3.2. Белорусы и национальная идея

Исходным моментом формирования идеологии белорусской государственности, как уже отмечалось, являются ответы на вопросы о сущности понимания белорусами самих себя как общности и начале их конституирования в качестве нации-государства. Как уже отмечалось, доминирующие в национальном сознании представления, которыми данный народ выражает смысл своего исторического бытия и исходя из которого организует свою внутреннюю жизнедеятельность и свои отношения с другими народами, принято называть национальной идеей.

Национальная идея белорусов зарождалась, выкристаллизовывалась и осознавалась на протяжении столетий одновременно с формированием белорусского этноса. В начале ХХ в. она была с предельной ясностью выражена в творчестве народного поэта Беларуси Янки Купалы. Суть ее заключается в словах: «Мы — белорусы». В стихотворении «А хто там ідзе?» поэт объявил о существовании белорусов как самобытного народа, и тут же заявил об их праве на уважительное отношение к себе («Людзьмі звацца!») или, как сказано им в другом стихотворении, занять «свой пачэсны пасад між народамі». Эта выраженная в поэтической форме мысль есть не что иное, как заявление или, точнее, декларация о самоосознании белорусов себя в качестве особого народа, о своей принадлежности к определенной цивилизационной общности и о своем стремлении к самоопределению в качестве народа, равного в своих правах с другими народами. Чуть позже эта идея была трансформирована в практическую задачу конституирования белорусов в качестве нации-государства в составе федеративного (союзного) государства.

Не следует удивляться краткости выражения национальной идеи. В отличие от идеологии, которую образует совокупность взаимосвязанных идей, понятий и представлений, идея всегда есть единичное утверждение. В науке идея рассматривается как результат познания определенных явлений объективной действительности, выраженный в понятии. Каждая идея не только подытоживает предшествующий опыт людей в той или иной области их жизни, но и несет в себе установку на дальнейшие их действия. Национальная идея также своим исходным положением в предельно сжатой форме подытоживает опыт исторического развития народа и одновременно содержит установку — в явной или неявной форме — на направление его дальнейшего развития как общности. Разумеется, в специальных научных, художественных, общественно-политических произведениях национальная идея может быть конкретизирована и представлена в более или менее развернутом виде, однако выражение ее сути будет непременно кратким.

Формула «Мы — белорусы» и есть наше послание миру, и есть наш ответ на вопрос «Кто мы такие?» Этими словами, сущность которых есть самоидентификация общности, мы в предельно сжатой форме возвещаем миру о себе как самобытном народе, именно как особой разновидности славяно-русской общности, или, говоря словами известного русского историка и этнографа Льва Гумилева, как одном из этносов (наряду с великороссами и малороссами) в составе русского суперэтноса. Указанный смысл приведенной формулы есть непременный феномен нашего национального самосознания. Еще в 1915 г. Максим Богданович, обращаясь к белорусам, писал, что «рускiх народаў тры» и что «усе яны аднаго кораню». Если эту формулу рассмотреть в терминах формальной логики, то в ней можно обнаружить указание и на нашу родовую принадлежность — русские, и наше видовое отличие — белорусы. Одновременно данная формула есть генетический код белорусов. Словами «Мы — белорусы» предопределяются и жизненные базовые ценности народа, и строй его мысли, и тип поведения. Народ, выражая таким образом свое национальное кредо, тем самым — вполне осознанно или на уровне коллективного бессознательного — заявляет и о своих исторических корнях, и о смысле своих социально-политических устремлений, и о своем месте среди других народов, и о своих установках относительно ближних и дальних народов-соседей.

Для белорусов смыслом их бытия стало стремление реализовать себя в качестве народа, имеющего черты подобия и различия с другими славяно-русскими народами, создать и развить собственную национальную государственность в тесном союзе с родственными ему русским и украинским народами. Так, по мнению народного художника СССР М.А. Савицкого (правда, со ссылкой на русского философа, нашего земляка Н.О. Лосского), белорусы на протяжении всей своей истории боролись за утверждение своей русскости. По мысли же доктора филологических наук профессора В.В. Нефедова, настоящему белорусу присуще понимание как своей коренной, врожденной русскости, так и собственной самобытности. Именно так белорусы понимали свою суть в далеком и не столь далеком прошлом, так они понимают себя в настоящее время и, несомненно, так они будут осознавать себя в будущем. Можно сказать, что на уровне глубинных структур своей национальной ментальности белорусы чувствуют, что вне духовного, политического и экономического единства с русскими они непременно утратят свою идентичность и фактически перестанут существовать как самобытный народ.

Данная трактовка национальной идеи белорусов полностью коррелирует с пониманием национальной идеи как социально-духовного феномена, которое отстаивают В.М. Межуев в России и Л.Е. Криштапович в Беларуси. Оба исследователя акцентируют внимание на том, что суть и смысл национальной идеи состоит не только в том, что отличает один народ от другого, но и в том, что связывает, объединяет его с другими народами в пределах той или иной цивилизационной общности.

Вопрос о национальной идее, считает В.М. Межуев, не следует отождествлять с национальным интересом. С его точки зрения, и национальная идея, и национальный интерес присутствуют в любой политике, что не означает их полного совпадения. Ведь при всем несходстве национальных интересов народы, относящиеся к одной и той же культурной генерации (например, европейской), осознают себя единой духовной общностью, смысл которой и выражается в национальной идее. Ее бесполезно искать у каждого европейского народа в отдельности (говорить, например, о французской, английской, шведской национальной идее), но она присутствует в сознании любого из них как общая, присущая всем им идея их европейской идентичности. Национальной же эта идея является потому, что выражает такое важное условие национальной жизни, как принадлежность народа к определенной цивилизации, без чего нет и не может быть никакой нации.

Национальную жизнь белорусского народа, считает Л.Е. Криштапович, можно понять, если рассматривать ее в контексте более широкого культурного сообщества. Не стоит большого труда увидеть, что история и культура Беларуси составляла и составляет органическую часть русского цивилизационного сообщества. Белорус по своему миросозерцанию, формам практической жизни является русским человеком, а Беларусь в этом смысле — составная часть русской цивилизации. Поэтому, заключает Л.Е. Криштапович, реальное пространственное и духовное поле, на котором протекала жизнь белорусского народа, с полным правом можно обозначить понятием «русская идея».

С нашей точки зрения, формула «Мы — белорусы» и есть выражение народом факта как своей принадлежности к славяно-русской цивилизационной общности, так и своего отличия от других составляющих данную общность народов, т.е. великороссов и украинцев. Поэтому понятие «белорусская идея», синонимом которого является формула «Мы — белорусы», имеет общий корневой смысл с понятием «русская идея». Утверждая свою русскость, белорусы тем самым заявляют о своей приверженности идее общества как универсальной общности людей, объединяющей их вокруг не только материальных — экономических и политических,— но и духовных целей человеческого существования, что собственно и составляет содержание «русской идеи».

Именно славяно-русской идентичностью белорусов объясняется подтвержденное веками их стремление к единению с Россией, а не Западом, где в основе жизнедеятельности людей находится идея частного эгоизма или, используя понятие Макса Вебера, протестантская этика. «Русская идея» исходит из принципиально иной этической установки, выраженной в понятии соборности.

Соборность — это такой тип отношений, при котором каждый проявляет озабоченность не только собой, но и другими, ставит свое личное спасение в зависимость от спасения всех и каждого. Идею соборности не следует путать с примитивным коллективизмом, который нивелирует людей, подавляет индивидуальность. Соборность предполагает вместо противопоставления человека («Я») и мира («Мы») их согласие с сохранением их свободы и самоценности. Именно такой принцип организации жизни является естественным для белорусов.

Необходимо подчеркнуть, что неверно было бы понимать национальную идею как некую особую, Богом избранную для данного народа роль, или как магическую формулу, которая укажет народу кратчайший путь к счастью. Свой путь белорусский народ уже определил в ходе исторического развития и следует по нему на протяжении многих столетий. Смысл существования народа определяется теми базовыми ценностями его бытия, которые он создает, хранит и приумножает и в которых он сам развивается. Для белорусов такой базовой ценностью является их русскость, их принадлежность к славяно-русской цивилизационной общности. Формула «Мы — белорусы» и предопределяет тот вектор движения, придерживаясь которого белорусы сохраняют свою национальную идентичность, обеспечивают свое выживание и развитие как народа. Другой формулы белорусской национальной идеи, считаем, просто не существует. Именно она составляет ядро национального самосознания белорусов, и потому совершенно безосновательными являются утверждения о слабости белорусской национальной идеи, неопределенности национальной самоидентификации белорусов.

Приведенную интерпретацию белорусской национальной идеи можно и нужно конкретизировать и развивать: подробно изучать «начало» исторической судьбы белорусов, выяснять значение каждого периода в их становлении и развитии как самобытного народа, рассматривать особенности их национального характера, вклад в культуру славяно-русской общности, выяснять их место в современном мире, и, главное, определять цели и задачи их развития на нынешнем историческом этапе. Разумеется, при этом могут выдвигаться какие-то привлекательные, чрезвычайно важные с точки зрения насущных интересов народа девизы и лозунги, которые, естественно, могут способствовать дальнейшей консолидации нации, мобилизации ее усилий на решение стоящих перед ней задач. Однако они не могут заменить собой исходную жизненную установку народа, которая формировалась на протяжении веков. Как заметил профессор А. Рогалев, настоящей, ведущей и творческой идея бывает тогда, когда она прорастает сквозь историю народа, его мировоззрение, саму душу, веру, совесть и характер, внутренний уклад и этническую культуру. Именно таковой и является для нашего народа идея «Мы — белорусы!». На данном исходном положении непременно должны базироваться современные предложения относительно нового звучания белорусской национальной идеи. В противном случае это будет означать попытку отстранения белорусов от своей генетической сути и, как следствие, утраты своей национальной идентичности, а, в конечном счете — прекращение своего существования как особого народа.

Исходя из данного понимания в качестве белорусской национальной идеи не могут рассматриваться ни основной постулат такого идейного течения, как западноруссизм, ни исходное положение наиболее радикальной части представителей национально-демократического течения. Как известно, сторонники западнорусской традиции (К. Говорский, М. Коялович, Л. Солоневич и др.) считали, что Беларусь не является отдельной страной и что, следовательно, она не в состоянии самостоятельно культурно и политически развиваться. Они рассматривали Беларусь как составную часть России, а белорусов — не как самобытный народ, а как одно из славянских племен, которое органично входит в состав единого русского народа. Отдельные же представители национально-демократического течения (В. Ластовский, А. Цвикевич и др.), напротив, склонны были рассматривать населявшие территорию нынешней Беларуси племена (например, кривичей) в отрыве от их общей исторической почвы и полностью отказывать им в генетической связи с русским народом.

Представители западноруссизма свой постулат о белорусах как западной части единого русского народа, а не как самобытной славяно-русской общности обосновывали тем, что у белорусов якобы не было самостоятельного славянского языка. Они рассматривали белорусский язык как диалект великорусского языка. Однако исследования ученых со всей очевидностью выявляют несостоятельность данного утверждения. По этому поводу белорусский историк-этнограф М.Ф. Пилипенко резонно замечает, что еще в первые десятилетия ХХ в. выдающийся ученый Е.Ф. Карский в фундаментальном труде «Белорусы» на громадном фактическом материале весьма убедительно доказал, что белорусский язык является отдельным самостоятельным славянским языком, входящим по своему словарному составу, синтаксису, морфологии и фонетике в группу восточнославянских языков наравне с великорусским и украинским языками. К этому следует также добавить, что наличие особого самостоятельного языка отнюдь не является обязательным условием для конституирования той или иной общности людей в качестве государства-нации.

Не иначе как стремлением оторвать белорусов от своей естественной исторической почвы и тем самым сменить их генетический код продиктовано предложение Вацлава Ластовского отбросить, как «белы фігавы лісток», положение о нашей общерусскости, отказаться от самоназвания «Беларусь, беларусы» и перейти к самоназванию «Крывія, крывічы», которое он изложил в статье «Аб назовах “Крывія” і “Беларусь”». Он, в частности, отмечает: «Як “беларусы” мы — толькі адбіццё агульнарускай індывідуальнасці, нейкі “промежуток и недоумок”, але як “крывічы” — мы асобны індівідуум, асобнае славянскае племя са сваей багатай мінуўшчынай, сваей асобнай мовай, тэрыторыяй і духовай творчасцю». Поэтому, считает Ластовский, мы должны твердо придерживаться имени «крывічы» как единственного имени, которое принадлежит исключительно нашему народу. По его убеждению, возрождение наше пойдет в значительной мере путем своей индивидуализации под именем «крывічы».

Данный подход основывается на ошибочном утверждении, что предками белорусов являются исключительно кривичи. Однако хрестоматийным является положение о том, что в IX—X вв. территорию нынешней Беларуси населяли такие славянские племена, как дреговичи, радимичи и большая группа кривичей. Все они совместно с другими восточнославянскими племенами в результате этногенеза составили общевосточнославянскую древнерусскую этническую общность, территория заселения которой получила название «Русь». Именно с этого времени данное название стало применяться к территории нынешней Беларуси, равно как и к соседним восточнославянским землям. И именно поэтому положение об общерусских корнях белорусов полностью соответствует исторической действительности. Кривичи же к середине XIII в. ассимилировались в более широкую общность — русский народ, а их этническая территория стала частью территории Руси.

Как справедливо отмечают некоторые исследователи, белорусы как особый этнос и их этническая территория сформировались не в результате консолидации и обособления ряда первоначальных восточнославянских племен, а в процессе дифференциации русского народа на три ветви — великороссов, белороссов (белорусов) и малороссов (украинцев). Одной из важнейших причин формирования белорусов как особого этноса стало изменение политических условий, а именно распад древнерусского государства, Киевской Руси и возникновение крупного государственного образования — Великого княжества Литовского, Русского, Жемайтского и других земель. Население центральной части этого государства стало основой формирования белорусов в качестве особого этноса, который унаследовал не только основные черты культуры Киевской Руси, но и слово «Русь» в своем наименовании.

Приведенное выше положение высказано Ластовским в 1925 г. С тех пор прошло без малого столетие и сегодня стало совершенно очевидно: наш народ с удовлетворением предпочитает именовать свою страну Беларусью, а себя — белорусами. Тем самым он признает свою общерусскость, с учетом этого факта определяет свою индивидуальность и выбирает способ своего существования в мире. Иными словами, нация под именем «кривичи» не состоялась, зато сформировалась нация под именем «белорусы».

Поиск же формулы белорусской национальной идеи, понимаемой как некая особая, Богом избранная, роль или особый путь развития нации в нынешних условиях, по нашему мнению, является бессмысленным. После того, как белорусы конституировались в нацию-государство, любые отвлеченные идеи, которые оторваны от реальных интересов людей, занятых в массе своей поиском способов выживания в сложнейших условиях своего нынешнего бытия, не имеют никаких шансов занять доминирующее положение в сознании народа. Как справедливо заметила Я.В. Леверовская, в такой ситуации роль национальной в указанном смысле может сыграть самая простая идея — жить не хуже других народов. Эта мысль фактически и является в настоящее время преобладающей в умонастроениях различных категорий населения Беларуси. В сущности своей, она есть не что иное, как модификация с поправкой на современность выраженного Я. Купалой стремления белорусов «людзьмi звацца». Только теперь «людзьмi звацца» означает желание не только приобрести равные с другими национальные права, но и жить не хуже других народов. Сильная и процветающая Беларусь — такими словами ныне может быть представлен национально-государственный идеал белорусского народа. Его достижение, как будет показано далее, может быть обеспечено только продвижением белорусского общества в направлении постиндустриального развития. Причем необходимым условием такого развития является сохранение белорусами своей цивилизационной идентичности. Для белорусского народа это условие может быть реализовано путем всесторонней интеграции с Россией и другими странами Содружества Независимых Государств.

Кстати будет заметить, что в последнее время и в России появляется все больше исследований, авторы которых, при всем многообразии своих политических предпочтений, высказывают аналогичные подходы к пониманию сути национальной идеи и содержания национальной идеологии в современных условиях. А.А. Галкин, например, при обсуждении проекта тезисов интегративной идеологии для России прямо указал, что «главная цель общества — это выживание, причем не только на индивидуальном и групповом, но и на системном уровне». Как отмечается в фундаментальной работе «Идеологические ориентиры России (Основы новой общероссийской национальной идеологии)», авторы различных по своей политической направленности публикаций практически едины в том, что в основе национальной идеологии и идеи должны лежать сохранение и возрождение таких национальных ценностей, установок и идеалов, создание таких предпосылок и условий, которые позволяют улучшить материальные условия и духовную атмосферу жизни людей, обеспечить соблюдение их прав и свобод, укрепить Российское государство с тем, чтобы оно смогло занять достойное место в ряду других цивилизованных государств, т.е. в конечном счете резкое повышение качества жизни всех граждан России. Многочисленные социологические исследования, посвященные изучению ценностей и проблем, которые больше всего волнуют россиян, также однозначно показывают, что именно улучшение качества жизни в многообразном проявлении всех характеризующих его признаков является основным в ценностной ориентации большинства граждан России.

Приведенное понимание белорусской национальной идеи положено в основу нашей интерпретации прошлого и альтернатив развития белорусской государственности.