Глава 3. О Комиссии в печати

Наряду с вопросом правовой оценки пакта о ненападении и связанными с ним основными сюжетами, в публикациях также освещается тема создания Комиссии Съезда народных депутатов СССР по политической и правовой оценке советско-германского договора о ненападении 1939 года. Причиной тому послужила активизация дискуссий вокруг договора о ненападении, особенно в связи с 50-летием нападения Германии на Польшу, после чего «отдельные очаги второй мировой войны слились во всеобщий мировой пожар»⁵⁵. Массовое сознание породило различные, порой крайние точки зрения, поэтому основной целью вышеназванной комиссии стал «благотворный поиск истины». Как отмечает А.Н.Яковлев, председатель Комиссии, что она «не ставит перед собой задачи переписать историю. Ее цель – понять истоки событий, их логику или нелогичность, правомерность или неправомерность решений, их неоднозначные последствия»⁵⁶. За чередой громких, чересчур высокопарных фраз о «стремлении восстановить истину без прикрас и пробелов, избежать конъюнктурных оценок» прослеживается разумное понимание сложности самого предмета исследования и важности предпринимаемого шага в связи с наметившимися преобразованиями всех сторон жизни советского общества того времени.

По сути, среди рассматриваемых Комиссией вопросов фигурируют проблемы, не имеющие однозначной оценки. Будь то вопрос об инициативе заключения пакта, или анализ секретных договоренностей, однако подкупает то, что председатель комиссии объективно оценивает все «за» и «против» и выносит определенный вердикт, либо оставляет вопрос безответным, что все же лучше, чем потворство догматической традиции прежних лет. Так, А.Н.Яковлев подтверждает существование секретного дополнительного протокола, и хотя всю ответственность за идею размежевания интересов он возлагает на немцев, все же признает, что было бы ответственно и политически принципиально недвусмысленно осудить отход предвоенного советского руководства от ленинских принципов внешней политики, чем бы такой отход ни объяснялся.

Тем не менее, несмотря на всю стройность и аргументированность доводов, изложенных в статье «События 1939 года – взгляд с полувековой дистанции», неоднозначным остается вопрос по отношению к Прибалтике. Ибо А.Н.Яковлев утверждает, что «можно совершенно по-разному смотреть на договор от 23 августа, но и в этом случае следует признать, что ни договор, ни протокол к нему не определяли юридический и политический статус Литвы, Латвии и Эстонии. Изменение их статуса произошло в силу других обстоятельств. Еще более надуманно искать какие-то взаимосвязи между нынешним положением трех республик и договором о ненападении»⁵⁷. Это идет в разрез с сложившейся уже к тому времени идее о том, что летом 1939 года сталинское руководство нарушило принцип суверенности наций и малых народов. Однако такую трактовку прибалтийского вопроса можно объяснить сложной внутриполитической ситуацией СССР 1989 года: «Всем понятно, что для сегодняшнего советского руководства рассмотрение, критический политико-правовой анализ и объективная оценка неправомерных действий сталинского руководства в 39-40-е годы в качестве звеньев неразрывной цепочки проблем крайне неудобны»⁵⁸.

Возможно, Комиссия и была создана как некий ответ на широкий общественный резонанс, имевший место в то время. Распространение резких статей с едкой критикой сталинского руководства в периодических изданиях республик не могло остаться незамеченным. Пожалуй, самой смелой в этом плане является публикация о заключении комиссии Верховного Совета Литовской ССР (по изучению германо-советских договоров 1939 года и их последствий) в «Советской Литве» от 22 августа. Наряду с обвинением СССР в нарушениях общепризнанных принципов международного права, а именно ст.10 устава Лиги наций, ст.1 Парижского договора 1928 г. об отказе от войны в качестве орудия национальной политики и отходе от договора между Литвой и СССР о ненападении 1926 г. и договоров 1939 г., также вменялось в вину грубое давление на Литву и агрессия: «была применена практика советской избирательной системы без альтернативных кандидатов». Более того, «с введением в Литве сталинского режима в отношении литовского народа и других народов Литвы совершались преступления против человечности, военные преступления»⁵⁹. «Реализация незаконных германо-советских соглашений 39-41 г. является международным преступлением, ликвидация последствий которых не является всего лишь внутренним делом СССР, но делом Европы и всего мирового сообщества государств». И последним аккордом звучат слова о том, что «Декларация о вступлении Литвы в состав СССР» является незаконной.

Таким образом, несмотря на важность предпринятого шага по созданию Комиссии во главе с А.Н. Яковлевым, стоит учитывать односторонность взглядов и недостаточность проведенного юридического анализа, что отразилось на отношении Советского Союза к балтийским государствам и наоборот.

Заключение

Несмотря на столь многочисленные мнения, представленные в публикациях, довольно-таки сложно выделить единую характеристику советско-германских договоров 1939 г. Так, среди публикаций встречаются как сверхкритические, резко негативные оценки, обвиняющие сталинское руководство в нарушении международного права при достижении своих «империалистических» целей, так и чрезмерно оправдывающие, в своем яром лицемерии не замечающие очевидных вещей. Однако широкий круг грамотно выстроенных в своих убеждениях статей, реально оценивающих исторические реалии того времени, приводит к общему знаменателю столь резкий разброс мнений.

Уже само наличие в печати подобных публикаций свидетельствует о кардинальном сдвиге общества в идеологическом плане, ведь вплоть до середины 80-х подобные рассуждения о предполагаемой вине Сталина в «раздувании» пламени войны были просто недопустимы. Теперь же в периодических изданиях не только признается сам факт существования пакта 1939 года с прикрепленными к нему секретными протоколами, но и прямо отмечаются последствия, изменившие судьбы людей и даже стран.

Возможно, подобный всплеск общественного сознания при благоприятных к тому условиях стал несколько неожиданным для руководящих кругов Советского Союза, однако и сама проблема оценки пакта Молотова-Риббентропа не могла постоянно откладываться в долгий ящик, поэтому в мае 1989 года была создана Комиссии Съезда народных депутатов СССР по политической и правовой оценке советско-германского договора о ненападении 1939 года, что незамедлительно нашло отражение в печати. Однако, что до этого оставалось неясным, так и осталось невыясненным. Тем не менее, определенные выводы все же можно сделать: даже несмотря на выгораживающие тенденции некоторых публикаций, советское руководство все же отдает отчет в масштабах совершенных преступлений лета 1939 года (парадоксально при этом закрывая глаза на проблему прибалтийских республик).

Таким образом, получено, пожалуй, меньше ответов, чем заданных вопросов. Однако рассмотренные публикации позволяют отметить неутихающий интерес к событиям 50-летней давности на тот момент, что уже свидетельствует о стремлении докопаться до сути. И кто знает, возможно при наличии большего числа документов и материалов из советских и германских архивов в скором будущем в печати появятся публикации, проливающие свет на все еще неясные сюжеты.