая ленинские представления о НЭПе.

Следует отметить, что подобно Преображенскому, Бухарин в начале своей деятельности был убеждённым «левым коммунистом». Он отвергал деньги, прибыль, цены, торговлю, банки и другие атрибуты рыночной экономики, которую он всецело отождествлял с капиталистической.

«Военно-коммунистические» убеждения и Бухарина и Преображенского получили отражение в написанной ими совместно «Азбуке коммунизма». Но поистине теоретическим памятником «военному коммунизму» явилась работа «Экономика переходного периода» (1920 год). Здесь в абсолют вводится неприятие рынка, прославляется революционное насилие, внеэкономическое пролетарское принуждение к труду и т.п.

Но вслед за Лениным Бухарин глубоко переосмысливает проблему путей строительства социалистической экономики, и становится одним из самых непримиримых противников полемики «военного коммунизма». В 1921 году в работе «Новый курс экономической политики» Бухарин даёт развёрнутый анализ её недостатков, а так же обосновывает подъём производительных сил города и деревни с помощью экономических рычагов.

Бухарин сходился с Преображенским в вопросе о необходимости индустриализации, но был противником «сверхиндустриализации». Он считал, что социалистическая индустриализация – это не паразитарный по отношению к деревни процесс, а средство её величайшего преобразования и подъёма. Индустриализация должна не подрывать союз пролетариата и крестьянства, а напротив цементировать его.

Бухарин был против «перекачки» средств за счёт высоких промышленных цен. Он считал, что высокие промышленные цены приводят к разорению крестьянства, к сокращению спроса, закупок и, следовательно, к уменьшению общей прибыли. Далее она ведёт к кризису сбыта, упадку самой промышленности, подрыву их в целом.

Кроме того, считал Бухарин, высокая цена, гарантирующая получение сверхприбыли без дополнительных усилий по снижению себестоимости, «успокаивает» производителя, парализует стремление к поискам более рациональных систем хозяйствования, к внедрению технических новаций. Только низкие цены, по Бухарину, являются «рыночным выражением роста производительных сил», только они исключают экономический застой, стимулируют постоянные поиски к улучшению и расширению производства, выражают движение вперёд с «максимально быстрым темпом накопления».

Итак, Бухарин считает, что в процессе индустриализации нельзя игнорировать крестьянский спрос – ведь производительность зависит от крестьянского рынка. И в связи с этим, пожалуй центральное место в работах и выступлениях Бухарина занимают вопросы крестьянского хозяйства, кооперирование мелких товаропроизводителей, рабоче-крестьянского блока. Проблему рабоче-крестьянского блока Бухарин называет той осью, вокруг которой вертятся все крупнейшие вопросы.

Пролетариат должен всемерно помогать крестьянину, как класс руководящий, он должен поощрять накопление в крестьянском частном хозяйстве, способствуя тем самым расширению деревенского спроса на продукцию промышленности. Бухарин провозглашает лозунг «обогащайтесь!». «Только идиоты могут говорить, что у нас всегда должна быть беднота; мы должны теперь вести такую политику, в результате которой у нас беднота исчезла бы» - пишет Бухарин.

Социализм, остающийся обществом бедняков, - «паршивый социализм». Эти слова Бухарина звучат удивительно современно.

Бухарин отмечал в 1925 году, что крестьянин, прежде всего, зажиточная верхушка и середняк, всё ещё боятся накопления. Крестьянин, например, боится поставить себе железную крышу, опасаясь, что его объявят кулаком. Если он покупает машину, то часть делает это тайком, чтобы коммунисты не узнали. Техника становится просто конспиративной. Всё это питает недовольство зажиточных крестьян, а также и бедноты, для которой создаются искусственные препятствия для найма на работу к «крепкому крестьянину».

В боязни наёмного труда и накоплений, то есть возникновения капиталистического крестьянства, Бухарин видит серьёзную опасность, которая как гиря на ногах мешает идти более быстрым темпом вперёд.

Бухарин выступал за активизацию НЭПа в деревне, решительное устранение административных пережитков «военного коммунизма», расширение товарооборота, развитие арендных начал, оживление частнохозяйственной инициативы и материальных стимулов к труду, распространение экономических методов управления.

Главный путь перехода крестьянства к социализму Бухарин видел в их добровольной кооперации, которая будет формироваться, прежде всего, в процессе обращения и которая постепенно приведёт крестьян к кооперации производственной.

Только заинтересованность в выгодах кооперации должна быть той основой, на которой будет происходить объединение крестьян.

Следует отметить, что к концу 1927 года Бухарин переосмысливает некоторые положения своей аграрной программы (призывает к ограничению кулака, становится сторонником коллективизации). Однако и теперь он остаётся сторонником многообразия хозяйственных форм, не отвергая существования частного крестьянского хозяйства, которое, по его оценке, ещё ряд десятилетий будет оставаться «становым хребтом» сельскохозяйственного производства в нашей стране.

Бухарин выдвинул идею «врастания в социализм» посредством кооперации. Рост кооперации в условиях ДП тождественен, по мнению Бухарина, росту социализма.

Бухарин разошёлся с Преображенским и в вопросах использования насилия для достижения цели. Не отрицая классовой борьбы, он трактовал её как идею «гражданского мира», под которым понимал переход от военно-политических форм классовой борьбы к преимущественно экономическим, «мирным», «бескровным» формам типа конкуренции укладов, налоговых ограничений и т.д.

Рассматривая вопрос регулятора советской экономики, Бухарин отстаивает «закон пропорциональных трудовых затрат», который объективно определяет необходимость существования во всяком общественном хозяйстве экономического равновесия, то есть определённой пропорциональности в распределении труда и производства продукции между различными частями и сферами народного хозяйства.

Сущность этого закона (всеобщего) по-разному проявляется. При капитализме – как закон цен, при социализме - освобождаясь от ценовой оболочки как «закон трудовых затрат».

«Ценностная оболочка» закона трудовых затрат окончательно уничтожается присущим социализму плановым началом.

Но чем же тогда будет заменён такой мощный частнохозяйственный стимул, как прибыль? Бухарин считает, что место прибыли в социалистическом обществе займут потребности широких масс, «покрытие которых становится чем дальше, тем больше основной задачей». Давление этих всё растущих потребностей будет вынуждать постоянно совершенствовать и удешевлять производство, и именно здесь, считает Бухарин, лежит основной рычаг нашего хозяйственного прогресса.

Большое значение в развитии социалистического хозяйства Бухарин уделяет планированию. Центральной идеей плана он считал установление строгих, чётких пропорций между различными отраслями народного хозяйства: между промышленностью и сельским хозяйством, между тяжёлой и лёгкой промышленностью и т.д. Но Бухарин подчёркивал, что сила плана не беспредельна, и что поэтому нельзя переоценивать значение планового начала.

Бухарин подчёркивал, что путь к социализму лежит через рынок. Для успешного продвижения вперёд нужны не команды сверху, нажим и т.п., для этого нужны экономические методы, предполагающие «сложнейшую комбинацию личной, групповой, массовой, общественной и государственной инициативы», мобилизующие все факторы, работающие на социализм. Существующую систему управления характеризовал как чрезмерно централизованную, бюрократическую, с низким уровнем культуры. Он писал, что «гиперцентрализация в ряде областей приводит к тому, что мы сами лишаем себя добавочных сил, средств, ресурсов и возможностей, благодаря ряду бюрократических преград».

Фундамент бюрократизма Бухарин усматривал в культурной отсталости масс. Поэтому одним декретом его не преодолеть, его нужно преодолевать систематической, годами ведущей борьбой.

Рациональное хозяйствование отвергает административный произвол, оно требует резкого роста активности общественных организаций, более широкого участия трудящихся масс в управлении, сочетаемого, однако, с повышением культурного уровня руководителей.

Залог успешного развития и упрочнения советской системы Бухарин видел в изживании методов команды и приказа, в переходе к методам убеждения и воспитания, сочетающиеся с методами конкуренции на экономической арене.

Являясь сторонником демократических преобразований в обществе, Бухарин по-иному в годы «военного коммунизма» смотрел на государство, которое, по его мнению, не должно более оставаться репрессивным аппаратом, поскольку время террора, конфискаций и реквизиций прошло.