Литература

1. Абдулатипов Р.Г. Человек. Нация. Общество. М., 1991.

2. Булдаков В.П. XX век в истории России: имперский алгоритм (межна­циональные отношения в России и СНГ). М., 1994.

3. ВертН. История Советского государства. 1900-1991. М., 1992.

4. История национально-государственного строительства в СССР. В 2 т. М, 1979.

5. История России. XX век / Под ред. А.Н. Боханова и др. М., 1996.

6. История России: Учебное пособие для вузов. В 2 т. Т. 2 / Под ред. М.М. Горинова и др. М., 1995.

7. История России: Учебник для вузов / Под ред. Ш.М. Мунчаева и др. М., 1997.

8. Конституция Российской Федерации. М., 1993.

9. Национальная доктрина России (проблемы и приоритеты). М, 1994.

10. Отечественная история. XX век: Учебное пособие / Под ред. A.B. Уша­кова. М-, 1997.

11. Россия: опыт национально-государственной идеологии. М., 1994.

12. Согрин В. Политическая история современной России. 1985-1994: От Горбачева до Ельцина. М., 1994.

ЛЕКЦИЯ 6

Общественно-политическая атмосфера в 1964-1985 гг.

Одним из основных факторов, определивших последующую обще­ственно-политическую обстановку и развитие страны в целом, была смена партийно-государственного руководства, именуемая в литературе смещением Хрущева, или более резко, переворотом 1964 года. Действи­тельно, это единственный случай в истории советского периода, когда политический лидер якобы добровольно уходит в отставку.

Западные авторы, значительно ранее отечественных историков на­чавшие исследовать данный феномен, обычно видят две основные при­чины падения авторитета Хрущева и его отставки: Карибский кризис и «заморозки на культурном фронте после июньского Пленума ЦК КПСС 1963 года», приведшие к разочарованию в Хрущеве либеральной интел­лигенции. Однако такое определение причин далеко не полно и не со­всем соответствует действительности. В первую очередь, это относится к Карибскому кризису. Дело в том, что большинство западных, а в на­стоящее время и значительная часть российских историков считают, что данный кризис закончился поражением СССР и лично Хрущева. Факти­чески же кризис завершился компромиссом — в соответствии с достиг­нутым соглашением Советский Союз выводил ракеты с Кубы, а США гарантировали ненападение на Кубу и ликвидировали свою базу в Тур­ции. Сам же Хрущев, по свидетельству его советника Ф. Бурлацкого, чувствовал себя победителем-миротворцем, и именно как великого ми­ротворца его приветствовали на сессии Верховного Совета СССР.

Достаточно неоднозначно складывалась ситуация с «заморозками на культурном фронте». Взаимоотношения Хрущева с либеральной интел­лигенцией развивались весьма противоречиво. «Заморозки» стали про­являться гораздо раньше 1963 года. Еще в 1954 году, в самом начале правления Хрущева, был вновь исключен из Союза писателей М. Зо­щенко. В 1958 году Хрущев, по его собственному признанию, не читая «Доктора Живаго» Б. Пастернака, по докладу М. Суслова принял реше­ние, запрещающее его публикацию. Но через 4 года он же настаивает на публикации повести А. Солженицына «Один день Ивана Денисовича»,

и почти одновременно — конфликт с художниками-абстракционистами с применением бульдозеров и скандал на «встрече с интеллигенцией». Июньский 1963 года Пленум ЦК КПСС, прошедший под лозунгом «Мирного существования идеологий не было, нет и быть не может», окончательно развел пути либеральной интеллигенции и Н.С. Хрущева, что послужило одним из факторов, обусловивших его падение.

Недовольными политикой Хрущева были и другие группы населе­ния: крестьянство — контрреформами 60-х годов, учителя — школьной реформой, армия — сокращением за 1955-1960 годы более чем на 3 млн. человек, в т. ч. 200 тыс. офицеров, с сокращенными пенсиями, или без них вообще; флот — прекращением строительства надводного флота, который Хрущев именовал «старыми посудинами» и «мишеня­ми для расстрела»; КГБ, низведенный до уровня рядового министерст­ва, руководитель которого не был, как прежде, не только членом, но даже кандидатом в члены Политбюро; духовенство — усилением пре­следований церкви с конца 50-х годов; все население страны в целом — ухудшением материального положения, продовольственного обеспе­чения.

Но главную угрозу для Хрущева, наряду с недовольством силовых структур, составляло недовольство аппарата, государственного и осо­бенно партийного. Первоначально аппарат весьма благожелательно от­носился к Хрущеву, снявшему висевший у него над головой дамоклов меч репрессий. Однако постепенно отношение меняется. Недовольство вызывали развернутая критика культа личности, ограничение привиле­гий (числа персональных машин, «кормушек» и т. д.) и, особенно, «бес реорганизаций», который сидел в Хрущеве и толкал его на всяческие, порой авантюрно-анекдотические, типа кукурузной кампании, меро­приятия. В результате против Хрущева выступили как противники, так и сторонники реформ, поскольку своими поспешными, непродуманны­ми мерами Хрущев дискредитировал реформы.

В числе непосредственных участников переворота следует в первую очередь отметить сторонника более жесткой линии А.Н. Шелепина — выходца из аппарата ЦК ВЛКСМ, имевшего благодаря этому связи со всеми структурами, в том числе силовыми, сам бывший руководитель КГБ, секретарь ЦК КПСС, первый заместитель председателя Совета Министров, председатель комиссии партийно-государственного кон­троля и уже сформировавшего, по мнению академика Г. Арбатова, свое «теневое правительство». Заговор не мог обойтись без участия «серого кардинала» М.А. Суслова, выступившего с докладами как на июньском Пленуме 1957 года, характеризующимся победой Хрущева над «анти­партийной группой» Г.М. Маленкова, Л.М. Кагановича, В.М. Молотова, так и на октябрьском Пленуме 1964 года, принявшем отставку Хрущева «по состоянию здоровья». Необходимо упомянуть Н.В. Подгорного, которого почему-то напрочь забывает автор вузовского учебника по отечественной истории XX в. Н. Верт. Что же касается Л.И. Брежнева, то он играл достаточно пассивную роль и был явно недооценен участ­никами переворота, рассматривавших его как временную, «переход­ную» фигуру.

Смещение Хрущева было спокойно встречено различными слоями общества — ни особой радости, ни особого протеста, — а сформиро­вавшийся в 1964-1965 гг. «триумвират»: Л.И. Брежнев — первый секре­тарь ЦК КПСС, Н.В. Подгорный — Председатель Президиума Верхов­ного Совета СССР, А.Н. Косыгин — Председатель Совета Министров, обладал достаточно солидным запасом общественного доверия. С одоб­рением были встречены и первые заявления новых руководителей стра­ны — о недопустимости занятия одним лицом двух высших государст­венных должностей, о необходимости предварительной проверки всех реорганизаций на базе нескольких предприятий или учреждений, имеющих солидную материальную базу и кадровое обеспечение и др. Определенные надежды на улучшение положения в стране вызвали ре­шения Пленумов ЦК 1965 года — мартовского, по сельскому хозяйству, и сентябрьского, по совершенствованию управления и планирования промышленности. Наконец, наиболее сбалансированной за все послево­енные годы специалисты называют восьмую пятилетку, в ходе которой был не только остановлен спад, но и достигнут определенный подъем как промышленного, так и сельскохозяйственного производства (по официальным данным на 50 и 21% соответственно). Успехи данных лет позволили за рассматриваемый период увеличить национальный доход примерно в 3 раза. Существенно изменилась социальная структура на­селения (в 60-70-е годы наиболее быстро развивающимся слоем являет­ся интеллигенция, что окажет серьезное воздействие на общественно-политическую жизнь в стране), структура занятости: в 1960 году в пер­вичном секторе (сельское и лесное хозяйство) занято 39% населения, в 1980 — 20% (-19), во вторичном (промышленность, транспорт) соот­ветственно 28-38% (+10), в третичном (сфера обслуживания) 20-32% (+12), здесь, как видим, быстрее других развивается непроизводствен­ная сфера, что, по мнению специалистов, свидетельствует о более высо­кой стадии развития общества. Значительно возрос образовательный

уровень населения: удельный вес лиц, имеющих образование среднее и высшее, увеличился с 17,3% до 53,4%, а с образованием начальное и ниже уменьшилось с 56,7% до 19,5%. Следует также отметить, что по­вышение национального дохода более чем в два раза создает новую мо­дель потребления. Так, структура питания постепенно приближается к рациональным нормам: например, потребление мяса в год увеличилось за 1965-1977 гг. с 41 до 57 кг (при рациональной норме в 82 кг), молока с 251 до 322 кг (р. н. 405 яиц), со 124 до 224 штук (р. н. 292),'в то же время потребление картофеля сократилось со 142 до 122 кг (р. н. 97 кг), хлеба со 156 до 140 кг (р. н. 110 кг). Семидесятые годы характеризуются так же своеобразным туристическим бумом — в 1978 году в домах от­дыха, санаториях и т. п. отдохнуло 50 млн. граждан, еще 140 млн. охва­чено экскурсионным обслуживанием. В 1967 году в докладе, посвящен­ном 50-летию Октябрьской революции, Л.И. Брежнев объявил о по­строении в стране развитого социалистического общества. В 1971 г. это утверждение было закреплено в решениях XXIV съезда КПСС (там же отмечалось создание новой исторической общности — советский на­род), а в 1977 году законодательно оформлено в новой Конституции СССР. Двадцать шесть статей данной Конституции посвящено правам человека в СССР.

Однако к этому времени в развитии страны уже отчетливо наметился ряд негативных тенденций. С начала семидесятых годов в экономике наблюдается сокращение темпов развития — в промышленности с 8,5% в 8-й пятилетке до 3,7% в год в одиннадцатой, в сельском хозяйстве с 21% за восьмую пятилетку до 6% в одиннадцатой, причем и в промыш­ленности и в сельском хозяйстве данные по одиннадцатой пятилетке были достигнуты за время нахождения у власти Ю.В. Андропова, когда темпы развития увеличились в полтора раза, к концу же правления Л.И. Брежнева показатели прироста оказались на уровне, ниже которого они находились лишь в годы гражданской войны и в начале Великой Отечественной.

Ухудшение положения в экономике в значительной степени было обусловлено ситуацией, сложившейся в общественно-политической жизни страны. Во второй половине 60-х годов происходит заметное ук­репление позиции Л.И. Брежнева, который исполнял роль «центриста», не совершил ни одного опрометчивого поступка, руководствуясь про­возглашенным им принципом «стабильности». Даже смещенные со сво­их постов люди, как правило, сразу же назначались на крупные пар­тийно-государственные должности. Переломным в данном процессе оказался 1967 г., когда, воспользовавшись, в качестве предлога, бегст­вом на Запад дочери Сталина Светланы Алилуевой и болезнью основ­ного конкурента — А.Н. Шелепина, Л.И. Брежнев снимает с поста председателя КГБ В.Е. Семичастного, переведя его на должность Пред­седателя Совмина РСФСР, а вскоре освобождается с поста секретаря ЦК КПСС и избирается председателем ВЦСПС и сам А.Н. Шелепин. Но до конца 60-х — начала 70-х годов Л.И. Брежнев еще не обладал всей полнотой власти, поскольку рядом с ним хотя и не осталось принципи­альных противников, но находились люди, «пришедшие во власть» либо гораздо раньше его (в первую очередь, А.Н. Косыгин), либо вместе с ним, и еще почти не было «его людей». И лишь позднее появятся днепропетровская, молдавская ветви, личный пилот станет министром авиации, а родственники — членами ЦК. Среди мемуаристов и иссле­дователей идет спор по вопросу периодизации правления Брежнева, наличия или отсутствия «двух Брежневых» — до и после 1974-1976 гг. (Среди сторонников первой точки зрения можно назвать руководителя личной охраны Брежнева В. Медведева, среди противников — Ф. Бур­лацкого советника сразу нескольких партийных лидеров данного перио­да.) Не вдаваясь в перипетии полемики, следует все-таки отметить, что резко ухудшившееся в 1974-1976 году состояние здоровья Брежнева, вплоть до нарушения мозгового кровообращения и клинической смерти, не могло не сказаться на его деятельности.

Но и на начальной стадии деятельность Брежнева характеризует от­сутствие четкой программы, стремление не высказывать сразу собст­венного мнения (что создавало выгодную для него видимость коллеги­альности), привычка всегда выступать по бумажке, с предварительной проработкой ответов на все вопросы, которые ему могут задать. Под влиянием болезни начинается и духовных распад: обнаруживается его слабость к подаркам (от волчьей шубы президента Форда, которую Брежнев почти что выпросил, иностранных охотничьих ружей до кра­сивых безделушек), к наградам (от званий Героя Советского Союза и Социалистического труда до карикатурно известной сабли). Усиливает­ся и такое постоянно проявлявшееся качество характера Брежнева, как подверженность влиянию со стороны, внушаемость, причем даже по весьма принципиальным вопросам. Так, по свидетельству уже упомяну­того В. Медведева, лично Брежнев относился к диссидентам спокойно, но приходил Андропов, сам же давал ответы на поставленные вопросы, и Брежнев отвечал: «Ну и давай занимайся... Если комитет считает, что...». «Сахаров, Солженицын, Галансков, Гинсбург, Даниэль, Синявский, Максимов, Буковский... Андропов докладывал Брежневу по каж­дому имени».

Аналогично развивалась ситуация с введением войск в Афганистан. После первого сообщения Андропова о захвате власти Амином и убий­стве Тараки Брежнев был возмущен, но ни о каком вводе войск разгово­ра не было и в помине. Но затем все члены Политбюро стали практиче­ски ежедневно собираться в Ореховом кабинете. Это продолжалось не­сколько месяцев. Ю. Андропов, Д. Устинов, А. Громыко — руководи­тель госбезопасности, министр обороны и министр иностранных дел — они внушили Брежневу мысль об опасности соседства войск стран Се­вероатлантического блока на наших южных границах. Решили: введут «ограниченный контингент» — и все станет на свои места.

Может быть, в несколько меньшей степени, но процесс, происхо­дивший с Брежневым, был характерен в целом для руководства страны. Происходит его резкое старение. За 1956-1982 гг. средний возраст чле­нов Политбюро возрос с 55 до 69 лет, Совета Министров с 55 до 65 лет, ЦК с 53 до 63 лет. О ситуации, сложившейся в высших органах власти, говорит хотя бы такой факт, что когда в отсутствие Кириленко было принято решение о его отставке, то длительное время ему то ли забыва­ли, то ли стеснялись об этом сказать, и он продолжал посещать заседа­ния.

Неудивительно, что при таком руководстве в стране разрастается те­невая экономика, коррупция, организованная преступность. Причем руководство не только не проявляет активности в борьбе с этим злом, но нередко потворствует ему. Так, Брежнев на предложение Андропова возбудить уголовное дело, арестовать и отдать под суд за злоупотребле­ние властью первого секретаря Краснодарского обкома партии Медунова, против которого были неопровержимые доказательства, ответил, что делать этого нельзя, он руководитель большой партийной организации и люди ему верили, поэтому лучше перевести его куда-нибудь... замес­тителем министра, что ли. Таким же образом Брежнев прикрыл и перво­го секретаря ЦК Компартии Узбекистана Рашидова. Положение на­столько вышло из-под контроля, что, в конце концов, удары посыпались на клан самого Брежнева. В январе 1982 года покончил жизнь само­убийством заместитель председателя КГБ Цвигун, сослуживец Брежне­ва по Молдавии и его выдвиженец, попалась на валюте Галина Брежне­ва — дочь Генсека, расстрелян заместитель министра рыбной промыш­ленности — первый расстрел за хозяйственные дела после 1961 года, и все это при руководителе, который, о чем свидетельствуют многие близко знавшие Брежнева, уже не разбирал, что с ним происходит. И тем не менее до последнего, даже после трагедии на Ташкентском авиа­ционном заводе, когда на Брежнева упали строительные леса и лишь помощь охраны помогла спасти ему жизнь (у Брежнева оказалась сло­мана ключица, он не мог двигаться), такие же престарелые соратники по Политбюро продолжали его использовать. Свита делает короля, окру­жение, а не только сам Брежнев, который был уже, скорее, ширмой, создало и продлевало застой. Во всех поездках Брежнева сопровождал солидный медицинский персонал со всем необходимым оборудованием, но скончался он дома, 10 ноября 1982 года.

Однако было бы абсолютно неверным вводить все только к «кризису верхов». Тревожные симптомы наблюдались и в самом обществе. По данным социологов, в начале 80-х годов 31% населения не считал пре­досудительным давать и брать взятки — в Москве 46%, в Прибалтике свыше 50%. Рушилась основная ячейка общества — семья: в 1950 году на 100 браков приходилось 3 развода, в 1985 г. — 35. При официальном отсутствии проституции как таковой, в стране свыше 400 тысяч прости­туток. Вместе с тем необходимо отметить наличие в обществе движе­ний, выступавших против существующего режима. Это, прежде всего, упомянутые выше диссиденты, объединившиеся в «демократическое движение» с тремя все более отдалявшимися течениями — «настояще­го социализма» (Рой и Жорж Медведев), либерально-западнического (А. Сахаров) и «христианского», или неославянофильского (А. Солже­ницын). Наиболее крупными, знаковыми акциями движения были — демонстрация, правда, очень немногочисленная, семь человек, против ввода войск Варшавского договора в Чехословакию в 1968 году, дея­тельность «самиздата», выпускавшего многочисленные литературные и общественно-политические журналы, а также работы лидеров движе­ния, протесты против судебных процессов над активными участниками движения, первый из которых начался в сентябре 1965 г. над писателя­ми А. Синявским и Ю. Даниэлем, в защиту которых выступило 63 члена Союза писателей и 200 других представителей интеллигенции; наконец, «хельсинский» этап диссидентского и правозащитного движения, когда в мае 1976 г. физиком Ю. Орловым была создана общественная труппа содействия выполнению Хельсинского соглашения в СССР. Однако, как отмечали даже западные исследователи, насчитывавшее несколько со­тен человек «демократическое движение» было очень малочисленным и лишь благодаря А. Солженицыну и А. Сахарову едва заметное и изо­лированное в собственной стране нашло признание за границей.

В январе 1969 года у Боровицких ворот Кремля офицером Ильиным было совершено покушение на Брежнева, когда переодевшись в милицейскую форму террорист, непонятно каким образом смешавшись с наводившим порядок нарядом милиции, чем сбил с толку сотрудников госбезопасности успел разрядить обоймы двух пистолетов, прежде чем был арестован. Правда, по ходу следования кортежа порядок движения машин сменился, Брежнев оказался не во второй, как сообщалось, а в пятой машине, в результате чего нападению подверглась машина, в ко­торой находились немного похожий на Брежнева космонавт Береговой, В. Терешкова и другие лица. Несколько человек были ранены, а води­тель машины по дороге в больницу скончался. Но, несмотря на наличие даже столь экстремистских акций, массовых выступлений и связанных с ними репрессивных мер, таких, как в Новочеркасске в 1962 году в дан­ный период не наблюдается.

Одной из наиболее сложных, противоречивых фигур на политиче­ском Олимпе того времени был сменивший на посту Генерального сек­ретаря ЦК КПСС Брежнева Ю.В. Андропов. Мемуаристы и исследова­тели, как правило, единодушно отмечают ум, волю и, несмотря на от­сутствие университетского образования, образованность, интеллигент­ность Андропова. Но относительно его политических воззрений мнения расходятся: одни считают его «истинным коммунистом, стоящим на столбовом социалистическом пути», почти сталинистом, поэтому и на­значенным в период «ресталинизации» на пост руководителя КГБ на котором находился 15 лет - с1967 по 1982 год, а его политику харак­теризуют как неосталинизм. Другие, наоборот, называют его наиболее «нетипичным и неординарным представителем круга партийных руко­водителей», последовательным сторонником курса XX съезда КПСС привлекшим к сотрудничеству еще в период работы заведующим отде­лом по связям с коммунистическими и рабочими партиями социалистических стран ЦК КПСС таких лиц, как ГА. Арбатов, Ф.М. Бурлацкий, А.Е. Бовин, О.И. Богомолов и др. - будущих академиков, известно публицистов и журналистов, а главное, основных идеологов» пере­стройки» (позднее Андропов приблизит к себе приглашенного в Москву по инициативе Черненко и Суслова Горбачева). Диаметрально противо­положно оценивается и умение Андропова разбираться в людях осложняет оценку политических воззрений и практической деятельности Андропова кратковременность нахождения его у власти: в ноябре 1983 года он избран Генеральным секретарем, в феврале 1983 года у него откажут обе почки, в августе он помещен в больницу, из которой не выйдет до своей смерти, наступившей 9 февраля 1984 года.

Пожалуй, общим знаменателем в деятельности Андропова можно назвать стремление навести элементарный порядок и, не изменяя основ существовавшей тогда административной системы, очистить ее от «па­разитов», лиц, явно компрометировавших ее. За 15 месяцев ушли — 33 из 157 секретарей обкомов, 20 из 86 министров, 41 из 309 членов ЦК (средний возраст тридцати четырех ушедших членов ЦК — 71,5 года, а двадцати одного вновь назначенных 51,8 года). Следует отметить, что борьба за очищение системы проходила полностью в духе этой же сис­темы: облавы в транспорте, кинотеатрах, парикмахерских, магазинах на лиц, находящихся в рабочее время не на своих рабочих местах, или за­нимавшихся личными делами, широкие кампании по борьбе с лодыря­ми, прогульщиками и пьяницами (с фотографиями на специальных стендах, но при одновременном, единственном за последние 50 лет, по­нижении цен на водку). Тем не менее деятельность Андропова поддер­живалась большинством общества — от «верхов», понимавших необхо­димость очищения, хотя бы ради самосохранения, до рядовых членов, среди которых возникла даже своеобразная легенда об Андропове. О направленности и результатах этой деятельности свидетельствуют еще два любопытных фактора: несмотря на новый виток «холодной войны», весьма широкое представительство глав иностранных правительств и государств, до знаменитой «железной леди» — М. Тэтчер — включи­тельно, на похоронах Андропова и переполненные в этот день мафиоз­ными элементами рестораны Москвы.

Последний, самый непродолжительный даже по сравнению с андроповским и прямопротивоположный ему по большинству характеристик этап рассматриваемого периода связан с пребыванием на посту Гене­рального секретаря ЦК КПСС К.У. Черненко. Избрание на важнейший партийно-правительственный пост 72-летнего, тяжело больного челове­ка, оказавшегося неспособным даже дотянуться рукой до полей шляпы, чтобы отдать последнюю честь умершему, более молодому, чем он, Ан­дропову, имеет свою длинную предысторию. Черненко начал работать с Брежневым еще в Молдавии, руководил общим отделом ЦК КПСС, ко­торый готовил все материалы к заседаниям Политбюро, Секретариату, составлял план практически на весь рабочий день Генерального секре­таря. И не случайно Черненко рассматривался многими как возможный преемник Брежнева. Но буквально в течение получаса на Политбюро была утверждена кандидатура Андропова, и привыкший все время поддакивать Брежневу, именно Черненко, демонстрируя партийную дисци­плину, «единство и сплоченность» Политбюро предложит Пленуму ЦК избрать Генеральным секретарем ЦК КПСС Ю.В. Андропова.

Но после смерти Андропова, когда в Политбюро образовалась уже группа более молодых членов (о разнице в возрасте противостоящих групп говорит такой факт — в момент избрания М.С. Горбачева в По­литбюро он был на 21 год моложе среднего возраста его членов), пред­ставители «старой гвардии» решили дать бой. Насколько серьезным было противоборство можно судить по такому обстоятельству: один из наиболее влиятельных членов Политбюро, еще в 1941 году вставший во главе оборонной промышленности, а в 1976 году назначенный минист­ром обороны К.Д. Устинов (даже Андропов, чтобы противостоять его влиянию, вынужден был перевести в Москву еще одного представителя «оборонки», первого секретаря Ленинградского обкома партии Г.В. Ро­манова) отменил планировавшуюся поездку в Индию — одного из ос­новных и постоянных стратегических партнеров СССР и России.

Избранию Черненко способствовало и еще одно обстоятельство. Поддерживавшая, как уже отмечалось, мероприятия Андропова «вер­хушка» административной системы решила, что «чистка» завершена — продолжение ее было небезопасно для многих ее представителей. А о том, что именно она решала основные политические вопросы, говорит состав высшего органа партии, руководящая и направляющая роль ко­торой была законодательно оформлена шестой статьей Конституции СССР 1977 года — ЦК КПСС. Из 319 членов ЦК, избранных в 1981 го­ду XXVI съездом КПСС, насчитывалось 143 партийных работника выс­шего и среднего уровня, 95 работников высших государственных органов управления, 5 профессоров, 1 комсомольский работник, 4 со­трудника МВД, 2 работника суда, 16 идеологов, 15 международников, 16 рабочих и крестьян. Вот такие серьезные обстоятельства предопре­делили выбор абсолютно несостоятельной фигуры, один год и два ме­сяца нахождения у власти которой характеризуются двумя основными моментами: крушением всех позитивных результатов предыдущего правления и отчетливо проявившейся необходимости кардинальной перестройки всех звеньев общественного механизма.