2.2. Типология речевых стратегий

АГИТАЦИОННОГО ТЕКСТА

Сообразно со спецификой ситуации выборов можно выделить базовое коммуникативное намерение политического субъекта, решившего принять участие в электоральном процессе: это его избрание на предполагаемый пост. В случае реализации исключительно второстепенных намерений (накопление паблицитного капитала, повышение узнаваемости возглавляемой фигурантом структуры и пр.), претендентом обычно используется только одна из двух генеральных стратегий, определяющих его речевое поведение. Речь идет о стратегии формирования положительного образа, раскрывающейся в кооперативных тактиках. Если же кандидат решил побороться за реальную власть, неизбежно применение конфронтационных тактик, реализующих стратегию дискредитации.

Основанием для выделения речевых стратегий и тактик служат коммуникативные интенции авторов агиттекстов. О.С. Иссерс (2001) отмечает, что существенные мотивы человеческого поведения обусловлены двумя типами целей: первый тип связан с желанием субъекта коммуникации быть эффективным (т.е., реализовать главную интенцию посредством воздействия на адресата сообщения. В нашем случае такой реализацией будет являться достижение собственно агитационного эффекта: побуждения к определенным электоральным действиям). Ради этих первостепенных – стратегических – целей и затевается коммуникация. Осознание первостепенных целей стимулирует рассмотрение второстепенных целей, которые являются производными от разнообразных мотивов человеческой деятельности и соотносятся с речевыми тактиками.

Подход к анализу дискурса с точки зрения двух типов целей представляется весьма продуктивным. Если первостепенные цели инициируют коммуникативный процесс, то второстепенные служат своего рода границами, которые определяют тип речевого поведения (представляющий конкретный тактический ход), и, соответственно, стилистический облик агиттекста.

Рассмотрим материалы двух предвыборных кампаний, одна из которых основывалась только на стратегии формирования положительного образа, а другая – на стратегии дискредитации, отметим их отличительные особенности.

Яркий пример первого варианта – успешная кампания кандидата в депутаты Чингиса Маметовича Акатаева (2001 г., выборы в госдуму Томской области). Управляющий томским филиалом Росбанка, человек абсолютно в Томске неизвестный, с «экзотическим» именем и своеобразной внешностью прошел в Думу с большим перевесом в голосах благодаря эффективному коммуникативному планированию в рамках стратегии формирования положительного образа. Кандидат отождествлялся с возглавляемым предприятием (успешный менеджер, эффективный руководитель). В связи с проведением конкурса проектов по возрождению Белого озера под девизом: «Жемчужину Томска нужно сохранить!» был актуализирован привлекательный образ «чудотворца». Для победы Акатаеву пришлось компенсировать акцентируемые оппонентами отрицательные образы: «богач-банкир» и «азиат». Меценатство развеяло подозрения в банкирской скупости, а великолепное знание русского языка, искренность и доверительные отношения с различными этническими и конфессиональными группами сделали второстепенным вопрос о «пятой графе» кандидата. Также очень удачно Ч. Акатаев использовал ход «привлечение мнения», избрав в союзники чрезвычайно популярного на округе депутата городской Думы А. Деева, чей авторитет служил для повышения рейтинга кандидата.

Основного слогана-девиза у кампании не было. Биографические данные о кандидате и пространные программные положения также отсутствовали. 90% предвыборных статей имели репортажный характер (т.е. описывали СОБЫТИЕ, в котором участвовал кандидат. Тактика позиционирования, применявшаяся политтехнологами, имела целью закрепить в сознании потенциальных избирателей образ кандидата – «человека будущего», ассоциировать его имя с понятиями «технический прогресс», «патриотизм», «социальная поддержка». В результате количественного анализа употреблений некоторых языковых единиц в агитматериалах кандидата Ч. Акатаева (газета «Ва-Банк», всего 15 статей), удалось выяснить коммуникативные акценты кампании.

Таблица 1.