Судьбы Прибалтийских республик

Наряду с вопросами, связанными с присоединением Литвы, Латвии и Эстонии к Советскому Союзу, в публикациях немаловажное место занимает проблема «германо-советской аннексии Польши»³³. Так, согласно секретному протоколу, Германия, выражая готовность считаться с интересами безопасности СССР, обещала, что в случае германо-польского конфликта германские войска не будут вторгаться в Прибалтику, а в Польше пойдут не дальше линии рек Нарев, Висла и Сан³⁴.

К слову сказать, в историографии поднимался вопрос о самом существовании секретных договоренностей между СССР и Германией помимо заключенного договора от 23 августа 1939 г. Дело в том, что сам текст секретного протокола не сохранился, и историки долгое время располагали лишь копиями с фотопленки, имеющейся в ФРГ. Однако сейчас в распоряжении исследователей, как отмечает Ковалев Ф.Н, имеются копии многочисленных документов телеграфной и почтовой переписки германского посольства в Москве с Берлином, которые сохранились в архивах ФРГ в подлинниках³⁵. Более того, в советских архивах были выявлены документы, имеющие отношение к секретным договоренностям между СССР и Германией. Так, интересен протокол от 10 января 1941 года, в соответствии с которым советская сторона выплачивала Германии 7,5 милл. долларов за передачу Совестскому Союзу части литовской территории. Подлинник документа, скорей всего, не сохранился, как и не сохранились подлинники и всех других секретных протоколов. Протокол 1941 года важен потому, что в нем содержится прямая ссылка на протокол от 23 августа 1939 года³⁶. Тем не менее, если все же существование секретного протокола ставится некоторыми исследователями под сомнение, другие задают резонный вопрос: как две огромные военные машины, советская и германская, двигаясь в сентябре 1939 года навстречу друг другу, могли организованно остановиться на определенной линии, если бы эта линия не была предварительно согласована? Также в доказательство о реальном существовании секретного протока: 12 июня 1989 г. на обеде в честь главы Советского государства канцлер Г.Коль сказал «…50 лет назад вторая мировая война началась нападением на Польшу, которая незадолго до этого в четвертый раз была разделена на основании позорного пакта»³⁷.

В этом и заключается политический цинизм Сталина, борца за коллективную безопасность и исполнение норм международного права, когда 28 сентября «под невинным предлогом восстановить мир и порядок на этой территории и обеспечить народам, живущим там, мирное сосуществование после «распада» бывшего польского государства» заключается договор о «дружбе и границе», скорректировавший сферы интересов Германии и СССР³⁸. Демаркационная линия в Польше теперь соответствовала «линии Керзона», которая по Версальскому договору устанавливалась в качестве восточной польской границы, а западная граница Литвы обозначалась как предел германских интересов³⁹.

Однако, рассматривая проблему вступления прибалтийских государств в Советский Союз, исследователи останавливаются на вопросе о том, как использовалось содержание секретных протоколов к договорам между Германией и СССР от 23 августа и 28 сентября в переговорах между СССР и Эстонией, Латвией и Литвой при заключении с ними договоров о взаимопомощи. Ю Прикулис выражает такую идею, что секретные соглашения одновременно были не только империалистическим заговором против независимых государств, но и своего рода средством имперского шантажа, ибо «как свидетельствуют многие документы, дипломатам и руководителям прибалтийских государств содержание секретных дополнительных протоколов от 23 августа и 28 сентября было достаточно хорошо известно с самого начала»⁴⁰. Поэтому, как отмечает Емельянов Ю., вступление советских войск на территорию Литвы, Латвии и Эстонии не вызвало негативной реакции в парламентах и печати этих республик. «Да это и понятно: этот шаг был прямо связан с растущим обострением международной обстановки в связи с началом Второй мировой войны»⁴¹.

В отечественной историографии бытует мнение, что захват Польши германскими войсками еще более усилил опасность использования агрессорами Прибалтики в качестве плацдарма для нападения на СССР. Быстрый крах буржуазной Польши наглядно показал, что малые страны, расположенные на западных границах Советского Союза, не в состоянии собственными силами оказать сопротивление фашистской Германии⁴². Поэтому, учитывая важное стратегическое значение прибалтийского района в системе безопасности СССР, советское правительство осенью 1939 года предложило правительствам Эстонии, Латвии и Литвы заключить пакты о взаимопомощи. Заключение таких пактов было необходимо не только с точки зрения укрепления безопасности Советского Союза: оно «полностью отвечало жизненным интересам народов Прибалтики, ограждая их от угрозы фашистской агрессии»⁴³. Однако Сурблис ставит под сомнение тот факт, что достигнутые договоренности в августе-сентябре 1939 года ставили предел распространения фашистской экспансии в Восточной Европе, ибо «в результате просчетов и промахов прибалтийские народы с самого начала были оккупированы войсками гитлеровской Германией, подверглись жестокому ограблению, лишились сотен тысяч людей»⁴⁴. Также ученые «привели убедительные доказательства <> что договоры были направлены не на защиту суверенных прав Литвы, Латвии, Эстонии, а на ограничение этих прав. Они ставили под сомнение возможность самостоятельного существования этих небольших суверенных государств»⁴⁵.

Таким образом, опять поднимается проблема правовой оценки деятельности советского руководства. Линдпере заявляет, что договоренности 1939 года - вопрос не только российско-германских отношений; на основе этих пактов до 22 июня 1941 года решались судьбы польского, литовского и латвийского народов. Из этого следует, что германо-советская аннексия Польши, как и базирующаяся на пактах Молотова-Риббентропа последующее за ней навязывание Советским Союзом трем прибалтийским государствам под угрозой применения силы договоров о взаимопомощи с условием введения на их территории значительных контингентов советских войск и нападение СССР на Финляндию 29 ноября 1939 г., является противоправными с точки зрения международного права того времени⁴⁶.

Наряду с Сурблисом и Линдпере другие авторы публикаций открыто заявляют о ничтожности секретного протокола к советско-германскому договору, ибо «объектом договора является не взаимоотношение сторон, а судьбы третьих народов без их участия». Более того, исследователи утверждают, что пакты являются серьезным доказательством того, что СССР в 1940 году аннексировал Эстонию, Латвию и Литву⁴⁷.