3.3. Проблема прошлого белорусской государственности

Среди проблем, оказавшихся в центре нынешних идейно-политических дискуссий, является понимание прошлого белорусской государственности. В ранг принципиальнейших возведены следующие вопросы:

входили ли существовавшие до XIII в. на территории, составляющей нынешнюю Беларусь, славянские земли-княжества в состав Древней Руси, и, следовательно, имеет ли белорусская государственность общерусские корни?

являлось ли такое государственное образование, как Великое княжество Литовское (ХIII—ХVI вв.), собственно белорусским, или, иными словами, национальным белорусским государством?

какое значение для становления белорусской идеи и национальной государственности имело вхождение в прошлом нынешних белорусских земель в состав Речи Посполитой (ХVI—ХVIII вв.)?

имело ли положительное значение для развития белорусского народа, формирования национальной идеи и становления его государственности вхождение Белой Руси в состав Российской империи, а затем и Советского Союза?

Различные политические силы Беларуси стремятся дать на эти вопросы свои ответы, чтобы обосновать предлагаемые ими альтернативы государственного строительства и государственной политики на современном этапе истории белорусского народа.

Полагаем, что следует однозначно считать, что существовавшие до XIII в. на территории, составляющей нынешнюю Беларусь, славянские земли-княжества входили в состав Древней Руси, или, что то же самое, Киевской Руси. Этот факт прочно вошел в историческую память белорусского народа, о чем свидетельствует самоидентификация наших предков сначала как руссин, в последующую историческую эпоху — как людей русского языка (Ф. Скорина, С. Будный) и в недавнем прошлом — как белорусов. Отрицать это — значит откровенно произвольно истолковывать содержание отечественной истории.

Полоцкое и Туровское княжества были крупнейшими на территории нынешней Беларуси, а первое из них являлось одним из мощных государствообразующих центров восточных славян, тяготело к самостоятельности и активно противодействовало централизаторской политике Киева. Однако, как считают многие белорусские и российские исследователи, нет оснований отрывать Полоцкую землю от Киевской Руси, и явным преувеличением является представление Полоцкого княжества как истока белорусской государственности или, тем более, как собственно белорусское государство. Отвечая украинскому историку М.С. Грушевскому, который высказал упрек тем историкам, которые Киевскую Русь рассматривали как начало общерусского исторического процесса, известный русский историк Б.Д. Греков писал: «Новгород имеет свою историю, так же как и Ростово-Суздальская земля. Но отсюда не вытекает отрицания целого периода в истории восточноевропейского общества, когда Киев объединил огромную территорию, в состав которой входили и Новгород, и Суздаль, и Ростов». В этот ряд на том же основании можно поставить и Полоцк.

Полоцкое княжество представляло собой «наиболее самостоятельную политическую единицу Древней Руси», но оно «никогда не порывало экономических и культурных связей с Киевской Русью». На это обстоятельство еще в 1918 г. указывал русский историк М.К. Любавский: «Политическое обособление, однако, не повело за собой обособления культурного… Культура Полоцкой земли, насколько можно составить себе о ней представление по крайне скудным данным источников и остатков ее, носила общий отпечаток культуры Киевского периода. И внутренняя политическая жизнь Полоцкой земли в X–XII веках шла в общем по тому же самому руслу, по какому шла жизнь в других западнорусских землях». По словам белорусского историка М. Ткачева, Полоцкая земля — «гэта залатое зерне залатога коласа, якiм была Кіеўская Русь».

Разумеется, Древняя Русь — это не государство в современном понимании; оно было тем, что наши пращуры именовали словом «земля», т.е. территорией, которая принадлежала русскому народу. Как справедливо отмечает Э.М. Загорульский, существование отдельных русских княжеств со своими столицами и великими князьями воспринималось в то время как естественное явление. Тем не менее, все они составляли одну страну — Русь с единым русским народом. И развитие этих княжеств осуществлялось в тесном их взаимодействии, в общем контексте древнерусской истории. Именно таким было представление населения Киевской Руси о своей родине.

Обратим внимание на то, что в Слове о Законе и Благодати киевского митрополита Илариона, литературном памятнике 1049 г., употреблено понятие «народ русский». Легко убедиться, что и вся территория современной Беларуси также находилась в пределах Русской земли. В литературном памятнике ХIII в. «Слове о погибели Русской земли», где под «гибелью» понималась «болезнь» феодальных усобиц, четко очерчиваются контуры Руси: «О, светло светлая и красно украшенная земля Русская!.. Отсюда до венгров, и до поляков, и до чехов, от чехов до ятвягов, от ятвягов до литовцев и до немцев, от немцев до карелы, от карелы до Устюга, где живут тоймичи поганые, и за Дышащим [Баренцевым.— В.М.] морем, от моря до болгар, от болгар до буртасов, от буртасов до черемисов, от черемисов до мордвы…» В таких границах — от венгров, чехов и поляков на западе до волжских народов черемисов, мордвы и болгар на востоке, вплоть до Баренцева моря на севере — рассматривалась современниками Русская земля.

Территория Древнерусского государства расширялась постепенно за счет захвата территорий, принадлежащих соседним племенам. Государство, образованное подобным способом, в политической науке, теории государства и права принято называть империей. Расширение государств в результате военных действий в древние периоды истории было естественным. Военные походы русских князей, следовавшие один за другим, привели к созданию довольно большой империи, которой управляла династия Рюриковичей. Однако непрерывные войны не позволили этому государственному образованию внутренне окрепнуть. Вся энергия Киевской Руси растрачивалась вовне, а для внутреннего обустройства государства ее уже не оставалось.

Кстати будет заметить, что Киевская Русь была типичным феодальным государственным образованием, которому неведомо было современное понимание государственной границы. Общеизвестно, что средневековый мир до утверждения национальных государств был фрагментирован на множество автономных по отношению друг к другу частей — провинций, княжеств, сатрапий, владений. Отношения между ними характеризовались системой взаимных связей и обязательств, а также периодически возникающими претензиями друг к другу. Так, например, на большую часть территории Аппенинского полуострова одновременно претендовали и Римский папа, и император Священной Римской империи, и император Византии. Причем на эти же территории претендовали также местные правители и полуавтономные города. Однако все это нисколько не мешало жителям полуострова воспринимать Италию как общую для всех их родину. В этом отношении Киевская Русь как система автономных и не имеющих четких границ княжеств и владений ничем не отличалась от других регионов тогдашней Европы. И точно также русские люди сознавали общность своей территории и единство своей родины даже в период феодальной раздробленности, когда на Руси существовали самостоятельные княжества. Общим их названием являлось словосочетание «Русская земля» (ср. England, Deutsсhland и т.д.).

В то же время, в период своего расцвета, который приходится на правление Ярослава Мудрого (1019—1054), Киевская Русь выступала и как типичная средневековая феодальная империя, объединявшая все племена восточных славян и, кроме того, ряд финских племен на принципах вассальной зависимости земель-княжеств. Политическим центром этой обширной империи стал Киев — один из крупнейших городов в Восточной Европе, из которого шли нити управления во все концы государства. По своей сплоченности и внутренней организации Киевская Русь была подобна другим европейским государствам, превратившимся в феодальные империи или монархии. В недрах этого государственного образования складывались предпосылки становления будущих восточноевропейских государств.

Таким образом, идея белорусской государственности имеет общерусские корни, восходит к древнерусской форме государственности. Известно, как тяжело переживали современники Киевской Руси, наши далекие предки, распад данного государственного образования. Об этом красноречиво свидетельствуют Русская летопись и другие памятники письменности Древней Руси. Особенно ярко боль за свою родину, осознание единства русского народа представлены в поэме «Слово о полку Игореве», все содержание которого проникнуто идеей единства русской земли, общности исторической судьбы ее народа. Автор призывает князей прекратить взаимную вражду и объединиться в борьбе с общим врагом. «Ярославовы все внуки Всеславовы! — взывает к князьям автор “Слова”,— Опустите же стяги, вложите в ножны мечи свои затупившиеся, ибо утратите вы дедовскую славу. Своими крамолами начали вы наводить поганых на землю Русскую, на достояние Всеславова. Из-за усобиц ведь пошло насилие от земли Половецкой!» Аналогичные цели преследовали в своей общественной деятельности и творчестве выдающиеся белорусские просветители Кирилл Туровский и Ефросиния Полоцкая. Без преувеличения, их взгляды составляют один из краеугольных камней понимания истоков и последующей истории становления белорусской идеи и национальной государственности.

Являлось ли Великое княжество Литовское собственно белорусским, или, иными словами, национальным белорусским государством? Ответ на этот вопрос хотя и не столь однозначен, но в принципе тоже ясен. Вне всякого сомнения, ВКЛ — это изначально полиэтническое и фактически федеративное государство, объединившее в своем составе литовские и русские земли от Балтийского до Черного морей, в котором доминирующее положение занимали литовские князья.

Период Великого княжества Литовского имел весьма большое значение в историческом развитии белорусского народа. В рамках данного государственного образования объективно происходил процесс этнической дифференциации его населения, в частности формирования литовской, белорусской и украинской этнических общностей и их самосознания. Как пишет Е. Карский, русские области, вошедшие в состав ВКЛ, потеряли свою политическую самостоятельность, но вместе с тем избавились от постоянных войн и кровопролитий, сопровождавших княжеские междоусобия. С этого времени в русских землях «начинается эпоха более или менее мирного культурного развития, чему много способствовали как свобода от татарской зависимости, страшным гнетом тяготевшей над Восточной Русью, так и вообще человечное отношение к русским литовских князей». Процесс формирования самосознания белорусов как общности в период ВКЛ проявлялся главным образом в развитии родного языка, устного народного творчества, письменности, различных жанров светской литературы, правотворчества, книгопечатания, этнических обычаев и традиций, приверженности населения православному вероисповеданию. В это время были созданы произведения философской, социально-политической и правовой мысли, равные по своему уровню лучшим европейским образцам. Что же касается Статутов Великого княжества Литовского, которые принимались в 1529, 1566 и 1588 гг., то подобных систематизированных собраний законов в то время не было ни в одном из европейских государств. И поныне они занимают почетное место среди всемирно известных памятников права.

Таким образом, время вхождения белорусских земель в состав Великого княжества Литовского может быть охарактеризовано как период формирования белорусской этнической общности, или образования белорусской народности. Культура формирующегося белорусского этноса, славяно-русская в своей цивилизационной основе, оказывала огромное влияние на жизнедеятельность Великого княжества Литовского. Но мы бы не стали на этом основании вслед за известными историками и философами повторять, что ВКЛ было уже собственно белорусское, литовско-белорусское, белорусско-литовское или белорусско-украинско-литовское государство. Мы не считаем корректной в научном отношении и «договоренность» белорусских и литовских историков определять ВКЛ в белорусской историографии как белорусско-литовское, а в литовской — как литовско-белорусское государство. Как справедливо отмечалось в одной из дискуссий, это было государство раннефеодального типа и определение его генезиса по национальному признаку неприемлемо, поскольку не вполне корректным является наложение современных понятий об этничности (добавим, тем более о нации) на средневековье.

Приведенные определения исходят из того, что белорусский, литовский и украинский народы уже в момент образования ВКЛ или, по крайней мере, на каком-то этапе его истории представляли собой самостоятельные субъекты этого государственного образования. Но, как известно, такие утверждения в литературе отсутствуют.

В Великом княжестве Литовском преобладало население, считавшее себя русским,— так называли себя люди православного вероисповедания, которые генетически восходили к населению Киевской Руси. В качестве государственного в ВКЛ использовался язык, на котором в то время разговаривала основная масса населения и который современники называли русским языком. Так, в первом артикуле четвертого раздела Статута Великого княжества Литовского, впервые введенного в редакции 1566 г. и повторенной в редакции 1588 г., определялся язык делопроизводства в литовском государстве: «Писар земски маеть по-руску литерами словы рускими вси листы, выписы и позвы писати, а не иншим езыком и словы».

Наконец, то, что применительно к ВКЛ называют «белорусским законодательством», есть не что иное, как законодательство Киевской Руси, заимствованное из Русской Правды. Согласно заключению видного исследователя источников древнерусского права С.В. Юшкова, памятники кодификации Московского и Литовского государств были созданы на основе принципов Русской Правды. А некоторые разделы Статутов Великого княжества Литовского 1529 и 1566 гг., которые были приняты до Люблинской унии 1569 г., например, закон о копном суде, представляют собой прямые извлечения из Русской Правды.

Можно, конечно, рассуждать о том, в какой мере ВКЛ было федеративным государством. Его население, может быть, со временем могло бы составить единую нацию, скажем, под названием «литвины», но это так и не стало исторически свершившимся фактом. Белорусская же нация, белорусский народ, как и его собственная государственность,— свершившийся факт, но это произошло гораздо позже и вне Великого княжества Литовского. Мы считаем, что белорусский народ на протяжении XX ст. завершил свою консолидацию в особую нацию, бесспорным свидетельством чего является обретение им в этом столетии собственной государственности. Однако нет оснований утверждать, что ВКЛ было белорусским национальным государством, поскольку таковое должно было связываться с жизнью белорусской нации, предпосылки формирования которой в то время только складывались.

Кроме того, нет никаких оснований утверждать, что название «литвины» является «историческим этнонимом белорусов». Проживавшие во времена ВКЛ на территории Беларуси предки ее нынешних коренных жителей сознавали себя русскими людьми, что и нашло свое отражение в полном самоназвании данного государственного образования — Великое княжество Литовское, Русское и Жемайтское. Это подтверждают и источники той эпохи, которые о коренном населении, предках современных белорусов и украинцев, говорят как о русском народе. К примеру, киевский воевода князь Константин Острожский в своем послании епископу владимирскому 21 июня 1593 г. определяет коренных жителей этой части ВКЛ как «народ тутошний Русский». Это означает что генетические корни основной части жителей нашей страны уходят в древнерусскую народность. В последующем, когда за нынешней территорией страны закрепилось название Белая Русь, ее жителей стали называть по месту их проживания — белорусцами или белорусами. Позднее, когда население Белой Руси составило особую этническую общность, название «белорусцы» становится этнонимом, отражающим как общее с другими славяно-русскими общностями происхождение белорусов, так и их этнокультурную самобытность. Термин же «литвины» является политонимом, что означает государственную принадлежность. В этом смысле «литвинами» являлись предки не только современных белорусов, но и всех жителей Великого княжества Литовского, т.е. современных и литовцев, и белорусов, и украинцев, и русских (жители тех территорий России, которые входили в состав ВКЛ).

Все вышеизложенное подтверждает положение о том, что и белорусский, и украинский народы в равной мере обладают полным правом на политическое, социальное и культурное наследие ВКЛ, которое создавалось единой этнической общностью — русскими — и этой этнической общностью использовалось. Сторонником данной точки зрения являлся известный русский историк, ректор Московского университета в 1911—1917 гг. М.К. Любавский, считавший ВКЛ, имея ввиду его характер до Люблинской унии 1569 г., не просто литовским, а литовско-русским государством. Словом «русское», в его понимании, обозначалась та часть данного государственного образования, которая ранее составляла Киевскую Русь. «Это была,— пишет Любавский,— исконная Русь, существовавшая на старом корню, медленно эволюционирующая, но не срывавшаяся со своих жизненных устоев. Люблинская уния, по мнению историка, положила конец самостоятельному существованию «литовско-русского государства». Полагаем, что последующие исторические процессы, а именно формирование белорусского этноса и его конституирование в особую нацию-государство, только усилили обоснованность данной позиции.

Вместе с тем, отсутствуют также основания считать, как это делает М.В. Довнар-Запольский и вслед за ним ряд современных исследователей, что Беларусь обладала политической независимостью в составе Речи Посполитой. Формально данное государство являлось унитарным. В подписанном 1 июля 1569 г. в Люблине акте об учреждении Речи Посполитой говорится буквально следующее: «Так как королевство Польское и Великое княжество Литовское представляют собою уже одно нераздельное и неотделимое тело, а также не отдельную, но одну общую республику, которая соединилась и слилась в один народ из двух государств и народов, то необходимо, чтобы этими двумя народами на вечные времена повелевала одна голова, один государь, один общий король, избранный общими голосами Польши и Литвы». Фактически же, как одно целое государство Речь Посполитая выступала только вовне, тогда как внутри всегда существовало его деление на две части, которые назывались Короной (Польшей) и Княжеством (Русской Литвой). Иными словами, в действительности Люблинской унией было положено начало существованию, говоря современным языком, федерации из двух субъектов. Каждый из них обладал собственными законами, казной, армией, судами, аппаратом управления. Кроме того, в данном государственном образовании с самого начала проявил себя и неуклонно набирал силу процесс насильственного окатоличивания и ополячивания русского православного населения, который приводил ко все большей зависимости Великого княжества от Польши.

Однако период вхождения белорусских земель в состав Речи Посполитой имел исключительно важное значение для самоидентификации белорусов как славяно-русского этноса, для осознания ими своего общерусского происхождения, для своего последующего политического самоопределения. Решающим обстоятельством в этом процессе было то, что Речь Посполитая как государство менее всего ориентировалась на развитие белорусов в качестве самобытного народа. Более того, оно делало все для того, чтобы стереть из памяти белорусов их славяно-русскую этническую принадлежность. Этот процесс приобрел особенно угрожающий характер после заключения в 1596 г. Брестской церковной унии, поставивший своей целью полное ополячивание и окатоличивание коренного населения.

О политической независимости Беларуси в этих условиях говорить вообще не приходится. Именно в это время большинству белорусов, равно как и малороссов, окончательно становится ясно, что для своего самосохранения как общности, для своего дальнейшего исторического развития необходимо вернуться к своим общерусским корням, к истокам своей государственности. Такое положение явилось главной причиной острой религиозно-национальной борьбы, развернувшейся на белорусских и украинских землях. Польско-католическое давление вынудило сплотиться все православное население, искать себе защиты за пределами Речи Посполитой. И эта борьба не прекращалась вплоть до воссоединения белорусских и украинских земель с Российским государством, в чем и выразилось политическое самоопределение белорусов на данном историческом этапе. Это было поистине судьбоносное событие в истории белорусского народа: оно устранило угрозу денационализации белорусов, утраты ими своей славяно-русской сущности.

Безусловно, положительное значение для развития белорусского народа и становления его государственности имело вхождение Белой Руси в состав Российской империи и затем Советского Союза. С нашей точки зрения, совершенно безосновательным является утверждение, что этот период преследовал цели полного «искоренения исторической памяти, национального сознания и всех этнокультурных особенностей белорусов». Наоборот, то, что авторы подобных утверждений называют русификацией белорусов, в сущности, было ничем иным, как возвращением белорусов к своим историческим корням, к своей славяно-русской идентичности, к своим цивилизационным основаниям. Бессмысленно говорить о русификации народа, который по определению является русским! Именно в период вхождения Белой Руси в состав Российской империи были подготовлены этнические, социальные, экономические, политические и духовные предпосылки для реального процесса становления собственно белорусской, или, иными словами, белорусской национальной государственности.

Следует обратить особое внимание на принципиальной важности обстоятельство, значение которого еще не до конца осмыслено учеными, а значит и общественностью. Впервые в истории белорусов сложились предпосылки не для реставрации Великого княжества Литовского (за разговорами об этом всегда скрывалась цель восстановления польского государства, т.е. Речи Посполитой), а для создания собственно белорусской государственности. Подчеркиваем: не возрождения ВКЛ, а рождения собственной государственности — такую перспективу впервые открыла перед белорусами история. Предпосылками для этого явились результаты социально-экономических и политических процессов, происходивших на протяжении всего XIX и начала XX вв. внутри России. Как известно, здесь вопросы о ликвидации крепостного права и охраняющего его царского самодержавия, о переустройстве жизни на демократических основаниях с самого начала указанного периода выступали как важнейшие общественные проблемы времени. В национальных округах России они тесно переплетались с проблемами реализации культурных, социально-экономических и политических прав народов, составляющих многонациональное государство. В указанный период на Беларуси возрождалась национальная культура, складывался новый литературный язык, формировалась национальная идея и зарождалось белорусское общественно-политическое движение. Катализатором же решения накопившихся общественных проблем явились революционные события в России начала ХХ в.

Вопрос практического создания белорусской национальной государственности возник на повестке дня общественно-политической жизни Беларуси одновременно с падением самодержавия и распадом Российской империи. Поиск путей его решения привел к жесткому идейному противостоянию вчерашних союзников по политической борьбе. Размежевание произошло по вопросу о форме национального самоопределения белорусов, характере будущего белорусского национального государства, его месте и роли в складывающейся новой системе международных отношений. Вопрос рассматривался буквально так: пойти либо по пути становления суверенной, независимой от других, белорусской государственности, либо по пути создания белорусского государства в составе федерации равноправных национальных республик. Были сделаны попытки реализовать как тот, так и другой подходы. Первый нашел свое выражение в провозглашении 25 марта 1918 г. Белорусской Народной Республики, второй — в создании 1 января 1919 г. Советской Социалистической Республики Белоруссии.

По поводу значения этих событий в становлении белорусской государственности с конца 80-х годов прошлого столетия и по настоящее время в научных и общественных кругах страны ведутся постоянные дискуссии. Одни участники полемики абсолютизируют значение факта провозглашения БНР, умаляя при этом роль ССРБ, другие поступают наоборот. Что можно сказать по данному вопросу?

Несомненно, практическое осуществление национальной идеи, т.е. создание собственной государственности народа, предполагает не только принятие и провозглашение соответствующих деклараций, но и учреждение реальной системы органов власти на определенной территории, принятие и реализацию законов государства, обеспечение государственно-правовыми средствами прав и свобод граждан. В силу ряда причин провозглашение Белорусской Народной Республики «незалежнай» и «вольнаю дзяржавай» так и не было подкреплено практическими шагами по созданию институтов государственности. Дело фактически ограничилось учреждением центральных органов власти в лице Рады БНР и Народного секретариата. Само государство не было признано правительством Германии, не признавали его и правительства других ведущих стран. К акту провозглашения БНР осталось равнодушным в основной своей массе и само белорусское население. Свою юрисдикцию в этнических границах проживания белорусов БНР не осуществляла. Не была создана собственная армия, отсутствовала финансовая система, не были сформированы органы власти на местах. Как замечает Г.В. Корзенко, функции правительства ограничивались полномочиями его представителей при германской оккупационной администрации и сводились главным образом к участию в решении задач в области развития культурно-образовательной сферы, местной промышленности и торговли. Иными словами, Рада БНР не обладала реальными властными полномочиями, о чем недвусмысленно было заявлено в документе, направленном немецкими властями председателю Рады в ответ на прошение об урегулировании «дел местного населения в согласии с Радой». В нем, в частности, говорится: «…1) Законная власть в занятой немецкими войсками области принадлежит немецкому военному командованию. 2) Ввиду этого нет оснований решать все касающиеся местного населения дела, подлежащие самостоятельному усмотрению немецкого оккупационного правительства, с согласия местной организации, указанной в прошении». Сразу же после освобождения территории Беларуси от немецкой оккупации правительство БНР оказалось в эмиграции.

Таким образом, БНР не только не стала независимым свободным белорусским национальным государством, но и не смогла обрести сколь-нибудь явные признаки государственности. Это было признано самими инициаторами БНР на 2-й Всебелорусской конференции, проходившей в октябре 1925 г. в Берлине. Так, в специальном меморандуме бывшего председателя правительства БНР А. Цвикевича, направленном правительству Советской Белоруссии 20 октября 1925 г., в котором он сообщает решение правительства Белорусской Народной Республики о прекращении своего существования, признается, что это правительство имело «преимущественно декларативный характер».

Образование Социалистической Советской Республики Белоруссии, напротив, явилось началом реального становления собственно белорусской национальной государственности. В данном случае важно не то, что вопрос об образовании ССРБ был предрешен в Москве большевистским руководством РСФСР, а то, что провозглашение ССРБ привело к созданию реальных институтов белорусской государственности по образцам советского строя. В результате Беларусь обрела все основные атрибуты государственности: территорию с четкими границами, административным делением и проживающим на ней преимущественно белорусским населением; органы власти в центре и на местах; развивающуюся систему законодательства, международно-правовое признание. Не столь важно и то, что дальнейшее развитие белорусского государства происходило не прямолинейно — образование в 1919 г. Литовско-Белорусской ССР, вторичное провозглашение БССР в 1920 г., передача части территории Беларуси (Западной Беларуси) в состав польского государства в 1920 г. и воссоединение белорусских земель в 1939 г.,— важно другое, что в лице БССР было создано первое реальное собственно белорусское национальное государство.

Первый опыт национальной государственности в лице БССР имел огромное значение для развития белорусского народа на протяжении практически всего ХХ ст. Белорусская ССР выполнила историческую миссию конституирования белорусского этноса в нацию-государство. Впервые в истории белорусского народа была создана передовая для своего времени сеть учреждений образования и науки, государственно институционированная система профессионального искусства и культуры, национальное книгоиздание, массовая пресса, радио, телевидение. Беларусь превратилась из аграрной в индустриально развитую республику. Белорусский народ снискал уважение к себе во всем мире героическим сопротивлением немецко-фашистским оккупантам в годы Великой Отечественной войны. Белорусская ССР стала одним из членов-учредителей самого авторитетного объединения международного сообщества — Организации Объединенных Наций.

Особо следует подчеркнуть то, что за время своего существования в составе СССР республика постепенно обрела основную часть территории проживания белорусов. Ее границы оказались удивительно близкими к указанным Е.Ф. Карским в составленной им в 1917 г. этнографической карте белорусского племени. Это стало возможным благодаря мероприятиям союзного правительства по «укрупнению» территории Белорусской ССР в 1924 и 1927 гг., а также воссоединению Западной Беларуси с БССР в 1939 г. Вообще же формирование территории белорусского государства также имеет свою историю. Сторонники провозглашения белорусской государственности были единодушны в том, что в основе определения границ государства должен быть этнический принцип.

Началом процесса формирования нынешней территории Республики Беларусь можно считать территорию, которую занимала ССРБ после ее вторичного провозглашения 31 июля 1920 г. и Рижского мирного договора, вступившего в силу 2 ноября 1920 г. Первоначально территорию БССР составляли 6 уездов бывшей Минской губернии, и по состоянию на май 1923 г. она равнялась 52,3 тыс. кв. км с населением немногим более 1,5 млн. человек. Значительная часть территории проживания этнических белорусов вошла в состав Польши (Западная Белоруссия); на территории РСФСР также находилось гораздо больше белорусов, чем непосредственно в Белорусской ССР. В 1924 г. в результате осуществления мероприятий по укрупнению Белорусской СССР в ее состав были переданы 15 уездов и отдельные волости Витебской, Гомельской и Смоленской губерний. Территория БССР увеличилась более чем в 2 раза и составила 110 584 кв. км с населением 4,2 млн. человек. После присоединения к БССР в 1926 г. Гомельского и Речицкого уездов территория республики увеличилась еще на 15 727 кв. км, а население — на 649 тыс. человек. Таким образом, в результате территориального размежевания БССР и РСФСР в 1920-е годы территория Беларуси увеличилась с 52,3 до 126,3 тыс. кв. км, а население — до 5 млн.

Состоявшееся в 1924—1926 гг. расширение территории БССР, считает В.А. Круталевич, по своей значимости в истории становления белорусской государственности находится в одном ряду с такими актами, как провозглашение ССРБ в январе 1919 г., ее восстановление в июле 1920 г. и вступление БССР в качестве равноправного субъекта в состав Союза ССР в декабре 1922 г.

Формирование территории БССР продолжалось и в 1930—1940-е годы. В 1939 г., уже в условиях начавшейся второй мировой войны, Западная Белоруссия воссоединилась с БССР. С окончанием войны заключенный 16 августа 1945 г. между Советским Союзом и Польшей договор определил советско-польскую государственную границу. Входившие в 1939—1941 гг. в состав БССР 17 районов Белостокской и 3 района Брестской области (среди них — Белостокский, Августовский, Ломжинский, Бельский, Граевский, Цехановецкий) по этому договору отошли к Польше. В настоящее время территория Республики Беларусь составляет 207,6 тыс. кв. км, а население, по данным переписи 1999 г.,— 10 млн. 45,2 тыс. человек (на начало 2002 г. в Беларуси насчитывалось 9 млн. 950,9 тыс. жителей).

В 1991 г. на основе БССР было провозглашено нынешнее государство Республика Беларусь. Значение этого события в жизни белорусского народа невозможно переоценить. Теперь есть все необходимые основания считать, что впервые за многовековую историю нашего народа Беларусь состоялась как независимое и самостоятельное государство. С его провозглашением белорусский народ вступил в новый исторический этап своего национально-государственного развития.

Таким образом, нет оснований как-либо умалять значение БССР как первого реального собственно белорусского национального государства. Его создание и последующее развитие в составе СССР явилось объективно закономерным этапом в реализации национальной идеи белорусов, в становлении суверенитета белорусского народа, в конституировании его в качестве нации-государства.

Заметим, что позитивное значение БССР в становлении белорусской национальной государственности признали и деятели БНР. На упомянутой 2-й Всебелорусской конференции в 1925 г. они констатировали, что «на ўсходніх абшарах Беларусі створана Беларуская дзяржава ў форме Беларускай Радавай Рэспублікі». Одновременно они признали чрезвычайную важность стремления «Радавай Беларусі да здзяйснення нацыянальна-дзяржаўнага ідэалу беларускага народа». 15 октября 1925 г. правительство БНР приняло постановление, в котором заявило, что власть в Минске «імкнецца адрадзіць Беларускі Народ культурна, эканамічна і дзяржаўна», признало Минск — столицу БССР — «адзіным цэнтрам нацыянальна-дзяржаўнага адраджэння Беларусі» и объявило о решении «спыніць існаванне ўраду БНР».

Из изложенного со всей очевидностью следует, что провозглашение БНР и создание БССР — это далеко не равнозначные события в становлении белоруской национальной государственности. Если провозглашение БНР не привело к возникновению реальной государственности, то созданием БССР было положено начало становления и развития собственно белорусской национальной государственности. Но при этом мы не считаем возможным отрицать какое бы то ни было значение в деле осуществления белорусской национальной идеи провозглашения БНР. Пусть акт от 25 марта 1918 г. и не привел к созданию независимого белорусского государства, тем не менее, факт провозглашения БНР явился определенной предпосылкой для принятия последующих шагов к созданию реальной белорусской государственности. И нет каких-либо оснований для оспаривания следующего мнения на сей счет Антона Луцкевича: «…Этот акт безусловно имеет отношение к позднейшей перемене советской политики относительно Беларуси и белорусского вопроса вообще, что и выразилось в образовании из Восточной Беларуси, первоначально официально называемой “Западной областью”,— Белорусской Социалистической Советской Республики в составе СССР».

В связи с этим возникает резонный вопрос: стоит ли нам, белорусам, сегодня продолжать ломать копья, противопоставляя эти два события национальной истории? Ответ народа на данный вопрос известен: на референдуме 24 ноября 1996 г. своим главным государственным праздником — Днем Независимости Республики Беларусь (Днем Республики) — он признал 3 июля — день освобождения в 1944 г. Беларуси от гитлеровских захватчиков в Великой Отечественной войне. Это поистине историческое событие в жизни белорусского народа, оно закрепило результаты борьбы белорусов всех поколений и различной политической ориентации за независимую национальную государственность.

Подведем краткие итоги. В прошлом территория нынешней Беларуси входила в состав различных государственных образований: раннефеодального государства Киевская Русь; полиэтнического и федеративного по своей сути государства Великое княжество Литовское; формально унитарного, но в сущности своей федеративного государства Речь Посполитая; полиэтнического (многонационального) государственного образования Российская империя. Однако ни одно из этих государств не было собственно белорусским. В их недрах осуществлялся процесс формирования белорусского этноса, обретения белорусами опыта государственной жизни, вызревания белорусской национальной идеи. Первым ее воплощением, т.е. реальным собственно белорусским национальным государством явилась созданная 1 января 1919 г. Белорусская Советская Социалистическая Республика, правопреемником которой стало нынешнее национальное белорусское государство — Республика Беларусь.

Таким образом, есть все необходимые основания для выделения двух периодов в истории белорусской национальной государственности. Первый период относится к 1919—1991 гг., содержанием которого является становление БССР и развитие ее в составе СССР. Второй период начинается с 1991 г.— после распада СССР. Его содержанием является реорганизация общественного и государственного устройства Беларуси, системы ее внешнеполитических отношений с учетом изменившихся исторических реалий. Применительно же к периодам истории белорусского народа, предшествовавшим 1919 г., правильнее будет говорить не о белорусской государственности, а о государственности на белорусских землях. В связи с этим совершенно справедливо положение В.А. Круталевича о том, что все формы государственности, существовавшие на белорусском этническом пространстве до 1 января 1919 г., т.е. до провозглашения БССР, лишь условно, с оговоркой можно назвать белорусской государственностью в силу того, что они в той или иной мере были связаны с территорией расселения предков современных белорусов. Следует также признать как соответствующую действительности и высказанную Президентом Республики Беларусь А.Г. Лукашенко мысль от том, что «никому, даже самому ярому националисту, не придет в голову утверждать, что Великое княжество Литовское было самостоятельным белорусским государством со своей белорусской государственной идеологией». Разумеется, с учетом этих положений следовало бы скорректировать и текст преамбулы Конституции Республики Беларусь, в которой говорится о многовековой истории развития белорусской государственности.